2018-02-13
569
Мировой конфликт начал разгораться 15 июля 1914 г. В тот день Австро-Венгерская империя объявила войну маленькой Сербии. Россия, исстари являвшаяся покровительницей славян, приступила 17 июля к мобилизации. В ответ австрийская союзница Германия объявила 19 июля (1 августа) войну России. С этого момента война стала мировой.
Во главе армии был поставлен двоюродный дядя царя великий князь Николай Николаевич (внук Николая I), давно причастный к военному делу: в 1895–1905 гг. состоял генерал-инспектором кавалерии, с 1905 по 1908 г. возглавлял Совет обороны, а затем стал командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа. (Через месяц после начала войны Петербург был переименовал в Петроград.) Этот Романов был хорошо известен в войсках, пользовался в офицерской среде авторитетом, что и определило его назначение на пост Главнокомандующего всеми вооруженными силами России.
Германия, объявив 19 июля (1 августа) войну России, на следующий день оккупировала Люксембург и 21 июля объявила войну Франции. 22 июля германская армия начала крупномасштабные военные действия, вторгнувшись в Бельгию, нейтралитет которой германский канцлер Бетман-Гольвег назвал «клочком бумаги». В тот же день Великобритания объявила войну Германии, вслед за тем войну рейху объявили английские доминионы: Австралия, Новая Зеландия, Канада, Южно-Африканский союз. Уже в 1914 г. на стороне Антанты в нее вступили Япония и Египет, а на стороне центральных держав – Болгария и Турция. Всего в войне участвовало 33 государства.
Общая численность боевых частей в августе 1914 г. составляла: в России около 2,5 миллиона, во Франции – 2,689 миллиона, в Германии 2,147 миллиона, в Австро-Венгрии – 1,412 миллиона, в Англии – 567 тысяч. На вооружении стран Антанты к началу войны находилось около 14 тысяч артиллерийских орудий, 412 самолетов, а у центральных держав – 14 тысяч орудий и 232 самолета.
В первый день войны, 20 июля 1914 г., принимая в Зимнем дворце высших чинов империи, император обратился к ним со словами: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей». Этой клятве Николай II оставался верен все месяцы войны и, вопреки циркулировавшим слухам, всегда был резким противником каких-либо сепаратных переговоров с неприятелем.
В первые месяцы войны порочащих власть слухов слышно не было. Всех объединил единый патриотический порыв. В стране проходили спонтанные манифестации. Многотысячные толпы в разных городах России несли русские национальные знамена, портреты императора, цесаревича Алексея, великого князя Николая Николаевича, иконы. Звучали колокола, служились молебны, а русский национальный гимн «Боже, Царя храни!» исполнялся почти непрерывно.
Экономическая, общественная, административная стороны жизни огромной империи начинали перестаиваться, исходя из условий и потребностей времени. Приходилось спешно решать множество вопросов самого различного характера. Царь всегда проявлял особый интерес к военным проблемам, а после 19 июля (1 августа) этот интерес стал всепоглощающим, и положение на двух основных фронтах – Северо-Западном (против Германии) и Юго-Западном (против Австро-Венгрии, к концу года открылся ещё и Кавказский фронт против Турции) было все время в поле его зрения.
Военная кампания началась блестящим прорывом русских войск в Восточной Пруссии, но хорошо начатое наступление через две недели закончилось разгромом. Николай II записал в дневнике 18 августа: «Получил тяжелое известие из 2-й армии, что германцы обрушились с подавляющими силами на 13-й и 15-й корпуса и обстрелом тяжелой артиллерии почти уничтожили их. Генерал Самсонов (Александр Васильевич, генерал от кавалерии, командующий армией) и многие другие погибли». Несмотря на самообладание, император глубоко переживал самсоновскую катастрофу и, как позднее признался, тогда впервые ощутил «свое старое сердце».
На Галицийском направлении против Австро-Венгрии дела разворачивались значительно успешней, что вселяло искреннюю радость. Русская армия заняла крупнейшие города Львов и Галич и осенью 1914 г. стала хозяйкой положения в этом районе. Однако вскоре на помощь австрийцам подошли германские силы, несколько потеснившие русскую армию. В конце 1914 г. на фронтах установилось позиционное затишье. Стало ясно, что первоначальные предположения о скором окончании войны, о том, что «будем встречать Рождество в Берлине», так и остались лишь мечтами. Приходилось готовиться к длительному и изнурительному противостоянию.
В тылу оживились и стали вновь набирать силу противоправительственные силы и настроения, угасшие в первые месяцы войны. Исчезновение надежд на скорое победоносное завершение военной кампании способствовало возрождению с новой силой старых распрей и противоречий. События весны и лета 1915 г. дали им мощный толчок.
В 1915 г. на театре военных действий разворачивались важные события. Весной начались успешные операции русской армии на Юго-Западном фронте, к марту австрийская армия понесла серьезные поражения, и вновь уступила всю Галицию. Возникла реальная вероятность скорого выхода Австро-Венгрии из войны. Германия, стремясь предотвратить подобное развитие событий и воспользовавшись затишьем на Западном фронте, бросила против России большие военные силы, оснащенные мощной артиллерией.
Весной и летом 1915 г. русская армия приняла участие в ряде кровопролитных сражений, понеся огромные потери в силу недостаточного обеспечения боеприпасами и современным вооружением, особенно артиллерией. С конца апреля события на фронтах развивались не в пользу России, хотя в сражениях были задействованы лучшие войска, в том числе цвет армии и опора монархии – гвардейские части.
Положение ухудшалось, а надежда на скорое окончание войны исчезала. Натиск «проклятых тевтонов» вынудил русскую армию отойти на восток, оставив Галицию, Польшу и некоторые другие районы. Армия оставила ряд западных губерний, что вызвало поток беженцев. К середине 1916 г. общее количество беженцев исчислялось примерно в 6 миллионов человек. Летом 1915 г. пришлось эвакуировать и Ставку Верховного Главнокомандующего из Барановичей. Она была перенесена в августе в город Могилев. Общественные деятели всех политических направлений, оправившись от первого шока неожиданных поражений, негодовали. Как могло случиться, что у армии нет достаточного количества боеприпасов и артиллерии? Почему уроки кампании 1914 г. не пошли впрок? И конечно же, постоянно звучал традиционный русский вопрос: кто виноват? Требовали назвать конкретного виновного, и он был назван: военный министр В. А. Сухомлинов. Министр был отрешен от должности 13 июня 1915 г., и по его делу началось следствие.
Однако отставка непопулярного министра никого не удовлетворила. Особенно активизировались либеральные деятели кадетского толка, которые в первые месяцы войны умерили свои нападки на власть, так как время заставляло консолидировать усилия. Поражения армии в конце весны – начале лета 1915 г. вывели их из состояния оцепенения и предоставили прекрасную возможность «подать себя» в традиционной роли спасателей России.
Они увидели, что режим ослаб и заколебался, а значит – наступило их время. Старые деятели потеряли свое лицо и конечно, кто же должен повести страну, стоявшую на краю пропасти? Только те, кто произнес так много красивых слов о величии России и о благе народа! Уже в мае некоторые органы прессы высказались за создание кабинета национальной обороны. В качестве возможных кандидатов на министерские посты назывались многие политические деятели, но особенно часто фигурировали имена лидеров двух крупнейших партий П. Н. Милюкова и А. И. Гучкова. Звучало также требование срочно созвать Государственную Думу (последняя краткосрочная сессия, утвердившая бюджет, была в январе).
Лето 1915 г. – время многих окончательных решений Николая II, время бесповоротного избрания им своей судьбы. Груз проблем нарастал, а изменений к лучшему не происходило. Страну все явственней охватывала волна общественного недовольства. Критические оценки и суждения о положении дел в стране делались как бы общепринятыми; их уже высказывали не только представители думской фронды, но и простые подданные. Эти разговоры и настроения подогревали не только собственные военные неудачи, слухи о «засилье темных сил», «о предателях, окопавшихся наверху», но и усугублявшиеся экономические трудности: нехватка сырья и энергии, свертывание производства в ряде отраслей производства, инфляция, рост дороговизны, расстройство транспорта. Император надеялся на поддержку со стороны общественных деятелей, но таковой не получил.
Николай II не сомневался, что серьезные реформы, начатые за десять лет до того, надо продолжать и углублять. Но в то же время он был уверен, что проводить их во время войны – безумие! Он видел, что война обострила все старые проблемы и постоянно рождала новые, срок её окончания постоянно отодвигался, а с лета 1915 г. сделался вообще неразличим. Он постоянно думал о том, что же предпринять, чтобы переломить ход событий и добиться победоносного мира. В конце концов он пришёл к решению возглавить руководство армией.
Сам факт принятия командования в столь сложное время говорит о большом личном мужестве Николая II, подтверждает его преданность монаршему долгу.
Текущую оперативную работу в Ставке осуществлял генерал М. В. Алексеев, которого царь заслуженно считал крупным военным авторитетом. Выпускник Николаевской Академии Генерального штаба, он посвящал все свое время разработке планов военных операций. Маленький заштатный Могилев стал на несколько месяцев главным центром страны, её армии и тыла. Со второй половины 1915 г. положение на основных фронтах стабилизировалось.
С сентября 1915 г. и до самого падения монархии русская армия уже больше не отступала и не только не отдала неприятелю «ни пяди земли», но вернула назад значительные участки территории на Волыни и в Галиции.
Наступил коренной перелом и в деле вооружения. Отечественная промышленность осуществляла поставки во все возрастающем размере. В 1916 г., по сравнению с 1914 г., ежемесячное производство ружей удвоилось (110 тысяч против 55 тысяч), выпуск пулеметов возрос почти в шесть раз (900 и 160 тысяч), производство снарядов увеличилось в 16 раз (1600 и 100 тысяч), количество находившихся на вооружении самолетов (аэропланов) увеличилось почти в три раза (716 и 263) и т. д. Кроме того, правительство осуществляло большие закупки различных видов оружия за границей, которое начало регулярно поступать в Россию со второй половины 1915 г. В 1916 г. армия полностью оправилась от неудач и не только восстановила свою боеспособность, но и существенно увеличила её. Она имела теперь и вполне удовлетворительное материально-техническое обеспечение.
Реальное положение и на фронте не предвещало никакой катастрофы. Однако общая усталость от войны способствовала усилению критического настроения. К 1916 г. патриотические восторги уже были позади, и в обществе шло глухое брожение, прорывавшееся наружу в повседневных разговорах о шпионах и предательстве. Под подозрение попадали профессора университетов, министры, генералы и даже члены правящей династии, особенно императрица Александра Федоровна. Распутина же вообще изображали главой некой шпионской шайки.
Государственная администрация, морально парализованная нападками и хулой, постепенно погружалась в состояние оцепенения. Последний царский министр внутренних дел А. Д. Протопопов, говоря о заключительном периоде существования монархии, заметил: «Всюду было будто бы начальство, которое распоряжалось, и этого начальства было много, но общей воли, плана, системы не было и быть не могло при общей розни среди исполнительной власти и при отсутствии законодательной работы и действительного контроля за работой министров».
Разговоры о предательстве высших должностных лиц проникали на фронт, вызывая возмущение и вражду ко всем «столичным сытым хлыщам». Ненависть умело подогревали различные группировки, особенно радикально-социалистической ориентации, популяризировавшие мысль о насильственном свержении существующего строя. Либеральные же политики идею о насильственной акции в общем-то так и не приняли, хотя своими нападками и откровенными инсинуациями очень способствовали разрушению традиционного миропорядка.
. В ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. во дворце Юсуповых на Мойке в Петрограде был убит Григорий Распутин. Весть вызвала радость во многих кругах. Некоторым показалось, что черные дни миновали, что теперь, наконец-то, все пойдет наилучшим образом. Но эта была лишь краткосрочная иллюзия. Накануне наступления нового, 1917 г., Николай II, находившийся в Царском Селе, в церкви горячо молился, чтобы «Господь умилостивился над Россией». Ему оставалось править два месяца, и его судьба, как и судьба династии и России определилась в течение нескольких дней конца февраля – начала марта 1917 г.
