2020-01-14
149
Автор: Никитина Юлия, ученица 11 «А» класса МОУ СОШ № 14
г. Электрогорска Московской области.
Тема природы в нашей отечественной литературе многогранна, многогранны функции пейзажа. Но при всём разнообразии пейзажной тематики (времена года, природные явления и т. д.), обращает на себя внимание постоянное присутствие осенних мотивов. Осень «проходит» через всю русскую литературу, причем, эта тема необыкновенно важна для писателей. На чём основано данное утверждение?
Во-первых, многие стихи об осени написаны торжественным, высоким слогом:
1) используются устаревшие формы слов, старославянизмы – «осенний хлад», «краткий день», «сребрит мороз» (Пушкин), «сребристые узоры», «хладное сияние», «зерцало зыбкое», «мгла виется», «своих дубров и холмов зимний ряд», «желтел печально злак полей» (Баратынский), «хладная осень», «сбирались умирать последние цветы» (Фет), «яхонт» (Вяземский);
2) традиционно–поэтические слова, мифологизмы: «очей очарованье», «в их сенях ветра шум» (Пушкин), «сень кудрявая дубов», «златочешуйчатые воды», «минутных летних нег», «дол её покроет лист падучий», «ненастливый Эол» (Баратынский), «нега», «чары» (Вяземский), «сад обнажил своё чело», «истомой безотрадной» (Фет), «тёплая и чистая лазурь», «лучезарны вечера» (Тютчев);
|
|
|
3) торжественная, приподнятая интонация: много восклицаний («Кокетничает осень с нами!» у Вяземского, «Унылая пора! Очей очарованье!» у Пушкина, «И вот сентябрь!» у Баратынского, паузы и повторы: «Октябрь уж наступил – уж роща отряхает последние листы с нагих своих ветвей «(Пушкин), «последней ласкою, п оследними дарами приманивает нас» (Вяземский), «прощай, прощай, сияние небес!» (Баратынский);
4) ритм стихотворений неторопливый, плавный, создающий впечатление непринуждённой, доверительной беседы. Этому способствуют выбранные поэтами стихотворный размер и строфическое деление: так восьми – и десятистишие у Пушкина и Баратынского дают возможность включать множество мотивов (размышление о себе, о целях и смысле жизни, о её быстротечности, о достоинствах и недостатках разных времён года), переходить от спокойного, повествовательного тона к лирическому, весёлому, ироническому.
Во-вторых, своеобразна цветовая палитра осенних красок, чрезвычайно широк диапазон звуков, запахов, ассоциаций. Так, например, у Пушкина осенняя природа одета «в багрец и золото»; Баратынский использует оттенки жёлтого цвета, серебристый, красный, указания на белый цвет; у Вяземского в осенней гамме цветов преобладает яркость и блеск; у Тютчева и Фета цветовые прилагательные тоже не имеют чёткого, конкретного значения, а скорее обозначают нечто неуловимое, ускользающее, намекающее на цвет.
|
|
|
В-третьих, необычная притягательность осени заключается ещё и в том, что у каждого поэта, как и у каждого человека, есть своё, личное, только ему присущее восприятие осени, своё к ней отношение.
У Пушкина осень противоречива, парадоксальна: Унылая пора! Очей очарованье! Эта парадоксальность выражена и оксюморонами: «прощальная краса», «пышное природы увяданье». Осень для Пушкина – особое время года: это время расцвета физических сил, время, когда «легко и радостно играет в сердце кровь». Это время волшебства, время приобщения к таинству творчества.
В восприятии осени Баратынским есть особенность, метафорическое понятие: осень дней («Осень» 1837г). Вся человеческая жизнь уподоблена годовому природному циклу. Осень– период зрелости, в котором «в благости своей является земная доля», это период, когда созревает «урожай человеческих дум».
Для Тютчева осень – тайное тепло, огонь, непостижимая для человека загадка. Осень у Тютчева – живая, одухотворенная. Поэта привлекает прежде всего осенний вечер. Тютчев заостряет внимание на его таинственной красоте. Именно вечером осень воспринимается как божественное, трогательное творение.
Для Фета осень– это время умирания («Сбирались умирать последние цветы»), грусти, одиночества, безысходности («Непогода– осень – куришь»), необыкновенной вселенской усталости («Устало все кругом: устал и цвет небес...»).
В-четвёртых, у каждого поэта сложилось своё видение осени, своё представление о ней. Так, для Пушкина осень – «чахоточная дева», «бедняжка», «нелюбимое дитя в семье родной». Для Вяземского – красавица, кокетка, чаровница. У Тютчева находим упоминание о сиротстве, обездоленности. Фетовская осень – это впечатления, чувства, сиюминутные ощущения. Осень у Некрасова наполнена социальным содержанием: неразрывно связана с трудовой деятельностью народа.
Творчество Ивана Алексеевича Бунина продолжает вечную пушкинскую классическую традицию, и в своих чистых и строгих очертаниях дает образец благородства и простоты. Цветовая палитра Бунина исключительно изобразительна. Она утонченная, насыщена острой яркостью красок. К традиционным излюбленным цветам, используемым классической литературой (золотой, багряный, желтый, пестрый, серебристый), добавляются лиловый, янтарный, пурпурный, синий, белый. В стихах Бунина передается, как и у Фета, игра светотени, полутона (пестрый, прозрачный, сквозистый).
И. А. Бунин расширяет традиционный, ставший привычным круг «осенних» эпитетов: «янтарный отблеск», «мертвое молчанье», «легкая мгла», «таинственно шумит лесная тишина». Тем самым усиливаются разные проявления чувственного восприятия.
Замечательный мастер пейзажа, поэт – живописец обнаруживает естественную связь между душой поэта и природой, между бесстрастной жизнью природы и сердцем человеческим. У Бунина часто встречается параллелизм: природа грустит и человек грустит: «ветер стонет – слезы сердце мне теснят», и контраст: «осенний мрак, опадающие листья – в сердце новая любовь», «но в душе – все веселей!»
Восприятие осени Буниным сродни восприятию поэтов 19 в. У Тютчева осень ассоциируется с чем–то сиротливым, вызывающим жалость. А у Бунина осень – «тихая вдова», эта метафора неслучайна, так как осень «вдова» печальна, одинока, она грустит. У А.С. Пушкина, у П.А. Вяземского осень – красивая женщина. Но у Пушкина краса ее смиренная, тихая, ее красота болезненна. У Вяземского осень – женщина, но ее красота другая: это красота кокетки, волшебницы, обольстительницы.
У Бунина осень – тоже женщина, женщина поющая, прекрасная, но печальная. Поэт пишет об осени с прописной буквы:
|
|
|
Незримо по полям поет и бродит Осень…
Осенняя тема пронизывает не только поэзию, но и прозу И.А. Бунина. Необыкновенным лиризмом и глубоким философским смыслом наполнены такие его рассказы, как «Холодная осень», «Антоновские яблоки».
Произведения И.А. Бунина проводят своеобразный итог «диалога» человека и осени, итог исканий, размышлений русских поэтов о феномене осени.
Но осень– мир. Мир в грусти и мечте,
Мир в думах о прошедшем, об утратах…
Исключительность осени, её «первенство» в русской литературе, да и, пожалуй, во всём русском искусстве в целом, нельзя не заметить. Глубокая философская насыщенность мыслей и чувств, навеваемых осенью, неразгаданность и бесконечность впечатлений, ассоциаций, фантазий и многое другое влечет человека.
«Я нечто в ней нашел»,– писал А.С.Пушкин. Поиск этого «нечто», своего, личного, продолжается, а значит, продолжается нескончаемый «диалог»: человек и осень.
Души моей частица.
Авторы: Лупеко Наталья, Курдюкова Елена, ученицы 10 «Б» класса МОУ СОШ №14 г. Электрогорска Московской области
«Я в этом времени живу» - так назвал свои раздумья о времени, о себе, о городе, ставшем для него родным, Михаил Шариков. «И лишь к добру людей зову», – утверждает поэт.
|
|
Поэт очень любит неброскую красоту нашей русской природы. Он любуется тихим плеском озёрной волны, белоствольными березами, которые навевают на поэта ностальгические воспоминания.
О лесе он пишет как об уединении с природой. Шариков хочет уйти ото всех, насладиться красотой леса. И в этой красоте погрузиться в свои размышления:
В лес уйду заветной тропкой
В тишину лесной глуши
Хлеб в корзинке, соль – щепотка
И отчаянье души…
Михаил Шариков любуется летними закатами, сравнивает закат с храмом. В стихотворениях он говорит о том, как смотрел на закат со своим внучонком, но и сам он приходит в восторг от увиденного, как ребёнок. Он видит в закате сказку, волшебство:
|
|
|
Что в пору было зажечь свечи
Как в храме, где огромный зал…
…Такой закат я за полвека
Второй раз только наблюдал
Как редко в жизни человека
Восходит рай на пьедестал!
«Поэт в России больше, чем поэт», - точно подметил Е. Евтушенко. Творчество настоящего большого поэта всегда связано думами и чаяниями людей, с их надеждами, чувствами, проблемами. Поэтому стихи М. Шарикова – это не только описания прекрасных пейзажей, мысли и чувства, навеянные ими, в них есть нечто большее: много места Шариков уделяет проблемам нашего города: социальным и нравственным.
Разучили работать народ
Порокам потакают, не культуре,
В итоге общество и превратилось в сброд
Где вольно мату, бедности и пуле, -
так справедливо пишет Михаил Шариков, и его перо дышит гневом и болью. Шариков видит надежду на избавление от злобы и других негативных эмоций в духовности, в обращении к гуманистическим началам, в вере в доброту, в прекрасное:
Я смиренно иду к золотым Купалам,
Осеняю себя православным крестом,
И просторнее стало всем прежним мечтам
И понятней – зачем люди строили храм.
Удивительный наш город. Редко кого из приезжих гостей оставляет он равнодушными. Кто-то приходит в восторг от окружающих город лесов, кто-то их пугается (целых 9 минут идет электричка от 5 до 14 км только лесом - жуть какая!). Кого-то поражает тишина, кого-то возмущают комары (надо же было придумать - город на болотах строить!). В общем, каждый здесь находит что-то своё. Один из гостей нашего города, Александр Брус, выразил свои впечатления в стихах. Он пишет о тихости, кротости, спокойствии нашего города, но в тоже время о его светлости, яркости, город «творит жизнь, даёт свет».
Здесь зори тихие такие –
Тупик недолгого пути.
И, кажется, во всей России
Спокойней места не найти …
Таким видится Электрогорск многим. Но в стихах постоянных жителей нашего города есть то, чего всё же не может быть в стихах восхищённых гостей. Это любовь к нашему городу. Людям, живущим в нём, город дорог уже потому, что он - родной.
Любимый город мой,
Ты прост.
С тебя начало Подмосковья,
Аллеи клёнов и берёз.
И тишина озёр, раздолье.
Весною всюду соловьи.
В стихотворении Риммы Соколовой чувствуется вложенная в него душа, душа, любящая свой родной город.
А вот, что дорого и близко сердцу и душе Юлии Дорофеевой:
…Здесь я росла, здесь я живу
Здесь дорог сердцу каждый дом,
И оттого, что вижу в нём
В груди родиться тяжкий стон.
|
|
Проникновенные, очень трогательные строки о родном городе находим мы в стихах Юлии Румянцевой. В каждой строчке стихотворения «Моему Электрогорску» звучит нежность и глубокое чувство любви:
Я иду по улочкам безлюдным
И любуюсь сотней фонарей,
Окон, что люблю безумно,
Что сверкают отблеском теней.
Вот мой клуб, мои озёра,
Вот луна бросает тусклый свет,
Вот она - моя родная школа,
Где училась целых десять лет.
А вот таким видит свой город совсем юный поэт, М Поль, ученик 6 класса:
|
|
Счастлив человек, имеющий дом, родных, место на земле, где его ждут, любят, помнят. Это опора в жизни, её стержень. Отнимите это у человека - и он осиротеет. Удивительна природа вокруг нас, удивительны и прекрасны люди с их душевной щедростью, любовью ко всему живому и, конечно же, талантом. Удивительны и незабываемы бывают встречи, порой короткие, беглые, всего лишь несколько минут, а память от них остаётся на всю жизнь и светит с достоверностью далёкого зарева зари…Такими встречами для меня стали встречи с творчеством наших электрогорских поэтов, открывших мне как бы заново казалось бы всё знакомое и привычное. В стихах Р. Соколовой, Ю.Дорофеевой, М. Шарикова, Е. Трубкина, Маэстро и других проникновенно и ярко выражены огромная душевная широта и любовь к родной земле. Трогательно и лирично, нежно и страстно звучат признания в любви к Электрогорску.
Пушкин в Подмосковье
Автор: Холодова Евгения, ученица 9 класса
МОУ СОШ №16 г. Электрогорска Московской области
Пушкин родился в Москве и любовь к родному городу пронес через всю свою жизнь, как нечто очень дорогое. Образ древней Москвы органически вошел в творчество великого поэта. Он воспевал великий город и в прозе и в стихах, показал его пейзажи, многие страницы истории.
С Подмосковьем будущий поэт познакомился еще в первые годы своей жизни. Так, наиболее полное впечатление о жизни подмосковной деревни, о природе осталось у поэта после летних месяцев, проведенных в бабушкином Захарове. Первое впечатление от Захарова у молодого поэта было прекрасно:
Мне видится мое селение,
Мое Захарово; оно
С заборами в реке волнистой,
С мостом и рощею тенистой,
Зерцалом вод отражено.
На холме домик мой; с балкона
Могу сойти в веселый сад…
В течение нескольких лет Пушкины ездили в Захарово и проводили здесь время от мая до октября. Может быть, они никогда не расстались бы с полюбившейся им подмосковной деревней, если бы крайние обстоятельства не принудили их к продаже имения. Уезжая в Петербург учиться, будущий великий русский поэт увозил с собой сладостные воспоминания о подмосковной деревне. Мечта вернуться туда и снова побывать в дорогих сердцу местах никогда не покидало Пушкина. Желание это осуществилось лишь через 19 лет, летом 1830 года. Этот год был переломным для Пушкина. 6 мая 1830 года состоялась его помолвка с Натальей Николаевной Гончаровой, и поэт перед решительным шагом как бы прощался с прошлым, подводя итог всему пережитому. Стихи этого времени полны раздумья, воспоминаний:
Когда порой воспоминанье
Грызет мне сердце в тишине
И отдаленное страданье
Как тень опять бежит ко мне;
Когда, людей повсюду видя,
В пустыню скрыться я хочу,
И слабый глас возненавидя, -
Тогда, забывшись, я лечу…
В Захарове, где поэт не был почти 19 лет, Пушкин, видимо, сильно торопясь, пробыл всего лишь 2 часа. Уезжая из деревни летом 1830, поэт обещал приехать еще. Но это ему не удалось. Пушкин уехал, чтобы уже больше никогда не возвратиться в дорогие ему места.
Большой популярностью в среде дворян пользовалось знаменитое Архангельское, расположенное на высоком отлогом берегу Москвы-реки. С конца 1801 года семья Пушкиных поселилась, по предложению Юсупова, в его усадьбе. Подробности взаимоотношений Пушкиных с Юсуповым неизвестны, но какие-то связи сохранились на много лет. Так, приехав в Москву осенью 1826 года по вызову Николая 1, Пушкин в толпе царедворцев увидел Н.Б. Юсупова, который пригласил поэта в гости. Получив от Юсупова приглашение навестить его в Архангельском, Пушкин вскоре им воспользовался:
От северных оков освобождая мир,
Лишь только на поля, струясь, дохнет зефир,
Лишь только первая позеленеет липа,
К тебе, приветливый потомок Аристиппа,
К тебе явлюся я…
В начале 1833 года А.С. Пушкин писал жене: «…да кабы мог остаться в одной из ваших деревень под Москвою». Одной из таких деревень было имение родных жены поэта Натальи Николаевны – село Ярополец. Посетивший Ярополец в 1833 году Пушкин назвал дом усадьбы «разоренным дворцом» и имел все основания для этого. Обедневшие к этому времени представители некогда богатого рода Гончаровых – родители Н.Н. Пушкиной – не в силах были поддерживать былую роскошь. И все же это был еще дворец, который, несомненно, произвел на поэта большое впечатление. В письме к жене поэт описывает свое впечатление от посещения усадьбы: «В Ярополец приехал я в среду поздно (23 августа). Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше… Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталья Ивановна позволила мне выбрать нужные книги. Я отобрал их десятка три, которые к нам и прибудут с вареньем и наливками. Таким образом, набег мой на Ярополец был вовсе не напрасен». Это письмо Пушкин заканчивает сообщением, что в ночь на 25 августа он выезжает в Москву.
Когда б не смутное влеченье
Чего-то жаждущей души,
Я здесь остался б – наслажденье
Вкушать в неведомой тиши:
Забыл бы всех желаний трепет,
Мечтою б целый мир назвал…
Пушкин подлинно стремился к деревенской тишине и уединению. Посещение родовых поместий – Михайловского, Болдина, Яропольца, Полотняного завода – постоянно вызывало у поэта желание поселиться в деревне надолго и накрепко.
Дороги, пересекающие Подмосковье, также были хорошо знакомы Пушкину, много раз проезжавшему по ним в разных направлениях. Ленинградское шоссе, бывший Петербургский тракт, по которому Пушкин не раз ездил в столицу и обратно, Калужская дорога, по которой поэт проезжал на Полотняный завод, Нижегородская дорога – путь в Болдино и другие.
Но совершено особый случай в жизни Пушкина представляет собой остановка его из-за холеры в карантине на подмосковной станции Платава. Осенью 1830 года задержанный карантином в Болдине Пушкин страстно стремился вырваться в Москву, где ждала его невеста – Наталья Николаевна Гончарова. До Болдина доходили страшные слухи о свирепствовавшей холере, и поэт беспокоился за здоровье возлюбленной. Несколько раз Пушкин пытался выехать в Москву, однако его вновь возвращали. Когда ему все же удалось выбраться, то помешала новая остановка. Теперь возле деревни Платава. Поэта поселили в избу к очень бедному ткачу, в такой тяжелой обстановке ему необходимо было пробыть 14 дней. Но судьба была к нему благосклонна, и по истечении трех дней Пушкин был уже в Москве. Настроение поэта отразилось в одном из стихотворений того времени:
Куда же ты? – в Москву – чтоб графских именин мне здесь не прогулять.
Постой – а карантин!
Ведь в нашей стороне индийская зараза.
Сиди, как у ворот угрюмого Кавказа,
Бывало сиживал покорный твой слуга;
Что, брат, уж не трунишь, тоска берет – ага!
Много раз проезжал Пушкин по Нижегородскому тракту, а в последний раз он ехал этой дорогой 20 мая 1836 года. Через 8 месяцев великий русский поэт был смертельно ранен на дуэли с Дантесом.
