По этому вопросу ограничимся пока двумя положениями, первое из которых относится к числу элементарных, очевидных, а второе — к числу более основательных, для данной работы — главных, ключевых.
"Право" при самой элементарной, строго юридической характеристике — это критерий "юридической правомерности", основание и свидетельство, своего рода социальный знак того, что каждый из нас вправе или не вправе что-то делать, как-то поступать. Еще по суждениям древнеримских юристов (определение Цельса), право, будучи наукой о добре и справедливости, призвано быть основанием для отличия дозволенного от недозволенного.
И надо заметить в связи с приведенным элементарным определением, что право при таком, кажется, предельно простом взгляде на вещи представляет собой, пожалуй, один из самых прагматических участков жизни общества — явление практической, деловой жизни людей. С момента формирования первых простейших форм регуляции, спонтанно рожденных из сплава биологических и социальных потребностей людей, оно в качестве естественного права в облике мононорм[10]-обычаев, а затем в условиях цивилизации[11] — более развитых нормативно-ценностных форм регуляции выступает по большей части в качестве органического элемента бытовых, хозяйственных, ритуальных и иных отношений и порядков, из которых складывается повторяющаяся изо дня в день, повседневная, обыденная жизнь общества.
|
|
Теперь — о втором, и надо сразу же сказать, наиболее широком значении права.
Что подразумевается под — "наиболее широким" значением? Известно, что слово "право" используется в нескольких смыслах, в плоскостях, подчас довольно отдаленных друг от друга (право как закон, моральное право, обычное право, право как правомочие и т. д.). И казалось бы, если поставить задачу свести эти терминологические обозначения с разноплоскостным содержанием в некую единую формулу, то результатом такого сведения, как и в ряде других случаев, когда "выводится за скобки" нечто общее, присущее ряду различных явлений, окажется весьма банальное, бедное, малосодержательное понятие.
Но такого рода отрицательный эффект случается далеко не всегда. Во всяком случае, не в той сфере, о которой сейчас идет речь.
В области права происходит эффект совершенно противоположный. Несмотря на разнообразие, отдаленность областей жизни, где используется слово "право", то общее, что характерно для данного слова, выявляет, надо полагать, нечто глубинное, существенно важное, сокровенное для права — то, что таится в самой его сути.
Это глубинное, сокровенное (весьма близкое к глубинному, сокровенному для философии в целом) и нашло свое выражение, на мой взгляд, в философской системе Гегеля — не в его высказываниях по отдельным юридическим вопросам, а в самой логике системы, о чем ранее уже говорилось. Право при самом широком его понимании состоит в том, что оно дает признаваемую в данном обществе, его практической жизни обоснованность, оправданность определенного поведения людей, свободы (возможности) такого поведения. Причем обоснованность, оправданность, которые — надо это подчеркнуть — так или иначе даны и должны быть признаны, в обществе, в его практическом жизни. Или иначе: о праве (в самом широком значении этого слова) можно говорить там, где для определенного поведения и поступков, их возможности реально существует, утвердилось и осуществляется в жизненной практике достаточное основание[12].
|
|
Такое глубокое содержание, скрытое в слове "право", сохранилось в самой надежной и внушительной "копилке человеческой мудрости" — принятом словоупотреблении (в том числе и указанном ранее элементарном значении слова "право"), причем — и это в высшей степени знаменательно— с самых древнейших времен, во всех языках мира.
В последующем будет предпринята попытка показать, что именно такое широкое понимание права позволяет не только объять весь спектр явлений действительности, охватываемых термином "право" (в особенности— что принципиально важно — естественное право), но и доискаться до истоков развития философско-правовой мысли— ее двух главных полярных по сути направлений: и того, которое выражает основную и оптимистическую линию развития цивилизации, и, увы, также того направления, которое стало выражением негативного, тупикового пути развития человечества.
А пока следует обратить внимание на то, что хотя философия права как особая наука сформировалась в новейшей истории, ее предпосылки, кстати— весьма существенные для понимания тенденций дальнейшего развития науки и идеологии, сложились еще на заре цивилизации.
Предпосылки.
Право в строго юридическом значении (выступающее в виде законов, правосудия, то есть позитивное право) жесткий нормативно-ценностный регулятор поведения людей, тесно связанный с силой, властью. Так же как и власть, оно изначально нуждается в духовной поддержке, в своего рода освящении— в придании известной святости, обоснованности, оправданности в сознании всех людей.
Правда, сама постановка вопроса о какой-то "философии" или о каком-то ее подобии в отношении первичных форм биосоциальной регуляции первобытного общества — мононорм является просто неуместной. И не только ввиду низкого, примитивного уровня разумной, интеллектуальной деятельности в первобытном обществе, но и в силу того, что неизбежные для социальной регуляции того времени средства освящения этих форм (в виде мифов, первобытной морали и первобытной религии) на начальных исторических фазах не были отграничены от самих обычаев-мононорм, включались непосредственно в их содержание. Обычаи тех исторических эпох потому и имели характер мононорм, что они интегрировали в нераздельное единство, в это целостное "моно" все возможные потенциальные средства регуляции и их духовной поддержки. И это касается не только мононорм. Как свидетельствует история права, и позднее, на первых фазах своего формирования, юридические нормы повсеместно выступали в единении с религиозными и этическими нормативными положениями[13], нередко перекрещиваясь к тому же с категориями мифологии[14].
Есть два исторических обстоятельства, которые подготовили предпосылки для возникновения духовно-интеллектуальных форм освящения права и, следовательно, для формирования (при наступлении всего комплекса необходимых условий) особой науки— философии права.
|
|
Первое— это дифференциация единых мононорм-обычаев при переходе общества от первобытного состояния к цивилизации, их расщепление, выделение наряду с юридическими нормами (правом) морали, корпоративных норм собственно норм-обычаев.
Весьма существенным в этом смысле оказалось выделение в духовной жизни общества морали, ставшей основой особой отрасли знаний — этики. Мораль (этика) со своей стороны вошла в идеологизированном и частично мифологизированном виде в состав религии. Именно здесь наметились первые подходы к мировоззренческому освящению права, утверждению в жизни общества некоего "общего знаменателя" в таком освящении. "Общего знаменателя" в виде этического (религиозно-этического) обоснования действующего права.
Второе обстоятельство, подготовившее формирование философии права,— это развитие духовно-интеллектуальной жизни общества, все большее утверждение во всех сферах жизнедеятельности людей силы разума, особенно в тех его проявлениях, когда он не замутнен и не искажен импульсами и химерами подсознания, темных инстинктов и страстей. Сверкнув как вековое озарение в античности, сила разума в полной мере раскрылась в возрожденческой культуре и особенно — в эпоху Просвещения.
И вот первичными (так сказать, предфилософскими, или начально-философскими), стихийно-духовными формами освящения права, придания ему высокого значения, высокозначимого ореола стали:
этическое (религиозно-этическое) обоснование права;
обоснование законов, правосудия через особую категорию— естественное право.
Первая из указанных духовных форм (этическая) выступила в качестве вполне органичной для обоснования права формы, особенно в условиях начальных застойных цивилизаций (когда долгие века и тысячелетия господствовали цивилизации традиционного типа, где доминируют власть и ритуальная идеология). Именно в этике с того времени и до наших дней находит достаточное основание и поддержку характерная для права во всех его разновидностях категория справедливости— соразмерности, меры, а также сама возможность принуждения людей к соблюдению каких-то единых правил, норм.
|
|
Этическое обоснование права по ряду исходных положений имеет общечеловеческое значение. Оно в том или ином виде характерно для всех исторических эпох и стран, в принципе для всех мировоззренческих и идеологических систем.
На заре существования человечества и в не меньшей степени- в теократических и иных религиозных обществах (средневековья и нынешнего времени) этическая интерпретация права нашла свое воплощение в религиозных представлениях, придавших такой интерпретации значение веры, святости, непогрешимости, порой— непререкаемой догмы. Ряд юридических систем традиционных восточных обществ, в том числе мусульманского права, традиционно-индусского, китайского права, в значительной мере вообще слились с религиозно-этическими верованиями, с господствующими религиозно-философскими представлениями, да и в целом оказались неотделимыми (и внешне слабо отдифференцированными) от институтов духовной жизни данной традиционной цивилизации.
Религиозно-этическое обоснование действующих законов, учреждений правосудия и их решений совпало, как это нередко бывает в истории, с потребностями власти, господствующих политических сил. Такое обоснование выразилось в определенной идеологии и имело в основном апологетический характер: оно a priori, без какой-либо аргументации оправдывало и даже возвеличивало любое угодное власти (и церкви) законодательное, административное или судебное решение; или же давало безусловное основание для его блокирования или корректировки, уточнения, отмены во имя верности догме. И с этой точки зрения инквизиционный процесс, средневековые юридические порядки, вся юридическая практика и действительность той поры представляют собой единый продукт политических реалий соответствующих традиционных цивилизаций и религиозно-этических верований тогдашних эпох.
Универсальное, хотя в действительности и ограниченное, значение для права общих этических (религиозно-этических) начал привело к тому, что постепенно утвердилось и со временем стало общезначимым, очевидным, мнение о приоритете этики над правом, в частности о том, что право представляет собой всего-навсего некий "минимум морали".
Есть и другая негативная сторона указанного процесса, касающаяся научного осмысления права. Это то обстоятельство, что придание святости действующим юридическим установлениям перекрывает путь их критической проработке, а отсюда (как показывают исторические данные) — саму возможность становления даже такой, казалось бы, идеологически нейтральной сферы научных знаний, как аналитическая юриспруденция, юридический позитивизм.
И еще один существенный момент. Отмечая в этике и в религии значение некоторого "общего знаменателя" для понимания и объяснения права, нужно принимать во внимание, что этические, в том числе религиозно-этические верования, обосновывающие юридические установления и порядки теократических и иных религиозных обществ, стали предпосылкой для идеологии права— того направления духовно-интеллектуального объяснения права, согласно которому оно "выводится" из определенной мировоззренческой системы и связывается с политико-властными реалиями. К этому нужно добавить, что такого рода духовно-интеллектуальные формы так и оставались в пределах этики и религии, не образовывали особых, самостоятельных ветвей знаний, особых наук.
Вторая первичная форма духовного освящения права, ставшая на все последующие времена начальным звеном основательного и конструктивного его понимания, или во всяком случае, подходов к такому пониманию, — это обоснование действующих законов и правосудия через категорию естественного права.
Еще во времена античности, в древнегреческой мифологии, оно нашло отражение в представлениях о взаимоотношениях и деяниях Зевса, Фемиды, их дочерей — Дике, Эвномии, в которых древнегреческая мысль видела два начала — право по природе и право по человеческому установлению[15].
Выделение права по природе — естественного права, существующего наряду с юридически действующим правом (последнее получило название "позитивного", или "положительного"), дало толчок к такому направлению мысли и творческого поиска, которое сориентировано не на "выведение" права из неких заданных ценностей— этических, религиозно-этических и даже из некой мировоззренческой системы, а на нахождение его основ, корней в самой "природе", реальной жизни людей. Поэтому вполне обоснованно естественно-правовая ориентация мысли и научного поиска стала в философии, за исключением позитивистских разработок, своего рода "общим местом".
Таким образом, еще на начальных фазах духовно-интеллектуального освящения права можно отчетливо различить два направления, которые, порой перекрещиваясь и совпадая, представляют все же полярные ориентации в понимании и обосновании права.
Именно данные, относящиеся к первичным формам духовно-интеллектуального освящения права, позволяют уточнить особенности научного рассмотрения права, нередко обозначаемые одним понятием— "философия права", а на деле при известной общности представляющие во многом различные направления научной и прикладной мысли— философию и идеологию.