Глава II. Политическое и тоталитарное: введение в вопрос

Политический дискурс: общие характеристики

Основной темой и ведущим мотивом общения в сфере политики является борьба за власть (овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение)[122].

Для этого вида общения характерна высокая степень манипулирования; язык в политическом дискурсе является в первую очередь инструментом воздействия (убеждения и контроля). Манипуляция понимается как неосознаваемые адресатом сообщения как мотивация влияние, создание мнения и формирование стереотипов поведения через положительный/отрицательный, интерпретирующий/созидательный языковой образ.

Манипуляция может быть обнаружена на всех языковых уровнях: так, на уровне лексики она проявляется в лозунгах, ключевых словах, речевых клише; на уровне текста – в стратегиях речи, стратегиях аргументации, стабильной риторике.

Основными функциями политического дискурса являются[123]:

а) интеграция и дифференциация групповых агентов политики (сплочение/отчуждение);

б) развитие конфликта и установление консенсуса (агональность и гармонизация отношений участников политического процесса);

в) осуществление вербальных политических действий и информирование о них (акциональная и информационная функция; осуществление политических действий и информирование о них);

г) создание «языковой реальности» поля политики и ее интерпретация (функция интерпретации и ориентации);

д) манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората (контролирующая и регулятивная функции).

К системнообразующим факторам политического дискурса относят[124]:

а) преобладание массового адресата; В этом отражается специфика институциональности политического дискурса, основные векторы коммуникации: институт – институт, представитель института – представитель института, представитель института – граждане, граждане – институт.

б) специфика информативности: доминирующая роль фактора эмоциональности и значительный удельный вес фатического общения (эмоции способствуют укреплению социальной солидарности и приверженности системе, выступают как мотивационный импульс к речевым действиям, мотивируя как воодушевление, так и вербальную агрессию);

в) смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фидеистичностью; (фидеистичность – «значимость момента веры как проявление иррациональности политического дискурса»)

г) эзотеричность как результат использования манипулятивных стратегий, важнейшими из которых являются эвфемизация, намеренная уклончивость, намек и ссылки на слухи;

д) опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа; (опосредованность способствует регулированию дистанции лидер – масса: сближение лидера и массы говорит о высокой демократичности общения, а дистанцирование – о повышении авторитарности. СМИ выступают медиатором в следующих функциональных вариантах: ретранслятор, рассказчик, конферансье, интервьюер, псевдо-комментатор, комментатор)

е) театральность, необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем(Театральность обусловлена опосредованностью через масс-медиа. Необходимость производить впечатление заставляет разрабатывать речевые стратегии и тактики создания привлекательного для публики имиджа);

ж) динамичность языка политики, обусловленная злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации.

«Основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является базовая семиотическая триада «интеграция – ориентация – агональность», эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозцию «свои – чужие»[125]

К ориентации относят формулирование и разъяснение собственной политической позиции, к интеграции – поиск и солидаризация союзников, агональность – агрессия, борьба с противниками.