Глава двадцать первая 8 страница

Вторую часть фразы чародейка уже не слышала, ей вдруг захотелось придушить Дарсира. Бешено заухало сердце, и горячая кровь ударила в лицо. Значит Мита – приличная чистая девушка, а она, Элла, так – отхожее место для мужских потребностей? Нахмурилась, раздумывая, как бы ударить побольнее.

– Ей хорошо, у нее есть жених в загашнике. Не самый лучший, но на безрыбье сгодится.

Дар нахмурился.

– Тебе с твоим поведением и такие не светят.

– Мы просто танцевали, – Элла прошила взглядом Дара. Сердце снова сжалось от нежности и тревоги.

– Танцевали? – маг приблизился к ней и схватил за плечи. – Я видел, как ты на него смотрела. С тем же успехом ты бы и в постель к нему отправилась!

Элла взяла себя в руки. Заставила мысли обратиться к Мите.

– Почему бы и нет? Он‑то тебя точно не хуже, а кое‑где даже лучше, – Элла облизнула губы и томно закатила глаза. Если уж быть плохой девочкой и грязной давалкой, то быть ею до конца: – Гораздо лучше.

В свете свечей чародейка разглядела полные ярости и обиды глаза бывшего. Испугалась. Захотелось сознаться, что все неправда, ее просто задели его слова, вот она и решила солгать. Обнять его, рассказать, что полжизни готова отдать за утро рядом. «Не вздумай, – одернула она себя. – Если уж делит женщин на чистых и нечистых, пусть получает по полной».

Дар оттеснил Эллу к стенке, подальше от двери и зло уставился на нее сверху вниз.

– Что же, например, я делаю хуже? – он схватил платок с плеч чародейки и скинул его на пол. – Я слушаю…

Положил ладони на бедра Эллы и беззастенчиво залез под рубаху обеими руками. Погладил ее, слегка сжал ягодицы, а потом, обняв одной рукой за талию, второй принялся исследовать грудь бывшей, будто стараясь восстановить в памяти каждый изгиб, каждый выступ, каждую чувствительную точку. Чародейка закрыла глаза и прикусила губу, чтобы не застонать.

– Я все еще жду ответа, – прошептал Дар у самого уха, на мгновение выпуская Эллу из рук, чтобы расстегнуть штаны, – что брат умеет лучше?

– Все, – Элла посмотрела бывшему в глаза. Его запах дурманил и заставлял тело трепетать в предвкушении, но чародейка не собиралась отступать. Набрала в грудь воздуха и выпалила: – Особенно он хорош, когда приближается к разрядке.

Бывший подхватил ее за бедра и придавил к стене. Прежде чем Элла успела подумать, что еще не готова, Дар вошел в нее так резко, будто намеревался проткнуть насквозь.

– Глупая…Ты, должно быть, забыла, какой я в такие моменты, – маг почти вышел из Эллы и вновь резко вернулся в нее.

Впился губами в шею, прогоняя и без того блуждающий далеко разум чародейки.

– Никогда, – прерывисто шептал он у самого уха, вколачиваясь в нее со всей злостью, до боли сжимая бедра, – не смей даже в шутку повторять мне такие вещи.

Элла хрипло застонала и откинула голову. Боль уступила место возбуждению, и удовольствие волнами накатывало на нее с каждым новым словом мага.

– Хочу, чтобы ты принадлежала только мне, – не унимался Дар, хотя Элла плохо разбирала его слова. – Хочу быть твоим. Всегда.

– Ты, – с придыханием выдавила из себя Элла, – ты помолвлен.

Вместо ответа Дар поцеловал ее. Так, как умеет только он: нежно, но очень настойчиво. Элла закрыла глаза, окончательно утопая в его страсти, рассыпаясь искрами потревоженного в камине угля, оплавляясь свечой в канделябре.

К разрядке подошли одновременно. Даже если Элла и могла бы сравнивать братьев, она бы потерпела поражение. Разум отказывался ей подчиняться, не замечая ничего, кроме блаженства от единения с этим мужчиной. Нежности его взгляда, жара его тела. Еще не разрушая единства тел, Дар посмотрел в ее глаза, бегло поцеловал в губы и прошептал:

– Люблю тебя, солнышко мое.

Потом осторожно поставил на пол и прижал к себе. Запустил ладонь в прическу Эллы и уткнул чародейку лицом себе в грудь. Любовница не сопротивлялась, она обхватила его руками, закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к бешеному стуку сердца мужчины.

– Я никогда не была с Пиларом, – еле слышно сообщила она.

– Знаю, солнышко, – Дар поцеловал ее в макушку, – знаю. Но разум бессилен, когда ты говоришь подобное, – погладил по голове. – Теперь я добрался до тебя и, поверь мне, укатаю так, что тебе и смотреть на мужчин будет тошно.

Элла оторвалась от его груди и заглянула ему в глаза:

– А как же клятва, Дар? Ты же клялся Мите…

– Клялся, – согласился Дарсир. – Магической силой клялся. Только знаешь, обнимаю тебя и думаю, что готов всю оставшуюся жизнь перебиваться случайными заработками. – Улыбнулся и чмокнул Эллу в нос: – К тому же, я сейчас не совсем я, я – часть Латасара, она ни в чем никому не клялась. А после Источника, мы как‑нибудь уладим дела с Митой.

Элла рассмеялась и снова уткнулась ему в грудь. Втянула носом смесь ароматов можжевельника, сандала и лимона и закрыла глаза. Хотелось надеяться, что его признание – правда. Увы! Сейчас он, возможно, и сам верит в свои слова, что будет завтра не знает никто. Дар молча поглаживал ее по голове, и только сердце его стучало ритмично и быстро, выдавая волнение хозяина.

– Ты спал сегодня? – поинтересовалась Элла, чтобы заполнить повисшую между ними тишину.

– Нет, – покачал головой Дар. – Надеюсь лечь после того, как наслажусь тобой еще раз. На рассвете самый сладкий сон.

Дарсир выпустил Эллу из объятий, поправил одежду, поднял платок, взял канделябр со свечами и поманил чародейку прочь из кабинета.

– Идем ко мне? – она обняла мага сзади и, привстав на носочки, коснулась губами неприкрытого тканью основания шеи.

Дар обернулся, посмотрел на нее с неприкрытой нежностью, будто погладил взглядом.

– Ко мне, – взял ее за руку и потянул за собой. – Когда тебя не было, больше всего жалел, что моя постель не хранит воспоминаний о тебе.

– Значит ли это, что ты хочешь опять избавиться от меня? – прищурилась Элла.

Дар остановился и крепко обнял ее свободной рукой. Склонился к уху и прошептал:

– Повалю на пол прямо здесь и буду терзать, пока в твоей голове не останется дурацких мыслей. Поняла?

– Ты балбес, – покачала головой Элла, – но я беру свои слова обратно, – вырвалась из объятий мага и бодро зашагала к лестнице. На душе было так хорошо, что ни думать, ни спорить не хотелось.

***

Месяц до Явления небожителей в Окрестности Горла богов

На зов демона боги пришли не сразу: Тель и Тэон успели еще не раз обменяться ударами, и никому из них не удалось получить преимущества. К чести стража, врата в Обитель нитей Тель так и не прошел. Но силы Тэона были на исходе, а маг еще мог задать жару.

Тель сразу понял, когда они явились. Лишенные тел, точнее какой‑либо своей уникальной формы, они напоминали яркие всполохи, полотна из светящихся разноцветных полосок, плывущих настолько близко друг другу, что казались единым целым. Маг не дал им встать в привычный для их сущности круг силы, он атаковал каждого поодиночке. Бога за богом, всех шестерых по очереди. Полотна разделились, отражая его атаку, а затем, слившись в одну длинную полосу, окружили Теля.

Засияли разными цветами так ярко, что магу пришлось закрыть глаза. Бесполезно! Вспышки мучили и жгли, отбирая не только силы, но и саму жизнь. Тель обратился к заготовленным на случай сражения с богами кристаллам. Раздавил два больших изумрудных кристалла, выстраивая вокруг себя зеркало. Пусть небожители попробуют одолеть сами себя! Полоски будто застыли в недоумении, а потом улеглись горизонтально и словно гигантские лезвия принялись крошить все вокруг. Поначалу Тель еще пытался применить силу, но вскоре, утонув в боли от бесконечного числа ран, от тоскливого крика плоти, лишившейся кусков, от звона разбитой чаши, он сдался, и боги, снова собрав себя воедино, застыли над ним, раздумывая, как поступить.

– Что нам делать, о хранящий законы мирозданья? – обратился голос к Тэону.

От этих звуков Тель сжался в комок тем, что осталось от его тела. Голос звучал отовсюду и пробирал до самого нутра, казалось, он и сердце заставляет биться в другом ритме.

– Я должен спросить у его нити, она поведает мысли тех, кто соседствовал рядом с ним в узоре, – точно как в легенде ответил Тэон.

И перед глазами Теля побежали картинки: нечеткие, отрывистые, испорченные. В уши раздирающей болью ударила какофония звуков: стоны, плач, крики, подобострастные речи, похвала и ругань. В этой уродливой музыке маг четко уловил только два голоса: звонкий колокольчик Шадры: «Папочка, я так соскучилась» и полное ненависти шипение Исторы: «Да будь ты проклят в той вечной жизни, которой добьешься». Плоть взвыла с новой силой, и Тель закрыл глаза, умоляя богов только об одном: о скорой смерти.

– Он заслуживает вечного проклятья, – констатировал пробирающий голос.

– Неправда, – возразил Тэон, – у него есть заступники.

– Хорошо, хранящий законы мирозданья, пусть будет по‑твоему, – согласился голос и запел что‑то на непонятном языке.

Остатками рук Тель закрыл уши, чтобы не слышать проклятия, но мерзкий голос проникал в каждую частичку, и маг с сожалением констатировал, что понимает каждое слово.

– Живи монстром, хранящим Обитель нитей до тех пор, пока талисман обмена не найдет своего хозяина.

Последнее, что услышал Тел‑ар‑Керрин перед тем, как его тело стало распадаться на мелкие частицы, спокойное замечание Тэона.

– Хотел вечной жизни, парень, получи. Бессмертие, оно, знаешь ли, разное бывает.

А потом боги вернули Телю обновленную плоть, и он в ужасе от себя самого вскрикнул. Обитель нитей заполнил шершавый режущий визг.

***

Неделя до Явления небожителей в Окрестности Горла богов

Шадра проснулась ночью от противного щемящего страха. Казалось, сама смерть трогает за душу своей костлявой лапой. Села на кровати. Посмотрела на мирно сопящих по соседству братьев. Потерла виски и глухо застонала, пытаясь отогнать видение. Жуткое, колючее, холодное.

Перед ней открылось подземелье, черное как небытие и ледяное как дыхание Стража теней. Отец, живой, но измученный, пытался выбраться из несуразного облика, тюрьмы, в которую его заключили. А рядом с ним боги окружили Теона (Шадра никогда не сталкивалась с ними, но сейчас знала наверняка, кто есть кто) и требовали открыть вход в Обитель нитей.

– Нам не хватает сил вернуться назад, Страж, – давили они голосами отовсюду. – Дай нам напиться от нитей.

Тэон покачал головой и скрестил каменные руки на груди. Он будто вырос, огонь, соединяющий составляющие его камни, посинел, и свечение его ослабло. Но взгляд стража излучал решительность и твердость.

– Вы ни в чем не знаете меры,– прошуршал он в ответ. – Если пустить вас в Обитель, мир погибнет. Ищите другие источники. Пусть один из вас отдаст все остальным, чтобы они могли уйти, а когда накопятся силы, кто‑нибудь за ним вернется. Старые боги всегда так поступали.

– Мы – не они, – возразили ему. – Мы должны получить все сразу. Пусти нас, о хранящий законы мирозданья.

– Пока я жив, вам в обитель дороги нет, – отрезал Тэон.

Боги замешкались. Убить Тэона – раз плюнуть, но что случится после смерти хранящего? Легенды обещали суровую кару преступившему черту и покусившемуся на святое, проверять, насколько они правдивы, не хотелось даже небожителям.

Чтобы выбраться из мира мертвых, пришлось обрести тела, потому что сил переместиться не хватило, и боги ногами из плоти и крови потопали через лабиринт шестиглавого волка.

– Помоги смертным, Повелитель неба, будь милосерден, – прошептал им вслед Тэон еле слышно.

Шадра схватила ртом воздух. Хвала небесам! Отпустило. Видение ушло. А потом ее осенило, точно кто‑то иголкой уколол. Лабиринт шестиглавого волка для богов вовсе не загадка, а значит, скоро они будут здесь. Придут напиться, забрать жизнь из этих мест. Отец послал ей видение, чтобы предупредить: надо бежать отсюда. Надо бежать к детям Повелителя неба. Бежать как можно скорее.

Шадра соскочила с кровати и со всех ног понеслась во взрослую спальню. Открыла дверь и улыбнулась. Истора сладко спала на плече Тамира, тот посапывал, но даже во сне не выпускал супругу из объятий. В голове девочки промелькнула несвоевременная мысль, что если и искать мужа, то непременно такого, как отчим.

Шадра преодолела стеснение, подошла ближе и затормошила плечо Исторы.

– Мама, проснись! Скорее! – позвала она.

– Что случилось, сладкая? – женщина уставилась на дочь сонными глазами.

– Мне было видение, мама, – сообщила Шадра. – Нам надо бежать.

Истора тряхнула головой и протерла глаза.

– Что за видение? Позволишь посмотреть?

Шадра приблизилась к матери и широко открыла глаза, позволяя той заглянуть в свой разум.

До рассвета Истора и Тамир разнесли весть о предупреждении от Тел‑ар‑Керрина так далеко, как смогли. Поверили не все. Еще меньше снялись с насиженных мест и отправились на земли детей Повелителя неба. Им повезло, как раз в эти дни врата были открыты. Дети Повелителя неба не обрадовались беглецам, но и прогонять не стали. А когда окрестности Горла богов превратились в пустыню, и земли за завесой наполнились предсмертными стонами, дети Повелителя неба позволили людям остаться у них столько, сколько потребуется.

Поговаривали, что кмырские правители принесли щедрую жертву Повелителю неба в эти дни за то, что старый бог оградил их мир от посягательства новых.

 

Глава четырнадцатая

 

Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов

Силатр открыл книгу на нужной странице. Увы! Ничегоне нашел, кроме выведенного собственной рукой: «Сурж вернулся. Больше ждать не могу. Поговорю с Олатрой, не дожидаясь тебя». Вздохнул. Надо бы попросить мага посмотреть, где Элла, не хотелось бы, чтобы с ба что‑то случилось. Ясное дело, лишних сил у Эллы нет, но могла бы черкнуть хотя бы слово, чтобы внук не переживал. В сердцах махнул рукой. Запихнул книгу в торбу и шагнул на нужную дорогу.

Шел быстро, стараясь унять волнение перед серьезным разговором с сестрой Суржа. Силатр не рассказывал бабке да и никому вообще не рассказывал, но он уже почти год встречается с Олатрой. Пришел, чтобы взглянуть на ту, которой подарит власть в Дариополе да так и остался с ней. Все это время молчал о документах, но сегодня твердо вознамерился сделать Олатре предложение и решил, что возлюбленная должна узнать правду. Вот только согласится ли она стать его супругой, если Дариополь окажется у ее ног? Силатру очень хотелось услышать заветное «да», но он страшно боялся, что Олатра отвергнет его как обманщика и корыстного кавалера.

Дошел до дубовой рощи и свернул с дороги. В нос ударил запах прелой листвы и влажной земли. Силатр пристально вгляделся в полутьму. В прошлый раз Сурж поймал его именно здесь. Мужчина отогнал тревожные мысли: вряд ли Олатра приведет хвост второй раз. Хотя надо отдать должное Суржу, после того, как он узнал о них, встречаться стало очень тяжело. Впрочем, даже если за лишнюю встречу с возлюбленной надо было отдать жизнь, Силатр сделал бы это, не раздумывая.

Она пришла чуть раньше, сидела на поваленном бревне и теребила в руках носовой платок. Ей больше нравилось пребывать в околочеловеческой ипостаси, и Силатр, прежде чем приблизиться к возлюбленной, тоже избавился от хвостов. Стал походить на мужчину со странными желтыми глазами. Подкрался, обнял со спины. Олатра вздохнула и, чмокнув в предплечье, потерлась затылком о его грудь.

– У меня важные новости, – сообщила она, улыбаясь.

Силатр поцеловал ее шею и уселся рядом, не выпуская из объятий.

– У меня тоже. Кто поделится первый?

– Думаю, мои новости важнее, – Олатра посмотрела любовнику в глаза. – Надо, чтобы ты выслушал их без суеты.

– Тогда я начну, – Силатр бегло поцеловал ее и неловко улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Олатра хотела ответить, но он поднес палец к губам, давая знак, дослушать его до конца.

– Я люблю тебя, – продолжил Силатр. – Но у меня есть кое‑что, в чем следует тебе признаться. В день, когда мы встретились, я вовсе не случайно был на том празднике. Я хотел познакомиться с тобой, посмотреть какая ты. У меня есть бумаги, с помощью которых ты можешь получить власть в Дариополе, и мне думалось тогда, что я смогу понять, достойна ты или нет.

– А почему не сказал после? – нахмурилась Олатра.

– Боялся, – Силатр крепче сжал ее в объятиях. – Думал, ты решишь, что я корыстен и бросишь меня. А сейчас и отступать некуда, хочу быть с тобой больше жизни. Надоело прятаться.

– Знаешь,– возлюбленная улыбнулась, – я тоже согласилась на встречу не случайно. Прекрасно знала, кто ты. Будоражила кровь мысль о свидании с бунтарем и заговорщиком, так что мы квиты. Что у тебя за бумаги?

Силатр закрыл глаза. Вот он момент истины!

– Письма твоей матери одной из подруг, где она сообщает, что Сурж – сын не Олана, а моего дяди Крута. Подлинность подтвердили три мага, – выпалил он на одном дыхании. Затем нашел в себе силы и посмотрел Олатре в глаза: – Скажи, теперь, когда ты все знаешь, ты выйдешь за меня? Я, конечно, не беден, но вернуть княжество не стремлюсь. Знаю, должен взять власть, чтобы заботиться о своих подданных, но я не хочу ее, даже боюсь. А без власти мне и предложить тебе особо нечего.

Олатра покачала головой.

– Если тебя устраивает роль супруга женщины, занятой политикой, то предложи мне для начала себя, – проглотила застрявший в горле ком. – Хочу быть с тобой, но боюсь, тебя будет терзать мое положение. Отказалась бы от всего, но мы устали от войны, а брат никак не может остановиться.– Сделала глубокий вдох: – Давно знаю, что Сурж сын твоего дяди, мать призналась мне перед смертью. Письма помогут склонить на мою сторону тех, кто сомневается. Но это несколько лет смуты и постоянной опасности.

–Нет, – покачал головой Силатр, – это несколько лет жизни рядом с тобой без тайн и долгих разлук. Выходи за меня!

– С радостью, любимый! – Олатра поцеловала жениха. – Принесем клятву сегодня? Мы еще успеваем в святилище до заката.

– Конечно, – кивнул мужчина, поднимаясь на ноги и подавая невесте руку. – Но тогда домой я тебя не верну. Будешь ночевать у меня под боком.

– Вот в замке будет переполох, – прищурилась Олатра и поднялась с бревна. Обняла возлюбленного, привстала на носочки и чмокнула его в нос: – Я беременна, Лати. Наша последняя встреча не прошла бесследно.

Силатр закрыл глаза и крепче прижал невесту к себе. Уткнулся носом в ее волосы.

– Лучше новости и быть не могло, – прошептал он. А потом отстранился и посмотрел невесте в глаза: – Даже если мы не успеем в святилище, в замок брата ты не вернешься. Не прощу себе, если с тобой что‑то случится.

– Приказывать мне может только супруг, – улыбнулась Олатра. Облизнулась и подмигнула: – Только он будет моим господином.

– Да хоть ковриком у твоих ног, я на все согласен, – хохотнул Силатр и потянул невесту в сторону дороги, ведущей к святилищу Повелителя неба.

***

Четыреста девяносто лет после Явления небожителей в Окрестности Горла богов

Элле снилось, что они с отцом отправились навестить Тел‑ар‑Керрина в его пещере. Здесь, в своей клетке, монстр не выглядел пугающе, напротив, отчего‑то хотелось его пожалеть. Она оглянулась на Тэона, беззвучно спрашивая разрешения коснуться Теля. Демон кивнул, Элла привстала на носочки и протянула руку, чтобы погладить стража там, где по ее мнению, могло быть ухо.

Тель открыл глаза, Элла охнула и испуганно отскочила от клетки. Много лет назад она сталкивалась с ним взглядом, и сейчас ее, как и тогда, объял ужас. В туманной серости глаз монстра ясно различались ладони, стучащие по поверхности изнутри. Словно кто‑то провалился в эти глаза, как под лед, и не может выбраться. Тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, но Тель не отпускал ее. Перед глазами все так же мелькали отчаянно бьющие по тонкой пленке руки. Элле показалось, она слышит, как зовут на помощь. Она окликнула отца и по повисшей тишине поняла, что вокруг никого нет. Только она и Тел‑ар‑Керрин. Монстр поднялся на ноги, чародейка закричала и проснулась.

Дар посапывал рядом и обнимал ее со спины. Дыхание его было теплым и спокойным. Элла ухмыльнулась, видимо любовнику снится что‑то приятнее взгляда Тел‑ар‑Керрина. Собралась высвободиться из объятий, когда почувствовала на себе взгляд. Взгляд, полный сжигающей ненависти и ледяного холода. Где‑то далеко на нее снова обратила внимания тварь. Чародейке показалось на миг, что и сейчас, и много дней назад на нее смотрело одно и то же существо, но она поспешно отогнала эти мысли.

Собралась с силами и начала выстраивать щит. Не вышло! Взгляд не давал сосредоточиться, мысли и слова путались, а главное, настрой оказался не боевой. Душа просила свернуться калачиком в уголочке и забыться вечным сном. Чародейка хотела позвать Дара на помощь, но замерла не в состоянии ни пошевелиться, ни издать какого‑либо звука. «Как же так? – пронеслось у нее в голове, – он же совсем рядом, неужели не поможет?» Дар все так же равномерно сопел, а Элла лежала и чувствовала, как холод проникает под кожу, держит ледяной рукой за горло и не дает толком вздохнуть. «Просыпайся, милый, сейчас самое время», – мысленно умоляла она, но отлично понимала, что ее никто не услышит. Одолевал сон, но как только она опускала веки, перед взором вставали глаза Тел‑ар‑Керрина. Она проваливалась в них, чтобы самой стучать ладонями в бесплодной попытке выбраться из небытия.

– Ты как покойник, Элла, накройся одеялом – сквозь сон пробормотал Дарсир и притянул ее ближе к себе. Чмокнул в подвернувшуюся шейку и тут же подскочил, как ошпаренный. Схватил любовницу за плечо и сильно встряхнул: – Ты как?

Элла не ответила. Дар уселся на кровати, протер глаза и запел заклинание. Первым делом он выставил перед возлюбленной щит, и чародейка наконец смогла спокойно вздохнуть. Потом он усадил ее рядом, обхватил ладонями ее голову и принялся создавать дополнительный барьер для твари. Элла только вздохнула с облегчением, перед глазами переливалась радуга, страхи отпускали, а холод отступал восвояси.

Дар закончил заклинание, обнял ее, склонился над ухом и прошептал:

– Зачем ты собираешь на себя все их взгляды? Это опасно.

– Понятия не имею, как это выходит, – Элла пожала плечами и плотнее прижалась к любовнику, сейчас он напоминал ей большую уютную печь. – Мне кажется, тварей посылает Латасар, вот они и липнут ко мне, потому что их хозяин уже пытался убить меня однажды и знает, как обойти мою защиту.

– Ты говорила, Повелитель неба усыпил его, – нахмурился маг.

– Дар, он бог, – вздохнула Элла. – Он вобрал в себя силы пятерых своих собратьев. Как бы ни был могуч Повелитель неба, он не может уничтожить Латасара в одночасье. Вполне возможно, Латасар не получит новых сил, но старые‑то у него никто не отнял, вот он и использует их как умеет. Одного не могу понять, зачем ему к Источнику сущего?

– Это как раз проще простого, – Дарсир поцеловал Эллу в макушку и накрыл ее ноги одеялом. – Твари атакуют Белое древо, то, что растет прямо из Источника. Если оно погибнет, чтобы не допустить смерти всего живого, Повелителю неба придется разбудить Латасара и попросить его о помощи. Может, Латасар рассчитывает победить старых богов еще раз?

– Может, – подтвердила чародейка. – Тогда нам тем более надо выдвигаться к Источнику, для древа не важно, часть Латасара ему достанется или целый, важно лишь присутствие его силы.

– Завтра, – прошептал Дар над самым ухом Эллы, – на подвиги завтра. А сейчас, – слегка прикусил его, – я намерен спасти это утро, хоть пробуждение и получилось неправильным.

– Отличная идея, – чародейка закрыла глаза, наслаждаясь его лаской, – заодно согреюсь.

В дверь громко и настойчиво постучали. Вошел Пилар и, увидев Эллу, тут же вышел вон:

– Дар, – позвал он снаружи, – сработали ловушки, ребята со стен говорят, нужна помощь.

Маг поднялся с кровати и начал натягивать одежду.

– Ты останешься здесь, – сообщил он тоном, не терпящим возражений.

– Но…– попыталась воспротивиться Элла.

Дар только покачал головой:

– Пока мы не разобрались, что к чему, на стенах тебе делать нечего. Боюсь, ты попадешь под удар и тех тварей тоже. Не знаю, смогу ли тебе помочь. – Наклонился к чародейке, обнял и нежно поцеловал: – Не хочу тебя терять.

Элла проглотила застрявший в горле ком. Так странно было видеть Дара таким открытым и заботливым.

– А если вам понадобится помощь? – нахмурилась она.

– Не понадобится, солнышко, – улыбнулся Дарсир. – Там не только мы с Пиларом будем. Есть дежурный маг на стенах и, если понадобится, придет еще парочка. Посиди дома, представь, что ждешь меня из далекого путешествия.

Он закончил с одеждой, наклонился, поцеловал Эллу и вышел. Чародейка осталась одна. Натянула рубаху и отправилась к себе, чтобы одеться. Застегивала платье и размышляла, с чего это Дар не взял ее с собой. Неужели и впрямь боится, что что‑то может случиться? Ухмыльнулась. Авара она сопровождала в любой передряге: была ему не только супругой и помощницей, но и магом, которому он доверял. Сейчас она чувствовала себя военачальником, которого не пустили на битву. Расстраивалась и досадовала на свое положение и вместе с тем ей ужасно льстило, что любовник беспокоится о ней. Спустилась, позавтракала в одиночестве и вернулась к себе. Достала книгу, чтобы посмотреть, нет ли вестей от Силатра. На нужной странице красовалась надпись: «Сурж вернулся. Больше ждать не могу. Поговорю с Олатрой, не дожидаясь тебя». Элла вздохнула и, пропев нужные слова, вывела ответ: «Действуй по обстоятельствам, будь осторожен. Вернусь к осени».

Она как раз дописывала последнюю букву, когда в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошла Мита. Воздух тут же заполнился запахом ландышей. Элла оторвалась от книжки и окинула гостью удивленным взглядом. Выглядела девушка цветуще: на щеках играл румянец, в глазах сверкали огоньки. Платью позавидовала бы любая заправская модница. Элла сделала глубокий вдох, чтобы как‑то отвлечься от послания внуку.

– Дарсира нет дома, – поспешила сообщить она.

Мита махнула рукой:

– Я к тебе. Хотела извиниться и пригласить на нашу свадьбу через неделю, – улыбнулась. – Можешь составить компанию Пилару. Думаю, Дар вам обрадуется.

Элла вдруг почувствовала себя идиоткой. Какая свадьба? Вроде Дар обещал расторгнуть помолвку, а тут уже вовсю готовятся к торжеству. Нахмурилась. Зачем ему обманывать? Вряд ли, чтобы заманить ее в постель. Тряхнула головой и выдавила улыбку.

– Поздравляю! Если я еще буду здесь, я непременно воспользуюсь твоим любезным приглашением.

– Хочешь уехать? – поинтересовалась Мита больше из вежливости.

– Зависит оттого, завершим ли мы дела или нет, – терпеливо пояснила Элла. – Мой дом далеко отсюда.

– У тебя давно нет дома, – зло ухмыльнулась гостья. – Я отлично видела это, когда ты пользовалась моим источником, – потом снова состряпала улыбку. – Но мне на руку твой отъезд.

Элла поймала взгляд Миты. Встала и двинулась в ее сторону, не сводя с нее глаз. Девушка стушевалась, но чародейка не дала ей опустить голову.

– Чтобы ты там ни увидела, это не повод для насмешек, – прошептала она и, сделав глубокий вдох, переместила гостью за пределы дома.

Уселась на кровать, потерла лицо ладонями и тяжело вздохнула. Надо же быть такой дурой! Любовник играет с ней, а она туда же, размечталась, даром, что годков много, ничему не учится.

Запихнула плащ в торбу, переобулась в ботинки, застегнула пояс с ножом и спустилась. Видеть Дара не хотелось. Любой разговор с ним закончится постелью, а ей страсть как надоело, что ее водят за нос. Надо пройтись, подумать, что делать дальше.

Дарсир встретил ее на выходе из дома, он как раз обогнул фонтан и шел в ее сторону. Вид у него был замученный, но довольный. Он помахал, и Элле пришлось остановиться.

– Решила прогуляться? – подмигнул он. – Может, подождешь, пока я перекушу, и погуляем вместе?

– Незачем это, – покачала головой Элла. – Мита пригласила меня на вашу свадьбу через неделю. Мне любопытно, зачем ты затеял вчера представление, если знал, что скоро женишься? Попросил бы просто провести с тобой ночь, я согласилась бы по старой памяти. Мерзко это, Дар, и недостойно мужчины.

Дарсир нахмурился:

– Не знаю ни о какой свадьбе, – посмотрел Элле в глаза. – Не хочу жениться на Мите, хочу быть с тобой. Веришь мне?

– Нет, – Элла обогнула мага. – Я приду к ночи. Не возвращалась бы совсем, боюсь опять окажусь в твоей постели, но ночевать на улице не хочу. Завтра надо идти к Источнику.

Дар схватил ее за руку.

–Клянусь, я не трону тебя. Оставайся сейчас. Пожалуйста, – тут его осенило. Он растеребил челку и продолжил: – Хочешь, вместе сходим к Мите и все выясним?

– Не хочу, – отрезала Элла. – Еще посмешищем я себя не выставляла. Оставь меня, мне нужно побыть одной.

– Хорошо, – выдохнул маг. – Будь осторожна и не забивай голову глупостями. Я ничего не знаю о свадьбе.

Элла хмыкнула и пошла прочь. Миновала фонтан, прошла мимо странного здания с круглой крышей и зашагала к парку акаций. На небе давно собирались тучи, чародейка надеялась, что в парке окажется безлюдно. Не хотелось бы, чтобы кто‑то видел ее в таком виде.

Она забралась в самый дальний уголок парка, устроилась в беседке и дала себе волю. Слезы текли по щекам, хлюпал нос, а снаружи припустил летний дождь, задорный и громкий, с крупными частыми каплями. Элла не сразу услышала, что к ней кто‑то присоединился. А когда поняла, что не одна, бежать оказалось слишком поздно. Элла тяжело сглотнула и мысленно запела заклинание.