Голод в Японии во время войны

Все, что я помню о питании во время моего пребывания в тюрьме, дает мне полное право утверждать, что в настоящее время положение с питанием простого народа обстоит гораздо хуже, чем у людей, находившихся в тюрьме в мирное время. Само собой разумеется, что норма питания заключенного установлена таким образом, чтобы держать его жизнь на той опасной границе, когда малейшее сокращение этой нормы приводит к опасным последствиям для его организма. Поэтому, если мы говорим, что положение с питанием простого народа обстоит еще хуже, то это означает, что народ в настоящее время находится в состоянии голода и что он не получает достаточного количества продовольствия, необходимого для роста или существования. Люди еще не умирают от голода, но есть, по-видимому, немало таких людей, здоровье которых непрерывно подрывается плохим питанием.

В сегодняшней газете мы прочли обращение министра финансов ко всему народу с призывом быть готовым к жизни в осажденном замке, но неожиданно оказывается, что народ уже находится в осажденном замке и, можно сказать, что в некоторых отношениях весь народ сидит в тюрьме.

С утра до вечера думать только о пище, говорить только о пище, постоянно страдать от недостатка сахара - все это характерно для заключенных. В последнее время я чувствую, что все, по крайней мере, городские жители уже обладают этой особенностью. Власти неустанно толкуют о необходимости быть готовым к затяжной войне, но народ не может продолжительное время находиться в состоянии голода - это уже не психологическая, а физиологическая проблема.

Каваками Хадзимэ, Дзидзёдэн (Автобиография), Токио, 1943, стр. 19.

СОПРОТИВЛЕНИЕ ЯПОНСКОГО ПРОЛЕТАРИАТА ВОЕННОЙ ПОЛИТИКЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА 1941 - 1945 годы

По данным обследования, проведенного правительством в июне 1944 года, из 8 770057 заводских рабочих 289105 рабочих отсутствовали на работе свыше трех месяцев. За период с октября 1943 года по сентябрь 1944 года в результате прогулов было потеряно 20 процентов рабочего времени, а к июлю 1945 года эта цифра возросла до 49 процентов... Как это видно на примере шахт префектуры Сага, большое распространение получила так называемая "страховая болезнь", когда рабочие не выходили на работу, симулируя болезнь и получая пособие по страхованию.

"История войны на Тихом океане", т. IV, М., 1958, стр. 170 - 171.

ИЗ ПРИГОВОРА МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ДЛЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА ПО ДЕЛУ ГЛАВНЫХ ЯПОНСКИХ ВОЕННЫХ ПРЕСТУПНИКОВ

Планы войны против СССР

Как при оккупации Маньчжурии в 1931 г., так и при вторжении в остальную часть Китая в 1937 г. всегда имелась в виду возможность войны с СССР.

Стратегия была направлена на подготовку нападения на СССР.

Это подчеркивал подсудимый Тодзио, бывший в то время начальником штаба Квантунской армии в июне 1937 г., т. е. непосредственно перед началом нападения на Китай, в телеграмме, присланной вице-военному министру Умедзу и генеральному штабу: "Оценивая настоящее положение в Китае с точки зрения военной подготовки против Советской России я убежден в том, что, если наша военная мощь позволит, мы должны нанести первый удар по нанкинскому правительству, чтобы избавиться от угрозы нашему тылу".

Подобным же образом и при захвате Маньчжурии в 1931 г. и при вторжении в остальную часть Китая в 1937 г. военные планы Японии против Китая и против Советского Союза координировались генеральным штабом, японским военным министерством и штабом Квантунской армии.

Перед Трибуналом подсудимый Муто признал, что, когда он был начальником первого отдела генерального штаба, он занимался изучением плана 1938 г. Военные планы японского генерального штаба на 1939 и 1941 гг. были направлены на захват советских территорий. Основу военного плана 1939 г. составляла концентрация японских главных сил в Восточной Маньчжурии для осуществления наступательных операций. Квантунская армия должна была оккупировать советские города Ворошилов, Владивосток, Иман и затем Хабаровск, Благовещенск и Куйбышёвку.

План 1941 г., составленный до нападения Германии на СССР, предусматривал осуществление тех же целей. На первом этапе войны предполагалось захватить города: Ворошилов, Владивосток, Благовещенск, Иман и Куйбышевку, а на следующем этапе оккупировать Северный Сахалин, Петропавловск-на-Камчатке, Николаевск-на-Амуре, Комсомольск и Совгавань.

О наступательном характере этих планов и мероприятий свидетельствует секретный оперативный приказ командующего объединенным флотом адмирала Ямамото от 1 ноября 1941 г., в котором говорилось: "...Если империя не нападет на Советский Союз, то мы уверены, что Советский Союз не начнет военные действия". Эта же точка зрения была высказана Тодзио на заседании исследовательского комитета при Тайном совете 8 декабря 1941 г.: "...Советская Россия занята сейчас войной против Германии, поэтому она не воспользуется японским продвижением на юге".

Хотя говорили о том, что эти планы были "обычными" планами "стратегической обороны" и т. д., все же ясно, что они были наступательными, а не оборонительными. Возможно, что при определенных обстоятельствах оборонительная стратегия оправдывает наступательные операции и, может быть, требует их проведения. Однако рассмотрение характера этих планов и военной политики Японии в отношении СССР приводит к заключению о том, что эти планы были агрессивными планами, а не планами "стратегической обороны".

Они были "оборонительными" только в искаженном смысле слова, о чем уже говорилось, поскольку они предусматривали защиту "императорского пути", т. е. экспансию Японии за счет своих соседей на азиатском континенте.