Письмо в «Литературную газету»

Биография

Семья, детство, юность

Дом, в котором родился и жил до 1924 года писатель В. Т. Шаламов.

Варлам Шаламов родился 5 (18) июня 1907 года в Вологде в семье священника Тихона Николаевича Шаламова, проповедника на Алеутских островах. Мать Варлама Шаламова, Надежда Александровна, была домохозяйкой. В 1914 году поступил в гимназию, но завершал среднее образование уже после революции. В 1924 году, после окончания вологодской школы 2-й ступени, приехал в Москву, работал два года дубильщиком на кожевенном заводе в Кунцеве (тогда Московская область).

В 1926 году по направлению завода он поступил на первый курс Московского текстильного института и одновременно по свободному набору — на факультет советского права МГУ. Он выбрал Московский университет и проучился там с 1926 по 1928 год, затем был исключён «за сокрытие социального происхождения» (указал, что отец — инвалид, не указав, что он священник) по нескольким доносам сокурсников.

В своей автобиографической повести о детстве и юности «Четвёртая Вологда» Шаламов рассказал, как складывались его убеждения, как укреплялась его жажда справедливости и решимость бороться за неё. Юношеским его идеалом становятся народовольцы — жертвенность их подвига, героизм сопротивления всей мощи самодержавного государства. Уже в детстве сказывается художественная одарённость мальчика — он страстно читает и «проигрывает» для себя все книги — от Дюма до Канта. В юности он увлекался прозой Бабеля, но впоследствии в ней разочаровался, написав в эссе «О моей прозе»: «Я когда-то брал карандаш и вычёркивал из рассказов Бабеля все его красоты, все эти пожары, похожие на воскресение, и смотрел, что же останется. От Бабеля оставалось немного, а от Ларисы Рейснер и совсем ничего не оставалось». Молодой Шаламов положительно отзывался о Зощенко и Грине, при этом отличался презрением к Л. Н Толстому и А. М. Горькому («горлопаны»). Своими учителями в прозе считал Андрея Белого и Алексея Ремизова, кроме них крайне положительно отзываясь о Фёдоре Достоевском и Борисе Савинкове. Любил повторять, что лучшее в русской поэзии — это поздний Пушкин и ранний Пастернак. Одним из любимых его литературных и исторических персонажей был протопоп Аввакум, которому он впоследствии посвятил поэму «Аввакум в Пустозерске.

Репрессии

В. Т. Шаламов, арест 1929 год.

Первый арест

19 февраля 1929 года Шаламов был арестован во время облавы в подпольной типографии, где печаталось «Завещание Ленина». За участие в подпольной троцкистской группе и антисоветскую агитацию был приговорён к трём годам исправительно-трудовых лагерей. В автобиографическом очерке «Бутырская тюрьма» и в рассказе «Лучшая похвала» писал, что, будучи арестованным, был по-настоящему счастлив, потому что считал, что продолжает великую революционную традицию эсеров и народовольцев, к которым до конца жизни испытывал большое уважение.

Срок отбывал в Вишерском лагере (Вишлаге) на Северном Урале. Познакомился там в 1931 году со своей будущей женой, дочерью «старого большевика» Галиной Игнатьевной Гудзь, которая приехала из Москвы в лагерь на свидание со своим молодым мужем, а Шаламов «отбил» её, условившись о встрече сразу после освобождения.

В том же году Шаламов был досрочно освобождён и восстановлен в правах. Однако реабилитирован по этому делу он был только в 2000 году. Свой первый арест, заключение в Бутырскую тюрьму и отбывание срока в Вишерском лагере Шаламов описал в цикле автобиографических рассказов и очерков начала 1970-х годов, которые объединены в антироман «Вишера».

В 1932 году Шаламов возвратился в Москву, работал в профсоюзных журналах «За ударничество» и «За овладение техникой», с 1934 — в журнале «За промышленные кадры», печатал статьи, очерки, фельетоны.

Второй арест

В. Т. Шаламов, арест 1937 год.

В 1936 году Шаламов по настоянию своего шурина, видного чекиста Бориса Гудзя, и жены, написал на Лубянку отречение от прошлого троцкизма. В рассказе «Ася» Шаламов описывал, как он и Галина обсуждали это заявление с сестрой Галины и Бориса Александрой (Асей), которая считала, что её семья «сдаёт» Варлама, чтобы вывести остальных из-под удара. Александра Гудзь уже в декабре 1936 года была арестована, позже осуждена за «контрреволюционную деятельность» и в 1944 году умерла в лагере.

В январе 1937 года Шаламова вновь арестовали за «контрреволюционную троцкистскую деятельность», как он считал, по доносу шурина, однако материалами следственного дела это не подтверждается. Он был осуждён на пять лет лагерей. Жена Галина была сослана в Кагановичский район Чарджоуской области до 1946 года, Б. И. Гудзя уволили во время чистки внутри НКВД, а также исключили из ВКП(б), что, однако, было довольно лёгкой судьбой (многие его сослуживцы были расстреляны). Взаимная ненависть Шаламова и Гудзя сохранилась навсегда, и когда писатель в начале 1950-х нелегально навещал свою семью в Москве, Гудзь, живший рядом, несколько раз вызывал милицию, чтобы арестовать его за нарушение режима проживания.

14 августа с большой партией заключенных на пароходе Шаламов прибывает в бухту Нагаева (Магадан). В Северо-восточном лагере (Севвостлаге) на Колыме он прошёл таёжные «командировки», работал на приисках «Партизан», «Чёрное озеро», Аркагала, Джелгала, несколько раз оказывался на больничной койке из-за тяжёлых условий Колымы. Как писал Шаламов впоследствии:

С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идёт планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить.

Третий срок

Он не был освобождён в январе 1942 года: «согласно какому-то постановлению, многие заключённые должны были пребывать в лагерях до конца войны».

22 июня 1943 года его опять безосновательно осудили на десять лет за антисоветскую агитацию, с последующим поражением в правах на 5 лет, состоявшую — по словам самого Шаламова — в том, что он назвал И. А. Бунина русским классиком: «…я был осуждён в войну за заявление, что Бунин — русский классик» и, согласно обвинениям Е. Б. Кривицкого и И. П. Заславского, лжесвидетелей на нескольких других процессах, в «восхвалении гитлеровского вооружения».

Осенью 1943 года в состоянии истощения он попал в лагерную больницу «Беличья» близ посёлка Ягодное. После выписки работал в шахте на прииске «Спокойный». Летом 1945 его, тяжело больного, снова поместили в больницу, где он после лечения остался работать культоргом и подсобником.

Осенью 1945 года во время работы на лесосеке он решился на побег, после которого его направляют на штрафной прииск «Джелгала», затем - на общие работы на прииск «Сусуман». Весной 1946 года с подозрением на дизентерию его снова госпитализируют, после чего врач А. М. Пантюхов лично рекомендовал Шаламова на курсы фельдшеров в лагерную больницу на 23-й километр от Магадана.

С дипломом медработника его направляют в хирургическое отделение Лагерном отделении Центральной больницы Дальстроя в посёлке Дебин (400 км от Магадана). на левом берегу Колымы и на лесной «командировке» лесорубов.

13 октября 1951 года срок заключения окончен. Полтора года «пересиживания» до третьего срока так и не были никогда юридически оформлены.

С Колымы в Москву

В течение следующих двух лет по направлению треста «Дальстрой» Шаламов работает фельдшером в поселках Барагон, Кюбюма, Лирюкован (Оймяконский район, Якутия), чтобы заработать деньги для переезда на Большую землю.

Продолжает писать стихи, которые через знакомого врача Е. А. Мамучашвили отсылает Б. Л. Пастернаку. Тот отвечает, между ними начинается переписка.

12 ноября 1953 года Шаламов приезжает в Москву, встречается с семьей, устанавливает через Б. Л. Пастернака контакты с литературными кругами. Поначалу поселяется в Калининской области (посёлок Туркмен, ныне Клинский район Московской области), работает мастером на торфоразработках, агентом по снабжению.

В 1954 году начинает готовить первый сборник «Колымские рассказы». К этому периоду относится расторжение брака с Г. И. Гудзь.

В 1956 году переезжает в Москву и устраивается внештатным корреспондентом журнала «Москва». Устраивается личная жизнь: он женится на О. С. Неклюдовой.

Первые стихи из «Колымских тетрадей» были опубликованы в журнале «Знамя», №5.

В 1957—1958 годах Шаламов переносит тяжелое заболевание: приступы болезни Меньера, полученной в детстве, и, вероятно, болезни Гентингтона). Проходит курс лечения в Боткинской больнице.

С 1956 года Шаламов жил в Москве, сначала на Гоголевском бульваре, с конца 1950-х — в одном из писательских деревянных домов-коттеджей на Хорошёвском шоссе (дом № 10), с 1972 года — на Васильевской улице (дом 2, корпус 6). Печатался в журналах «Юность», «Знамя», «Москва», общался с Н. Я. Мандельштам, О. В. Ивинской, А. И. Солженицыным (отношения с которым в дальнейшем перешли в форму полемики); частым гостем был в доме филолога В. Н. Клюевой. И в прозе, и в стихах Шаламова (сборник «Огниво», 1961, «Шелест листьев», 1964, «Дорога и судьба», 1967, и др.), выразивших тяжкий опыт сталинских лагерей, звучит и тема Москвы (стихотворный сборник «Московские облака», 1972). Занимался также стихотворными переводами. В 1960-х познакомился с А. А. Галичем.

В 1973 году был принят в Союз писателей. С 1973 и до 1979 года, когда Шаламов переехал жить в Дом инвалидов и престарелых, он вёл рабочие тетради. Разбор и публикацию записей вплоть до своей смерти в 2011 году продолжала И. П. Сиротинская, которой Шаламов передал права на все свои рукописи и сочинения.

Письмо в «Литературную газету»

23 февраля 1972 года «Литературная газета» опубликовала письмо Шаламова, в котором, в частности, говорилось, что «проблематика Колымских рассказов давно снята жизнью». Основное содержание письма — протест против публикации его рассказов эмигрантскими изданиями «Посев» и «Новый журнал». Это письмо было неоднозначно воспринято общественностью. Многие считали, что оно написано под давлением КГБ, и Шаламов потерял друзей среди бывших лагерников. Участник диссидентского движения Пётр Якир выразил в 24-м выпуске «Хроники текущих событий» «жалость в связи с обстоятельствами», заставившими Шаламова подписать это письмо.

Некоторые современные исследователи полагают, что появление этого письма обусловлено болезненным процессом расхождения Шаламова с литературными кругами и чувством бессилия от невозможности сделать свою главную работу доступной широкому кругу читателей в СССР.

Последние годы

Последние три года жизни тяжелобольной Шаламов провёл в Доме инвалидов и престарелых Литфонда (в Тушине). О том, что представлял собой дом инвалидов, можно судить по воспоминаниям Е. Захаровой, находившейся рядом с Шаламовым в последние полгода его жизни:

Такого рода заведения — это самое страшное и самое несомненное свидетельство деформации человеческого сознания, которое произошло в нашей стране в XX веке. Человек оказывается лишённым не только права на достойную жизнь, но и на достойную смерть.

Тем не менее и там Варлам Тихонович, у которого была нарушена способность правильно двигаться и внятно артикулировать свою речь, продолжал сочинять стихи. Осенью 1980 года А. А. Морозов каким-то невероятным образом сумел разобрать и записать эти последние стихи Шаламова. Они были опубликованы ещё при жизни Шаламова в парижском журнале «Вестник РХД» № 133, 1981.

В 1981 году французское отделение Пен-клуба наградило Шаламова премией Свободы.

15 января 1982 года Шаламова после поверхностного обследования медицинской комиссией перевели в интернат для психохроников. Во время транспортировки Шаламов простудился, заболел пневмонией и скончался 17 января 1982 года.

Несмотря на тот факт, что Шаламов всю жизнь был неверующим, Е. Захарова настояла на его отпевании. Отпевал Варлама Шаламова протоиерей Александр Куликов, бывший впоследствии настоятелем храма святого Николая в Кленниках (Маросейка). Поминки по Варламу Тихоновичу организовывал философ С. С. Хоружий.

Шаламов похоронен на Кунцевском кладбище в Москве. На похоронах присутствовало около 150 человек. А. Морозов и Ф. Сучков прочитали стихи Шаламова.

Творчество

В 1932 году Шаламов начал печататься в московских изданиях. Опубликовал несколько рассказов, воспоминания о Маяковском. Одна из первых крупных публикаций — рассказ «Три смерти доктора Аустино» — в журнале «Октябрь» №1 (1936).

В 1949 году на ключе Дусканья он стал записывать свои стихи.

После освобождения Шаламов вернулся к литературной деятельности. Однако с Колымы он уехать не мог. Лишь в ноябре 1953 года было получено разрешение на выезд. Шаламов приехал в Москву на два дня, встречался с Б. Л. Пастернаком, с женой и дочерью. Однако жить в крупных городах ему было нельзя, и он уехал в Калининскую область

Всё это время он писал один из главных своих трудов — «Колымские рассказы». Писатель создавал «Колымские рассказы» с 1954 по 1973 год. Отдельным изданием они вышли в Лондоне в 1978 году. В СССР в основном опубликованы только в 1988—1990 годах. Сам писатель делил свои рассказы на шесть циклов: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2». Полностью они собраны в двухтомнике «Колымские рассказы» в 1992 году в серии «Крестный путь России» издательства «Советская Россия».

Мемориальная доска на фасаде Шаламовского дома.