2020-07-12
73
— Лучше? — спросил он около моего уха. Так близко, что я ощутила, как его дыхание щекочет мою шею.
Я кивнула. Голосовые связки все еще не вернулись в норму.
Дойдя до моста, мы сели на одну из скамеек, расположенных вдоль берега. Бекетт ненадолго отпустил меня, чтобы протянуть мне пакет с едой, а потом снова притянул ближе к себе.
Я развернула жирную обертку и откусила кусочек бургера. Я едва ощущала его вкус, к тому же не была так уж и голодна. Слишком сильно сосредоточилась на Бекетте и его руке, которой он обнимал меня.
— Я не должен есть подобное, — упомянул Бекетт между укусами. — Но это нормально, рисковать время от времени, верно?
Я бросила свой бургер обратно в пакет и посмотрела на него.
— Нет, когда дело касается твоего здоровья, Бек. Некоторые вещи точно не стоят такого риска, — отчитала я его.
Бекетт молчал. Он смотрел на воду, нахмурив брови, в его глазах отражалась печаль.
— Так вот почему ты избегаешь меня? Потому что поняла, что некоторые риски того не стоят? — спросил он твердым голосом.
Бургер как кусок глыбы застрял в моем желудке.
Скажи что-нибудь Корин. Что-нибудь!
Только не о волоске, который утром ты выдернула из подбородка!
Я молчала.
— Дружба с тобой много значит для меня. Ты отличаешься...
— О, Боже, спасибо, — безразлично ответила я, наконец, обретя голос.
Бекетт серьезно смотрел на меня.
— Ты другая. Впервые после сердечного приступа я чувствую, что кто-то понимает меня. Ты задаешь вопросы, которые остальным даже не приходят в голову. Тебя волнует, как я себя чувствую, что думаю. И ты помогла мне понять, что в моей жизни есть и другие вещи, кроме тех, что я лишился.
Он сжал губы в тонкую линию, пока ждал, что я буду с ним спорить. Я этого не сделала. Не могла. Потому что с ним я испытывала и чувствовала то же самое.
А потом я снова ощутила их.
Бабочек.
Прекрасных трепещущих бабочек.
Повсюду.
— Поэтому да, Корин, ты особенная. Ты лучше.
Бекетт взял мои холодные дрожащие руки в свои и поднес к своим губам, мягко целуя костяшки пальцев. Я снова задрожала, но в этот раз не из-за холода.
— Ты значишь для меня намного больше, чем думаешь.
— Не уверена, что ты знаешь, о чем говоришь... — начала я, но Бекетт прервал меня.
У него была привычка обрывать меня на полуслове, но в этот раз меня это не раздражало. Не тогда, когда он так смотрел на меня.
— Не говори со мной так, будто я не знаю, что творится в моей голове! — сердито возразил он, и я не могла не улыбнуться из-за его раздражения.
— Ну, я рад, что ты находишь все это смешным, — пробормотал Бекетт.
Он обхватил мои ладони своими и положил их к себе на колени. Мы забыли про еду и сосредоточились лишь друг на друге. На этих словах. Искренних словах. На угасающем свете дня.
Я стала серьезной.
— Мне не весело, Бек. Я напугана. Чертовски напугана, — прошептала я.
— Я знаю, Корин. Но я не напуган. Нет ничего страшного в том, что ты понимаешь, с кем хочешь быть. Это восхитительно. Волнительно. — Он наклонился и прижался своим лбом к моему, резко закрыв глаза. — Вот что ты заставляешь меня чувствовать, Корин. Волнение.
Я открыла рот, чтобы высказать Бекетту все, что хотела. Он заслуживал права знать. С ним все казалось таким простым, что я спокойно могла рассказать ему о секретах, таившихся в моем сердце.
— Не уверена, что ты понимаешь, о чем говоришь, Бек. Какие у нас реальные шансы?
Бекетт открыл глаза и напряженно посмотрел на меня. С жаром в глазах.
— У нас такие же шансы, что и у всех остальных.
На глаза навернулись слезы, в груди все сжалось.
— О чем ты говоришь? — спросила я.
Но я уже знала ответ на этот вопрос. Знала.
— Я хочу, чтобы ты дала нам шанс.
— Я не уверена, Бек. Ты не знаешь меня...
— Тогда позволь мне узнать тебя. Я хочу знать все.
Я отстранилась от него, мне было нужно пространство, чтобы дышать. Вдруг дистанция показалась мне необходимостью.
— Ты не знаешь, о чем просишь. При полной луне я могу превратиться в волка и съесть тебя живьем, — сказала я весело.
Я пыталась пошутить. Но у меня не очень получилось. Бекетт не смеялся.
— Я точно знаю, о чем прошу. — Он снова придвинулся ближе, сокращая расстояние между нами. — Даже если ты превращаешься в волка.
Как я могла отказать ему? Хоть когда-нибудь?
— Ладно, — наконец ответила я.
— Ладно? — Уголки губ Бекетта приподнялись вверх, глаза засияли.
— Так я и сказала, — ответила я, пожимая плечами. Я попыталась изобразить беззаботность. Из меня плохая лгунья. Мои глаза тоже засияли.
— Это был самый невоодушевленный ответ, что я когда-либо слышал. Может, тебе нужно время, чтобы немного подумать? — теперь шутил Бекетт.
Он знал, о чем я думала. Что я чувствовала. Потому что уже получил меня.
— Хм-м, может, ты и прав, и я должна еще подумать, — пошутила я.
Внутри все сжалось, руки все еще потели. И я молилась, чтобы действие моего дезодоранта не закончилось.
Но я улыбнулась.
На самом деле улыбнулась.
— Время вышло, Корин. «Ладно» принято. И теперь понимаю, что это лучшее слово, которое я когда-либо слышал.
Бекетт выглядел таким счастливым, и это было заразительно. Это заставило меня забыть о своих опасениях, забыть о своих страхах.
Забыть обо всем, что не относилось к нам.
А потом он встал и поднял меня на ноги. И прежде чем я успела спросить, что он хочет сделать, Бекетт поцеловал меня. На самом деле поцеловал. Одним из тех поцелуев, что заставляют забыть о смысле и причине. Забыть о том, где ты находишься. Таким поцелуем, о котором ты никогда не забудешь. Никогда.
И в этот момент я поплыла.
Глава 14
Корин
— Что мне надеть? Мистер Бингли, помоги!
Я раздраженно бросила еще одну блузку на кровать. Мистер Бингли сидел в моем кресле, вылизывая свой зад и бросая на меня презрительные взгляды. По-видимому, я прервала его сон, и он не очень этим доволен.
— Нужно было предложить Тамсин забрать тебя. — Я посмотрела на него, и в ответ он бросил на меня кошачью версию уничижительного взгляда и вернулся к вылизыванию своего зада.
Я не относилась к тому типу девушек, которые миллион раз меняют свою одежду. Обычно я даже не заморачиваюсь с волосами, а для того, чтобы я нанесла макияж, должно наступить божественное просветление. А депиляция? Ее бы я сделала только раз за весь ледниковый период.
Но сегодня все было иначе.
Сегодня я шла на настоящее свидание.
И не с каким-нибудь простачком.
А с Бекеттом Кингсли.
Моим хорошим другом, который ненавидит лазанью и зеленый чай.
И мы идем не на обычное свидание, а, скорее всего, на свидание с поцелуями. Надеюсь, будет много поцелуев. И от мысли об этом у меня появляются мурашки по всему телу.
Я — двадцатипятилетняя женщина, которая пытается подавить желание бегать по комнате с визгом и писком, словно подросток на первом концерте мальчиковой группы.
— А-а-а-а! — вскрикнула я, напугав Мистера Бингли.
Теперь он официально разозлился. Спрыгнул с кровати и ушел в гостиную, где сможет поспать без моих спонтанных сумасшедших визгов.
Я посмотрела в зеркало на темно-синее платье, которое примеряла, и поморщилась. Оно было похоже на наряд, который выбрала бы бабуля. Что я курила, когда покупала его?
Я стянула его через голову и осталась стоять посреди комнаты в бюстгальтере и трусиках. По крайней мере, мне нравится мое нижнее белье. Это милый комплект в розовый горошек. Сегодня никаких старушечьих трусов.
Мне очень хотелось надеть халат и свернуться на кровати калачиком. Вся эта подготовка к свиданию с Бекеттом обернулась для меня слишком большим стрессом.
Всю прошлую ночь я не спала. В голове крутилось столько разных мыслей, мешающих заснуть.
Но не было никаких панических атак. Впервые за несколько лет я не испытала ни одной во время сна.
Зазвонил дверной звонок.
Что?
Я посмотрела на часы и поняла, что уже 19:30.
А это значит, что за дверью Бекетт.
Черт.
Я посмотрела на свое полуголое тело.
Черт!
А потом начала сходить с ума.
— Я сейчас! — крикнула я.
Должна ли я впустить его? Ведь я практически голая!
Нельзя позволять ему увидеть меня в таком виде!
А может, мне стоит сделать это: покачать бедрами и дать ему хорошенько рассмотреть мои прелести.
Будто это когда-нибудь произойдет.
Блин, что мне надеть?
Я схватила с пола джинсы и натянула их, даже не посмотрев, что именно надеваю. Затем залезла в шкаф и сняла с вешалки первую попавшуюся под руки блузку, собрала волосы в хвост и надела удобные балетки.
Надеюсь, Бекетт не планирует вести меня на ужин в шикарный ресторан, потому что одета я больше для похода в «Макдональдс».
— Прости, — сказала я, запыхавшись, когда открыла дверь Бекетту и впустила его внутрь.
— Я уже начал думать, а не вломиться ли мне внутрь и не проверить, может ты застряла в туалете или еще где.
Бекетту очень шли джинсы и голубая рубашка того же оттенка, что и его глаза. Он даже подстригся.
Отличный способ заставить меня чувствовать себя неумехой в плане подготовки к свиданию, приятель.
— Кажется, ты порезался, — произнесла я, заметив кусок туалетной бумаги, прицепившийся к его подбородку.
— Черт. Я забыл об этом, — пробормотал он, смущенно убирая бумагу.
— Ты должен был оставить ее. Это мило, — подразнила я, надевая черное шерстяное полупальто.
— Ты готова? — спросил он.
— Как никогда, — я широко ему улыбнулась, и он рассмеялся.
— Я веду тебя не на смертную казнь. Ты должна проявить хоть немного взволнованности.
Я стала подпрыгивать вверх и вниз, хлопая в ладоши.
— О, Боже, Бек! Не могу дождаться нашего свидания! Так лучше? — спросила я, закрывая за собой дверь.
— Намного.
Бекетт отклонился, и я была уверена, что он пялится на мою задницу.
— Прости, но какого черта ты делаешь? — потребовала я ответа.
— Ты в курсе, что на твоей правой ягодице нарисован Чеширский кот?
Я выгнулась, чтобы заглянуть себе за спину и увидеть, о чем он говорит. И, конечно же, заметила на своей заднице ярко-фиолетовую заплатку с Чеширским котом.
— Я надела не те джинсы, — простонала я. Это были мои джинсы для уборки. Никто не должен был видеть меня в них, кроме меня и моего кота. — Я торопилась и не знала, что надеть. Это был такой стресс, — попыталась оправдаться я, натягивая низ пальто на свою задницу с котом.
— Последнее, чего я хочу, это чтобы ты нервничала, Кор-Кор.
Я ударила Бекетта по руке.
— Кажется, я предупредила тебя об использовании дурацких прозвищ, — пригрозила я ему.
— Учитывая, что я появился тут с туалетной бумагой, приклеенной к лицу, а ты с котом на заднице, думаю, мы станем отличной парой, — засмеялся Бекетт, снимая машину с сигнализации.
Я уже начала открывать пассажирскую дверь, когда он остановил меня.
— Нет! Подожди!
— Эм. В чем дело? — спросила я, поднимая руки и отходя от машины.
Бекетт поспешил ко мне и открыл передо мной дверь.
— Теперь можешь садиться.
— Бекетт, я вроде как могу и сама открыть дверь. Знаешь, я родилась после пятидесятых.
Я села в машину и пристегнула ремень безопасности, испытывая из-за его поведения больше удовольствия, чем должна бы. Раньше парни никогда не открывали передо мной дверь, да и я не очень задумывалась над этим.
Но это, вроде как, приятно.
Не то чтобы я когда-нибудь вслух в этом признаюсь.
Кому-либо.
— Моя мама правильно меня воспитала, Корин. И это значит, что я обращаюсь с женщинами, как с леди.
Я фыркнула и закатила глаза.
— Банально.
— Да, но это все, на что я сегодня способен, потому что даже не знаю куда, черт возьми, везу тебя, — сказал Бекетт.
— Что? Ты не знаешь, куда мы едем? Что это за первое свидание такое? — спросила я, хихикая. Это забавно. Очень-очень забавно.
Мы были такой странной парой. И это было идеально.
— Не ты одна нервничала. Почему всегда парень должен решать, где есть и что делать? — пожаловался Бекетт, заводя машину.
— Говорит парень, который настоял на том, чтобы открыть для меня дверь, будто у меня нет своих рук.
— Ну, Мисс Я-сама-по-себе, куда поедем? И значит ли это, что ты заплатишь за меня?
— Не заходи так далеко, — пошутила я.
Мы улыбнулись друг другу, и все мои переживания о том, как пройдет свидание с Бекеттом, улетучились.
Я забыла о том, что была странной и неловкой, когда находилась рядом с ним. Главным образом потому, что Бекетту, кажется, это во мне и нравилось.
— Так что ты хочешь съесть? У реки есть хороший французский ресторанчик, — предложил он.
— Ты видел кота на моей заднице? Не думаю, что я одета для похода во французский ресторан. Я могу пойти и переодеться, если ты, правда, этого хочешь...
— Ни в коем случае. Так у меня будет оправдание, чтобы весь вечер пялиться на твой зад, — ухмыльнулся Бекетт, и я прикусила нижнюю губу.
— Может, мне стоит немного повилять ею?
Глаза Бекетта загорелись.
— Ты это сделаешь? Пожалуйста?
Я застонала.
— Давай мы сначала решим, где будем есть, прежде чем я умру от голода, а позже можем поговорить о моей заднице.
И будто только того и ждал, мой живот заурчал. Громко.
— Ладно, очевидно, у нас есть первостепенная задача. Если ты не хочешь чего-то изысканного, тогда что?
— Лазанью? — спросила я серьезно.
Бекетт нахмурился.
— Ты самая забавная женщина, которую я знаю, — невозмутимо ответил он.
Я подмигнула ему, и он усмехнулся, покачав головой.
— Серьезно, я девушка, которая любит мясо и картофель. Здесь нет ничего особенного.
— О-о-о, тогда я знаю одно местечко, где мы можем это поесть.
Мы отъехали совсем недалеко и остановились у ресторана, в котором я не была уже много лет.
— Откуда ты знаешь об этом месте? — спросила я, выходя из машины.
— Отец приводил меня сюда после бейсбольных тренировок, — ответил Бекетт, странно глядя на меня. — Ты была здесь раньше?
Я кивнула и с трудом сглотнула.
— Да, с родителями.
— Тебе здесь не понравилось? Мы можем поехать куда-нибудь еще...
— Нет. Все нормально. Вообще-то, здесь даже идеально. Мне нравится у них еда.
Я нацепила на лицо улыбку и вдохнула сквозь боль, но она не была значительной.
Не в этот раз.
Бекетт взял меня за руку так естественно, будто делал это тысячу раз, и мы зашли в крошечное заведение на окраине города. Там пахло именно так, как мне запомнилось: жареной едой и яблочным пирогом.
Бекетт повел нас к столику и протянул мне меню после того, как мы сели.
— Здесь совсем ничего не изменилось, — заметила я, удивленно оглядываясь вокруг.
Закусочная «Стар Сити» стала частью моей истории, о которой я давно забыла. Но теперь я вспомнила, как пила здесь шоколадные коктейли и съела кучу сырных палочек.
Я уже и забыла, как мне нравились скрипящие пластиковые столы и липкие меню. Казалось, это было так давно.
— По-моему, это немного ненормально, что мы всю жизнь прожили в этом городе и встретились лишь сейчас, — сказал Бекетт, и я задумалась о том же.
Саутборо — не очень большой городок в штате Вирджиния. Как так случилось, что мы не пересекались друг с другом, пока не оказались в одной группе поддержки?
Но всему свое время. Вероятно, мы не встретились потому, что судьба не почувствовала, что мы готовы, пока оба не оказались на том отрезке своей жизни, когда отчаянно нуждались друг в друге.
— Ты ходил в Центральную среднюю школу? — спросила я, и Бекетт покачал головой.
— Я ходил в Маунтин Вэлли. Мои родители живут прямо на границе районов, поэтому я оказался там.
Мы сделали заказ: бургеры и картофель фри. Не удивительно.
— Ну, я редко куда ходила, поэтому ничего странного, что мы никогда не встречались, — призналась я.
— Жаль, — задумчиво произнес Бекетт.
— Ты о чем?
Бекетт сладко и мило мне улыбнулся.
— Мне жаль, что я не нашел тебя раньше. — Его глаза сияли. Как и мои.
Я старательно подавила громкий вздох.
— Это мило. Я лучше буду сидеть в душной закусочной, чем в заведении, где могу говорить лишь шепотом. — Бекетт сделал глоток воды.
— Я счастлива, если по вечерам ем еду из микроволновки, так что все отлично.
— Так ты не готовишь? — спросил он.
— О, я умею готовить. Просто сейчас решила этого не делать. Нет смысла готовить на одного.
Ага, я неудачница, которая ест в одиночку, скармливая коту остатки, и пытается не плакать во время рекламных роликов на канале «Холлмарк». Ты прям победитель по жизни, Корин.
— А я могу сжечь даже воду. Будучи ребенком, я пытался помочь маме приготовить ужин, но в итоге что-то поджег. Кухня меня пугает.
— Может, мне стоит преподать тебе парочку кулинарных уроков. Мама научила меня всему, что я знаю.
— Правда? Это здорово. Какая она? — спросил он невинно, потягивая холодный чай.
— Мертвая, — ответила я прямо.
Боже! Почему я выразилась именно так?
Бекетт побледнел, раскрыв рот.
— Корин, я не знал. Мне так...
— Не надо говорить мне, что тебе жаль. Это случилось давно.
Мне было стыдно, что я вывалила этот трагичный факт прямо Бекетту в лицо. Я даже не предупредила бедного парня. Я, правда, никудышна в первых свиданиях. Поэтому в моей не особо удачной личной жизни очень редко бывали вторые.
— Так тебя вырастил отец?
— Эм-м, он тоже умер.
А-а-а! Что со мной не так? Можно же было как-то мягче рассказать ему об этом!
Бекетт провел рукой по волосам.
— Кажется, сегодня я получил два очка из двух по шкале невежественности.
— Бек, ты не знал. Я обычно не говорю об этом.
Между нами повисло неловкое молчание.
Отлично Корин. Должно быть, это твой новый рекорд. Испортила свидание менее чем за тридцать минут. Я все ждала, когда Бекетт попросит чек, и не стала бы его за это винить.
— Могу я спросить, есть ли у тебя брат или сестра? Пожалуйста, не говори, что они тоже умерли, — взмолился Бекетт.
Я рассмеялась. Не могла остановиться. Мне ничего не оставалось, кроме как посмеяться над нелепостью ситуации, в которой мы оказались из-за меня.
— Нет, но иногда мне хочется, чтобы моя сестра умерла.
Ох, мой юмор был сегодня так не к месту, что это было просто нелепо. У меня пересохло во рту, и я сделала глоток воды.
— У меня есть старшая сестра, Тамсин. Она адвокат. Замужем. И самая настоящая сука.
— Она добавила это в свое резюме? — спросил Бекетт абсолютно серьезно.
— Должна бы. Это ее лучший талант, — ухмыльнулась я.
Прибыла наша еда, и на несколько минут, пока мы ели, наступила тишина. Я запихнула бургер в рот, в надежде занять его и не испортить все еще больше, чем уже есть.
Если Бекетт после этого захочет иметь со мной дело, это будет чудом. Я уже начала оплакивать потерю.
— Ты училась в колледже? — спросил Бекетт, прикончив бургер за пару минут.
Я окунула картофель фри в кетчуп.
— Нет. Мы с Адамом открыли студию сразу после окончания школы. Он не планировал продолжать учиться дальше, как и я. Поэтому мы открыли магазин.
— Ты уже давно дружишь с Адамом?
Я кивнула.
— Со старшей школы.
— Он немного странный.
— Ты заметил, да? Он... ну... его трудно понять. Но он хороший. А теперь расскажи мне о себе. Выкладывай все темные секреты. — Я ловко перевела разговор на Бекетта, не желая тратить время на рассказы о своей никчемной жизни.
— Ну, ты уже знаешь о моей давней любви к фотографиям и глубокой ненависти к лазанье и травяному чаю. Даже не знаю, что еще тебе рассказать. — Бекетт доел свою картошку и убрал тарелку на край стола.
— Очень в этом сомневаюсь.
Бекетт постучал пальцами по столу.
— До того как со мной случился сердечный приступ, я был обычным, не подающим особых надежд спортсменом. По выходным напивался с друзьями и, когда приходил домой с работы, играл в Call of Duty.
— А теперь? — подтолкнула его я.
— А теперь, если честно, я не понимаю, что делаю.
Ого. Жизненный кризис.
— А давай посмотрим на все иначе? Вместо того чтобы спрашивать себя, что ты делаешь, подумай о том, чего хочешь сам.
Очевидно, я упустила свое призвание в качестве мотивационного оратора.
— Мне бы хотелось жить где-нибудь на пляже, делать фотографии и зарабатывать этим себе на жизнь.
— Звучит круто. Так что тебя держит? — спросила я и откусила кусочек бургера.
Бекетт задумался.
— Я, правда, не знаю. — Казалось, его удивил собственный ответ.
— Чем ты занимаешься? На основной работе, я имею в виду?
Я водила картошкой по тарелке, рисуя круги, и наслаждалась этим допросом. Мне нравилось находить лакомые кусочки информации о Бекетте. Казалось, что мне он позволяет видеть больше, чем остальным. И это мне очень льстило.
— Я менеджер по продажам в компании по разработке программного обеспечения. Можно сказать, что я работаю в сонном царстве.
— Так значит, ты не борешься с преступностью в красном плаще, и все это не так уж и плохо, — заметила я.
Посмотрите на меня, вся такая позитивная.
— От этого мой мозг как будто немеет, Корин.
— Бла-бла-бла. Скольким людям на самом деле нравится их работа? — возразила я.
— Тебе, — возразил он в ответ.
Ну, тут он меня подловил.
— Так если ты ее так сильно ненавидишь, сделай с этим что-нибудь. Поселись на пляже. Стань фотографом, — бросила я ему вызов, а потом вытерла рот салфеткой и бросила ее на стол.
— Ты похожа на мою сестру Зои.
— Кажется, твоя сестра — умная девушка.
Бекетт рассмеялся.
— Она согласилась бы с тобой. Но ты права. Я не могу сидеть и тупо жаловаться на жизнь. Я должен что-то сделать, поэтому и думаю, чтобы взять несколько фото-уроков в колледже.
— Это отличное начало, Бек.
Взгляд Бекетта смягчался каждый раз, когда я называла его так. От этого я ощущала теплоту и смущение.
Когда принесли счет, Бекетт протянул его мне.
— Ты платишь, верно?
Я закатила глаза, а он подмигнул мне, находя это чертовски забавным.
Покончив с оплатой, мы пошли к машине.
— И что дальше? — спросила я.
Надеюсь, Бекетт не повезет меня домой. Думаю, ужин прошел хорошо, несмотря на мой приступ словесной диареи.
— Хочешь поехать ко мне? — предложил Бекетт.
— Эм...
К нему? Разве это не кодовая фраза для секса? Бекетт хочет заняться со мной сексом? И почему я так часто произношу слово «секс» в своей голове?
Секс. Секс. Секс.
— Я просто подумал, что мы могли бы посмотреть фильм или типа того, — объяснил Бекетт.
Все, что я слышала, это бормотание, бормотание, секс, бормотание.
— Корин. Я буквально вижу, как в твоей голове крутятся колесики. Это проблема?
— Ты хочешь заняться сексом? — вырвалось у меня изо рта.
Мы как раз остановились у машины. Я произнесла это слишком громко, отчего заслужила несколько косых взглядов от прохожих.
Бекетт подавился и закашлялся.
— Прости?
— «Поедем ко мне» — это эвфемизм, верно? Так говорят, когда намекают на секс.
Теперь я произношу слово «секс» вслух. Будто у меня болезнь Туретта.
Эй, как дела? Секс!
Хорошая погода. Секс!
— Я не использовал это как эвфемизм. Клянусь! Я, правда, хочу знать, не хочешь ли ты посмотреть со мной фильм. Или мы можем пойти в кино, больше ничего.
— В кинотеатре тоже можно заняться сексом, — выдала я.
Боже мой, когда я научусь молчать?
— Не могу сказать, что испытывал подобное, но приму твои слова на веру.
Мы до сих пор стояли возле машины Бекетта. Он собирался отвезти меня домой. Я была уверена в этом. И все, казалось, будет весьма прилично.
— Значит, ко мне? Никакого эвфемизма. — Он улыбался мне так, будто я не была полной идиоткой.
— Конечно, — улыбнулась я в ответ.
***
— Вау, и это твоя квартира? — спросила я после того, как Бекетт включил свет.
— Да. Я недолго живу здесь. Переехал этим летом.
— И с тобой больше никто не живет?
— Эм, нет. Больше нет, — ответил Бекетт, ему явно было некомфортно.
Ох. Должно быть, его бывшая тоже жила здесь. Это делает ситуацию немного неловкой.
Я подошла к каминной полке и заметила там несколько фотографий в рамках. Я узнала одну из них: черно-белую фотографию моста на Эш-стрит.
Я подняла ее.
— Это та, что ты сделал на прошлой неделе?
Бекетт покачал головой.
— Нет, ее я сделал в школе.
Я удивленно на него посмотрела.
— Ты не шутил, когда говорил, что фотография была твоей страстью. Это потрясающе!
— Спасибо. — Бекетт выглядел смущенным, но довольным. Кажется, не мне одной тяжело принимать комплименты.
— Серьезно. Ты должен что-то с этим сделать, иначе ты просто растратишь свой талант. Меня ты просто поразил, — сказала я ему искренне.
Бекетт застенчиво улыбнулся.
— Правда? Ты так думаешь?
— Абсолютно! Фото достойно галереи! Свет и тень лежат очень гармонично, — выдохнула я, наклоняясь ближе, чтобы лучше все рассмотреть.
— Для меня много значат твои слова, — заметил Бекетт нежно, останавливаясь позади меня. Он практически прижимался к моей спине.
— Я так говорю, потому что это правда. Я не говорю пустые слова. Мой отец утверждал, что я его детектор лжи, потому что никогда не умела лгать. Вообще-то, я весьма ужасна в этом...
— Я заставляю тебя нервничать, не так ли? — прошептал Бекетт мне на ушко, вызывая дрожь.
Я закрыла глаза, приказывая сердцу замедлиться. Не сработало.
— Да. Это так.
Бекетт развернул меня к себе, чтобы я посмотрела ему в лицо. Мне нравилось смотреть ему в глаза. Большую часть жизни я ненавидела, что обладаю высоким ростом, и теперь впервые меня это не волновало.
— Почему я заставляю тебя нервничать? — спросил Бекетт, одаривая меня веселой улыбкой.
— Потому что на уме у меня секс. Я знаю, ты сказал, это был не эвфемизм, но мы здесь одни, и я жду, когда ты что-то предпримешь, и от этого нервничаю. А это значит, что я неизбежно начну болтать нечто глупое. Пожалуйста, прикажи мне замолчать, — взмолилась я.
— Знаешь, ты тоже заставляешь меня нервничать, — признался он, его голос был чуть громче шепота.
— Я заставляю тебя нервничать? Почему? — широко улыбнулась я.
Бекетт заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо, коснувшись пальцами моей щеки.
— Потому что то, что я чувствую, когда нахожусь рядом с тобой, это безумие. И я не могу это контролировать. Я просто хочу прикоснуться к тебе. Хочу быть с тобой. Все. Время. Глупо, правда? Мы знакомы совсем недолго, но клянусь, мне кажется, будто ты знаешь меня лучше, чем те, кто знает меня уже много лет.
Я тяжело вздохнула и прикусила нижнюю губу. Страстный взгляд Бекетта опустился на мои губы.
— Я чувствую то же самое.
— Хорошо, — пробормотал Бекетт. — Я собираюсь поцеловать тебя. Мы не будем заниматься сексом. Не сегодня. Но я хочу поцеловать тебя и, может, немного полапать… если ты не против. — Он усмехнулся, и я ткнула его рукой в живот.
— Не издевайся надо мной.
Бекетт притянул меня к себе, скользнул руками по моим и провел до шеи.
— Я даже не мечтал об этом, — произнес он мягко и поцеловал меня.
И, боже, как же он поцеловал меня.
Языком нежно надавил на мои губы, и я мгновенно их приоткрыла. Он скользнул им внутрь, вторгаясь в мой рот, захватывая власть надо мной.
Я могу вечность целовать его, позабыв о еде и сне. Все, что мне нужно, это губы этого мужчины, прижатые к моим. По крайней мере, пока я не потеряю сознание от голода или пока не лопнет мой мочевой пузырь. Но до тех пор я буду невероятно счастлива, просто целуя его.
— М-м-м, — простонала я ему в губы.
Кожей почувствовала, как Бекетт улыбнулся, и поняла, ему нравятся звуки, которые я издаю. Что хорошо, потому что я громкая девочка, когда чувствую, что мои женские части начинают откликаться.
— Ты невероятна на вкус, — пробормотал Бекетт, покрывая поцелуями мою шею.
— Я переживала, что на вкус окажусь, как лук. Я должна была подумать об этом, когда заказывала ужин.
Да уж, учитывая, что была возбуждена, я продолжала говорить глупости.
Бекетт скользнул языком по чувствительной коже под моим подбородком, и я задрожала. Клянусь Богом, задрожала всем телом — от головы до кончиков пальцев.
Он провел линию до моего ушка и потянул за мочку, покусывая ее. Но было не больно. Совсем не больно
— М-м-м, — застонала я снова, на этот раз громче.
— Ты идеальна на вкус. Я не могу насытиться тобой, — прохрипел Бекетт.
Ох, я сейчас растекусь в лужицу на его полу.
— Прекрати же уже облизывать меня и поцелуй, черт побери, — потребовала я.
Бекетт хмыкнул, медленно возвращаясь к моим губам.
