Земля мифов, преданий, легенд

Воспоминания жены военного переводчика в Эфиопии

ПЕРЕЛЁТ-ПЕРЕЕЗД

 

Июнь 1987-го. Я в Москве, бегаю по коридорам «Десятки». Чиновники-ротозеи выписали пропуск только на меня, хотя я предупреждала по телефону, что буду с ребёнком. Мне повезло, что мама приехала меня провожать. Сейчас она с дочкой сидит в скверике на Гоголевском бульваре, а я занимаюсь документами.

Наконец, паспорт выдан, проездное требование выписано. Теперь нужно получить билеты на самолет, сообщить о дате вылета направленцу, сдать комсомольский билет на хранение в ЦК ВЛКСМ, сделать необходимые покупки.

Нас поселили в Бирюлево. Это юго-восточная окраина Москвы, но добираться до неё удобно: сначала на метро, потом – на автобусе. Вокруг живёт много слушателей военных академий из Азии и Африки – они такие смешные в своей офицерской форме. Ассортимент в местном универсаме очень широкий, чтобы наши иностранные коллеги ни в чём не нуждались.

Рейс «Аэрофлота» Москва-Аддис-Абеба летает по пятницам, вернее, в ночь с четверга на пятницу. Перелёт без посадки, около 6 часов. Есть и другой вариант – Боинг «Эфиопских авиалиний». Но он по вторникам, летит 11 часов и делает 3 дополнительные посадки: Афины, Каир, Хартум. Мы выбрали более дешёвый и короткий рейс.

Выехали из Бирюлево около 10-ти вечера, забрали чемоданы и ящики из камеры хранения на Курском вокзале и около 12-ти ночи были в «Шереметьево-2». Мне и раньше приходилось бывать в этом аэропорту, но я не переставала восхищаться его интерьером и комфортом. Заполнила выездной талон, потом таможня, багажка, санитарный и паспортный контроль. Так как нас было двое, то и багажа можно было взять на два места. На самом деле багажа было меньше, поэтому кто-то из присутствовавших в аэропорту попросил меня забрать свою люстру (её передавали, как посылку). Одна рука у меня была занята, на ней спала дочка. Другой руки не хватало, чтобы переставлять поклажу. Мне помогали мужчины из нашего посольства – они возвращались на работу после отпуска. В самолёте все расселись, и мы взлетели. Дочка моя крепко заснула ещё в зале вылета, и мне осталось только аккуратно уложить её на кресла. Через некоторое время принесли еду. Кормили хорошо, была даже красная икра. Но поскольку тогда я икру не ела, а сливочное масло не ем и сейчас, сделанный бутерброд я завернула в салфетку и бросила в сумку. Хотелось угостить мужа. Дочка спала, поэтому ей еду не принесли, а попросить принести её порцию я не решилась.

Ребёнок проспал до самой посадки. Проснулась она, видимо, от укачивания, стала плакать. Сели мы быстро и легко, дочка успокоилась.

К моему удивлению, в аэропорту «Боле» в окрестностях Аддис-Абебы было холоднее, чем в Москве,- около +17°С. На паспортном контроле я увидела мужа. Как оказалось потом, он точно не знал, что мы летим именно этим рейсом, а просто попросился в город, зная, что мы скоро должны прилететь. Чтобы ускорить мой переход через границу, муж начал заполнять въездной талон сам. Когда пограничник взял мои документы, на его лице появилось удивление и непонимание. Как оказалось, муж написал мою девичью фамилию и уменьшил мой возраст на 2 года. Из-за полного несоответствия с паспортом у пограничника возникли вопросы, на которые я ответить не могла, а у мужа и в мыслях не было, что он мог ошибиться. Ох, уж эта мужская самоуверенность!

Багаж получен, таможня, паспортный и санитарный контроль преодолены. Люстру сразу же забрали те, кому она предназначалась. Я обратила внимание на то, что многие из наших соотечественников, владеющие информацией или опытом, презентовали таможенницам и карантинщицам маленькие пробные флакончики наших советских духов (такой флакончик стоил в любом советском универмаге 50 копеек). Это помогало решить любой вопрос легче и быстрее. В моём случае возникли вопросы по обогревателю, который я везла по просьбе мужа. Эфиопия находится на высокогорье, на высоте 2600 –2800 м над уровнем моря. Там очень большой суточный перепад температур. Днём бывает до +30°С, а ночью +5°С. Случаются и заморозки.

Паспорта у нас забрали ещё в аэропорту, сразу же после прохождения всех формальностей: специальный человек из отдела кадров аппарата Главного военного советника (ГВС) стоял на выходе и складывал их в свой «дипломат». В следующий раз свой служебный заграничный паспорт я увижу только перед вылетом в Союз в том же аэропорту полтора года спустя. Все наши военные советники, специалисты, переводчики и члены их семей находились в Эфиопии, не имея при себе абсолютно никаких документов.

Около 12 дня нам ехать в аппарат ГВС, но моя дочь сообщает, что она хочет хлебушка. И я начинаю понимать, что ребёнок с 19:00 прошлого дня ничего не ел. Вот тут-то и пригодилась припрятанная в самолёте булочка с маслом и икрой. Дочка съела её с удовольствием. На просьбу дать попить мы купили ей бутылку кока-колы, но пить её она категорически отказалась, подтвердив известную мудрость – устами младенца глаголет истина!

Шестьдесят километров по серпантину -  и мы дома. Хотя пишется и произносится «серпантин» легче, чем переносится. Чудные горные пейзажи. Проехали несколько деревень с лачугами, в которых живет местное население. Ещё из иллюминатора было видно, что внизу всё зелёное, а распаханные участки – красные. Красное – это земля. Прилетели мы в сезон дождей, т.е. зелени было очень много, а трава – выше моего роста.

На полпути между Аддис-Абебой и нашим гарнизоном располагалось довольно большое водохранилище, из которого поставлялась вода в столицу. Вся его территория вместе с близлежащим лесом была огорожена, и там же за оградой находилась насосная станция. На водной глади расположились сотни пеликанов и других водоплавающих птиц. На воротах этого гидрологического сооружения красовался огромный щит, на котором на 3-х языках (амхарском, английском и русском) было написано: «Купаться и ловить рыбу запрещено!» Видимо, наши соотечественники настойчиво пытались провести выходные на природе возле воды в таком чудесном месте. Несмотря на этот запрет, перед нашей машиной то и дело оказывались выскакивающие из лесу местные мальчишки, которые предлагали купить только что пойманную рыбу. Это были ещё живые, нанизанные через глаз и рот на деревянные прутики зеркальные карпики всех размеров. Рыба продавалась почти за бесценок, т.к. местные её не едят, и заработать на ней можно было, только продав её русским.

Вдоль дороги, по которой мы ехали, как, впрочем, и вдоль других дорог, было установлено большое количество плакатов и транспарантов, как рекламного, так и идеологического содержания. Меня просто умиляли портреты основателей марксизма-ленинизма Карла Маркса, Фридриха Энгельса и Владимира Ленина, изображенных вместе плечом к плечу в профиль. По формам их бород можно было узнать, кто есть кто, но черты и цвет лица у них были местные, эфиопские.

Первое впечатление, будто мы попали в пригородный дом отдыха где-то в средней полосе европейской части СССР. Разноцветные деревянные щитовые домики разбросаны в смешанном лесу, состоящем из сосны, лиственницы, эвкалипта и мимозы. Домики строили и жили в них первые 5 лет кубинцы, а последние 5 лет – советские военные специалисты. Мимоза там цветёт круглый год. Кончики каждой ветки усеяны пушистыми ярко-жёлтыми шариками. Потом, оказалось, осыпаются эти шарики тоже круглый год, и нужно ежедневно подметать дорожки. Домики построены на 4 отдельных входа. Квартиры одинаковые, общей площадью около 100 квадратных метров. В каждой квартире две одинаковые комнаты примерно по 30 квадратных метров с выходом на общую лоджию около 12 квадратных метров, кухня – 15 кв. м, прихожая – 20 кв. м, туалет, ванная, кладовка. Горячая вода нагревается электробойлером. Электрочайник, электроплитки для приготовления пищи, посуду мы привезли с собой. Как потом оказалось, место, куда мы приехали, имеет 2 названия — итальянское Холлетта и арабское Генет. Арабское в переводе означает «рай».

Немного позже мне показали стоящие на территории училища виллы, где должны были жить советские специалисты: шикарные двухэтажные особняки в итальянском стиле с плоскими крышами и внутренними двориками, расположенные в хвойном лесу. По слухам, после того, как эти виллы увидел ГВС, советским специалистам запретили в них заселяться, так как по комфортности они давали фору вилле ГВС в Аддис-Абебе и даже виллам сотрудников советского посольства. В этих домах жили эфиопские старшие офицеры – руководители училища и военных кафедр.

ЗЕМЛЯ МИФОВ, ПРЕДАНИЙ, ЛЕГЕНД

 

Сделаю небольшое лирическое отступление – хочу немного рассказать об Эфиопии.

Это страна с необычайно интересной историей, упоминания о ней и её жителях можно встретить даже в Библии и мифах Древнего Мира.

История страны насчитывает более двух тысячелетий. Письменная, точно зафиксированная в документах история Эфиопии начинается с прихода из-за Красного моря поселенцев из Южной Аравии, где уже существовали стабильные государства (наиболее известное из них – Саба) и связана она с ростом Аксумского царства. Аксуму посвящено много легенд. Самая известная из них гласит, что царица Савская Мекеда, правившая Аксумом за тысячу лет до нашей эры, наслышавшись о мудрости и богатствах царя Соломона, решила сама посетить Иерусалим. Согласно легенде, царица провела в гостях несколько месяцев, а по возвращении в Аксум родила сына. Он-то, якобы, и стал под именем Менелика I родоначальником «соломоновой династии». К этой династии причислял себя и последний император Эфиопии Хайле Селассие, что и было записано в конституции 1955-го года.

Когда Менелик I вырос, он посетил своего отца, но, в конце концов, изъявил желание возвратиться на свою родину. Соломон щедро одарил сына, приставил к нему своих слуг, рабов и войско. Один из приставленных к Менелику I слуг выкрал из дворца Соломона Ковчег Завета Господня, т.е. ковчег, в котором хранились каменные скрижали с 10-ю заповедями, которые Господь передал Моисею. Эфиопы верят сами и убеждают весь мир, что этот ковчег со скрижалями до сих пор хранится в одной из церквей Аксума. Церковь эта небольшая, ограждённая кованой изгородью. За изгородь никого не пускают, можно только прикоснуться к металлу изгороди. Простым смертным смотреть на эту святыню запрещено, пускают только самых избранных. Из представителей новейшей истории на ковчег довелось посмотреть королеве Великобритании (не знаю, какой точно: правящей монархине или королеве-матери). Увы, тем, кто посвящён в тайну ковчега и скрижалей, какие-то неведомые запреты не позволяют что-либо рассказывать о них.

Столица Эфиопии Аддис-Абеба находится в центральной провинции Шоа, в английской транскрипции Шеба, т.е. Саба – земля царицы Савской.

В Эфиопии свой календарь, отстающий от нашего на семь с половиной лет. Новый год наступает в сентябре, вместо ёлки эфиопы украшают свои жилища месхелем – жёлтыми цветами, похожими на полевые ромашки с желтыми лепестками. Эфиопский год состоит из 13 месяцев: 12 месяцев по 30 дней и 1 месяц из 5 – 6 дней. Девиз эфиопской национальной туристической компании звучит так: «Тринадцать месяцев солнечного сияния», т.е. солнце круглый год – дней без солнца в Эфиопии просто не бывает.

 

НАШЕ УЧИЛИЩЕ

 

Итак, мы живем в 60-ти километрах от Аддис-Абебы, в городке, который по масштабам напоминает рядовой советский райцентр. Городок разделён на 2 части военным училищем. Училище это — первое из всех военных учебных заведений в Африке. Его открыли в 1935 году. Первый выпуск сразу же ушёл на войну - 2-ю Мировую. Эфиопия была оккупирована Италией. Вернулись с войны только 5пятеро выпускников, которые сразу же были повышены в званиях до генералов. Один из них был ещё жив в 80-е годы.

Во время нашего пребывания военное училище преобразовали в курсы усовершенствования офицерского состава. Если раньше в училище учились курсанты, то после преобразования стали учиться офицеры. На территории училища стоял великолепный памятник: на высокой колонне возвышалась покрытая жёлтым металлом изящная фигура бегущего воина с копьём. Изображение этого памятника было напечатано на форменных белоснежных футболках курсантов и офицеров училища. Рядом с памятником была церковь и одна из многочисленных бывших резиденций свергнутого императора Хайле Селассие. Напомню, на момент свержения последнего императора в 1975 году эта монаршая династия была самой древней из всех в новейшей мировой истории.

В гарнизоне проживало около 15 наших военнослужащих, некоторые – с семьями. Офицеры были представителями двух поколений: отцов и детей. Отцы – советники и специалисты (полковники и подполковники), которые преподавали на кафедрах училища, а дети – переводчики (младшие лейтенанты-практиканты, лейтенанты, старшие лейтенанты и просто служащие СА), которые помогали старшим офицерам преподавать и жить в незнакомой стране.

Если не считать 4-х летней оккупации войсками Муссолини, Эфиопия никогда не была ни чьей колонией. Боевой дух местного населения был и остаётся очень высоким. У такого «неколониального» прошлого есть две стороны: 1-я — эфиопы не воспринимают белое население как бывших колонизаторов, т.е. не ощущают по отношению к нему скрытой генетической ненависти; и 2-я – они требуют к себе такого же уважительного отношения, как и к белым. Эфиопы не считаю себя африканцами, они сильно отличаются от африканцев даже внешне. Кожа у эфиопов имеет цвет молочного шоколада, а черты лица — европейские. Язык эфиопов – амхарский, относится к семитской группе, в городах многие владеют английским, на севере – итальянским. Амхарское письмо — слоговое, т.е. каждый символ означает слог, а не букву, поэтому в письменном виде слова короткие, состоят из 4-5 знаков. Национальная одежда и музыка эфиопов похожи на индийскую. Некоторые ученые утверждают, что полуостров Индостан в древности во время формирования материков отделился от Африканского рога и присоединился к Азии. Эфиопия – страна многонациональная, состоит из нескольких провинций. Национальности отличаются языками, укладом жизни, вероисповеданием.

Никаких невиданных экзотических животных нам в Эфиопии не встречалось, разве что ослы и гиены. На ослах эфиопы возят дрова, воду, другие мелкие грузы. А гиен мы, хоть воочию и не видели, зато слышали почти каждую ночь. Выли они просто жутко.

В нашем гарнизоне жила на привязи зелёная мартышка Гришка – очень коварное существо! Так получилось, что гришкино место обитания находилось прямо перед нашими окнами. Дочка ела плохо и после неё всегда что-то оставалось в тарелке. Гришка уже по звукам из нашей кухни знал, когда ему что-то перепадёт. Но после того как последняя капля еды попадала к нему в миску, можно было получить удар его задней лапой по лицу. А ещё он обожал залезать под юбки зазевавшимся женщинам. Иногда он перегрызал верёвку – это было уже настоящим стихийным бедствием, о котором немедленно сообщалось по селектору. Гришка через открытые окна и двери забирался в квартиры и делал там всё, что хотел, переворачивал кастрюли и устраивал себе пирушки. Приходилось его заманивать бананами и накрывать одеялом, причём умела это делать только одна женщина – жена специалиста бронетанковой кафедры.

ПОХОДЫ НА МАРКАТ

 

Маркат – местный базар – собирался днём 2 раза в неделю, по одному разу с каждой стороны (напомню, что городок разделён территорией училища). Пока мужчины жили без жён, им разрешалось в рабочее время ездить на базар. Но приехали мы, муж нас свозил меня на маркат один раз и всё, далее я должна была ездить сама, вернее с дочкой. Всё бы ничего, но нужно учить язык. Я всё переписала в блокнотик: как спросить, что сколько стоит, как называются продукты (мясо, овощи, хлеб и т.д.), числительные – ведь необходимо торговаться, а нежелание торговаться воспринимается как неуважение к продавцу. Нас привозила на маркат полевая скорая помощь – «амбуланс». Внутри у неё всё было переделано по типу современных маршруток. Не успеваешь выйти из машины, как из рук местная детвора вырывает корзину и ведёт по рядам. Таким образом, они пытаются подработать. За ношение корзины им дают мелочь, пустую бутылку из-под растительного масла, прочитанные газеты (местные использовали их в качестве обоев) и прочее. Большинство из нас для них «Раша», а ярко выраженные брюнеты – «Куба». Я пыталась объяснить, что я и не «Раша», и не «Куба», а украинка – к сожалению, меня не поняли. Дочка моя стала «Раша бэби», хотя по её внешности ей бы больше подошло «Куба бэби». На базаре каждый норовил прикоснуться к её белому телу, поэтому всё внимание на ребёнка. Таких маленьких белых детей здесь ещё не видели, малышке всего 2 года и 1 месяц. Дочка жалуется, что её постоянно трогают и щипают, а я не успеваю отгонять желающих познакомиться с нами поближе. Наконец-то мы прорываемся к рядам торговцев и торговок. Вытаскиваю блокнотик, задаю вопрос, сколько это стоит. Ответ так молниеносен, что мне приходится сначала запомнить услышанную абракадабру, а потом по памяти искать соответствия в блокнотике. Пройдет совсем немного времени, и на бытовом уровне я смогу общаться с местным населением почти свободно.

Теперь необходимо перешагнуть психологический барьер, чтобы зайти в мясную лавку: это особая статья, зрелище не для слабонервных. В лавках, сбитых кое-как из досок, на стенах висят привязанные за ноги половины коровьих туш. Тут же лежит голова, кожа, сердце, лёгкие, хребет, печень, желудок, другие внутренности, на земле лужи свежей и остатки старой крови. Холодильников нет, поэтому мясо в лавках бывает только парное. Но запах! Эфиопы православные, их православие намного древнее и немного отличается от нашего. Они – монофизиты, более верны Ветхому, чем Новому Завету. Поэтому свинину, утку, кроликов, рыбу, грибы они не едят: это нечистая еда. Из мяса употребляют в пищу говядину, баранину и курицу. Баранов и кур покупают живыми, сами убивают, потрошат и готовят. Очень строго соблюдают эфиопы религиозные посты. Во время постов мясо почти не продается, а если и продается, то по значительно завышенной цене. На рынке очень много овощей: картофель, капуста, морковь, свекла, лук, чеснок, сладкий и горький перец, спаржевая фасоль, помидоры и огурцы…

Встречаются и национальные продукты, которые мы пробовать не решаемся, да и не знаем, что с ними делать. Лежат горы зелёного дикого кофе и гигантского арахиса. Всё продаётся прямо с земли, торговцы и торговки тоже сидят на земле. Из фруктов только лаймы, лимоны, зелёные недоразвитые бананы и манго (сказываются холодные ночи). Стоят корзины, полные (до нескольких сотен) куриных яиц. Но местные куры по внешнему виду и размеру похожи на декоративных кур в наших зоопарках. Мы почти не покупали яиц на маркате, т.к. половина из того, что находилось в корзинах, было тухлым, а определять свежесть яиц на просвет мы не могли из-за нехватки опыта. Вместо этого мы раз в месяц заказывали яйца на ферме. По размеру это были настоящие богатыри, снесённые курами какой-то голландской породы, но скорлупа у них была очень слабой.

Овощи на маркате всегда были молодыми, только что с грядки – все, включая картофель. Мне это очень нравилось. Мясо парное, абсолютно без костей и жира, просто куски вырезки. Мясо стоило 2,5 доллара за1 кг, овощи – вообще копейки. Эфиопская валюта называется «бырр», в то время 2 бырра равнялись 1 доллару.

Рядом с нашим городком рос хвойный лес. В период дождей там было огромное количество грибов – маслят, сыроежек и мухоморов. На грибную охоту часто приезжали наши люди из Аддис-Абебы. Маленьких грибов, которые обычно собирают в наших родных лесах, не было, они за ночь вырастали до10 см в диаметре шляпки.

Молоко мы брали на местной ферме один раз в неделю по воскресеньям. Оно было больше похоже на сливки. Абсолютно цельное, вкусное и дешевое – 0,60 бырра за литр. Молока брали много, делали из него сметану, простоквашу, творог и т.д.