Церковное право о проповедничестве

 

!	58 Апостольское правило: Епископ, или пресвитер, нерадящий о причте и о людях, и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Если же останется в сем нерадении и лености: да будет извержен[1].

Толкования

Зонара ^[2] . На всяком епископе лежит непременный долг подчиненный ему народ учить догматам благочестия и приводить к правой вере и честной жизни; ибо Бог через пророка говорит предстоятелям народов: если не возвестиши, ни соглаголеши, беззаконник той в беззаконии своем умрет, крове же его от руки твоея взыщу (Иезек. 3,18). Итак, епископ, не радящий об учении отлучается. Если же и после того не престает от нерадения; то и извергается. Подобно сему и пресвитеры; ибо правило требует, чтобы и они были учительны. И великий Павел заповедует епископу быть учительным и трезвенным (то есть: трезвящимся и бодрствующим), а не ленивым и небрежным. И самое имя епископа побуждает его к бдительности; ибо но назван надзирателем, а надзирателю должно бодрствовать, а не предаваться беспечности. Для сего епископам и кафедра в алтарь поставляется на возвышении. Это показывает, каков он должен быть, и от, что он должен с высоты обнимать взором народ ему подчиненный и тщательнее надзирать за ним. И пресвитерам установлено стоять там и сидеть вместе с епископом, дабы и они с возвышенного места могли надзирать за народом и благоустроять его, как сотрудники, данные епископу. И 19-е правило трулльского собора говорит: «предстоятели должны по вся дни, наипаче же в дни Воскресные поучать весь клир и народ».

Аристен ^[3] . Епископ, не научающий благочестию, отлучается, а пребывающий невразумленным и после того извергается. Епископ должен учить благочестию клир и народ. Если не радит о сем научении, отлучается; а если и по отлучении не исполняет сего, то подлежит и извержению.

Вальсамон ^[4] . Епископское достоинство есть учительное; и всякий епископ должен учить народ догматам благочестия и правилам жизни православной. Ибо он поставляется надзирателем для надзирания за народом своим; отчего и назван епископом. И пресвитеры должны быть таковыми же потому, что и они сидят близ епископов на высоких кафедрах. Итак, епископ и священник, не делающий так, но небрегущий о сем, отлучается; а пребывающий в нерадении и извергается. Пресвитеры учат с дозволения епископа, а не самовольно.

Славянская кормчая. Епископом и пресвитером учити люди всегда, якоже и 19-е правило глаголет 6-го собора Вселенского. Епископ или пресвитер не брегий о причетниках и о людях своих, и не наказая их на благоверие, да отлучится. Пребывая же в таковой лености, да извержется.

Толкование. Без всякого извета должны суть епископы учити люди сущие под ними, благоверным повелением, и на правоверие, и на чистое житие наставлять. Рече бо Бог пророком (Иезек. 33) к людей сих владыкам, аще не научиши ни возглаголеши, умрет беззаконный в беззаконии своем, и кровь его от руку твоею взыщу. Того ради и епископ, небрегший людей своих учити, да отлучится. Аще же ни тако от небрежения не отступит, да извержется. Такоже и пресвитеры, учительным бо быти и тем повелевает правило. И великий Павел (1 Тим. 283) учительну и трезву епископу быти заповедает, сиречь трезвящуся и бдящу, а не ослабленну и лениву. Ибо и имя епископское на трезвение того воздвизает. Епископ бо холм высок, нарицается, на нем же стража бывает. И аще кто на нем верху стоя стережет, и смотрит семо и овамо, епископ сей нарицается, еже сказается страж, или смотритель: да стражеви убо, и смотрителю бдеть подобает, а не лениться. Того ради епископом внутрь алтаря престол высоце водружен есть. И сия бо вещь являет, яко подобает им на сущия люди зрети с высоты, и смотрити я, и стрещи испытание. И пресвитеры же стояти тамо с епископом и сидети повелени быша, да и тии высокого ради седания, возводятся на смотрение людей, и на строение их, яко помощницы вдани суще от Бога епископу. Се же и девятое надесять правило повелевает иже в Трулле полатном святого собора.

 

!

19 Правило Шестого Вселенского Собора – Константинопольского: Предстоятели церквей должны по вся дни, наипаче же во дни воскресные, поучать весь клир и народ словесам благочестия, избирая из Божественнаго писания разумения и рассуждения истины, и не преступая положенных уже пределов и предания Богоносных отцов; и Если будет изследуемо слово писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удостоверяются, нежели составлениям собственных слов, дабы, при недостатке умения в сем, не уклониться от подобающаго. Ибо, чрез учение вышереченных отцов, люди, получая познание о добром и достойном избрания, и о неполезном и достойном отвращения, исправляют жизнь свою на лучшее, и не страждут недугом неведения, но, внимая учению, побуждают себя к удалению от зла, и, страхом угрожающих наказаний, соделывают свое спасение[5].

Толкования

Зонара. И пятьдесят осьмое правило святых Апостолов отлучает епископа, нерадящего о своем клире и народе и не учащего их благочестию, а продолжающего пребывать в сем нерадении и извергает. И великий Павел, в послании к Тимофею определяя каков должен быть епископ, заповедует быть ему и учительным (2 Тим. 2, 24). А в послании к Титу говорит, что епископ должен держаться верного словесе по учению, да силен будет и утешати во здравем учении, и противящиеся обличати (1, 9). Следуя сим заповедям Апостола и отцы сего собора изложили настоящее правило, говоря, что епископы всегда должны учить людей словам благочестия и в особенности в воскресные дни. Ибо в эти дни люди, оставляя дела рук своих, собираются в церкви и слушают божественные Писания. Итак, если в сии дни более учат, больше будет и пользы для народа. Притом святые отцы хотят, чтобы они учили не от себя, а от божественного Писания и толковали его по изъяснению божественных отцев, а не по собственному разумению и соображениям; ибо, говорят, если они руководствуются собственными соображениями, то может случиться, что иногда не будут в состоянии говорить и уклоняться от надлежащего. А из учения божественных отцев люди должны узнавать, что должно принимать и от чего должно отвращаться, и направлять жизнь свою к добродетели, избегая уклонения к грехам вследствие неведения божественных заповедей, и удерживаясь от зла страхом будущих наказаний.

Аристен. Предстоятель церкви, по преимуществу в воскресные дни, должен учить догматам, и истолковывать их не от себя, но как понимали божественные отцы.

Епископы обязаны учить клир и народ догматам благочестия во все дни, а в особенности в воскресные; и если кто предложит им вопрос о смысле Писания, то не должны толковать его от себя: ибо то почитается добрым об них свидетельством, если они знают предания богоносных отцев и решают вопросы согласно с ними, а не то, если сочиняют собственные слова, дабы, в случае возможной несостоятельности решить их от себя, не уклониться далеко от истинного толкования. А кто небрежет о клире и людях и не учит их благочестию, того пятьдесят осьмое правило святых Апостолов прежде отлучает, а за тем, если остается в этом небрежении, и извергает.

Вальсамон. Учителями церквей поставлены епископы. И потому правило говорит, что они имеют всякую необходимость учить подчиненных им людей и всегда, а еще более в воскресные дни, в которые обыкновенно все присутствуют в церкви, освобождаясь от дел рук своих. А учить, по определению правила, они должны не чему-нибудь далекому и не от себя, но тому самому, что предано святыми отцами. Так говорят отцы. А некоторые пренебрегают таковою своею обязанностью потому, как кажется, что не указывается для них наказания. Но мне кажется, что таковые строго наказываются 58-м правилом святых Апостолов. Ибо оно говорит: «епископ или пресвитер, нерадящий о причте и о людех, и не учащий их благочестию, да будет отлучен. Аще же останется в своем нерадении, да будет извержен». Итак заметь из настоящего правила, что право учить народ дано одним епископам, а учители великой церкви учат по праву патриарха. Это открывается и из новеллы достославного императора господина Алексия Комнина, которая указывает, как и какия лица должны быть избираемы для церквей, и назначает для всех учителей, то есть как для тех, которые находятся внутри церкви, так и для тех, которые вне (то есть посылаются из великой церкви для проповеди в другие церкви, или и к неверующим), по три фунта золота и по пятидесяти мер пшеницы, и которая между прочим определяет буквально следующее: «да будет предоставлена учителям, когда они опять возвратятся в свои церкви и та честь, что бы занимали места тотчас после начальствующих предстоя святейшему патриарху, как представляющие его лице. Ибо мы слышим, что занимающий место архиерея всегда имеет величайшую честь; и никто вопреки сему не должен говорить. И опять: лица, заслуживающие уважения как словом, так и делом, должны быть возводимы на служение учительства и чрез учительские должности могут достигать начальственных. Поэтому-то со смертью патриарха и они не могут учить.

Славянская кормчая. Епископом и иереом на всяк день, паче же в недельный день люди учити божественным повелениям. Аще ли же леностию не учит, от сана извергает правило 58-е святых Апостол.

Старейшина церковный, на всяк день, изряднее же во всякую неделю да учит люди, божественным повелениям, и да сказует не от себе, но яко же божественнии отцы достигоша.

Толкование. Епископи убо по вся дни должны суть учити причет церковный и вся люди своя, благоверию и божественным повелениям: паче же инех дней, во всякую неделю, всего причта и народа поучати благочестия словесы, яко же предречеся, от божественного писания избирающе истинная разумения же и судьбы, и не преступати уже положенные пределы, и богоносных отец предания: но точию от божественных писаний сказывати и учити истинному разумению Божиих заповедей. И аще же кто воспросит их, словесе божественных писаний, да не от своего ума то сказуют. Но яко же церковнии светилницы и учители своими писании истолковаша (написаша): то бо им есть благовольно, еже ведети и умети предания богоносных отец, и по тем разрешати вопрошаемая, да не како недоумеюще, от себе разрешити восхотят таковых, и истинного сказания далече отпадут. Небрегущего же епископа ни учащего причетников, ни людей своих благоверию, первое убо отлучает 58-е правило святых Апостол. И потом аще в лености пребывает, измещет от сана.

 

ФОРМЫ ПРОПОВЕДИ

  Беседа. Сло­во «гомилия» обозначает, с одной стороны, простоту, безыскусствен­ность, общепонятность, а с другой — полную искренность, сердечность, задушевность речи проповедника. Оно определяет в большей степени внутреннюю, чем внешнюю, сторо­ну предмета (Барсов. 1895. С. 79).

Словами ап. Павла: «проповедь моя не в убедительных словах чело­веческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1 Кор 2. 4) — можно охарактеризовать не только апос­тольскую, но и пастырскую пропо­ведь I и II вв. Восприняв апостоль­скую проповедь как пример для подражания, христ. пастыри стре­мились к стяжанию духа и силы в деле церковного учительства. В этот период проповедь являлась плодом благодатного вдохновения пастыря. Наставления произносились без предварительной подготовки, редко обдумывались наперед и при внут­ренней духоносности представляли полную безыскусственность и про­стоту живой речи. Церковная бесе­да могла прерываться вопросами слушателей, просьбой разъяснить нек-рые высказывания. После же упорядочивания чина христ. бого­служения проповедь, сделавшись составной его частью, приняла пре­имущественно монологическую фор­му, хотя следы диалогической фор­мы еще встречались в церковном учительстве вплоть до IV в. (Барсов. 1885. С. 202-203).

В кон. II — нач. III в. вслед, нача­ла образования канона книг Свящ. Писания за церковным богослу­жением активизируется употребле­ние священных текстов. Это обсто­ятельство имело прямое отношение к церковной проповеди, ибо в за­дачу пастыря входило объяснение библейского текста, прочитанного за богослужением. Такая разновид­ность проповеди — гомилия изъяс­нительная — сохранила все харак­терные черты апостольской беседы: простоту, ясность, доступность. По­строение изъяснительной гомилии определяется не ходом рассуждений проповедника, а последовательно­стью объясняемого библейского тек­ста. Дальнейшее развитие изъясни­тельная гомилия получила благода­ря экзегетическим трудам Оригена. Им были установлены правила тол­кования Свящ. Писания в гомилии, согласно к-рым проповедник изъяс­нял прочитанный текст стих за сти­хом, слово за словом, исследуя каж­дую фразу с различных т. зр.: текст мог изъясняться филологически, ис­торически, этнографически, архео­логически и т. д. После подробного разбора указывался смысл нраво­учительный, а затем аллегорический или таинственный. Особенностью оригеновского толкования Свящ. Писания является аллегоризм (ср.: Orig. De princip. IV 9-16). «Дух, просвещавший служителей истины, пророков и апостолов, имел в виду преимущественно неизреченные тай­ны о предметах, касающихся лю­дей» (Ibid. IV 14). Своей проповед­нической практикой Ориген узако­нил объединение экзегетического элемента с учительным. В его гоми­лиях наличествует определенный метод и порядок, но, несмотря на это, форма их чужда всякой искус­ственности: структура проповеди определяется последовательностью изъясняемого текста. «Проповеди Оригена,— пишет совр. патролог А. И. Сидоров,— как правило, были посвящены толкованию того места (или мест) Священного Писания, которое в этот день читалось на бо­гослужении. Произнося их, он час­то использовал свои «Гекзаплы», чтобы полнее и точнее объяснить смысл того или иного места Писа­ния. Структурно они обычно строи­лись но единому принципу: вступ­ление, основная часть и заключение; за проповедями следовала общая молитва присутствующих в храме» (Сидоров А. И. Экзегетические труды Оригена: Гомилии на Ветхий Завет // АиО. 2004. № 2 (40). С. 96).

Ориген создал особый тип про­поведи — экзегетическую гомилию, к-рая стала нормой церковного пропо­ведничества, сохранив в Церкви свое значение на все времена. Библейский текст, являвшийся до этого только исходным пунктом или источником аргументации, в гомилиях Оригена всецело определял их содержание.

Важной ступенью в развитии го­милии явились беседы свт. Иоанна Златоуста. В экзегетических пропо­ведях святитель следует порядку священного текста, однако в отли­чие от Оригена не останавливается на частностях научного характера, а сразу раскрывает догматический и нравственный смысл Свящ. Писа­ния. Особенное внимание святитель уделял тем вопросам, к-рые имеют непосредственное отношение к нрав­ственной жизни членов Церкви. Изъясняя Свящ. Писание книгу за книгой, главу за главой, он всегда сообразовывал свои речи с воспри­имчивостью и духовными запро­сами слушателей. Экзегети­ческая беседа благодаря словесному творчеству святителя из отвлечен­ного и строго научного типа пропо­веди преобразовалась в пастырскую беседу о многоразличных сторонах христ. жизни.

Появившись на Востоке, изъясни­тельная гомилия перешла на Запад, который внес свой вклад в развитие этой формы церковной проповеди. Здесь она получила наименование «постилла» (начало лат. фразы: post ilia Sacrae Scripturae verba oratur — после Свящ. Писания говорит ора­тор), к-рое указывало на всецелую обусловленность проповеди биб­лейским текстом. Наиболее употре­бительная в патриотический период, а также в средние века, изъясни­тельная гомилия в Новое время была забыта. Но «и ныне, как преж­де,— писал В. Ф. Певницкий,— воля Церкви возлагает на пастырей долг разъяснения книг Священного Пи­сания. Эта воля выражена в церков­ном Уставе. Установив чтение книг Священного Писания при богослу­жении в рядовых дневных зачалах, св. Церковь вменяет в обязанность своим служителям предлагать на­роду изъяснение этих книг в те пе­риоды года, к каким приурочено чтение зачал той или другой книги... Добрый обычай, хотя и забытый, всегда можно восстановить» (1908. С. 109-110).

Материалом для бесед могут слу­жить тексты Свящ. Писания (осо­бенно евангельские и апостольские зачала), различные чинопоследова-ния церковного богослужения, церковные таинства и обряды, богослу­жебные тексты (догматики, тропа­ри, кондаки и икосы), составные час­ти катехизиса (Символ веры, запо­веди блаженства, молитва Господня, десять заповедей) и мн. другое.

Беседа может иметь одну или неск. тем. Наиболее характерна беседа многотемная. Изъясняемый текст делится на определенные час­ти: в случае толкования Свящ. Пи­сания деление следует по стихам, при рассмотрении др. текстов или чинопоследований — по главным пунктам или предметам. Т. о., по­строение беседы осуществляется аналитическим способом, к-рый и обусловливает ее многотемность: каждый отдельный библейский стих, каждый элемент богослужения, каж­дый пункт вероучения, рассматри­ваемый в проповеди, имеет свою главную мысль, свою тему. Связь между темами беседы должна быть не столько логическая, сколько внут­ренняя, осуществляемая к.-л. общей идеей. При составлении беседы нет необходимости руководствоваться правилами конструктивного харак­тера: построение беседы определя­ется последовательностью изъяс­няемого материала.

Элементами беседы являются ос­новная часть (изъяснение) и нравст­венное приложение. Основная часть беседы обычно состоит из анализа, последовательного раскрытия смыс­ла разбираемого материала. Нрав­ственное приложение, вытекающее из рассмотренного материала, не­посредственно следует за разъясне­нием каждого предмета беседы. Т. о., многопредметная беседа представ­ляет собой совокупность неск. про­поведей-миниатюр. Если состав текс­та более или менее однороден и свя­зан, то после изъяснения различных предметов может следовать одно об­щее нравственное приложение. Нрав­ственные выводы должны вытекать из сущности изъясняемых предме­тов и в то же время иметь непосред­ственное отношение к духовной и нравственной жизни слушателей. Обычно они состоят из практичес­ких советов и наставлений на ту или иную тему, из увещаний или обли­чений слушателей.

Задачей проповедника при изъяс­нении Свящ. Писания в беседе яв­ляется раскрытие смысла к.-л. биб­лейского текста, к-рое возможно только при помощи экзегетики — науки о толковании слова Божия. Поэтому беседы, посвященные последовательному разбору и истолкованию Свящ. Писания, именуются аналитико-экзегетическими. Однако научные методы в проповеди следует использовать очень умело и осторожно. Проповедник должен помнить, что аналитико-экзегетическая беседа не богословский комментарий к священному тексту, к-ром с большой тщательностью исследуются все подробности научного характера. Изъяснение Свящ. Писания в беседе должно служит прежде всего назиданию, в ней всё должно быть направлено к утверждению слушателей в вере и богоугодной жизни. Пример аналитике экзегетической беседы — беседа св. Иоанна Златоуста на Пс. 125. К разновидностям этой формы проповеди относят также обычную беседу и беседу катехизическую.

Обычная беседа имеет характер простого собеседования об одно или о нескольких предметах, имеющих основании одну религиозно-нравственную идею. Рассмотрение предметов в обычной беседе не связывает проповедника к.-л. правилам построения проповеди, соразмерности частей: он свободен в изложении материала, его речь обусловлен только движением души, последовательностью возникающих мысли Пример обычной беседы — бесед свт. Василия Великого «О зависти».

Особенностью катехизических бесед является вопросно-ответная форма, наиболее удобная для лучшего усвоения слушателями богооткровенных истин. Эта форма являете, также одним из средств поддержания внимания слушателей. Предусматривая все недоумения и трудности, связанные с пониманием богооткровенных истин, проповедник сам ставит вопросы и отвечает на них. Нравственное приложение может чередоваться с постановкой вопросов или же являться обобщающей частью в конце проповеди. Достоинство вопросно-ответной формы заключается в раздельности и чет кости преподаваемых понятий. Пример катехизической беседы — беседа о первом члене Символа веры.

 

 

Поучение. Первое характерной особенностью поучения как формы проповеди является на­личие в нем одной темы, вытекающей из разбора определенного текста Свящ. Писания, празднуемого свя­щенного события, жития воспоми­наемого святого или же определяе­мой проповедником произвольно.

Избранная тема обычно раскры­вается в логической последователь­ности, и проповедь имеет взаимо­связанное расположение мыслей. Этому способствует известная го­милетическая схема построения про­поведи: вступление, основная часть, нравственное приложение, заклю­чение. Обязательное наличие всех указанных частей является второй характерной особенностью поуче­ния как формы проповеди. Однако подобный схематизм лишь средство для доступного и удобоприемлемого сообщения слушателям той или иной истины. Проповедник должен уметь использовать это средство и давать своей речи такой строй, который наиболее удобен для дости­жения поставленных проповедни­ческих целей.

Характерной особенностью поуче­ния является также образность, на­глядность изложения материала. С этой целью в проповеди всегда должно присутствовать описание к.-л. поучительного события, нази­дательного примера, способствую­щего наилучшему усвоению слуша­телями раскрываемой темы. Темы для поучений избираются не очень трудные. Поэтому данной форме проповеди присущи доступность и простота содержания. К поучению не предъявляются требования за­вершенности и исчерпывающего раскрытия темы: оно имеет ограни­ченный объем материала, ему при­суща относительная краткость речи. Язык поучения живой, общепонят­ный, чуждый ораторской изыскан­ности и научности.

Поучение всегда должно быть ориентировано на духовное состоя­ние паствы и их религиозно-нрав­ственные запросы. С такой целью эта форма проповеди может исполь­зоваться пастырем в любые дни цер­ковного года: в дни Господских и Богородичных праздников, в дни памяти святых, при совершении церковных таинств и обрядов. По­учение рассчитано на широкий круг слушателей. Пример поучения — поучение свт. Киприана Карфаген­ского «О благе терпения».

 

 

Слово. Эта форма церковной проповеди является самой совершенной. Среди проповедей свт. Григория Чудотворца, еп. Неокесарийского, и свт. Киприана Карфаген­ского есть слова на Благовещение, на Богоявление, по поводу заблуж­дений язычников. Однако в III в. проповедь в форме слова встреча­лась эпизодически и могла звучать лишь в крупных городах и ученых центрах греко-римского мира. Внешние и внутренние условия жизни Церк­ви содействовали тому, что только в IV в. эта форма стала обычным, общецерковным явлением (Барсов. 1885. С. 7).

Слово — форма проповеди с пра­вильной логической структурой, единством содержания, изящным художественным стилем и со стро­гой тематизацией. Наибольшее зна­чение в развитии этой формы про­поведи имели проповеднические труды свт. Григория Богослова.

В слове тема исследуется и рас­крывается с наибольшей полнотой и последовательностью. Тематика слов обычно посвящается предме­там религиозно-нравственного со­держания, извлекаемым из Свящ. Писания, богослужебных текстов, церковного учения или идеи цер­ковного праздника.

Слово, как правило, предваряется заглавным стихом (эпиграфом), который должен иметь непосредственное от­ношение к содержанию проповеди. Этот стих обычно содержит ука­зание на рассматриваемый предмет, к-рый составляет главное начало для мыслей и суждений проповед­ника. Чаще всего в качестве заглавного стиха используются выдержки из Свящ. Писания или богослужеб­ных текстов. Полагать в основание церковной речи подобные стихи — обычай древний, свидетельствую­щий, что по существу проповедь есть изъяснение Свящ. Писания и учения Церкви. Пример слова — Слово 38 свт. Григория Богослова «На Богоявление или на Рождество Спасителя».

 

Речь. Эта проповедь имеет особое назначение и содержание. Начало ее восходит к похвальным речам (эти в свою очередь — к мученическим актам II в.) и речам на освящение храмов III в. (Барсов. 1885. С. 214), которые явились первыми вестниками наступления эпохи расцвета церковного красноречия.

Исходным моментом при постро­ении речи обычно являются к.-л. обстоятельства или случаи из обла­сти церковной или общественной жизни: освящение вновь сооружен­ного храма, открытие церковного поместного Собора, годовщина ин­тронизации патриарха, вручение ар­хиерейского жезла, юбилеи и памят­ные даты, начало или окончание учебного года в духовных школах, встреча или проводы высокопостав­ленных лиц, стихийные бедствия, общественные нестроения.

Эта форма проповеди отличается строгой тематизацией и своеоб­разной схемой построения. Клас­сически составленные речи имеют обращение, вступление, указание предмета речи, изложение, благопожелания и заключение.

В зависимости от предмета и об­стоятельств речь может быть об­ширной и углубленной, наподобие слова, или же краткой и доступной, как поучение. Однако в том и др. случае эту форму отличает внутрен­ний динамизм и патетичность, кра­сота и возвышенность слога. Содер­жание речи должно иметь непосред­ственное отношение к празднуемой дате или отмечаемому событию. Оно также должно соответствовать внутреннему настрою слушателей, их мыслям, чувствам. В речах часто содержатся приветствие, похвала, благопожелания одному лицу или целому собранию. В соответствии с этим речи бывают приветственные, благодарственные, поздравительные и т. д. Поучительный элемент, который чаще всего выражен пастырскими наставлениями (нравственное при­ложение), обычно отсутствует. Осо­бенные требования предъявляются к внешней стороне речи: ее слог должен отличаться краткостью, ориги­нальностью и силой. Пример речи — Речь перед молебном по случаю на­чала учебного года в МДА «Об об­разовании характера как цели вос­питания» ректора МДА еп. Арсения (Стадницкого).