Концептуальная система или структура - тот 10 страница

Набор правил формирования, характеризующий выразитель­ную силу «языка мысли», аналогичен соответствующему набору правил для формирования синтаксических структур обычного языка. Эти правила являются объектом семантической теории в той степе­ни, в какой они существенны для описания концептуальной структу­ры естественноязыковых предложений [JackendofF 1987: 355].

По гипотезе о языке мысли [Fodor 1989: 26-27], ментальные со­стояния обладают интенциональными объектами, и те и другие яв­ляются сложными сущностями. В частности, пропозиции анализи­руемы как сложные выражения. Ментальные состояния играют кау­зальную роль, которая и позволяет функционально идентифициро­вать эти состояния, отличать одни состояния от других по функци­ям. Все это составляет некоторый язык. Синтаксическая структура таких ментальных состояний отражает семантические отношения между их интенциональными объектами. Более того, когнитивные состояния - а не просто их интенциональные объекты - обычно об­ладают структурой непосредственно составляющих, подобно обыч­ным языкам.

Существуют трудности в построении МЛ.:

1. Практическое установление свойств М.Я. [Fodor 1985: 13], в частности, синтаксических. Например, в логическом метаязыке

100

кванторные элементы имеют статус префиксов с символами пере­менных, что позволяет наглядно задать область распространения кванторов во всем логическом выражении. А ведь философам до этого нотационного приема пришлось додумываться очень долго, задолго до Фреге, предложившего такой прием. Это означает, что разработка деталей М.Я. может превратиться в бесконечное занятие.

2. Теоретическое определение понятия референции [Putnam
1983: 222]: список объектов М.Я. должен быть либо таким же пол-­
ным, как и мир объектов (как реальных, так и абстрактных и фик­-
тивных), что невозможно, - либо же столь же многозначным, как и
обычный язык, что также чревато трудностями.

3. Индивидуальные различия в интеллекте между людьми свя-­
заны со свойствами мысли, а интеллектуальное развитие - свойство
механизмов, работа которых сама по себе мышлением не является.
Это имеет отношение к спору о том, является ли ментальность (mind)
процессором символов - или же символы, правила и репрезентации
являются всего лишь удобными вспомогательными понятиями, эпи­-
феноменами, для лежащих в их основе сетей нейронов? Процедура
непосредственного усвоения знаний (мышления) в результате приме­
нения некоторого алгоритма, порожденного конкретным процессо­-
ром, несомненно связана с преобразованием символов. Однако неиз­-
вестно еще, являются ли модули непосредственного задания опыта
(скажем, непосредственного получения ощущений) чем-то вроде
«коннекционистских машин». Во всяком случае ясно, что модули
опираются не на тот же формальный аппарат переработки символов,
что мышление [Anderson 1992: 212].

4. По [Хинтикка 1979: 336-339], «семантическая относитель­-
ность своим острием направлена против теорий эязыка мыслиь, т.е.
против тех теорий, которые постулируют существоване некоторого
внутреннего языка или внутреннего метода представления фунда­-
ментального языка понимания».

В.Д.

МОДУЛЬ (module; Modul; module) - одно из основных понятий когнитивизма, относящихся к обозначению тех простейших систем или частей, из которых состоит вся инфраструктура мозга / разума / языка и т.п. Модульность - представление о поведении человека, объясняющее видимую сложность как результат взаимодействия нескольких достаточно простых подсистем, называемых М. [Демьянков 1988: 140].

К характеристикам М. относятся (особенно в отношении рече­вой деятельности):

101

 

 

- относительная автономность его - обмен информацией меж-­
ду М. слабее, чем внутри М., а связи внутри М. достаточно органич­-
ны;

- специализация модуля - каждый М. обладает своими собст­-
венными принципами функционирования, несводимыми друг к другу
или к какому- либо обобщающему принципу;

- возможно (и здесь необходима большая осторожность), что с
каждым М. связана определенная локализация или определенный тип
связей в мозгу человека;

- генетическая заданность;

универсальность: так, определяя тот или иной уровень синтаксической или семантической репрезентации, М. задают поня­тия универсальной грамматики.

Основная идея М. в когнитивизме заключается, по [Jackendoff 1994: 629-635], в следующем. Ментальность разложима на большое число способностей (faculties), или М., каждый из которых специали­зируется на когнитивной переработке определенного вида информа­ции, а потому на выполнении конкретных типов перцептивных или когнитивных заданий (возможно, эта специализация соответствует и тому, как организована нейронная система связей в различных об­ластях мозга). Есть, среди прочего, и М. или группа М., специализи­рующихся на социальной копшции: задача этого М. - образование образа себя как индивида в обществе. В то время как фундаменталь­ными единицами пространственной когниции являются физические объекты в пространстве (о них человек задается вопросами типа: Что это? и Где это расположено?), единицами социальной когниции являются личности в социальном взаимодействии, о которых спра­шивают: Кто это? и Каковы его/ее отношения ко мне и к остальным?

Концепция функциональной разложимости ментальности на М. разрабатывается начиная с середины 1970-х гг.: считается, что вся мыслительная деятельность представима как взаимодействие дис­кретных и специализированных компонентов, а разумность - следст­вие кооперированности этих М. (как аналога гомункулюсов). Сего­дня представление о модульности является не только центральным для когнитивной науки [Bayer 1987: 3], но и одним из главных мето­дологических идеалов науки в целом [Jacobs 1992: 8].

Есть как минимум две версии тезиса о модульности [Sterelny 1989:71]:

1. Каждая система восприятия представлена своим М.; есть
еще М. управления памятью, языковой способности, зрительного и
пространственного восприятия и воображения и т.д. [Lycan 1990].

2. М. автономны (каждый обладает относительно ограничен-­
ным доступом к информации, располагаемой другими М.); структура
ментальности обладает скорее вертикальным, чем горизонтальным
характером: нет общей памяти или общих механизмов решения за­
дач - есть системы, специзирующиеся на конкретных областях: зре-

102

пня, речи и т.п. Кроме того, аналогией с гомункулюсами обладают действия периферийных М., а не центрального когнитивного «процессора»: построить общую теорию центрального процессора сегодня вряд ли возможно (концепция Дж.Фодора).

Обычно же мы имеем дело с синтезом этих двух подходов (Sterelny 1989]: каждый из М. в свою очередь рассматривается как набор более специализированных, более простых М., и так далее, до тех пор, пока мы не дойдем до психологически примитивных компо­нентов. Так, по [Raccah 1986: 103], семантика языка как отдельного М. когнитивной системы сама имеет модульную структуру: репрезен­тация знамения, связанного с информацией об определенной ситуа­ции и о мире, приводит к интерпретации смысла высказывания. Главным же предметом семантики является установление принципов, правил и репрезентаций, регулирующих взаимодействие языковой системы с концептуальной системой [Bienvisch 1983: 122-124].

Различаются [Thompson, Altmann 1990: 343]:

- репрезентационная модульность - инкапсулирование долговременной информации, поддерживающей когнитивную переработ­ку на самых различных стадиях,

- процессуальная модульность - распределение обязанностей между различными этапами обработки информации.

Некоторые виды знания индивида непосредственно хранятся соответствующими М., формирующимися в результате эволюции, а «созревание» М. (главный стимул когнитивного развития человека) приводит к усилению выразительных возможностей «языка мысли» (см. ментальный язык), к расширению репертуара форматов для ре­презентирования знаний. Индивидуальные различия в когнитивном развитии ребенка коренятся в заложенной в нем биологической про­грамме развития, в общем не зависящей от абсолютного времени [Anderson 1992, 1].

Язык также может быть рассмотрен под таким модульным уг­лом зрения [Seuren 1986: 2] - отсюда концепция модульной или моду­лярной грамматики как системы правил и репрезентаций, разложи­мой на независимые взаимодействующие подсистемы [Farmer 1984: xv]. Эта идея о модульности языка, но в других терминах, лежит уже в теории «двойного членения» языка, когда считают, что функция единиц более низкого уровня, фонологии (звуков языка) состоит

только в комбинировании между собой для формирования единиц более высокого уровня - слов [Woodbury 1987, 685]. Развивая эту идею, М.Бирвиш [Bienvisch 1983: 122-124] указы­вает, что первопричина внутренних и внешних условий, формирую­щих ментальные репрезентации, в конечном счете заключена в мате­риальных свойствах окружающего мира. Отсюда вытекают следую­щие положения: - ментальная организация имеет модульный характер, т.е. различные системы и подсистемы ментальной структуры взаимодей-                          103

 

ствуют определенным образом, предопределяя способ реагирования организма на свое окружение;

- каждая ментальная система основана на наборе принципов,
приводящих, в результате онтогенетического развития, к системе
правил или структур, предопределяющих ментальные репрезентации,
лежащие в основе соответствующего аспекта поведения;

- системы языка и понятий являются такими ментальными
системами, причем репрезентация языка отвечает за использование
естественного языка, а репрезентации понятийной системы предо-­
пределяют то, как концептуализируются реальные и вымышленные
ситуации, восприятия, действия и системы убеждений.

Грамматической теории приписывается в концепции модуль­ности также модульный характер: она распадается на автономные подтеории, только в своей кооперации определяющие структуру предложений [Drubig 1992: 147]. Гипотеза об универсальности струк­туры и внутреннего устройства всех М. языковой системы не всем кажется правдоподобной. По [Radford 1990: 3], вряд ли все М. языко­вой способности одинаковы для всех языков: М. падежной системы языков сильно варьируются от языка к языку.

С развитием этих положений связана в грамматической тео­рии последних лет и гипотеза об автономности отдельных М.: раз-личные типы языкового знания (семантическое, синтаксическое, лек­сическое и прагматическое) образуют различные модули, взаимодей­ствующие при использовании и интерпретации речи. Часто к этому общему тезису добавляют еще следующие положения (объединяемые под названием тезиса о строгой автономии):

- формальная различительность: формальная природа у каж­-
дого М. отлична от других М.;

- четкое разграничение М.;

- возможность подмодулей;

- простота взаимодействия М.: внутренняя механика одного
М. не сказывается на внутренней механике другого;

- разделение труда между М. по функциональному принципу:
М. не избыточны, а дополняют друг друга; каждое элементарное
явление объяснимо действием только одного М.

В то же время, можно выделить две версии тезиса о такой мо­дульности, или автономности [Riemsdijk 1982: 693]:

- внешняя автономность: грамматика в целом представляет
собой автономный когнитивный компонент, который во взаимодей-­
ствии с другими когнитивными компонентами определяет языковое
поведение;

- внутренняя автономность: в рамках грамматики выделяются
Компоненты, обладающие значительной автономией друг по отно-­
шению к другу; то есть, правила одного компонента могут получить
Доступ к информации других компонентов только при взаимодейст-­
вии компонентов; однако это не 9значает, что разные компоненты,          104

 

и М. грамматики, обладают совершенно различной природой. Напротив: фонология и синтаксис обладают большим числом фун­даментальных формальных свойств.

Среди прочего, выделяются М. овладения языком у ребенка, в соответствии с различными задачами, решаемыми человеком при овладения грамматикой [Peizer, Olmsted 1969: 60]. А в стандартной «нативистской» генеративной модели (принимающей гипотезу о врожденности языковой способности) утверждается:

1. Мозг подразделяется на некоторое число независимых вро­-
жденных М.

2. Нейронные структуры, предопределяющие когнитивное по­
ведение человека (в частности, языковое) не подвержено дарвинско­-
му естественному отбору.

3. Естественные М., отвечающие за язык и когницию, не созре­-
вают по ходу онтогенеза.

4. У всех людей одинаковая языковая компетенция.

Впрочем, критики считают, что эти последние четыре положе­ния противоречат представлениям современной биологии, утвер­ждающей прямо противоположное [Lieberman 1989: 199-204].

Кроме того, даже если принять только в общих чертах идею модульности при объяснении феноменов усвоения языка, следует признать, вслед за [Wexler, Manzmi 1987: 41], что некоторые аспекты языка и его усвоения регулируются не собственно языковым М., а М. обучения. К последнему М. относится и теория маркированности, внеположенная собственно языковой теории: иерархии маркирован­ности вычисляются на основе принципов М. усвоения знаний.

В.Д.

НАТИВИЗМ (nutivism или inoatcncss от англ, native «природный, прирожденный» и innate 'врожденный') - концепция врожденности языка; один из главных постулатов генеративной грамматики, свя­занный с признанием языковой способности и языковых структур универсального порядка врожденными и входящими в биопрограм­му человека, наподобие таких органов или систем, как кровообра­щение. Нативизм, пришедший в когнитивную психологию вместе с учением Н.Хомского, может принимать в разных направлениях ког­нитивной науки слабую и сильную форму, в зависимости от ответа на вопрос о том, какие именно языковые механизмы структуры, стратегии и т.п. являются врожденными, а какие - благоприобретае-мыми в процессе онтогенеза и когнитивного развития ребенка. Все теории овладения языком и его усвоения существенно зависят от установок на врожденный или, напротив, на неврожденный характер возникающего знания языка, и полемика по этому поводу, начатая чуть ли не с 60-х гг., продолжается и сегодня. В отечественной науке,                           105

 

в традициях учения Л.С.Выготского и позднее А.Р.Лурия, принима­лась концепция исключительной важности социализации ребенка, но в американской психологии дебаты о врожденных структурах мозга шли не столько вокруг вопроса о врожденности языка (сами эти представления разделялись едва ли не большинством исследовате­лей), сколько вокруг более конкретных вопросов о том, что именно следует считать предсуществующим появлению первых языковых форм и навыков.

Позиция сильного нативизма была сформулирована Н.Хомским; уточняя свою концепцию и указывая на таких предше­ственников как Платон или Лейбниц, он подчеркивал, что в более современных терминах эта позиция может быть сформулирована в следующем виде: «мы утверждаем, - пишет Хомский, - что главные свойства когнитивных систем даны в разуме врожденно (are innate in the mind), это часть биологического наследия человека...», и хотя происходящие в онтогенезе процессы иногда существенно зависят от окружения, оно играет роль только пускового и регулирующего ме­ханизма, не более [Chomsky 199 li: 15-17].

Отвечая на возражения своих противников, Н.Хомский счита­ет все состоявшиеся на этому поводу дискуссии бесплодными и счи­тает, что в настоящий момент очень важные эмпирические исследо­вания, которые позволяли бы проверить выдвинутую им «гипотезу о врожденности» [Chomsky 19912: 33-34]. Задачу приведения таких доказательств и поставил перед собой С.Пинкер [Pinker 1994].

Интересно в этой связи отметить, однако, что в обстоятельной и глубокой рецензии на эту монографию М.Томазелло [Tomasello 1995] опровергает прежде всего те экспериментальные данные, кото­рые, якобы, свидетельствуют в пользу гипотезы Хомского. Разви­ваемые им идеи могут быть определены как позиция умеренного на­тивизма, а суть его формулируется Томазелло в следующем виде. Врожденной является предрасположенность к овладению языком, к усвоению языковых навыков, умений и т.д. в процессе нормальной социализации ребенка и его актах общения со взрослыми, в ходе обучения языку и во время определенных этапов его когнитивного развития. Томазелло отмечает также, что к рассматриваемой гипоте­зе Н.Хомский пришел в результате чистого теоретизирования и ло­гических решений проблемы, а не на основании каких-либо эмпири­ческих данных: данные о языке, получаемые ребенком, якобы, так бедны, что из них он не может извлечь сведений об абстрактной ор­ганизации языка, а сами эти сведения настолько сложны, что по­стичь их индуктивным путем невозможно. Все эти аргументы, одна­ко, можно так или иначе опровергнуть, а предлагаемая С.Линкером интерпретация эмпирических данных неубедительна.

Другие ученые принимают все же положение о врожденности некоторых когнитивных структур и языка более спокойно и «нейтрально»,хотя вопрос об этом поднимается в любых исследова-

ниях детской речи, онтогенеза, когнитивного развития ребенка и Т.д., и он, таким образом, уже имеет особую историю своего освеще­-

ния; ср. [McShane 1991; Menuyk 1988; Paivio 1986: 42^3, 84-85; Byrnes, Gelman 1991].

E.K.