ГЛАВА 34. О том, что нужно повиноваться своему игумену даже до смерти, любить его и относиться с почтением 5 страница

 С благодарностью принимайте скорби, что тебя постигают, и те наказания, что дает тебе игумен. «Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще», — говорит апостол, — «то вы незаконные дети, а не сыны» (Евр.12. 7—8). Тебя побили? Радуйся этому и исправь свой промах. Тебя побили не за дело? Тем больше твоя награда. Потому что и апостолов, хоть они и возвещали спасение миру, били в городах, как злодеев. И все-таки они не обижались и не гневились — напротив, радова­лись, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (Деян 5. 41).

 Но, быть может, кто-то самый нерадивый скажет:

 — Досадно, что со мной так поступили, да еще и притом что за мной столько трудов в этом монастыре.

 Ему бы я ответил так:

 — Так вот что тебе досадно, раб Божий? Что ж судя по всему, ты можешь быть уверен: даже после всех тех лет и тех трудов, о которых говоришь, ты до сих пор не победил страсти. Если кому-то кажется, что он — нечто, тогда как он — ничто он обманывает сам себя. Кормчего видно, каков он в деле, только во время бури. Так и монаха видно во время брани и оскорбле­ний: терпит ли он их с радостью, как неслыханную удачу, или же его это ранит и уязвляет. Потому что чваниться — дескать, я столько лет живу монашеской жизнью, но никак не проявить того на деле и даже не стяжать навыка к благочестивой жизни, — все равно что носиться с инструментами, которыми не научился пользоваться.

 Ты уже состарился в монашестве? Значит, как человек опытный, будь образцом для молодых и неопытных. Пусть все поразятся твоему терпению и незлопамятности. Пусть Дух Свя­той, что в тебе обитает, радуется твоему великому воздержанию. И тем более надо радоваться тебе самому, что ты терпишь стра­дания ради своей же пользы.

 Мне же думается, что тому, кто взял на себя твое руковод­ство, ругать тебя — мало радости: ведь ему придется дать за тебя ответ перед Господом. А радость для него в том, чтобы предста­вить тебя Господу совершенным. Поэтому ты должен, даже если это причиняет боль, с благодарностью терпеть от него все — не как от палача, а как от врача. Если же ты не можешь снести даже малой скорби, даже небольшого искушения, то как вытерпишь большее? И если ты не можешь принять ни брани, ни заушении, ни ран, то как выдержишь свой крест, который с самого начала обещался нести? А если не вынесешь креста, то как тебе быть наследником небесной славы вместе с теми, кто говорит: «Сыя вся приидоша на ны, и не забыхом тебе, и не неправдовахом в завете твоем» (Пс43. 18); и далее: «Зане тебе ради умерщвля емся весь день, вменихомся, яко овцы заколения» (Пс 43. 23)?

 Любезный брат! Разве мы забыли все то, что претерпел ради нас Владыка всяческих? Его бранили, оскорбляли, говорили: «В Тебе бес», а Он не гневился. Его заушали, били по щекам, насмехались, пригвоздили к Кресту, дали отведать уксуса с желчью, копьем пронзили ребро... И все это Он претерпел ради нашего спасения, а мы ради Него не можем снести даже маленькой грубости? Что мы ответим Ему в день судный? Какое мы найдем себе оправдание, если Он ко всем прочим благодеяниям, что сделал для нас, присовокупил еще эти? А что Он требует взамен?

 Так оставим, брат, все это тщеславие, вернем мужество и твердость своему сердцу и скажем вслед за апостолом: мы гото­вы не только принять побои и раны за Христа, но и умереть за Него. Ибо если мы Ему состраждем, то с Ним и будем прославлены, и с Ним и унаследуем Царство.

 

ГЛАВА 34. О том, что нужно повиноваться своему игумену даже до смерти, любить его и относиться с почтением

 

 

 1. Из Григория Двоеслова

 

 Однажды, когда святой Бенедикт безмолвствовал в келии, его ученик Плакид пошел к озеру, которое мест­ные называют Лакком, чтобы набрать воды. Он хотел зачерпнуть воды кувшином, но выронил его, и течение отнесло кувшин. Тогда брат попытался выхватить его из воды, но поскользнулся и упал в воду. А течение было таким сильным, что его отнесло от берега на расстояние полета стрелы. Человек Божий, как мы сказали, был в это время в своей келии. Он узнал о том, что случилось, позвал ученика Мавра и говорит ему:

 — Брат Мавр, беги скорее — там брат Плакид упал в Лакк, и течение уже далеко отнесло его.

 Мавр, лишь только услышал веление своего духовного отца, бросился бегом. Пришел он на место и видит, что Плакида действительно отнесло далеко от берега. Но Мавр, с твер­дой верой и уповая на отчие молитвы, ступил на воду, пошел по ней пешком, как по суше, и догнал Плакида, которого уно­сили волны. Затем он схватил его за волосы, вытащил из воды и тем же путем вернулся на сушу. Только тогда Мавр пришел в себя и понял, что шел по воде и что такое могло случиться только по чудотворным молитвам его духовного отца. Он поразился и пришел в ужас от того, что произошло, поэтому, вернувшись, он рассказал святому о Божием знамении, которое совершилось.

 Святой приписал это чудо не своей святости, а послушанию ]Мавра. Однако Мавр возражал, что сделал это по его велению, у него самого, как говорил он, никогда не было такой силы, что­бы ступить на воду. Этот ангельский в своем смирении и любви спор услышал монах Плакид и сказал:

 — Когда меня влачили из бездны на сушу, я видел над сво­ей головой милоть моего аввы и понял, что это он вынес меня из воды.

 

 2. Из жития святого Феодосия, общих житий начальника

 

 Тем, кто избрал жизнь по Богу, ничто так не способствует в приобретении добродетели и ее сохранении, как память смерт­ная. Знал это и святой Феодосии, и что же он делает? Он позво­ляет своим ученикам заранее готовить себе гробницу. Сделал он это, во-первых, чтобы гробница была для них памятником (ведь так это и называется) их кончины, придавала ревности и еще больше подгоняла их в стремлении к добродетели; а во-вторых, чтобы хоронить умерших. И, кроме того, святой предвидел то, что должно было произойти, и уже думал об этом.

 Когда гробница была устроена, святой стал над ней (а уче­ники стояли вокруг него) и, поскольку видел острым взором ума своего то, что должно было случиться, взглянул на учеников и, Как бы в шутку, сказал им:

 — Гробница-то готова, да только кто из вас обновит ее?

 Так он шуткой скрыл свою радость от того, чему надлежа­ло быть.

 А был некто Василий, по сану — священник, а по своей ревности к благому — верный наследник своего духовного отца Феодосия. В добродетели он был столь же подобен своему ду­ховному родителю, как подобны своим плотским отцам те, кого они породили. Был он готов отдать дань смерти и сделал бы это охотно, не как что-то нежелательное, а как то, что весьма выгодно и полезно для души. Знал он также, что учителя не задают вопросов впустую, и первым уловил смысл слов Феодосия. И вот Василий тут же преклонил колена и, пав лицом на землю сказал:

 — Отче, твое благословение — и я первым обновлю эту гробницу.

 Один испросил благословения, а другой дал его. И вот могила приняла сына, и отец повелел отслужить по нему все, что положено служить по умершим, то есть на третий, на девятый и затем на сороковой день. А по прошествии сорока дней Василий не имея ни жара, ни боли в голове или в других частях тела, ото­шел ко Господу — словно уснул тихим и приятным сном. Так он совершил подвиг послушания и стремления к горнему (а это яв­ный признак тех, кто не ищет земного), первым из братии пред­стал пред Богом и был увенчан.

 А еще через сорок дней, на вечернем псалмопении, Фео­досии увидел и услышал божественного Василия в лике своих учеников: тот стоял посреди них и пел вместе с ними. Причем никто другой ни голоса его не слышал, ни его самого не смог увидеть.

 Один лишь Аэтий, человек, который во всем следовал свое­му учителю и был учеником Феодосия не только потому, что видел и слушал его, но прежде всего потому, что старался ему подражать, — лишь он один слышал голос Василия, хотя увидеть его и не смог. Так вот, Аэтий спросил учителя, слышал ли тот голос почившего. А тот ответил, что не только слышал, но и ви­дел его, и если Аэтий хочет, то он может показать ему, когда тот появится.

 Наступила ночь, и уже шла служба, когда человек Божий вновь ясно увидел, как Василий стоит посреди молящихся и поет вместе с ними. Святой Феодосии указал на него Аэтию перстом и помолился: «Господи, отверзи очи брату сему, да узрит вели­кую тайну великих дел Твоих». Аэтий тотчас же увидел Васи­лия и узнал его. Он хотел было броситься к нему и обнять, но Василий уже пропал из виду, лишь одно услышали все:

 — Спасайтесь, отцы и братья, спасайтесь, а меня вы больше не увидите.

 Все это есть самое подлинное и верное подтверждение слов Христа в Евангелии: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин 11. 25)

 

 3. Из жития блаженной Феодоры

 

 Неподалеку от того монастыря, где подвизалась блаженная Феодора, было озеро. А в озере том обитал крокодил, и кто бы ни проходил мимо него, будь то человек или животное, ма­ленькое или большое, — все попадали ему в зубы. Для местных жителей это стало таким страшным бедствием, что александрий­ский наместник Григорий даже поставил там солдат, чтобы они не пускали путников идти через озеро.

 Игумену монастыря было известно, как подвизается свя­тая Феодора и что своей жизнью она едва ли не сравнялась с ангелами. Но, чтобы не лишить ее и Божественной благодати, он призвал ее к себе и сказал (а в монастыре все принимали святую за мужчину):

 — Чадо Феодор, возьми скорее кувшин и принеси нам воды из того озера, что здесь неподалеку.

 Феодора знала заповедь апостола «повиноваться настав­Никам» (Евр.13,17) и пошла выполнять то, что ей было велено. Многие го­ворили ей уходить оттуда, если она не хочет верной смерти. Но вера в Бога придавала ей храбрости, и Феодора спешила ис­полнить послушание, потому как знала, что в послушании — скорее жизнь, чем смерть. Так она ускользнула от всех страж­ников и подошла к озеру. И — сколь дивны дела Твои, Госпо­ди! — все увидели, как чудовище везет ее на середину озера, как она зачерпывает воду и наполняет кувшин, что был у нее в Руках, и, наконец, как она, сидя на том же звере, возвращается к берегу. И здесь целой и невредимой Феодора ступила на зем­лю, а зверь получил по заслугам за все, что он к тому времени успел натворить. Ибо Феодора запретила ему, и он тотчас же упал и издох на месте.

 Дело это стало известно остальным. Те, кто видел все сво­ими глазами, спешили рассказать прочим и обрадовать их, так что все благодаря святой Феодоре прославили Бога.

 

 4. Из патерика

 

 1. Авва Исидор сказал: «Своих истинных учителей ученики должны любить, как отцов, и бояться, как начальников. Но любовь не должна упразднять страх, а страх — омрачать любовь»

 2. Об Иоанне, ученике аввы Павла, рассказывали, что он обладал глубоким послушанием. В одном месте было кладбище и там жила гиена. Старец знал, что там растет дикий лук, и сказал Иоанну, чтобы тот пошел и принес его.

 — А что же делать с гиеной, авва? — спросил его Иоанн.

 Старец в шутку и говорит:

 — Если нападет, вяжи ее и неси сюда.

 Брат вечером пошел на кладбище. И тут напала на него гиена. Он бросился хватать ее, как ему сказал старец. Гиена по­бежала, а Иоанн гнался за ней и кричал:

 — Мой авва велел мне тебя связать!

 Наконец он поймал ее и связал. Между тем старец начал волноваться: он все сидел возле келии и ждал Иоанна. Вдруг видит: идет Иоанн и тащит связан­ную гиену. Старец поразился, но, чтобы смирить ученика, уда­рил его и сказал:

 — Мало того, что сам дурной, так ты еще приволок мне сюда эту дурную псину?

 И с этими словами он развязал гиену и отпустил ее.

 3. У блаженного Серида, который управлял монасты­рем в Танафе, был один друг, который жил в Аскалоне, а у того был ученик. Как-то зимой старец послал своего учени­ка к авве Сериду с письмом, чтобы тот взял у аввы скиталу (палку) бумаги. Ученик пришел в обитель, и тут разразился такой ливень, что река Тиат разлилась по всей долине. Юноша отдал письмо и попросил бумагу, чтобы отправиться назад. Авва говорит ему:

 — Посмотри, какой ливень! Ну куда ты сейчас пойдешь.

 — У меня заповедь, — отвечал юноша, — я не могу ос­таться.

 Так он стоял на своем и докучал авве, пока тот не выдал ему бумагу. Ученик взял у аввы благословение и отправился в путь. Между тем авва сказал нам:

 — Идите за ним и посмотрите, как он будет переправляться через реку.

 Пошли мы с ним, я и авва Дорофей, и видим: пришел он к реке, разделся, завернул бумагу в одежду, прикрепил сверток к голове, повернулся к нам и говорит:

 — Помолитесь обо мне.

 И с этими словами он бросился в реку, куда и посмотреть-то было страшно. Мы уже решили, что он почитай что погиб, но он продолжал бороться и плыл против течения. При этом стало его довольно далеко относить, но все же он доплыл до другого берега. Затем оделся, положил нам оттуда поклон и отправился бегом к своему авве.

 

 

ГЛАВА 35. О том, что нужно в простоте повиноваться своему о Господе предстоятелю, принимать от него заповеди без колебаний, как заповеди Божий, не размышлять о них долго и не поправлять их, даже если в настоящее время они кажутся неполезными

 

 

 1. Из Григория Двоеслова

 

 Благочестивейший епископ Фортунатодного одержимого избавил от беснования своей молитвой, и лукавый дух оставил человека. Но день уже близился к вечеру, и дух принял образ странника. Затем он стал ходить по городу и кричать:

 — Вот что со мной сделал епископ Фортунат! Смотрите, как он выгнал из своей келии странника! А теперь я ищу место, чтобы отдохнуть, и в его городе нигде не могу найти пристани­ща!

 Эти крики услышал какой-то человек, что сидел у огня со своей женой и детьми. Он подозвал беса и расспросил, как с ним поступил епископ. Затем он впустил его к себе в дом и пригласил сесть вместе с ними у очага. Тот сел, и они завели было беседу. Но тут лукавый дух вошел в ребенка хозяина, бросил его в огонь и мгновенно убил. Тогда-то несчастный понял, кого прогнал епис­коп и кого принял он сам. Так он на деле узнал, каково считать себя лучше и гостеприимнее епископа.

 

 2. Из жития святого Евфимия

 

 В Лавре преподобного отца нашего Евфимия был один брат, родом из Азии, а по имени Авксентий, и он умел ходить за мула­ми. Дометиан, эконом монастыря, уговаривал его, чтобы тот взял на себя это послушание, но тот все отказывался и не слушал эко­нома.

 Между тем дело это было нужным и необходимым. Эко­ном, взяв с собой пресвитеров Иоанна и Кириона, снова стал, вместе с ними, просить Авксентия взять на себя это послуша­ние. Но тот все равно не слушался, а между тем уже наступила суббота — день, когда было позволено обращаться к великому Евфимию. Эконом докладывает святому обо всем, что касается Авксентия. Тот немедленно посылает за братом и начинает его увещевать: дескать, следуешь ты только собственной воле, а от послушания, которое нужно всей братии, уклоняешься; не будь таким упрямым и непослушным.

 Авксентий не устыдился ни уговоров, ни даже самого вида старца и продолжал отпираться. Каких только предлогов он ни находил, чтобы настоять на своей воле. То жаловался, что он здесь иноземец и не знает местного языка, то пенял на плотские похоти и множество козней лукавого.

 — Враг, — говорил он, — заметит, что я далеко от вас, со­вратит меня и сделает орудием своей злобы. И потом, так я еще привыкну к суете и хлопотам, а об остальном забуду, потеряю мир и душевный покой.

 Так он говорил и для отвода глаз все ссылался на душевредность послушания.

 В ответ на это великий Евфимий возразил:

 — Так мы будем молиться Богу, чадо, чтобы за твое послу­шание ничто не повредило тебе. Ведь Он Сам и сказал: «Я пришел не для того, чтобы Мне служили, но чтобы послу­жить» (Мф 20. 28). И еще: «Не ищу Моей воли, но воли пославшего меня Отца» (Ин 5. 30).

 Но Авксентий уперся еще больше и вовсе и не думал уступать. Тогда божественный Евфимий обратился к нему более строго:

 — Мы, чадо, советовали тебе то, что, на наш взгляд, тебе самому пошло бы на пользу. Но ты остался при своем непослушании, и ты узнаешь как никто другой, каков плод непослушания

 Не успел великий договорить, как тут же — не знаю, каким образом, — тело Авксентия свело судорогой и несчастный рухнул на землю. Тут уж оставалось только пожалеть его за его проступок. Те из братьев, кто был рядом, в душе исполнились сострадания — так жалко он выглядел. Они стали молить и уп­рашивать Евфимия, чтобы он помог Авксентию: тот оставался лежать на земле и тяжко расплачивался за свое преслушание. Евфимий уже и сам был готов сжалиться над ослушником и уп­рямцем. Он взял Авксентия за руки и поднял его: по всему телу Авксентия еще пробегала и мучила его дрожь. Но тут Евфимий, вместо лекарства наложив на него крестное знамение, избавил человека от мучений и исцелил его.

 Авксентий пришел в себя. Он вспомнил о своем непослу­шании и о той напасти, которая его постигла. Понял он и то, что виной этому было одно лишь его неповиновение. Совесть стала мучить его, и страшное раскаяние охватило его душу. Тут уж он, конечно, припадает к ногам Евфимия и просит у него прощения за то, что случилось в прошлом, просит и его предстательства в будущем. Евфимий сразу простил его, да и как не пожалеть того, на кого ты только что гневался? А, заручившись молитвой свя­того, брат охотно и с радостью принял на себя послушание смот­реть за мулами.

 Так «наказание Господне», по слову Божественного Писа­ния, «отверзает уши» (Ис 50. 5) и исправляет ум: кто прежде грешил непослушанием, тот был наказан — и стал охотно слушаться.

 

 3. Из жития святого Пахомия

 

 Ученик Великого, Феодор, о котором упоминалось и преж­де (в гл.15), был юн возрастом, но дух укреплял его, и он весьма преуспел в добродетели. Во всем он подражал своему учителю и Бога ради повиновался ему, как Самому Господу. Но душу можно обучить терпению, только если закалять ее во многих трудностях. Поэтому, когда старец отдавал те или иные распоряже­ния, он часто искушал ученика. Если он велел Феодору сде­лать что-либо одно, то после приходил и ругал все, что тот так добросовестно делал. Затем он приказывал что-то совершенно обратное, а о том, что Феодор уже сделал, говорил, что все неправильно. Так он постоянно заставлял Феодора бороться с помыслом самолюбия.

 Сам же Феодор добросовестно принимал упреки духовно­го отца и оставался непоколебим. Он даже не пытался противо­речить или оправдываться перед ним. А всем остальным говорил о нем, что тот искусный подвижник и истинный раб Христов.

 — Многие вещи, — говорил Феодор, — для неопытных кажутся одним, но люди сведущие толкуют их совсем по-друго­му. Вот и я, грешник, должен оплакивать себя, пока Господь не исправит мое сердце ко благу и я не стану достойным того послу­шания, какое имели святые отцы. Потому что без помощи Божией все, что делает человек, и даже сама уверенность в себе есть прах и пепел.

 

 4. Из повествования о странствиях святого апостола Петра, изложенного святым Климентом

 

 Первоверховному апостолу Петру уже надлежало оставить эту жизнь. И вот однажды, в день, когда вся община собралась в Риме, он взял меня, Климента, за руку и, став посреди Церк­ви, сказал:

 — Слушайте меня, чада и братья! Мой путь близок к концу, и нынче я рукополагаю вам епископом сего Климента. Ему я вверяю проповедь с кафедры, ему и передаю власть вязать и решить. Он хорошо знает каноны Церкви и будет вязать то, что должно быть связано, и решить то, что должно быть решено.

 Слушайтесь его и помните: кто огорчает епископа, предстателя истины, тот согрешает пред Христом и гневит Бога, Отца всяческих, а посему он не будет жить. Но вы не забывайте всегда воздавать честь и повиновение вашему Отцу. Тогда и вам пасомым, будет польза, и он вам станет истинным пастырем, а нё наемником, и будет заботиться о стаде. Я сказал и повторяю еще раз: кто огорчает пастыря и учителя в деле Божием, тот огорчает Дух Божий, ибо в ведении пастыря — место и седалище Духа Святого. И кто отвергает слово епископа — тот отвергает слово Христа и есть законопреступник.

 

5. Из патерика

 

 1. Один из старцев рассказывал, как однажды святой Васи­лий прибыл в одну обитель. После надлежащего поучения он спросил игумена:

 — Есть у тебя здесь брат, который обладает послушанием?

 — Все они здесь рабы твои и все стараются спастись, Вла­дыка, — отвечал ему старец.

 Тогда святой спрашивает снова:

 — А есть у тебя кто-то, кто обладает истинным послуша­нием?

 Тогда старец вывел ему одного брата, и Василий назначил его прислуживать при трапезе. Когда поели, брат принес свято­му воды омыть руки. Святой омыл руки и говорит:

 — Подойди, я тебе тоже омою руки.

 Брат повиновался, и Василий сам стал лить воду ему на руки. Затем святой Василий снова говорит ему:

 — Когда пойду в алтарь, напомни рукоположить тебя во диаконы.

 Тот сделал не рассуждая. И за такое послушание святой рукоположил его в пресвитеры и забрал с собой в епархию.

 2. Об авве Силуане рассказывали, что у него был ученик по имени Марк. У этого Марка было великое послушание. Он был писцом, и старец любил его за его послушание. А у старца было еще одиннадцать учеников. Их огорчало, что Силуан любит Марка больше, чем их, и они пожаловались старцам. Однажды старцы пришли к авве Силуану и стали упрекать его за то как он ведет себя с учениками. Тогда Силуан вышел из келии и повел их с собою. Он стал обходить келии братьев — стучал в каждую келию и говорил:

 — Брат такой-то, выйди, ты мне нужен. 

 И никто из них не вышел к нему сразу. Подошел он и к келье Марка, постучал и в нее и тоже ска­зал:

 - Марк!

 Тот, лишь только услышал голос старца, сразу выскочил наружу. Старец дал ему послушание и говорит старцам:

 — Смотрите, отцы, а где же остальные братья?

 Затем Силуан вошел в келью Марка и наткнулся там на его рукоделие: Марк только-только начал писать, когда старец позвал его. И он даже не стал заканчивать то, что писал, и бро­сил на половине. Силуан заметил это, вынес книгу и показал ее старцам.

 — Воистину, авва,— сказали ему старцы, — кого любишь ты, того и мы любим, потому что его любит Сам Бог.

 3. О том же самом авве Силуане рассказывали: однажды в Скиту он прогуливался вместе со старцами и хотел показать им послушание своего ученика (за что он и сам этого ученика лю­бил). Он увидел дикого поросенка и говорит ученику:

 — Чадо, видишь вон того буйволенка?

 — Да, авва, — ответил ему ученик.

 — А смотри, какие у него здоровые рога, — снова сказал старец.

 — Да, авва, — ответил ученик.

 Тут даже старцы поразились его ответу и получили много пользы от его послушания.

 4. Об авве Муисе рассказывали, что у него был учеником авва Саин. Однажды старец в искушение ему сказал:

 — Иди обворуй кого-нибудь.

 Тот пошел и за послушание стал воровать у братьев, за все благодаря Бога. А старец брал у него добычу и тайком отдавал братьям обратно.

 5. Старец рассказывал:

«Пошел я однажды к авве Сисою, а тот жил на Клисме. Я попросил его сказать мне слово, но тот ответил:

 — Прости меня, я человек простой.

 Тогда я пошел к авве Ору и авве Атре. Авва Ор был болен тому как восемнадцать лет. Я положил им поклон и попросил сказать слово.

 — Что мне сказать тебе, — ответил авва Ор. — Иди и делай то, что считаешь нужным. Бог всегда рядом с тем, кто понуждает себя.

 Авва Ор и авва Атре были из разных мест, но между ними всегда царило полное согласие, вплоть до самого их исхода из тела. Великим было и послушание аввы Атре, но и смиренно­мудрие аввы Ора было немалым. Я провел у них несколько дней: смотрел на их жизнь и видел много удивительного. Расскажу еще вот что.

 Кто-то принес им небольшую рыбу. Авва Атре хотел при­готовить ее для старца и резал ножом. Но тут авва Ор позвал его, и он оставил нож в рыбе, не дорезав кусок. Я удивился глу­бине послушания, ведь он даже не сказал: "Подожди, сейчас, только рыбу дорежу". Я спросил у аввы Атре:

 — Откуда в тебе такое послушание?

 — Послушание не у меня, — ответил авва Атре, — а у стар­ца. Если хочешь, пойдем и посмотришь, какое у него послушание.

 Он стал жарить рыбу и нарочно ее пережарил. Затем отнес ее старцу: тот съел и ничего не сказал.

 — Вкусная рыба, отче? — спросил его авва Атре.

 — Очень вкусная, — ответил старец.

 Потом он принес ему еще одну, поменьше, но хорошо при­готовленную.

 Старец начал есть, а авва Атре говорит:

 — Пережарил я ее, отче...

 — Да, — ответил старец, — немного пережарил.

 — Теперь видишь, какое послушание у старца? — сказал мне потом авва Атре.

 Я ушел от них, но все, что у них видел, я старался по мере сил моих сохранить».

 

 6. Из святого Ефрема

 

 Брат спросил старца:

 — Авва велел мне идти в пекарню и готовить хлеб для бра­тии. Но рабочие — люди мирские и говорят неприличные вещи, а мне не пристало это слушать. Что же мне делать?

 — Разве ты не видел, — отвечал ему старец, — как дети все вместе учат уроки? Каждый учит свой урок, а не чужой. Так и ты: внимай себе и исследуй свое сердце. А если страсти борют тебя, открой это авве и сделай то, что он скажет. Потому что он лучше тебя знает, что тебе полезно.

 

 7. Из аввы Исайи

 

 Если твой авва пошлет тебя в чужое место по какому-то делу, ты спроси его: «Куда хочешь, чтобы я пошел? Что именно тебе нужно?» И что он тебе скажет, то и сделай. Не делай ни больше, ни меньше того — даже нищему не подавай милостыни, не спросив заранее у аввы. А если что сделаешь без его ведома, втайне — согрешишь.

 

 8. Из святого Варсонофия

 

 — В каких делах нужно отсекать свою волю? — спросил брат старца. — В хороших, в тех, что ни хороши, ни плохи, или в тех, что, как кажется, нарушают заповедь Божию? А если обна­ружится, что какая-то заповедь выше моего состояния, то дол­жен ли я отказаться от нее — ведь после она принесет мне скорбь и смущение?

 Старец ответил:

 — Брат, кто хочет быть монахом, тот вообще ни в одном Деле не должен иметь своей воли. Этому и учит Господь, когда говорит: «Я пришел в мир «не для того, чтобы творить волю Мою» (Ин 6. 38). К то собирается одно делать, а от другого отказываться — тот либо выказывает больше рассудительности, чем приказавший ему, либо над ним посмеялись бесы. Впрочем, и то и другое — плохо и от бесов, так что во всем ты должен повиноваться. Авва, который тебе приказывает, несет на себе твою вину и даст ответ за тебя. А если заповедь кажется слишком тяжелой, спроси его и предоставь дело его разуму

 Если же тебе приказали братья и ты видишь или считаешь, что это вредно и сверх твоих сил, — опять же спрашивай авву. И что он скажет, то и сделай. Если захочешь различать не только поступки, но и людей, навлечешь на себя скорбь. Посему, если дело кажется хорошим, окажи послушание братьям. А когда твой помысел колеблется, или дело тебе не по силам, или оно вредно — обратись к авве и поступи, как он рассудит. Он знает, что ему делать и как позаботиться о твоей душе, так что будь споко­ен и верь, что все, что он говорит тебе, от Бога. И все, что полез­но о Господе, не приносит скорби или смущения. От блага не может быть никакого зла: «Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые» (Мф 7. 17).

 — А что значит «отсекать волю»? — спросил брат.

 — Брат, — ответил старец, — кто отсекает волю, тот преус­певает в Боге. Это значит, что надо отсекать свою волю и испол­нять волю святых в том, что кажется хорошим. А в плохом ты и сам избежишь того, что не пристало.

 

ГЛАВА 36. О том, как грешно не повиноваться своему духовному учителю и роптать на него. Также и о том, что христианину не пристало прекословить или оправдываться. Он должен всегда бороться с собственной волей и не противиться обличению, но любить его

 

 

 1. Из Пандекта Антиоха

 

 Братья, мы не должны роптать без повода (и даже если кажется, что повод есть), но будем всегда послушными и благодарными Богу и тем, кто поставлен над нами Господом. А если мы будем на что-то роптать, то станем похожи на преступных и неблагодарных иудеев, которые роптали на Того, Кто заботился о них, как и написано: «И возроптало все обще­ство сынов Израилевых на Моисея», а Моисей сказал: «Не на нас ропот ваш, но на Господа» (Исх 16. 2. 8). За свой ропот они и полегли все в пустыне.

 Да и потомки их в точности переняли неблагодарность и непослушание своих отцов. То они роптали на учеников Господа: «Почему вы едите и пьете с грешниками?» А то и на Самого Спасителя, когда Он сказал: «Я хлеб живой, сшедший с небес» (Ин 6. 51). Потому-то и сказал им Господь: «Никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин.6. 65), то есть если Отец не увидит, что этот чело­век послушен, благодарен и не ропщет, как мы.

 И те работники, что пришли первыми, роптали на хозяина дома: говорили, что других работников он призвал в одиннадца­тый час, а плату дал равную тем и другим, и так далее. Но хозя­ин им ответил: «Друг! Я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди» (Мф 20. 1-15).