На следующее утро, пока Наташа была в душе, я натянула джинсы и толстовку, собрала волосы в хвост и тихонько как мышка выскользнула за дверь. Встала я рано и уже перемыла все окна на первом этаже, лишь бы не находиться в комнате, когда у нее прозвенит будильник. А теперь подвернулась отличная возможность улизнуть, пока она не стала расспрашивать, нашла ли я что-нибудь, и пока другие девчонки не надавали мне новых заданий.
Утро выдалось прохладным и облачным. Кутаясь в пальто, я набрала номер комнаты Томаса. Поспешно удаляясь от Биллингса и закинув сумку на плечо, я прижала телефон к уху. На кампусе стояла кладбищенская тишина. Мое дыхание облачками пара вырывалось изо рта и растворялось в холодном утреннем воздухе. Бархатцы, растущие вдоль дорожки к Биллингсу, поникли под тяжестью льда, сковавшего лепестки. Замерзшей рукой я пыталась застегнуть пальто. Джош поднял трубку на пятом гудке.
— Алло? — сонным голосом проговорил он.
— Джош, прости, что разбудила тебя.
— Кто это? — спросил он.
— Рид.
Я вдруг почувствовала, будто за мной кто-то наблюдает. Остановилась на развилке: одна дорога вела к женским общежитиям, другая — к библиотеке, — и оглянулась. Во дворе никого не было, кроме скачущей под одной из скамеек белки.
— Рид, что случилось? — спросил Джош. — Что-то с Томасом? Ты что-то узнала от него?
— Нет, — сказала я и вздрогнула при упоминании его имени. — Мне просто нужно кое о чем с тобой поговорить. Мы можем встретиться в столовой минут через пятнадцать?
— Э-э... конечно, — ответил он. — Я буду.
— Спасибо.
Как только я повесила трубку, тут же ощутила спиной внезапный холод. Я развернулась, и у меня сердце чуть не убежало в пятки. Я ахнула от испуга и закашлялась. В трех шагах от меня стоял детектив Хауэр. С хмурым видом он приблизился ко мне, его черный плащ развевался за спиной.
— С вами все в порядке, мисс Бреннан? — спросил он.
Я свободной рукой постучала по груди и попыталась справиться с кашлем. Мисс Бреннан. Он запомнил мое имя. За последние две недели ему довелось общаться с пятьюстами учениками, но запомнил он именно мое имя. Ничего хорошего это не сулило.
— Да, все хорошо, — ответила я. — Вы просто меня напугали.
— Простите, — проговорил он, хотя виноватым явно не выглядел. — Люблю прогуливаться по утрам. Освежать голову.
Похоже, он ждал от меня какого-то ответа, так что я сказала:
— Как... мило.
— А вы? — спросил он.
— Что я?
— Что вы делаете здесь в столь ранний час? Конечно, это было давно, но в вашем возрасте, помнится мне, я любил поспать.
— Ну да, я исключение из правил, — рассмеялась я и всплеснула руками. Веду себя как обезумевшее пугало.
— С кем вы разговаривали? — поинтересовался он, взглянув на мой телефон. Потом потер ладони друг о друга и подул на них.
— О... — Врать причин не было. — С Джошем. Джошем Холлисом. Мы встречаемся с ним за завтраком.
— Сосед Томаса Пирсона? — спросил он, вскинув свои кустистые брови. — Этот Джош Холлис.
Почему он говорит о нем с таким подозрением? Что такого в том, что я встречаюсь с Джошем?
Я пожала плечами.
— Он единственный, кого я знаю. — Потом демонстративно посмотрела на часы. — О, мне пора идти. А то опоздаю, — пятясь, проговорила я. — Хорошей вам прогулки.
Слегка прищурив глаза, он кивнул.
— А вам приятного аппетита.
— Спасибо! — как можно естественней ответила я.
Но это не сработало. Все то время, пока шла по двору, я чувствовала на себе его взгляд и изо всех сил сдерживалась, чтобы не обернуться в желании подтвердить свои догадки. Но подойдя к столовой, вспотевшая от напряжения и нервов, я больше не могла терпеть. Я остановилась и сделала вид, что роюсь в сумке. А сама искоса посмотрела в его сторону. Детектив Хауэр стоял посреди кампуса. И наблюдал за мной.
***
Впервые за несколько дней я могла встать в очередь на завтрак и выбрать только то, что сама хочу. Конечно, когда появятся Девушки из Биллингса, я снова вернусь сюда, чтобы выполнить их заказы, а пока буду наслаждаться свободой. В конце концов, я это заслужила после того, через что прошла сегодня утром.
Я покинула очередь с двумя кусочками бекона, тостом с арахисовым маслом и миской мюсли «Эппл Джекс» и направилась к нашему обычному столику. Чтобы угомонить свой взбунтовавшийся живот, я решила начать с тоста и уже потом перейти к жирам и сахару. В столовой было настолько пустынно, что я различала отдельные частички пыли, танцующие в лучах солнца, проникающих через застекленную крышу. Вскоре в дверь вошел Джош, встал в очередь у стены и несколько минут спустя подошел ко мне с кофе и тремя пончиками.
— Я заинтригован, — проговорил он, усаживаясь напротив меня. Потом впился зубами в пончик с корицей, рассыпав коричневую пудру. Его кудри, примятые с одной стороны и стоящие торчком с другой, напомнили мне о том, что всего несколько минут назад он мирно посапывал в своей теплой постельке, но ради меня ему пришлось нарушить свой сон.
— Итак, гипотетически...
Джош опустил пончик.
— Мне уже нравится это «гипотетически», — сказал он, поставив локти на стол.
Я рассмеялась.
— Гипотетически, — повторила я, — ты вдруг узнаешь, что один парень из твоего общежития нарушил кодекс чести... ты расскажешь?
Джош вскинул брови, потом посмотрел на свою тарелку и вздохнул.
— Знаю, по идее ты должен рассказать, но действительно ли... сделаешь это? — спросила я.
Джош кивнул и поднял голову.
— Однозначно.
— Правда?
Открылись двойные двери, и зал заполнили ученики. Недолго мы пробыли одни.
— Да. Не колеблясь, — сказал Джош, отпивая кофе из чашки. — Я подписал договор. Мы все подписали. Понимаю, это не очень здорово, если можно так выразиться, но для меня имеет значение. Если что-то обещаешь, нужно держать слово. Тем более, это правильно. Если кто-то совершает плохой поступок, он должен за него ответить. Вопрос закрыт.
Черт. Он явно подошел к этой гипотезе очень серьезно. Почему-то его убежденность заставила меня поежиться. Я положила тост и отодвинула поднос.
— А теперь скажи мне, что на самом деле ты думаешь, — пошутила я в попытке разрядить обстановку.
— То, что он думает, — идиотизм.
Вздрогнув, мы оба подняли головы и увидели застывшего у дальнего края стола Уиттакера. Откуда он тут взялся?
— Без обид, — добавил он, обращаясь к Джошу.
— Э-э... а я и не обиделся,— шутливо парировал Джош. Потом подвинулся на стуле вперед, пока стол не уперся ему в грудь, чтобы Уиттакер смог пройти. Тот выдвинул стул рядом с ним и уселся. Сделал большой глоток грейпфрутового сока и причмокнул губами.
— Я не собирался подслушивать, но не смог удержаться, — начал Уиттакер, устроив запястья на краю стола, как воспитанный молодой человек. — Рид, если в Биллингсе кто-то действительно сжульничал... ты не можешь ни при каких обстоятельствах его выдавать.
— Что? — выпалил Джош.
— Твое мнение слишком наивно, ты так не считаешь? — продолжил Уиттакер и принялся вилкой ковырять яичницу в тарелке. — Не говоря уже о том, что лицемерно.
Джош слегка отодвинулся и скрестил руки на груди.
— Ничего себе. Меня обзывают наивным лицемером еще до начала утренней службы. Такое впервые.
— Потому что это правда, — сказал Уиттакер. — Ты сидишь тут и рассуждаешь о том, что плохо поступающие люди должны отвечать за свои поступки, а сам ничего не предпринял в связи с тем, что твой сосед по комнате был наркоторговцем, так?
Мне показалось, будто всю комнату окутал холодный северный ветер. По моему телу побежали мурашки. Лицо Джоша побледнело.
— Это не твое дело, — процедил он сквозь зубы.
— Тогда не забивай моей подруге голову своей пустой нравственностью, — сказал Уиттакер.
Довольный тем, что лишил Джоша дара речи, Уиттакер повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза.
— Рид, нельзя, чтобы тебя исключили из рядов девушек, живущих в Биллингсе, — сказал он. — Поверь мне. Если после окончания ты хочешь иметь нормальную жизнь. Такова реальность.
Я с трудом сглотнула слюну и посмотрела на Джоша. Тот закатил глаза, но не произнес ни слова. Я вдруг осознала: Уиттакер только что указал причину, по которой идеализм Джоша вызывал у меня дрожь. С самых первых дней в Истоне я только и слышала, что Девушек Биллингс ждет самое яркое будущее из всех в этой школе. Потому что все дело в связях. Именно они приведут тебя куда надо. Если я сдам Ноэль и ее подруг, то навсегда лишусь всех связей Биллингса? Все, чего я добилась, попав туда, будет автоматически уничтожено?
— Ты знаешь, что я прав, — надменно заключил Уиттакер. — Я вижу это по твоим глазам.
— Прошу простить меня, — поднимаясь из-за стола, произнес Джош. — Мне вдруг стало дурно.
Схватив оставшийся пончик, он вылетел из столовой. Уиттакер шумно вздохнул и покачал головой.
— Он научится, — сказал он. — Когда-нибудь.
Я смотрела, как Уиттакер засовывает яичницу в рот, и от одного его вида меня затошнило. Даже если он и был в чем-то прав, его манера всезнайки меня жутко раздражала. Неужели кто-то умер и сделал его четвертым волхвом?
— А теперь, когда мы остались одни... — начал он, встав со стула и устроившись на месте Джоша, напротив меня. — Я хотел тебе сообщить, что к вечеру пятницы все готово. Я заберу тебя на кругу в шесть. У нас будет уйма времени на дорогу до Бостона. Я так этого жду, Рид.
От его взгляда меня буквально лихорадило от отвращения. В его глазах читалось неприкрытое желание. Видимо, он полагал, будто это свидание закончится точно так же, как и тот вечер в лесу.
Только надеялся, что на этот раз обойдется без тошноты.
— А ты? — спросил он.
Все это ради Томаса. Чтобы ты могла отправиться на Наследие и увидеть его.
— Конечно, — промямлила я.
Тогда он потянулся ко мне и взял меня за руку, накрыв ее своими большими грубыми ладонями. Глядя на них, я вдруг увидела перед собой совсем другие руки. Тонкие, но сильные. Уверенные и нежные. Руки, от каждого прикосновения которых я сладостно вспыхивала.
Я посмотрела влево и увидела нескольких девчонок-младшекурсниц из других общежитий — они глазели на меня с завистью. Все понимали, что означает жест Уиттакера. Я стала на один шаг ближе к тому, чтобы меня пригласили на Наследие. А они — на один шаг ближе к тому, чтобы вечер Хэллоуина провести дома.
— Может, после ужина остановимся где-нибудь? — слегка краснея, предложил он. — Где мы сможем побыть одни.
Его большой палец вжался в мою ладонь. У меня скрутило живот, и я отдернула руку. Я ни за что на это не пойду. Ни за что не буду несколько часов сидеть в машине с этим парнем, каждый раз с ужасом ожидая, когда он предпримет попытку и я почувствую его губы на себе. Он был милым парнем — неуклюжим, оптимистичным, милым парнем, который просто пытается. Я это вижу. Только он пытается не с той девушкой.
— Что-то не так? — округлив глаза, спросил он.
— Нет. Все в порядке. — Я встала. — Просто вспомнила, что забыла в комнате учебник по истории... а он мне понадобится на уроке. Мне нужно идти.
— Ну, ладно. Значит... увидимся позже? — спросил он, тоже поднявшись со своего места, как настоящий джентльмен.
— Да, конечно, — ответила я.
А, оказавшись на улице, принялась разрабатывать план. Должен быть способ попасть на Наследие без помощи Уиттакера. Он просто обязан быть.
ПРЕПАТИ
Тем же вечером я остановилась возле комнаты Ноэль и Арианы. Услышала доносящиеся изнутри голоса и машинально прислушалась. Это был рефлекс. Теперь, когда я знала часть их секретов, мне до смерти хотелось узнать еще больше. Но до меня долетали лишь бормотание и смех, а потом я вспомнила, что собиралась попросить об одном одолжении. И подслушивание — не лучший способ расположить к себе. Поэтому я выпрямилась, взяла себя в руки и постучала в дверь.
— Entrez. Войдите, — отозвалась Ноэль.
В комнате был приглушен свет, на всех возможных поверхностях мерцали свечи, наполнявшие воздух мускусным ароматом. Ноэль, Ариана, Киран и Тейлор в пижамах и ночных рубашках сидели кружком. Тейлор устроилась в компьютерном кресле, придвинув его к кровати Арианы, а остальные сидели на матрасе. Ариана подняла бокал, и Киран, склонив над ним бутылку, наполнила его темно-красной жидкостью.
— Рид! Как мы рады тебя видеть! — защебетала Ноэль. — Входи! Выпей вина! Мы тут играем в «Я никогда не...».
«Я никогда не...»? Они не придумали ничего лучше, как играть в эту игру? Вечером в будний день? Разве им не следует сейчас читать, писать доклады или обсуждать, кого еще, например, выкинуть из школы? Я ощущала позади себя, в шкафу Арианы, присутствие чемодана и ноутбука, как будто их окунули в радиоактивные отходы, и теперь они ярко пульсировали подобно маяку и насмехались надо мной. Напоминая мне о том, что я сделала. Что я узнала.
— Я никогда не... напивалась и не подкупала отцовского пилота, чтобы тот доставил меня в Рим, где я могла бы попробовать настоящую пасту! — заявила Тейлор.
— О! — одобрительно воскликнула Ноэль.
Киран цокнула языком.
— Нечестно использовать такой конкретный пример! — сказала она и осушила половину бокала.
У ее отца есть пилот. Пилот, который может вылететь в Рим в любую минуту.
— Давай, Рид! Чего ты никогда не делала? — весело поинтересовалась Ноэль.
— Вообще-то я хотела кое о чем с вами поговорить, — пробормотала я.
— Разговора не будет, пока ты не скажешь нам, чего не делала, — с сияющими глазами заявила Ариана.
Отлично. Я ведь никогда не попадала в неловкие ситуации. Я задумалась, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что не делало из меня полную зануду.
— Я никогда не... занималась сексом в машине, — наконец выдала я.
Ноэль усмехнулась и допила остатки вина, Киран и Тейлор, давясь от смеха, последовали ее примеру. Ариана же просто улыбнулась.
— Серьезно, Ариана? — с удивлением спросила Киран. — Даже в лимузине? Там может быть очень удобно.
— Буду теперь звать тебя скромницей, — добавила Ноэль.
Ариана лишь вздохнула, словно все это ей было неинтересно, и отставила бокал в сторону.
— Что случилось, Рид?
— Ничего особенного. Просто... дело в Наследии.
Они вчетвером обменялись взглядами.
— Подвинь сюда стул, — сказала Киран и взяла бутылку вина.
Я приблизилась к компьютерному креслу Ноэль, сняла с него около десяти свитеров из кашемира, шелка и ангоры и сложила их на кровать, а после придвинулась к девушкам. Как только я уселась, все их внимание оказалось приковано ко мне. Странно.
— В чем проблема? — заговорила Ноэль, положив ногу на ногу и подавшись вперед, точно заинтересованная телеведущая какого-нибудь ток-шоу. Вот только я не видела ни одной телеведущей, размахивающей бокалом вина перед залом в студии. — Уиттакер тебя еще не пригласил?
— Нет. Не пригласил. Но дело не в этом, — сказала я. — То есть, я уверена, что он пригласит...
— Ну ничего себе. Вы только посмотрите на это самомнение, — проговорила Киран, отпив из бокала.
Я решила пропустить ее реплику мимо ушей.
— Просто... по правде говоря, я не хочу идти с ним, — промолвила я. — Может, кто-то из вас может взять меня с собой? Я могу быть, например, твоей спутницей, — обратилась я к Ноэль.
Та в ответ фыркнула. Потом выпрямилась и перекинула свои густые темные волосы через плечо.
— Ничего не выйдет, Рид. Даже из нас далеко не все туда могут попасть без определенной помощи.
Я не знала, что сказать, и лишь с недоверием смотрела на нее. Девушки из Биллингса не могут попасть туда без помощи? Как такое возможно? Я с трудом представляла, что их могут куда-то не пустить.
— Ну же, — наконец проговорила я.
Ноэль и Ариана рассмеялись. Киран, покраснев, ковыряла кутикулу, а Тейлор просто разглядывала дно своего бокала.
— Разве ты не расслышала? Это эксклюзивная вечеринка. Я единственная из живущих в Биллингсе могу приводить пару.
— И еще Шайен, — добавила Тейлор.
— Точно. Шайен. Сама дочь американской революции, — саркастично заметила Ноэль. — И как я все время про нее забываю?
Все засмеялись, как если бы были в курсе, почему Шайен постоянно забывают. Еще одна шутка, в которую меня не посвятили. Но сейчас нужно сосредоточиться на первостепенной задаче.
— Да вы шутите, — сказала я. — Разве вам нельзя приводить пару?
— Мне можно, — откинувшись назад, ответила Ноэль. — Но я уже веду Дэша.
— А Дэш тоже не может сам попасть? — спросила я. Тот, кто рассказывал мне о правилах вечеринки? Тот, кто ставил себя выше всех?
— Я тебя умоляю, — усмехнулась Ноэль. — Он всего лишь второе поколение. Его дедушка, по-моему, учился в 121-ой муниципальной школе Бронкса.
— Но к двадцати двум годам заработал свой первый миллион, — добавила Киран. — На недвижимости.
— Ага, история про то, как выйти из грязи в князи. Попроси его как-нибудь рассказать тебе об этом, — съязвила Ноэль.
— А кого ведет Шайен? — спросила я, хотя уже понимала, что та ни за что надо мной не сжалится.
— Своего бостонского дружка, — ответила Киран. — Как там его зовут? Дорк? Дуфбол?
— Дугрей, — с высокомерным английским акцентом произнесла Ариана.
— Ладно, а кто еще может привести с собой спутника? — с надеждой спросила я.
— Только Гейдж. А он уж пригласил Киран, — сказала Ариана.
— Да. Я буду первой леди Гейджа. Прям не терпится, — отозвалась Киран.
— Вот что значит быть первокурсником, — заметила Ноэль, глотнув вина. Однако при виде моего озадаченного взгляда прикрыла рот ладонью и громко прошептала: — Первым поколением. О! Ты же ведь тоже из этого числа, — любезно добавила она.
— Прости, Рид. Но мы ничем не можем тебе помочь, — сказала Ариана.
— Потому и пытались свести тебя с Уитом, — продолжила Ноэль. — Для тебя он единственный выход.
— Постой, Киран. Ты не можешь попасть просто так? Ты же супермодель, — удивилась я.
Дернув головой, Киран усмехнулась.
— Дорогуша, даже Скарлетт Йоханссон не смогла бы пройти без приглашения Уиттакера. — Она осушила бокал и, проглатывая жидкость, слегка втянула щеки. А после бросила на меня красноречивый взгляд: «Ты хочешь попасть на эту вечеринку. Так что не испорти все».
Ноэль поднялась и наклонилась вперед, так что ее глаза оказались всего в нескольких сантиметрах от моих. Я попыталась отвести взгляд, чтобы не смотреть на нее в упор, но уткнулась в ее шелковую ночнушку, и меня накрыла волна смущения. Вот тебе и зрительный контакт.
— Рид, когда ты уже уяснишь: мы ничего не делаем просто так, — сказала она, опустив руку на мое плечо. — Мы свели тебя с Уиттакером, чтобы ты могла попасть на Наследие. Мы не хотим идти без тебя.
Внезапно по моему телу разлилось тепло.
— Мы, конечно же, пойдем, но не хотим, — хихикнув, добавила Киран.
Ноэль снова выпрямилась и отошла к окну. Всматриваясь в двор, она надолго приникла к бокалу, а потом оглянулась на меня.
— Ну и что ты будешь делать?
Ноэль хотела, чтобы я пошла. Там будет Томас. И помимо всего прочего, мне не терпелось узнать, из-за чего такая шумиха вокруг этого мероприятия. Вечеринка, куда даже Киран не могла попасть, лишь сверкнув ножкой, должна была быть чем-то выдающимся.
Я с глубоким вздохом повернулась к Киран.
— Можно одолжить у тебя платье на вечер пятницы? У меня свидание. С Уиттакером.
МОЙ РЫЦАРЬ
В пятницу вечером миссис Латтимер вела меня через двор к круговой площади. Каблуки ее туфель торопливо стучали по асфальту, хотя двигались мы со скоростью улитки. Только на территории кампуса мне требовался сопровождающий, а вот за его пределы меня были готовы отпустить с Уиттакером. Наверное, миссис Латтимер хотела убедиться, что я не сяду в какой-нибудь клубный автобус, следующий в Монреаль. Или не сбегу из кампуса — если только не в компании Уита.
Хорошая новость — в одолженном Киран наряде я выглядела потрясающе. Даже я была готова это признать. На мне было изысканное черное платье от Кальвина Кляйна, чуть выше колен и с тонкими бретельками вокруг шеи, подчеркивающими плечи, на которые был нанесен бронзер для придания «сексуального сияния». Его дополняли золотистый парчовый жакет — винтажный Шанель — и алмазные серьги, которые подарил мне Уиттакер. Киран настояла на том, чтобы мои волосы были убраны наверх. А когда выяснилось, что я умею делать только конский хвост и обычную косу, что-то пробурчала в ответ, но все равно провозилась со мной целый час, собирая мои каштановые локоны в утонченный свободный пучок. Пара черных туфель от Маноло Бланика — и образ завершен. Результат? Хоть сейчас можно на подиум.
Только мне вот казалось, что я иду на казнь.
— Мисс Бреннан, сегодня вы удостоились особой привилегии. Надеюсь, вы это понимаете, — сказала миссис Латтимер, когда мы обходили Брэдвелл, расположенный перед площадью. Чтобы укрыться от холодного ветра, она подняла воротник пальто до подбородка. — Миссис Уиттакер не каждому оказывает такую честь.
Я взглянула на миссис Латтимер краем глаза. После прочитанного о ней в сообщениях Арианы и Ноэль я не могла воспринимать ее всерьез. Эту женщину смогли подкупить шопингом, чтобы кучка привилегированных девчонок выставила из школы невиновного человека. Как мне на это было реагировать? Относиться к ней с уважением?
— Знаю, — спокойно ответила я.
— Должно быть, в нашу первую встречу я недооценила вас, — сказала она.
Класс. Теперь можно умереть счастливой.
— М-м, спасибо.
— Наверное, Уолтер испытывает к вам очень сильные чувства, — продолжила она, внимательно изучая меня. Выжидательно. Словно я сейчас поделюсь с ней всеми грязными подробностями своего романа.
— Наверное.
Услышав от меня столь небрежный тон, она прищурила глаза, и мне смутно показалось, что я ее обидела. Очевидно, такая добродетель со стороны великого семейства Уиттакер должна восприниматься более серьезно. Я должна быть польщена. Но мне хотелось лишь поскорее все это пережить.
— Ах, а вот и он. Ваш рыцарь на белом коне, — произнесла миссис Латтимер, когда мы завернули за угол.
Не знаю, что там с рыцарем, но белый конь точно был. У обочины стоял сверкающий серебристый спортивный автомобиль — такой узкий и компактный, что я с трудом представляла, как Уиттакер в нем помещался. Завидев нас, он мигом вылез из машины и затворил дверь с тихим хлопком. Без лязга, без стука, без дребезжания. Так закрываются двери дорогих автомобилей — звук заглушается прочной конструкцией и кожаным салоном кремового цвета.
— Добрый вечер, миссис Латтимер, — подходя, приветствовал нас Уиттакер. Он держал огромный букет роз. На нем был черный костюм, белая рубашка и галстук с узором из крошечных гербов. Он действительно выглядел очень хорошо. Большой, крепкий и красивый. К счастью, отвращение, которое я почувствовала в то утро, исчезло или, по крайней мере, отступило перед лицом более важных вещей.
— Уолтер, — ответила ему миссис Латтимер сдержанным кивком головы.
— Рид, — произнес он. — Ты выглядишь сногсшибательно.
— Спасибо, — как можно легкомысленнее ответила я.
Он протянул мне букет роз, которые пахли просто божественно.
— Это тебе.
— Спасибо, — снова промолвила я. В эту секунду миссис Латтимер, как бы намекая мне, кашлянула. — Они... чудесные.
Уиттакер улыбнулся.
— Идем?
Он предложил мне руку — подобное я видела в фильмах бесчисленное число раз, — и я чуть не рассмеялась. Миссис Латтимер ободряюще мне улыбнулась, я обхватила букет левой рукой, а правой взяла Уита под локоть. Как мне удалось это проделать, ничего не уронив, я не знаю. Видимо, результат просмотра всех подобных фильмов.
Уиттакер подвел меня к машине и с легким поклоном открыл передо мной дверь. Я плюхнулась на сиденье и подоткнула пиджак под ноги. Когда снова посмотрела на миссис Латтимер, та стояла, прикрыв глаза, и качала головой.
Видимо, сесть можно было более изящно. Но хотя бы Уиттакер ничего не заметил. Он захлопнул дверь и повернулся к Латтимер, чтобы перекинуться с ней парой слов. Я думала положить цветы на пол, но там не нашлось места. Иначе они будут торчать у меня между ног. Попыталась убрать их на заднее сиденье, но его просто не оказалось. Тогда я положила их себе на колени и пристегнула ремень безопасности.
Сделала глубокий вдох, втягивая аромат новой кожи и роз, и откинулась назад, мысленно прогоняя преследующее меня с самой ночи серое облако. Мне не хотелось давать ему имя. Я провела рукой по хромированной приборной панели и постаралась изобразить волнение. Все это было потрясающе, правда. Машина, платье, цветы. Тебя везут из кампуса в роскошный ресторан, пока все остальные едят тушеное мясо, которое по пятницам подают в столовой. Я счастливица. Самая настоящая.
К глазам подступили слезы.
Только жаль, что все это не с тем парнем.
Серое облако окутало меня. Имя ему было Томас. Этот романтический вечер должен был организовывать он. Я должна быть с ним. Но вместо этого он непонятно где и с кем, когда я иду на свидание с другим парнем.
Дверь со стороны водителя открылась, и за руль втиснулся Уиттакер.
— Рид, для меня честь, что ты согласилась сегодня пойти со мной, — произнес он.
Я сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться. На войне все средства хороши. И у меня нет иного пути. Если сегодня все пройдет гладко, то очень скоро я увижу Томаса.
— Это для меня честь быть приглашенной.
ИМЕНИННИК
На подъезде к Бостону я заметила у воды огромную неоновую вывеску «Ситго» и указатели на Фенуэй и Гарвард. Разглядела исторические здания, купола и шпили, утопающие в мягком сиянии. На воде покачивались десятки великолепных парусников, привязанных к пристани, об их бока бились волны. Над ними возвышались высокие многоквартирные дома, из окон которых открывались потрясающие виды на гавань и убийственные восходы по утрам.
Я всегда задавалась вопросом, каково это жить у воды. Сама я выросла в центре Пенсильвании и никогда не ездила к океану. Поэтому наша первая встреча с Атлантикой — пусть даже и в обычной бухте — оставила меня под огромным впечатлением. Она оказалась такой умиротворяющей, прекрасной и безмятежной.
— Я вижу, ты впечатлена, — заметил Уиттакер, направив машину в другую сторону, и гавань осталась позади, в зеркале заднего вида.
— Просто все это так здорово, — ответила я. — Спасибо, что привез меня сюда.
Уиттакер улыбнулся.
— Не за что.
Мы катили вдоль берега мимо огромных отелей, современного аквариума, и я с трудом подбирала челюсть. Я ведь на самом деле в Бостоне. На родине Бостонского колледжа и Массачусетского технологического института, кофеен «Кофе Бин» и Бостонского кремового пирога, в месте, где происходило знаменитое Бостонское чаепитие и миллион других исторических событий. Уиттакер поистине открывал для меня новые места.
Ресторан приютился в причудливом квартале на севере города, где преобладали особняки и старинные уличные фонари, мерцающие над мостовыми. Служащий ресторана, облаченный в смокинг, забрал у Уиттакера ключи от машины, и тот, снова предложив мне руку, повел меня внутрь. Потрескавшаяся каменная табличка у тротуара гласила: «1787 год».
Как только мы оказались внутри, другой служащий помог мне снять жакет, а третий повел нас к столику в дальнем углу. Рядом, но чуть на отдалении располагался потрескивающий камин, чтобы мы могли наслаждаться его теплом и при этом не перегревались. В зале звучали приглушенные голоса, сопровождаемые позвякиванием фарфора и столового серебра. Опустившись в мягкое кресло, я старалась не смотреть на бриллианты, украшавшие шеи и запястья присутствующих дам. Никогда в жизни я не была в таком элегантном ресторане, где посетители не считают денег. Вот бы мои родители видели меня сейчас.
— Мистер Уиттакер. Очень рады вас видеть, — приветствовал нас высокий мужчина с усами. — Хотите взглянуть карту вин?
— В этом нет необходимости, Джон, — сказал Уит. — Мы будем бутылочку Бароло 1973 года, которую заказывали на годовщину моих родителей.
Я удивленно моргнула. А разве в этой стране не действует закон о возрасте, с которого можно пить?
— Отличный выбор, сэр. Бет сейчас принесет вам меню. — Он слегка поклонился и бесшумно удалился.
— Они даже не спрашивают удостоверение? — изумилась я.
— Рид, я тебя умоляю, — усмехнулся Уиттакер.
Тогда ладно. Я попыталась под столом положить ногу на ногу, но ударилась коленом о столешницу, отчего подпрыгнули все блюда.
— Упс, прости, — проговорила я.
— Все нормально, — тихим голосом, от которого по телу разливалась приятная дрожь, успокоил меня Уиттакер. — Просто расслабься.
— Точно. Нужно расслабиться.
Я положила локти на стол, затем быстро убрала их. Не пойму, пожилая женщина за соседним столом пялится на меня или у нее это обычное выражение лица? Спрятав руки под белой скатертью, я принялась теребить широкий золотой браслет, который одолжила мне Киран. Слава богу, Уиттакер этого не заметил. Он, откинувшись назад, сидел с улыбкой, пока стройный мужчина в черном жилете разливал ледяную воду по нашим бокалам. Впервые возле своей тарелки я заметила три разных бокала. Очевидно, нам придется много пить. А дальше мой взгляд остановился на изысканном столовом серебре, которого на столе было чересчур много. Две ложки, три вилки, два ножа. И для чего их использовать?
— Мисс желает хлеба?
Внезапно надо мной навис другой мужчина, предлагая мне корзинку с булочками. Они так восхитительно пахли, что я даже ощущала их тепло на своем лице.
— Э-э... конечно, — ответила я и потянулась к коричневой булочке.
Но мужчина откашлялся, и я замерла.
— Если мисс желает выбрать, я с удовольствием обслужу ее, — проговорил он.
— Ох.
Мое лицо залила краска, и я взглянула на пожилую женщину. Теперь-то она точно пялилась на меня.
— Мне, пожалуйста, коричневую, — наконец, сдавшись, сказала я.
— Пумперникель[5]? Хороший выбор, — с натянутой улыбкой проговорил он. А потом достал из-за спины серебряные щипцы, подцепил ими булочку в корзинке и положил ее на мою тарелку для хлеба. Нечестно прятать щипцы. Если бы я видела их, то знала бы, как действовать.
— А для вас, сэр? — спросил он, поворачиваясь к Уиттакеру.
Как только Уит определился с хлебом, мужчина ретировался к стене, где встал возле парня с водой в ожидании, когда его снова позовут. Не могу поверить, что по-настоящему существуют такие профессии. И что эти мужчины указывают в своем резюме? Специалист по раздаче сдобы? Профессиональный утолитель жажды?
После того как хлебный парень удалился, к нам подошла симпатичная блондинка и протянула Уиттакеру меню в кожаном переплете.
— Добро пожаловать в «Тривиатту», — сказала она. — Меня зовут Бет. Я готова ответить на любые ваши вопросы.
— Спасибо, Бет, — отозвался Уиттакер, глядя на нее поверх меню.
Она развернулась и стала уходить.
— Э, Бет? — окликнула я ее. — У меня есть вопрос.
Несколько человек повернули головы в нашу сторону. Наверное, я позвала слишком громко.
— Да, мисс? — спросила она, совершенно сбитая с толку.
— Можно мне тоже меню? — прошептала я. Они с Уитом уставились на меня. Хлебный парень засмеялся, а тот, что с водой, толкнул его в ногу. Мое лицо запылало. — О, простите. Можно мне тоже меню, пожалуйста?
В ожидании дальнейших указаний Бет посмотрела на Уиттакера. Тот снисходительно улыбнулся и кивнул.
— Одну минуту, — проговорила Бет.
Она слегка улыбнулась и окинула меня взглядом, словно я — дворняжка, клянчащая еду на улице. Когда она ушла, я наклонилась к Уиттакеру.
— Я сделала что-то не так?
— О нет, — ответил он. — Мне нравится, что ты такая... независимая.
— Из-за того, что я тоже хочу посмотреть меню? — спросила я, мои плечи чуть свело.
— Просто это очень старомодное заведение, — объяснил он. — Обычно мужчина заказывает для женщины.
— Ну, это какой-то архаизм.
— Нет, это традиция, — поправил меня Уиттакер.
Я почувствовала себя пятилеткой. Внезапно меня охватило возмущение. Не хочу быть здесь. Я и не должна быть здесь. Как он вообще посмел разговаривать со мной с таким высокомерием! Вернулась Бет с меню для меня, и я открыла папку, даже не поблагодарив ее. Быстро проглядела список блюд и большую часть из них отмела, потому что, во-первых, они были с морепродуктами, на которые у меня аллергия, а во-вторых, их невозможно было произнести. Я закрыла меню и положила его на стол.
— Уже выбрала? — вскинув брови, поинтересовался Уиттакер.
— Да. — Моя нога непроизвольно дергалась под столом.
— Что ты будешь? — спросил он.
— Ты правда хочешь это знать? — огрызнулась я.
Он удивленно моргнул.
— Если я буду заказывать для нас еду, то да.
— Я могу и сама для себя заказать, спасибо, — ответила я.
Уиттакер нетерпеливо вздохнул, и я поджала пальцы на ногах. Потом он медленно опустил меню и со строгостью посмотрел на меня поверх мерцающих свечей.
— Рид, позволь мне заказать для тебя, — сказал он. — Здесь так принято.
Я поглядела на него. Что он вообще за человек? Неужели он хочет таким образом отпраздновать свой восемнадцатый день рождения? В ресторане настолько древнем, что мой дедушка здесь будет чувствовать себя не в своей тарелке? Не могу поверить, что он так себе представляет хорошее времяпрепровождение.
— Уиттакер, можно задать тебе вопрос? — сказала я, подавшись вперед.
— Конечно, — ответил он.
— Почему мы здесь? Почему ты не веселишься с Дэшем, Гейджем и другими парнями? Уверена, они бы для тебя такую вечеринку закатили. Разве не так поступают друзья на день рождения друга?
Уиттакер слегка вздрогнул и опустил взгляд в меню. Затем откашлялся и сделал вид, что с интересом изучает блюда.
— Дэш и Гейдж... У них на сегодня запланировано кое-что другое, — сказал он. — Тем более, как я уже говорил тебе, ты — единственная, с кем я хочу отметить этот день рождения.
В ту же секунду мне все стало ясно. Это ложь. Абсолютно все. Дело не в том, что он не хочет общаться с Дэшем, Гейджем и Джошом, это они не хотят общаться с ним. Вся эта чепуха о том, как они любят Уита, не более чем треп. Да, они считают его забавным, но совершенно ему не друзья. Иначе бы в этот вечер были рядом.
Как мне это знакомо. Я столько дней рождения провела без вечеринки и друзей, когда не было никого, кроме отца и брата, которые были просто вынуждены находиться, и зловещего присутствия матери. По своему опыту могу сказать, что нет ничего хуже, чем несчастный день рождения.
Поэтому я, тяжко вздохнув, приняла решение. Каким бы старомодным и пренебрежительным Уиттакер ни был, он все же хороший парень. И заслуживает хороший день рождения. Теперь моя задача воплотить это в жизнь.
— Я буду филе-миньон, средней прожарки, — проговорила я.
Уиттакер улыбнулась и сел чуть ровнее.
— Хороший выбор. А закуски? Десерт?
— Сегодня твой день рождения, — сказала я. — Твой вечер — тебе и выбирать.
СЕРДЦЕЕДКА
— Да! Еще один выигрыш! — воскликнула я, вскинув в воздух кулаки, когда наша машина въехала через ворота на территорию Истона. На улице было темно, охранник махнул нам, даже не оторвавшись от своего маленького телевизора. Впервые за весь вечер я осознала, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Как только я расслабилась и решила относиться к Уиттакеру, как к другу, который хочет хорошо отпраздновать свой день рождения, сразу же начала приятно проводить время.
— Сколько? — ликующе спросил Уиттакер.
— Два доллара пятьдесят центов, — ответила я, показав ему лотерейный билет. — Я же говорила тебе, это отличное вложение денег.
Вся машина была завалена лотерейными билетами. Возле ног валялись десятки бесполезных билетов, а на коленях лежали несколько выигрышных. Пять долларов в одном, двадцать — в другом.
— Ты даже, может, отобьешь свои деньги, — сказала я, взяв последний билет. Он потратил сотню долларов в круглосуточном магазине на шоссе. Парень за стойкой посмотрел на нас, как на идиотов, но все же терпеливо отсчитал сто крошечных билетиков.
— Лотерейные билеты. Я бы никогда до такого не додумался, — заметил Уиттакер, переключившись на пониженную передачу, когда машина начала взбираться по извилистому холму.
— Правда? У нас дома это первое, что все делают на свое восемнадцатилетие, — сказала я. Но, похоже, такие люди как Уиттакер никогда не играют в лотерею. Удивительно, как он вообще знает об ее существовании. Я стерла последний квадратик. Символ на нем не отличался от остальных. — Ничего, — проговорила я и отшвырнула билет на пол.
— И что у нас в итоге? — спросил он.
Я включила свет у нас над головой, чтобы лучше видеть. Быстро просмотрела выигрышные билетики и сосчитала в уме.
— Сто два доллара и пятьдесят центов, — объявила я. — Ты даже в плюсе.
— Ух ты, вот это мне повезло.
— Тебе остается только отнести их к торговцу лотерейными билетами и обменять на деньги, — сказала я, поправляя стопку бумажек у себя на коленях.
— Оставь себе, — сказал он.
— Что? Нет. Это же твои деньрожденные билеты.
— Да, но идея была твоя, — уговаривал Уиттакер, въезжая на круг перед Брэдвеллом и другими общежитиями. — Я настаиваю.
В груди разлилось неприятное тепло. Сотня долларов. Это же куча денег. Для меня. Для него же — сущие пустяки. Ему не составит труда выкинуть их на ветер.
— Ладно, — наконец согласилась я. — Спасибо.
Он затормозил у обочины и припарковал машину. Тут же дурашливая и праздничная атмосфера, царящая в салоне, переросла в серьезную и напряженную. Вот он. Момент истины. Конец свидания. Уже несколько часов назад я решила для себя, что, если он попытается меня поцеловать, я не стану противиться. Ведь ясно как день, он хочет этого, так что поцелуй — не такая уж большая цена за все то, что он дал мне и сможет дать. Но теперь, когда наступил этот миг, я начала сомневаться, смогу ли на это пойти. Чем больше времени я проводила с Уитом, тем лучше к нему относилась, но не в том смысле, какой был нужен ему.
Он был мне скорее как брат. А когда дело касалось романтики — туши свет.
Уиттакер откашлялся. Я повернулась к нему. Ладно. Я смогу. Это всего лишь поцелуй.
— Рид, я тут подумал, — начал он, вытирая ладонь о штанину брюк.
Можно ли меня поцеловать? Валяй. И покончим с этим.
— Не окажешь ли ты мне честь стать моей парой на завтрашний вечер Наследия?
— Что?
Вот оно! Мой Золотой билет. Который приплыл мне прямо в руки. Именно тогда, когда я так боялась. Я была настолько счастлива, что чуть не рассмеялась. Но вовремя закусила губу.
— Наследие. Туда все идут, — пояснил Уиттакер, ошибочно приняв мое удивление за смущение. — Я хочу, чтобы ты была моей спутницей.
— Конечно. С удовольствием.
Уиттакер просиял. Какое-то время мы просто сидели и улыбались, и мне даже на миг показалось, что он чувствует то же самое. Что это обычные товарищеское отношения. Что мы действительно просто друзья.
Но он грубо обхватил мое лицо руками и поцеловал.
Ладно. Видимо, не совсем.
Я попыталась втянуть воздух носом, пока Уиттакер неловко работал губами. Наконец он, тяжело дыша, отстранился и заглянул в мои глаза. Я вдохнула как можно больше кислорода, но так, чтобы не было заметно, что он чуть не придушил меня.
— Я весь вечер об этом мечтал, — произнес он. — Знаю, Рид, я сказал, что мы можем быть просто друзьями, но это влечение между нами. Его нельзя игнорировать.
Ну да-а-а.
Уиттакер глядел на меня. И ждал какого-то ответа. Согласия. Но я не могла. Просто не могла ему соврать. Хотя и правду сказать тоже не могла: да, он нравится мне, но иначе. Это разобьет ему сердце, а я не могу так поступить. Тем более в его день рождения.
— Я так рад, что ты согласилась пойти со мной, — проговорил он.
Ну все. Хватит. Я должна расставить все точки над i, даже если вечеринка для меня накроется медным тазом и я не увижу Томаса. Потому что не могу так.
— Уит, я...
Внезапный стук в окно заставил нас подпрыгнуть. Уиттакер посмотрел куда-то мимо меня.
— Это миссис Латтимер, — сказал он.
— Боже мой. — Сердце бешено застучало в груди. И как долго она там стояла? Она видела, как мы целуемся?
— Вот. Возьми. — Уиттакер вложил мне в ладонь что-то маленькое и холодное.
Им оказалось ожерелье — тонкая цепочка с маленькой овальной подвеской, в центре которой красовалась крошечная корона из малюсеньких бриллиантов.
— Что это?
— Оно понадобится тебе завтра, — ответил он. — Только убери его. Быстро, — он незаметно покосился в сторону миссис Латтимер.
С колотящимся сердцем я спрятала ожерелье в сумку, пригладила волосы и расправила юбку. Потом застенчиво посмотрела на миссис Латтимер сквозь окно, и та ответила мне колким многозначительным взглядом.
— Добрый вечер, мисс Бреннан, — сказала она, придерживая одной рукой воротник у подбородка. — Пора прощаться.
Уиттакер, как бы извиняясь, взглянул на меня и вылез из машины. Я сунула в карман лотерейные билеты и взяла на руки розы, пока он обходил машину и открывал мне дверь. Трясясь от страха, я поставила одну ногу на тротуар. Уиттакер заметил мое замешательство и практически поднял меня на ноги.
— Спокойной ночи, Рид, — сказал он, когда миссис Латтимер немного отступила назад.
— Спокойной ночи, Уит, — ответила я. — И с днем рождения.
— Спасибо.
К моему потрясению — и, я уверена, потрясению миссис Латтимер, — он наклонился ко мне и снова поцеловал на прощание. Не открывая рта, долго и нежно.
— Гм, — вмешалась миссис Латтимер. Она не просто откашлялась, а буквально произнесла это слово.
Уиттакер отодвинулся с милой улыбкой и вернулся в машину. Я развернулась к миссис Латтимер и неловко улыбнулась.
— Удачный вечер, я так понимаю? — сказала она.
— Как видите, — ответила я, пытаясь подавить чувство вины. У меня так и не представилось возможности сказать Уиту о своих истинных чувствах. И теперь он возвращался к себе в общежитие с мыслями об удачном втором свидании. Но что еще хуже? Часть меня чувствовала облегчение. Мне действительно хотелось пойти на эту чертову вечеринку. Я просто должна быть там.
И вообще, что в этом плохого? Уиттакер действительно хотел пойти со мной. Он больше никого не приглашал. Что такого в том, чтобы принять приглашение от хорошего друга?
Фу. Я сама себе противна.
— Идемте, — сказала миссис Латтимер. — Уже очень поздно.
Я сделала глубокий вдох в попытке успокоиться. Я нервничала из-за поцелуя, того, что нас застукали и что я пойду на Наследие, из-за значимости этого события для меня, Уита и Томаса. Я втянула воздух и подняла голову к небу, но мой взгляд так до него и не добрался. Он замер на окне верхнего этажа Брэдвелла. В которое глядели Мисси, Лорна и Констанс.
Мое и без того взбесившееся сердце ухнуло в самый низ. Констанс. Она все видела. Это было написано на ее лице. Машина, цветы, поцелуй. Пока она смотрела на все это, ее сердце разбилось. И разбила его именно я.
ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
В субботу утром я по-быстрому заправила постели и вылетела из Биллингса, надеясь поймать Констанс до выхода из Брэдвелла. Но оказавшись во дворе, поняла, что опоздала. Констанс уже направлялась в столовую в сопровождении Кики и Дианы — с одной стороны и Лорны и Мисси — с другой. Те вдруг стали ее лучшими подругами. На прошлой неделе им и дела не было до Констанс, поэтому я понимала, зачем они пристроились к ней — так легче справиться со мной.
Но я их не боюсь. По сравнению с теми людьми, с кем мне приходилось каждый день сталкиваться дома, эти девчонки — просто плюшевые мишки.
— Констанс! — окликнула я.
Ее походка слегка дрогнула. Лорна обернулась, а потом что-то прошептала Констанс на ухо. Они все ускорили шаг.
— Констанс! Подожди!
Но девушки даже и не думали останавливаться. К счастью, я могла догнать их даже с растянутой лодыжкой и респиратором. Я обогнула их и преградила им путь. На лице Констанс читалась такая боль, что у меня сжалось сердце. Воспользовавшись моим замешательством, они обошли меня и продолжили путь.
— Констанс! — позвала я, опустив руку на ее плечо. Она резко развернулась, ее рыжие волосы взметнулись вверх.
— Что? — рявкнула она. Ее влажное лицо покрылось пятнами, зеленые глаза, покрасневшие вокруг, сверкали безумным блеском.
— П-прости... прости меня, ладно?
Констанс прищурила глаза и переступила с ноги на ногу.
— За что? — вскинув подбородок, спросила она.
— За вчерашнее, — ответила я. — Знаю, ты видела нас, но, клянусь, я этого не хотела. Поверь мне.
— Ага. Не хотела идти на свидание за пределами кампуса с самым привлекательным парнем Истона, — проговорила Констанс. — Не хотела получать цветы. Не хотела целоваться.
— Да. Именно так мы и подумали, — саркастично добавила Мисси.
Но я пропустила ее слова мимо ушей.
— Констанс, говорю тебе. Меня не интересует Уиттакер, — продолжала я.
— А что так? Он недостаточно для тебя хорош? — явно обидевшись, воскликнула подруга. — Теперь, когда ты живешь в Биллингсе, парень, в которого я влюблена всю свою жизнь, оказывается ниже твоего достоинства?
— Нет! Я этого не говорила.
Но что еще я могла сказать? У меня не было объяснений тому, что она видела. Тем более, я решила продолжить наши встречи, по крайней мере, до сегодняшнего дня. До Наследия. Так зачем теперь что-то доказывать?
— Послушай, я просто... хотела сказать, что мне жаль, — наконец произнесла я. — Вот и все.
— Мне тоже, — ответила Констанс. В ее голосе слышались слезы, но она не дала им волю. — Жаль, что доверилась тебе. Жаль, что решила, будто мы можем быть друзьями.
Мисси и Лорна фыркнули и о чем-то зашептались. Диана смотрела на меня со злобой, а Кими, слушая плеер, глядела на столовую.
— Знаешь, когда мы только познакомились, я решила, что мне повезло. У меня такая классная соседка, милая и настоящая, — сказала Констанс. — Но все это оказалось игрой. Тебе с самого начала хотелось лишь попасть в Биллингс, наплевав на меня. А теперь ты такая же пустышка и предательница, как все они.
Даже Мисси была потрясена этими словами. О Девушках из Биллингса никто не говорил плохо. По крайней мере, из тех, кто находился в самом низу истонской иерархии, вроде Констанс.
— Что еще раз доказывает, первое впечатление бывает обманчивым, — заключила Констанс. — Девочки, идемте.
Она развернулась и пошла прочь, очевидно, наслаждаясь той властью, которую теперь обрела над этими девчонками. Конечно же, временную. Пока жалость к ней была им интересна и выгодна. Глядя им вслед, я осознала все последствия своих поступков. Констанс была единственной, кому я всегда нравилась, кто всегда был рядом со мной и кто не просил ничего взамен.
Она могла стать для меня настоящей подругой. А я все испортила. Теперь у меня остались лишь Девушки из Биллингса. Если я и могла иметь подруг в Истоне, да и в целом по жизни, то только их. Больше никого.
ПРИЗНАНИЕ
Я вошла в Биллингс с решимостью, которую не испытывала с самого шестого класса, когда собиралась окончательно все высказать маме. Но она растаяла, как только я влетела в дом и обнаружила ее без сознания в луже слюны. В этот раз меня ничто не остановит. Ни Наташа, ни та ночь с Уитом, которая отпечаталась у меня в памяти. Ничего. Я должна это сделать и сделаю, невзирая на последствия.
Пока поднималась по ступеням, перепрыгивая через одну, я ловила на себе обеспокоенные взгляды некоторых обитателей Биллингса, но никто не пытался меня остановить или даже поздороваться. Вскоре я снова стояла перед дверью Ноэль и громко стучала.
— Войдите!
— Привет. Мне нужно с вами поговорить о...
Ладно, вот это может меня остановить. Посреди комнаты стояла Ноэль в великолепном черном платье и помогала Ариане надеть еще более великолепное платье цвета морской волны. Ариана была в одних стрингах и бюстгальтере без бретелек, а ее живот казался площе, чем бумажная тарелка. Когда я вошла в комнату, ни одна из них не смутилась, не вздрогнула и не замерла.
— Привет, Рид, — с легкой улыбкой проговорила Ариана.
Она позволила Ноэль поднять с пола платье и просунула руки через тонкие бретельки. А после подруга застегнула на ней молнию. И вот передо мной предстала обольстительная королева Ноэль и сказочная принцесса Ариана. Я никогда, кроме как на церемонии Оскара, не видела таких платьев.
— Вы... вы в этом идете сегодня вечером? — спросила я.
На кровати Ноэль лежало с полдюжины маскарадных масок разных цветов, украшенных блестками, перьями и бусинами.
— Мы еще думаем, — ответила Ноэль, повернувшись к огромному зеркалу и размахивая пышной юбкой. Она хочет сказать, что у них в комнате где-то еще припрятаны платья? Тогда почему я их не нашла?
— Так что ты хотела нам сказать? — спросила она. Наши взгляды встретились в зеркале.
Время настало. Сосредоточься. Стисни зубы. Пригнись и накройся.
— Мне нужно кое в чем признаться, — начала я. Сердце у меня трепетало. — И вам это не понравится.
Ноэль с Арианой обменялись взглядами. Потом Ариана изящно опустилась на край кровати, подогнув под себя юбку, и скрестила ноги в лодыжках.
— Выкладывай, — сказала она.
— С чего начать? — проговорила я, глядя в потолок и вытирая потные ладони о джинсы.
— Как обычно, с начала, — подсказала Ариана.
Я нервно хихикнула.
— Ну ладно. Помните ту ночь в лесу? По окончанию родительского дня? Когда я познакомилась с Уитом?
Я с трудом сглотнула.
— Да, — ответила Ноэль, поднеся к уху бриллиантовую серьгу.
— Так вот, в ту ночь Наташа сфотографировала меня. С Уитом. Как мы кое-что делаем, — произнесла я.
Эти слова тут же привлекли их внимание. Ноэль наконец отвернулась от зеркала и посмотрела на меня в упор. Я ожидала, что она будет шокирована, но та лишь усмехнулась.
— Что именно? — спросила она.
О боже. Она вынуждает меня это сказать. Неужели она не видит, как я сгораю со стыда?
— Целовались, выпивали. И все такое.
— Ясно, — спокойно произнесла Ариана.
— В общем, она показала мне эти фотографии, угрожала отправить их декану и сделать так, чтобы меня исключили из школы, если... если...
Они убьют меня. Выдерут волосы, выколют глаза, и, что хуже всего, меня выпрут из Истона, не успею я и глазом моргнуть.
— Если... — поторопила меня Ариана, небрежно помахав перед собой рукой.
— Если я не буду шпионить за вами, — наконец выпалила я и закрыла глаза. — То есть не совсем шпионить, а обыскивать. Ваши вещи. Пока занимаюсь уборкой. Она думает, что это вы причастны к исключению Лиэнн Шор, и хотела, чтобы я нашла этому доказательство.
Я ждала какого-то взрыва эмоций, но ничего не произошло. Когда мне удалось взять себя в руки, я увидела, что Ариана по-прежнему смотрит на меня, а Ноэль ухмыляется. Где же потрясение? Негодование? Они должны быть в ярости. Или, по крайней мере, удивлены и рассержены тем, что Наташа пыталась меня использовать. Но они просто стояли как ни в чем не бывало. Что вообще происходит?
— И ты это сделала? — поинтересовалась Ноэль.
— Что именно, обыскала вас или нашла доказательство?
— И то, и другое, — сказала Ариана.
Моя голова сама машинально опустилась.
— Да. Я нашла кое-что, но никак этим не воспользовалась. Клянусь.
Мне хотелось, чтобы они что-то сказали. Хоть что-нибудь. Накричали на меня. Но они молчали как рыбы. И меня это беспокоило гораздо больше, чем любой скандал.
— В общем, вот, что я нашла, — сказала я и, вынув из заднего кармана дискету, протянула им. Ни одна из девушек не шевельнулась. Тогда я прошла мимо Ноэль, положила дискету на ее стол и, вернувшись на свое место, стала ждать. Ожидание оказалось для меня самой ужасной пыткой. — Итак... что вы теперь будете делать?
Ноэль драматично вздохнула. Затем отвернулась и достала из коробки вторую серьгу.
— Ничего.
— Что значит, ничего? — удивилась я. Понимаю, у меня не было на это права, но все происходящее начинало меня злить. Разве они не видят, как мне тяжело? Не видят, в какой опасной для своего будущего ситуации я оказалась? Могли бы уже хоть как-то отреагировать. — Вы не сердитесь?
— Не особо, — поднявшись с кровати, ответила Ариана. Она проплыла мимо меня на свою половину комнаты и достала с нижней полки шкафа серебристые туфли, похожие на сандалии.
— Но... как же быть с Наташей? — В моей груди разверзлась бездна отчаяния. — Если я расскажу ей, что отдала вам дискету, она отправит те фотографии. И меня исключат.
— Хватит ныть, — оборвала меня Ноэль. — Тебе это не идет.
Она застегнула в ухе серьгу и, развернувшись, наградила меня почти жалостливой улыбкой.
— Постойте... — пыталась я возразить.
Однако Ноэль поднесла ладони к губам.
— Ш-ш-ш-ш, — успокаивающе произнесла она. — Пока что забудь об этом, ладно? — А потом улыбнулась. — Расскажи, Уиттакер уже пригласил тебя на Наследие?
А какое это вообще имело отношение?
— Пригласил.
— Хорошо, — сказала Ноэль. — Он дал тебе ожерелье?
— Да. А для чего оно?
— Ты должна его надеть. Оно — твой пропуск, — пояснила Ноэль.
Черт. Вы когда-нибудь слышали о вечеринках, где доказательством приглашения служит ожерелье из чистого золота и бриллиантов? Кто все это оплачивал?
— Приступим.
Ноэль кивнула поверх моего плеча Ариане, и та извлекла из своего шкафа невероятное, сверкающее золотом платье в прозрачном мешке. На серебристой вешалке висела золотая маска с белым пером. Она перекинула платье через руку и, вынув из чехла, протянула мне. От увиденного у меня захватило дух, хотя все остальное до сих пор не укладывалось в голове.
— Это мне? — спросила я.
— Киран подобрала твои мерки, — объяснила Ариана.
— У этой девушки глаз наметан на 99,9%, — сказала Ноэль. — Талант.
— Не могу поверить, — потрясенно бормотала я.
Ноэль пожала плечами.
— Я договорилась с Роберто Кавалли. Ты же не можешь отправиться на Наследие в джинсах и футболке. — Она весело окинула меня взглядом. — Но об этом поговорим позже. — Она развернулась и приподняла свою густую шевелюру. — Расстегни молнию.
Я опешила.
— Ты раздеваешься?
— Рид, мы же не можем покинуть кампус в бальных платьях. Это будет слишком заметно, — сказала она.
— О-о.
Я расстегнула молнию на ее спине. Она выбралась из платья и практически голая медленно продефилировала к своему шкафу, где накинула шелковый халат. Когда она поворачивалась, я заметила у нее на животе красный шрам. Но она не торопилась его скрыть, как и все остальное.
— Бери, — сказала Ариана, держа золотое платье.
— Да, и еще посмотри, есть ли у Киран подходящие туфли, — сказала Ноэль и рассмеялась. — Уверена, что есть.
Я осторожно взяла платье из рук Арианы. Та улыбнулась мне с гордостью, словно мать, наряжавшая свою дочку-пацанку на выпускной бал. Я не знала, что сказать. По идее должна была поблагодарить их, но нельзя же уйти, так и не уладив этот вопрос?
— Но...
— Поговорим об этом позже, — строго повторила Ноэль. — А теперь иди. У нас всего час до темноты.
Я чувствовала, что, если буду и дальше колебаться, она все-таки выйдет из себя, а я и так относительно легко отделалась. Поэтому взяла свое платье и вышла, надеясь, что вся эта ситуация каким-то образом сама разрешится.
СТРАННОСТЬ
Спустя полтора часа, когда поезд Амтрак несся через сельскую местность и пригород, а мимо окон пролетали деревья, башни, школы и парки, до меня дошло значение слов Ноэль о том, что они еще не выбрали себе платья. Все девчонки из Истона, которые собирались на Наследие, сгрудились в хвосте вагона и примеряли платья: передавали их друг другу, надевали, хихикали и светили перед парнями откровенным нижним бельем. А я в это время сидела одна на своем месте, в золотом платье и ожерелье-пропуске, отчаянно избегая Наташу и размышляя о том, как меня сюда занесло.
— Да, детка! Снимай их! — донесся из задней части вагона голос Гейджа, и ему радостно вторил Дэш. В воздух взметнулись шелковые трусики и ударили его по лицу, все это действо сопровождалось девичьим смехом. Дэш передал фляжку Гейджу, который тут же прикарманил себе нижнее белье. Потом отхлебнул водки, не отрывая похотливого взгляда от происходящего.
— А ты не хотел ехать на поезде, — насмешливо обратился он к Дэшу.
Тот ухмыльнулся.
— Я умею признавать свои ошибки.
— Не в настроении для переодеваний?
Я подняла голову и обнаружила стоящего в проходе Джоша, одна его рука покоилась на спинке моего кресла, другая — на спинке переднего сиденья. В черном смокинге и с неизменно непослушными кудрями он выглядел обворожительно.
— Меня устраивает то, что на мне, — ответила я и подняла с колен золотую маску. Я переоделась в свое платье в крошечном туалете, как только мы сели в поезд, и не собиралась ни на что его менять. Я и предположить не могла, что смогу надеть что-то столь божественное.
— Хорошо. Меня тоже, — сказал он. Я улыбнулась ему и почувствовала, как покраснела. — Можно?
— Конечно.
Я очень обрадовалась тому, что Джош сел рядом со мной. Это значит, что Уиттакер не сможет устроиться возле меня, как только закончит обсуждать последнее фиаско в Верховном суде с другими парнями со своего этажа. Эти ребята либо уже видели предостаточно голых девушек, либо их просто это не интересовало.
— Значит, ты так и не нашел себе спутницу? — спросила я, когда Джош уселся.
— Не-а. Мне вообще повезло, что я здесь, — пожав плечами, ответил он. — Я же из третьего поколения. Так что хотя бы отбор прошел.
— А-а.
— Но ты молодец! Захомутала одного из немногих представителей наследия во всей школе. Есть чем гордиться, — поддразнил он. — Хотя я не удивлен.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, не понимая, стоит ли мне обижаться.
— Не удивлен, что из всех девушек в школе Уиттакер выбрал именно тебя, — пояснил он.
Я покраснела от удовольствия. Ну вот, ничего обидного.
— Но даже будь у меня возможность кого-то пригласить, не уверен, что стал бы ею пользоваться, — добавил Джош. — Если бы не нашел кого-то действительно достойного, пошел бы один. Вот так я устроен.
Я рассмеялась и покачала головой.
— Да все девчонки в школе съели бы тебя заживо.
— Пусть будет так, — согласился он. — Ну, как ты поживаешь, Рид Бреннан?
Я сделала глубокий вдох.
— Хорошо. У меня все хорошо.
— Убедительно, — сказал он, шутливо кивнув. — Продолжай и дальше повторять — может, поверишь сама.
Я грустно улыбнулась.
— Ты правда думаешь, что Томас будет на этой вечеринке?
Джош уставился перед собой и, надув щеки, выдохнул. Потом принялся ковырять обивку переднего кресла.
— Надеюсь. Чтобы можно было надрать ему задницу.
Я озадаченно посмотрела на него.
— За то, что заставил нас волноваться, — пояснил он.
— Да, немного обидно.
Какое-то время мы смотрели друг на друга, и я осознала, что вглядываюсь в его зеленые глаза — добрые, честные, ничего не скрывающие зеленые глаза. Джош медленно расплылся в улыбке, и я вдруг улыбнулась в ответ. Потом его взгляд скользнул вниз и на долю секунды задержался на моих губах.
В этот миг мое сердце екнуло.
Екнуло. Из-за Джоша Холлиса.
Внезапно залившись краской, я быстро отвела глаза. Джош сделал то же самое. Томас. Я отправляюсь на эту вечеринку, чтобы увидеть Томаса. И, конечно же, Уиттакер решил появиться в эту самую минуту.
У меня голова шла кругом.
— Добрый вечер, Джош, — дружелюбно проговорил он. — Похоже, ты занял мое место.
У меня нервно свело живот, когда Джош посмотрел на меня. Я моргнула несколько раз.
— Увидимся позже? — сказал Джош и встал. Уиттакер, пропуская его, отступил назад.
— Да.
Уиттакер плюхнулся рядом со мной и обнял за плечи своей тяжелой рукой.
— Это будет потрясающий вечер.
— Да уж, — ответила я, теребя свою маскарадную маску и глядя на Джоша поверх кресел. Он как раз болтал с Гейджем и Дэшем и смеялся, словно ничего странного не произошло. — Определенно.
АЛЛЕЯ СЛАВЫ
К тому времени как мы сошли с поезда на Центральном вокзале Нью-Йорка, практически все в нашей компании уже были порядком пьяны. Поэтому я ничуть не удивилась, когда сзади ко мне подлетели Киран и Тейлор, подхватили меня под руки и, упиваясь абсолютной свободой, повели через главный зал. Наши голоса эхом отражались от высокого купольного потолка, пока мы неслись к выходу, стараясь не запутаться в подолах наших нарядов. Поверить не могу, я в Нью-Йорке — в самом центре известной вселенной. Но что еще круче — я здесь с этими людьми, в изысканном бальном платье, ловлю любопытные и восторженные взгляды окружающих.
Я чувствовала себя дебютанткой, знаменитостью, кем-то совершенно иным.
— Куда мы теперь? — спросила я, как только мы, три принцессы на высоких каблуках, неуклюже вывалились на тротуар.
Ребята, замыкавшие шествие, болтали громко и уверенно, не обращая внимания на то, кто их слышит или видит. По улицам проносились машины: лавировали в потоке, сигналили и резко тормозили. Бредущий вдоль обочины торговец с тележкой хот-догов проклинал всех подряд. За парой вымотанных мамаш неслась стайка детишек в костюмах Спайдермена и Братц. В нас влетели два огромных, орущих друг на друга мужика в черных кожаных куртках, отчего Роуз и Шайен отскочили в стороны. Всего пять секунд в городе, а я уже повидала столько шума и суеты, сколько не наблюдала за всю свою жизнь в Кротоне.
— Увидишь! — прощебетала Киран и потащила меня дальше по дороге.
Мимо проплыла, смерив нас взглядами, компания студентов из колледжа в изящных вампирских одеяниях и с белой пудрой на лицах. Высокий парень в костюме обезьяны держал за руку красивую девушку, одетую как Наоми Уоттс из «Кинг-Конга», и вел ее через улицу. Из окон такси кричали вурдалаки и гоблины, из люка в крыше лимузина высовывались четыре парня в женской одежде с огромными сиськами и орали во все горло.
— Обожаю Нью-Йорк на Хэллоуин, — сказала Ноэль и приложилась к фляжке. — Именно в это время выползают все психи.
Мы прошли несколько кварталов, пару раз повернули. От долгой ходьбы в ужасных туфлях Киран у меня начали ныть ноги. Я все недоумевала, почему эти до нелепости богатые детишки не наняли лимузин или хотя бы не поймали такси. Но чем дольше мы шли и чем больше ловили восхищенных взглядов прохожих, тем больше я понимала. Они хотели, чтобы люди видели их и восторгались. Вот для чего нужна была вся эта прогулка. Это их аллея славы.
Как бы больно мне ни было, я не возмущалась. Ведь так можно было посмотреть город. Я старалась сильно не таращиться, когда мы проплывали мимо шикарных бутиков и укрывшихся под навесами ресторанчиков. Изо всех сил пыталась не глазеть на залитые ярким светом окна в городских особняках: одни из них могли похвастать лишь белыми стенами и высокими потолками, а другие были забиты книжными стеллажами и старинным антиквариатом. Даже не дрогнула, когда мы миновали женщину с детской коляской, которая вполне могла быть Сарой Джессикой Паркер и остановиться, чтобы полюбоваться моим платьем. Я впитывала в себя всю атмосферу. Впитывала и запоминала, постоянно повторяя себе, что это мой мир