Третье плавание ДЖ. Кука 23 страница

Приближенные обслуживали его и на корабле; они поместили своего хозяина на сходнях и заботливо его оберегали; взявшись за руки, они образовали вокруг него тесное кольцо и разрешили подойти к нему только капитану Клерку. Это был молодой человек, он был одет с головы до ног, и его сопровождала молодая женщина, вероятно его жена. Капитан Клерк вручил ему соответствующие подарки, а вождь презентовал в ответ большую чашу для кавы, подставками которой служили две вырезанные из дерева человеческие фигуры, исполненные незатейливо и грубо.

Здесь, а также на других островах, готовят и пьют каву, или, как ее называют на Таити, аву-аву. Капитан Клерк не смог уговорить вождя спуститься со сходней или хотя бы переменить избранное им место. В конце концов, после непродолжительного пребывания на корабле вождь отправился на берег и вел себя при этом таким же образом, как и в то время, когда шел к кораблю. На следующий день явились гонцы, приглашая капитана Клерка прибыть на берег; они сказали, что вождь приготовил большой подарок, однако капитан Клерк, желая поскорее выйти в море, на берег не отправился.

Мы имеем веские основания предполагать, что все эти острова состоят в подданстве у знатных людей на Атоуи или принадлежат им, хотя обитатели Энихиоу и говорили нам, что порой они воюют с этими вождями ¹⁶³.

Оружием островитянам служат копья, или пики, которые на одном конце заострены, а на другом имеют насечки, а также короткие инструменты, подобные кинжалу. Длина их фута полтора, и либо с одного, либо с обоих концов они заострены и к руке крепятся бечевкой. Ими наносят удары в ближнем бою, и для такой цели это оружие, видимо, хорошо приспособлено. Именно эти виды оружия они нам предлагали на продажу, других же [268] разновидностей мы не видели. Некоторые из этих копий и кинжалов сделаны из темно-красного дерева, похожего на красное дерево ¹⁶⁴.

Хотя мы видели здесь мало деревьев (если не считать кокосовых пальм), тут должны быть некоторые крупные их разновидности, из которых и делаются здешние каноэ. Эти каноэ обычно достигают в длину 24 футов, и днище их чаще представляет собой выдолбленный ствол дерева. Выдалбливаются стволы примерно на глубину 1 дюйма при толщине стенок в 1,5 дюйма, и по концам они заострены. Борта состоят из трех досок каждая толщиной в дюйм, и они очень тщательно и крепко привязаны к днищу. Нос и корма на концах приподняты и заострены наподобие клина, но более круто, так что доски с противоположных бортов примыкают друг к другу на дистанции более 1 фута. Рисунок дает, однако, лучшее представление об этом, чем слова. В ширину каноэ не превышают 15—18 дюймов, а одиночные снабжены балансирами, причем эти балансиры сделаны и закреплены гораздо искуснее, чем на других каноэ, которые мне довелось видеть прежде. В движение каноэ приводят гребками, у некоторых есть легкие треугольные паруса, подобные парусам на каноэ островов Дружбы, и крепятся они к мачте и утлегарю.

Здешние дома похожи на круглые скирды, и они бывают разной величины — от очень маленьких до 40—50 футов в длину и 20—30 футов в ширину. У них низкие стены и высокие кровли, состоящие из двух наклоненных друг к другу половинок, причем поверху они образуют гребень, такой же, как на соломенных крышах в Англии. Каркас деревянный, а стены и кровля состоят из грубой сухой травы, уложенной так плотно, что она, видимо, дает тепла больше, чем того требует климат.

Дверь настолько низкая, что человек едва может в нее войти на четвереньках, а свет проходит лишь через щели в стенах. Наши джентльмены заметили, что свет в случае нужды пропускают через отверстия в стене, которые, если в этом нет надобности, закрываются снова. Пол покрыт сухой травой, а на эту траву настилают циновки, на которых спят. Вся их утварь — это немногочисленные пустые тыквы и деревянные чаши.

Циновки у них крепкие и вместе с тем тонкие, и некоторые отлично окрашены. Но особенно искусны островитяне в окраске материй, которые, как и на других островах, изготовляются из коры деревьев. Материи эти не слишком тонкие, но все они лощеные (glazed), и на них нанесены цветные узоры, причем расцветки так удачно подобраны, что все это создает очень приятный эффект Рисунков на материях очень много, и некоторые из них исключительно красивы.

У туземцев бывают материи разной толщины, но больших полотнищ, таких, как на других островах, у них нет. Наиболее плотные материи выделываются в малых кусках, и для изготовления [269] одежды такие куски сшиваются вместе. У нас не было случая посмотреть, как красят и наносят узоры на материи и какими инструментами это делается, так что мы не можем составить себе суждение на этот счет.

Что касается религии, то я не могу добавить ничего к тому, что уже было сказано; мы не можем также пролить свет на вопрос о форме здешнего правления, но, судя по той субординации, которая здесь наблюдается, есть веское основание полагать, что эта форма такова же, как и на других островах.

Мы не имели случая видеть какие-либо увеселения туземцев; единственный музыкальный инструмент, который мы встретили у них, был полый кусок дерева в форме миски и две палочки. Один наш джентльмен видел туземца, играющего на этом инструменте, а делал он это так: одну палочку держал, как мы держим скрипку, а другой, меньшей и похожей на барабанную палочку, он ударял по большей и одновременно бил ногой по полому куску дерева, вызывая звуки, которые ни в коем случае нельзя было признать неприятными.

Эта музыка сопровождалась песней. Пели женщины, и мотив был приятный и мягкий. Замечен был еще один инструмент, который, впрочем, едва ли заслуживает такого названия. Это была небольшая полая тыква, в которой перекатывались камешки. Ее трясут, как детскую погремушку, и нам говорили, что этот инструмент употребляется на танцах ¹⁶⁵.

У них, должно быть, есть игра, в которой применяются кегли; такие кегли по форме напоминают головки сыра; толщина их около 1,5 дюйма, а диаметр 3,5 дюйма. Некоторые делаются из камня или обожженной и затвердевшей глины, после обжига отполированной. Но хотя кегли и изготовляются из глины, глиняной посуды мы у туземцев не видели.

Те рабочие инструменты, или орудия, которые я видел, такие же, как и на других островах. Топоры или мотыги точно такие же и, видимо, из того же сорта черного камня, но у туземцев имеются и другие орудия, которые делаются из камня цвета глины.

Единственные железные орудия или, вернее, куски железа, обнаруженные у туземцев и предположительно относящиеся ко времени до нашего прибытия, — это обломок железного обруча (iron hoop) длиной около 3 дюймов, насаженный на деревянную рукоятку таким же образом, как насаживаются на рукоятку каменные тесла, а также какое-то лезвие, по-видимому, наконечник широкого меча.

Судя по этим орудиям и по тому, что туземцам известно употребление железа, можно предположить, что наши корабли были не первыми судами, посетившими эти острова. Но с другой стороны, величайшее удивление, проявленное туземцами при виде [270] кораблей, и тот факт, что им совершенно неизвестно было огнестрельное оружие, доказывает обратное.

Имеется много путей, посредством которых эти, равно как и многие другие острова, могли узнать железо и без посещения кораблей. Ведь различные группы островов могут поддерживать между собой всяческие сношения, и, кроме того, у этих островов на ветре чуть ли не весь берег Америки, на котором испанцы осели более двух столетий назад и где нередко происходили кораблекрушения. Поэтому нельзя считать экстраординарными случаи, когда обломки потерпевших крушение кораблей с железными предметами забрасываются на острова, рассеянные в этом необъятном океане. Расстояние не может служить отрицательным аргументом; но даже если согласиться с этим доводом, нельзя опровергнуть факты и следует принять в расчет, что многие предметы, содержащие железо, могли быть выброшены или утеряны при переходах тех или иных кораблей через океан; ведь всем ясно, что часто в плавании теряются мачты и другие подобные предметы.

В подтверждение моих доводов приведу следующий факт: один из наших людей видел в одном из домов селения Вимоа кусок, по его мнению, пихтового дерева, изъеденный червями. Туземцы объяснили ему, что этот обломок был занесен к берегам острова морскими волнами ¹⁶⁶.

Вероятно, Испания пожнет выгоды от открытия этих островов, поскольку они исключительно удачно расположены для кораблей, идущих от Новой Испании ¹⁶⁷ к Филиппинам, которые могут здесь останавливаться и пополнять свои запасы. Эти острова лежат на полпути от Акапулько до Ладронских [Марианских] островов.

Необходимо отметить, что нельзя полагаться на пополнение запаса свинины за счет здешних свиней: они не растут и не выживают на борту корабля. Это соображение в значительной степени и побуждало меня оставлять на островах свиней английской породы или тех свиней испанской породы, которых мы получили на Таити, поскольку они растут и жиреют на борту, тогда как все другие чахнут и гибнут ежедневно.

Долгота этих островов была определена по 72 лунным обсервациям, проведенным на рейде в Вимоа до и после стоянки в этом месте и приведенным к данному пункту по хронометру.

Среднее значение данных этих наблюдений для долготы рейда 200°13' O.

[271]

Данные определений склонения не слишком между собой сходятся, но они проводились не на одном и том же месте, и это могло вызвать небольшие расхождения. Общий характер этих данных иллюстрируется следующей таблицей: