Чудо как символ святости в произведениях Беды достопочтенного

Библиография

Корелин М., 1888. Петрарка как политик // Русская мысль. Кн.7,8.

Вольтер Ф., 1868. Философия истории. - СПб.

Рубан Я., 1789. Рассуждение историческое о возмутительном и насильственном переселении в средних веках варварских северных народов в провинции Римской империи пришедшей тогда в бессилие и напоследок до основания ими разрушенной.- М.

Кайданов И.К., 1823. Руководство к познанию всеобщей политической истории. Ч.I. Древняя история.-СПб.

Кудрявцев П.Н., 1875. Римские женщины.-М.

Michelet J., 1894. Histoire de la République romaine /1831/. – Paris.

Michelet J., 1853. Introduction à l’histoire universelle. – Paris.

Гердер И.Г.,1977. Идеи к философии человечества. – М.

Мueller J.J., 1874. Studien zur Geschichte der römischen Kaiserzeit. – Zürich.

Loyen A., 1963. Résistants et collaborateurs en Gaule á l’époque des grandes invasions (1946) // Bulletin de l’associations Guillaume Budé IV. – Paris.

Kaschnitz-Weinberg G., 1926. Spätrömische Porträts // Die Antike. №2. – Berlin

Робертсон В., 1839. История государствования императора Карла V.-М.

Botta Ch.,1825. Histoire des peoples d’Italie. T.I.-Paris.

Heitland J., 1925. Iterum, or A Further Discussion of the Roman Fate. – Cambridge.

Уколова В.И., 2000. Поздний Рим. Пять портретов // Древний Рим. История. Быт. Культура. Из книг современных ученых.-М.

Дуров В.С., 1993. Художественная историография Древнего Рима. - СПб. Aschbach J., 1827. Geschichte derWestgoten - Frankfurt am Main.

Sybel H.v., 1863/1880. Kleinen historischen Schriften– Frankfurt-am-Main.

Luponiac P., 1971. La disparition de L’Empire Romain en Occident. – Paris, La pensée universelle.

Буркхардт Я.,2003. Век Константина Великого. Пер. с англ. Л.А. Игоревского. - М.

Durui V., 1970. Histoire des Romains. T.VII (1885).- Paris.

Литтре Э.М., 1889. Аббатство, монахи и варвары на Западе. Падение Римской империи. Пер. с фр. Л. Маркевича-Киев, М.Н.Карпович.

Arbanére E.-G.,1840. Analyse de l’histoire romaine. T. I-IV. – Paris, Firmin Didot.

Впервые опубликовано: История идей и история общества. Материалы V Всероссийской научной конференции. Нижневартовск, 2007. С.31-32 (соавтор к.и.н. Д.А. Волошин).

Беда Достопочтенный (673-735), автор «Historia ecclesiastica gentis anglorum» («Церковной истории народа англов»), именуемый «отцом английской истории» был монахом, ученым и учителем. Ему, образованнейшему человеку своего времени, наиболее раннему и едва ли не самому влиятельному из английских историков, принадлежит около сорока работ, которые в совокупности составляют своеобразную энциклопедию [Поснов М.Э., 1999. С. 527].

Дух, которым проникнуты его сочинения, представляют парадокс для современного научного сознания. Почему? Ответ, очевидно, заключается в том, что взгляд Беды на историю и ее смысл существенно отличался от нашего. Для него не было противоречий в том, что кажется противоречивым научному сознанию нового времени. И не только потому, что его научный подход менее дифференцирован (так, он не противопоставлял категорий "сверхъестественное" и "объективное", "фактическое изложение" и "нравоучение"), но, прежде всего потому, что в его сознании превалировали иные ценности и иные точки отсчета.

Чудеса — один из существенных компонентов при анализе содержания наследия Беды. Можно отметить следующие основные моменты в трактовке рассказов Беды о чудесах.

1. Современники Беды ожидали таких элементов в его повествовании, которых не ожидают читатели нового времени. Люди того времени — римляне и варвары, ученые и невежды — были бы весьма удивлены, если бы Божество новой религии не подтверждало своей силы различными чудесами. Христианство не могло доказать своего превосходства над язычеством иначе, как демонстрируя способность христианского Бога превзойти языческих богов, в том числе и в сфере сверхъестественного.

2. Рассказы о чудесах — удобное средство для назидания, первая ступенька наставления в вере. Обилие чудес в "Церковной истории английского народа" вызвано тем, что Беда обращается в ней к гораздо более широкой аудитории, чем в других работах.

3. Беда жил в эпоху, которая сильно отличалась от нашей по своим представлениям о законах природы.

4. Вслед за Григорием Великим Беда полагал, что чудеса необходимы лишь в начальный период становления церкви, так же как ежедневная поливка нужна растению лишь до тех пор, пока оно не пустило корни. Возможно, оба они чувствовали, что юная английская церковь еще нуждалась в этой помощи.

5. Как бы ни понимал чудеса сам Беда, его рассказы о них дают богатый урожай исторических подробностей, вроде описания жилища Св. Кутберта, которые иначе остались бы неизвестными.

6. Рассказы о чудесах обладают большой художественной ценностью и доставляют удовольствие сами по себе.

Невозможно ныне рассматривать рассказы о чудесах, этот вполне органичный компонент повествования Беды, лишь как плод невежества, доверчивости или прагматических соображений. Снисходительно-покровительственная ирония и попытка рационализировать их как-то не вяжутся с серьезным отношением к ним самого Беды. Его щепетильное обращение с чудесными историями общеизвестно: "... в сравнении с "Историей франков" Григория Турского Беда довольно сдержан в отношении чудес", "... интересным подтверждением честности Беды является то, что он весьма скуп на чудеса в те периоды, где ручательством ему служит лишь ссылка на молву, и, напротив, щедро усеивает ими рассказы о тех временах, где он сам мог поручиться за свидетелей". Таким образом, для чудесных рассказов Беды характерен тот же трезвый реализм, который отличает его как историка [Глебов А.Г., 1998. С. 21].

Чудесные знамения составляют для Беды самую основу исторического бытия; они понимаются как каналы, по которым проникают в обыденную жизнь те благодатные токи целительной любви, которые посылаются свыше всем верным. Если птицы и звери, ветер и море повинуются сынам Божьим, этому подобает не столько удивляться, сколько радоваться: "Ибо нет чуда в том, — говорит Беда о Св. Кутберте, — что самое творение повиновалось желаниям того, кто столь преданно служил Творцу всех тварей. А мы большей частью потеряли власть над творением, которое дано нам в управление, ибо мы пренебрегаем послушанием Господу и Творцу всех вещей" [Беда Достопочтенный, 2003. С. 156].

Чудо для Беды — это оборотная сторона святости, сокровенный смысл которой заключается в том, что святой человек несет в себе образ Божий, утерянный падшим человечеством. Право на чудо получают те, кто искренне соблюдает Закон Божий на своем земном пути. Чрезвычайно интересно то, что чудесами у Беды чаще отмечены имена кельтских отшельников, чем честолюбивых деятелей римской церкви. Так, в отношении энергичного Вильфрида, устремлениям которого вполне сочувствовал сам Беда, сохранился всего один пример чуда, да и то сомнительный. Чем более рассказ касается простых людей, тем более умножаются и чудеса. Как правило, они не имеют никакого политического оттенка — исключение составляет лишь одно внушительное знамение, посланное королю Эдвину.

Эта сторона чудесных деяний особенно примечательна тем, что во времена Беды святость, а значит и ее атрибуты, была присуща, прежде всего, людям знатного происхождения и монашествующим: королям, епископам, аббатам – лицам с «функциональной харизматичностью». Лишь с XII-XIII вв. начинается переход от святости «функциональной», к святости, достигаемой путем подражания Христу, когда в процессе канонизации учитывалось не только то, умел ли святой творить чудеса, а как он изживал недостатки на пути к святости [Григорий Турский. История франков. I, 48; Бычков В.В., 1981. С.266-267; Дударев С.Л., 2005. С.8-9; Садченко В.Н., 2005. С.20]. Все чаще святыми становились мистики, бродячие пророки, проповедники, визионеры, в том числе, женщины. «Народ сохранил свою прерогативу создавать святых» [Средневековый человек и его мир. 1994. С.143]. Таким образом, выдающееся значение Беды выражается в том, что он предвосхитил тот путь, по которому пошло духовное развитие Европы через несколько веков – путь обретения благочестия, открытый для всех, желающих «жить по Христу».

Почти всегда чудесные истории несут свидетельство новых отношений любви и доверия. Вороны, рыбы, орлы с радостью служат святым. Рассказы об исцелении детей, бедняков, слуг обретают особый смысл, когда мы осознаем, что исцеления совершались при жизни того поколения, которое еще помнило о человеческих жертвоприношениях, уносивших, по словам Беды, лучших людей. Они показывают, что новая вера проникла в самые интимные уголки народной души, демонстрируют яркие особенности народной религиозности, складывающейся в раннее средневековье. Особенно показательны чудеса, связанные с исцелениями. В средневековом обществе, относящемся к социумам с «малым коэффициентом обеспеченности», где многие заболевания носили психосоматический характер, для излечения, с одной стороны, было достаточно общего состояния возбудимости, предрасположенности к внушению и самовнушению (характерных для средневекового человека), и горячей веры, эмоционального шока, связанного с прикосновением к святыне – с другой. Вера была ведущим компонентом в этом процессе. В Евангелии от Матфея читаем (о Спасителе, находившемся среди галилеян): «И не совершил там многих чудес по неверию их» (Мф.13:58).

Можно поэтому согласиться с мнением, что главная ценность произведений Беды заключается не в изложении внешней истории государства. Скорее она состоит в обнаружении той незаметной внутренней работы, которая преображала духовный облик широких масс англосаксов силой идеала уже в раннее средневековье, когда пласт магических и политеистических воззрений в сознании европейцев был особенно силен [Пенник Н., Пруденс Дж., 2000].