Цели познания

Сергей Вардазарян

Введение в науку о культуре

Учебное пособие

Вступительные замечания

Естественно, что предлагая какое-либо рассуждение, а тем более целый курс лекций, автор обязан определить свой предмет или по крайней мере описать его так, чтобы его можно было явным образом отличить от других предметов, может быть, не менее интересных. Обычно подобное определение строится таким образом, чтобы наметить границы той области, в которой располо­жены исследуемые явления; в сущности, само слово "опреде­лить", являющееся переводом латинского слова definire, связано с представлением об очерчивании некоторой области; "определить" означает "поставить предел", ограничить.

Но, к сожалению, такая процедура выделения объектов иссле­дования не всегда может быть произведена без некоторых потерь. Казалось бы, так легко определить, что такое физика. Особенно если иметь в виду, что это название науки происходит от грече­ского слово physis, что означает "природа". Физика - это наука о природе, - с некоторой наивной гордостью мог бы сказать любой шестиклассник. И в какой-то мере он будет прав, но не во всем. Спросим у него: если физика - это наука о природе, а природа в конце концов - это все, что нас окружает, то что же делают остальные науки? Что, они - только отрасли физики, поскольку каждая из них изучает какую-то часть или сторону или область природы?

Наверное, нам придется начать с чего-то другого. Если культу­рология желает быть наукой, а не просто собранием и изложе­нием (хотя бы более или менее последовательным) впечатлений о человеческой культуре, то она должна поставить перед собой задачу понять свои собственные основания: с чего она начинает, из чего она исходит.

Цели познания

С чего начинается познание и, в частности, познание научное? Разумеется, можно сказать, что человек - существо любознательное, и наука служит прежде всего для удовлетворения этой благо­родной потребности. И это правильно. В советские времена даже шутили, что наука - это средство удовлетворить собственное любопытство за государственный счет. Но человек - более слож­ное существо. И сами ученые видят, что в их деятельности любопытство является не только не единственным, но и не всегда самым важным стимулом. Здесь играют роль и тщеславие, и стремление выделиться, и материальная заинтересованность, и многое-многое другое. Эти и другие подобные стимулы для занятия наукой относятся только к личной психологии человека, то есть никак не описывают науку как общественное явление. Но для нас важны и личная сторона деятельности ученого, и общественная.

Очевидно, что познав какое-то явление, мы получаем возмож­ность его воспроизвести - в простейших случаях воспроизвести вещественно, в каком- либо явлении.

Но сегодня наука проникла в такие области, на которые мы не то чтобы воздействовать, мы даже соприкасаться с ними не можем. Тогда о воспроизведении приходится говорить уже в ином, более общем смысле, то есть о воспроизведении в изображении, в описании, в модели, в теории. Так, в теории возможно воспроизведение глубин космоса (температура - абсолютный ноль!) или глубин нашего Солнца (миллионы градусов!).

Правда, часто оказывается, что воспроизведение какого-либо явления вовсе не связано с пониманием его. Мы можем знать, как вызвать какое-либо явление, обладая только некоторым навыком, но не знанием того, что происходит. Вряд ли все, кто зажигает спички или включает телевизор, знают, что с физической точки зрения они, в сущности, совершили.

И тут возникает очень сложный вопрос (сложный хотя бы потому, что относится к тому, что мы делаем ежесекундно, к чему-то очень привычному, а потому и незаметному): вопрос о том, что значит понимать. Не будем погружаться в философские глубины этой темы. Договоримся, что понять что-то означает поместить мысленное отображение какого-либо явления в более широкий контекст, вставить в более широкую интеллектуальную рамку. Так, чтобы понять, что случилось, когда мы зажгли спич­ку, нужно знать кислородную теорию горения, чтобы понять, почему включился телевизор и что-то нам показывает, необходимо знание радиоэлектроники. Понимание, в отличие от простого навыка оперирования данной вещью, выгодно в том смысле, что оно легче передается от учителя ученику, и не требует таких усилий для запоминания, как зубрежка или тренировка. В пони­мании вещей заключен чрезвычайно важный смысл познания, тем более - познания научного.

Но дело, наверное, не только в этом. Человек в знании ищет не только некоторое орудие овладения отдельными вещами и всей природой. То чуть ли не бандитское отношение к природе, кото­рое было характерно для недавнего времени, сегодня уже сменя­ется другим, более мягким. Знание уже воспринимается не только как средство власти над вещами. Не менее важным оказывается и другое отношение. Мы можем легко увидеть, что приобретая какую-либо специальность, то есть определенную сумму знаний, мы не только приобретаем инструменты воздействия на внешнюю действительность. Мы изменяем также и самих себя. Простые примеры: на уровне навыка художник различает больше цветовых оттенков, а спортсмен (скажем, боксер) владеет более быстрой реакцией и т.д. Но и на более высоком уровне мы говорим о математическом образе мышления, о поэтическом отношении к миру, более того, можем говорить о философском образе жизни.