Социальный состав государственных служащих

По данным С.М. Троицкого, в середине 50-х годов XVIII в. среди чиновников высших рангов (I - V классы Табели о рангах) было 87,5 % дворян, VI- VIII классов - 76,5 % дворян и IX-XIV классов - 34,5 % дворян. При этом в местном звене государственного аппарата среди чиновников высших классов (по пятый включительно) было 35 дворян и два представителя других социальных групп, среди чиновников VI-VIII классов - 81,7 % дворян и 18,3 % выходцев из иных сословий, и среди чиновников IX-XIV классов - 36,4 % дворян и 63,6 % выходцев из иных сословий⁶⁸.

К сожалению, С.М. Троицкий не дает более дробной дифференциации чиновников по рангам, что необходимо для выявления эффективности механизма формирования личного состава государственного аппарата, заложенного Табелью о рангах. Выше мы уже отмечали целесообразность рассмотрения этой проблемы на основе изменений социального состава служащих местного звена государственного аппарата, поскольку в непосредственной близости к верховной власти долгое время сохранял свое значение принцип пожалования должностей.

Социальный состав местного чиновничества заметно изменился к началу 1780-х годов. Если в 1775 г., т. е. накануне губернской реформы, среди чиновников VIII класса на одного выходца из разночинцев и податных сословий приходилось 12,5 дворян, то в 1781-1782 гг. - только 4,59; среди чиновников IX класса на одного выходца из непривилегированных сословий в 1775 г. приходилось 6,5 дворян, а в 1781 - 1782 гг. - 3,16; в X классе - соответственно 1,0 и 0,68; в XII классе - 1,38 и 0,9; в XIII классе - 1,43 и 0,86; в XIV классе - 0,36 и 0,45; среди губернских регистраторов, архивариусов, протоколистов - 0,36 и 0,37; среди копиистов, подканцеляристов и канцеляристов - 0,35 и 0,30.

Выходцы из разночинцев и податных сословий в 1775 г. численно преобладали над потомственными дворянами лишь в XIV классе и среди мелких канцелярских служащих, а в 1781 - 1782 гг. и в XIII-X классах. В VIII и IX классах преобладание дворян сохранилось, однако стало гораздо менее выраженным.

Центральная власть пыталась отрегулировать механизм чинопроизводства, затруднить получение классных чинов, особенно чина VIII класса, дающего права потомственного дворянства, выходцами из непривилегированных сословий. Об активизации и целенаправленности политики в сфере чинопроизводства свидетельствует тот факт, что с начала 80-х годов, когда резко изменился социальный состав местного чиновничества удалось наконец наладить сбор формулярных списков, позволявших постоянно отслеживать перемены в социальном составе государственных служащих. Составление этих списков было предусмотрено указом от 31 января 1764 г., но тогда не удалось обеспечить их регулярную присылку в Герольдмейстерскую контору. Как показано выше, правительство предприняло ряд мер, затруднявших получение очередных чинов (особенно чина IX класса) выходцами из непривилегированных сословий. Несмотря на усилия центральной власти, численность выходцев из разночинцев и податных сословий среди государственных служащих даже сравнительно высоких рангов постоянно увеличивалась. В конце XVIII в. выходцы из непривилегированных сословий встречались уже и в V- VII классах Табели о рангах. Причем в V классе на одного такого чиновника приходилось 6,75 дворян; в VI - 4,53; в VII - 2,13, т. е. намного меньше, чем до реформы 1775 г. в гораздо более низких рангах. В VIII классе в конце XVIII в. на одного выходца из непривилегированных сословий приходилось 2,93 дворян; в IX классе - 1,19; в X - 0,43; в XII - 0,56; в XIII - 0,93; в XIV - 0,26; среди губернских регистраторов, архивариусов, протоколистов и др. - 0,30.

Если дифференцировать выходцев из разночинцев и податных, рассмотренных нами ранее как единая группа, то можно заметить, что после губернской реформы среди провинциального чиновничества имелись даже выходцы из крестьян и дворовых людей, причем к концу века их численность увеличилась. В изученном нами корпусе формулярных списков на 1667 служащих местного звена государственного аппарата за 1781 - 1782 гг. сохранились сведения о девяти выходцах из крестьян и дворовых людей. Причем двое выходцев "из крестьян" имели чин XII класса (поручик) - это уездный казначей Ардатовской округи Нижегородского наместничества 57-летний Ми-хайла Гуляев и уездный казначей Вятской округи 66-летний Осип Ветохин, а также один чин XIII класса (подпоручик) - 59-летний Мирон Загадашин, заседатель Краснослободской расправы Пензенского наместничества.

Среди 3015 чиновников, формулярные списки которых за 1797-1799 гг. были нами изучены, из крестьян и господских людей происходил 41. Это при том, что мы не можем достаточно репрезентативно учесть мелких канцелярских служащих, не имевших классных чинов, поскольку их число не определялось штатами, а устанавливалось руководителем учреждения в зависимости от потребности и в соответствии с общей суммой, выделяемой на их жалованье, что и обусловило эпизодический учет этой категории служащих. Из чиновников, состоявших в классных чинах, 26 имели чин XIV класса, трое - XIII класса, шестеро состояли в XII классе, один имел редкий чин XI класса, шестеро достигли чина IX класса. Один чиновник имел чин VIII класса, дававший право на потомственное дворянство. Речь идет о выходце "из крестьян" Петре Алексеевиче Желтовском. В 1798 г., когда на него был составлен формулярный список, ему было 57 лет. Он был приставом в г. Кунгуре Пермского наместничества, начав службу в 1759 г. в лейб-гвардии, что для выходца из крестьян нехарактерно. В 1765 г. он стал капралом, в 1787 г. получил чин VIII класса. Его 16-летний сын также состоял на государственной службе - подканцеляристом в Пермской палате суда и расправы. Кстати, дети чиновников - выходцев из непривилегированных сословий часто также поступали на государственную службу и, как правило, продвигались по служебной лестнице быстрее своих отцов.

Среди чиновников достаточно высоких рангов были также выходцы из купечества и (реже) из мещан. Разночинцы представлены детьми канцелярских служащих, подьяческими и секретарскими детьми, обер-офицерскими детьми, выходцами из церковной среды, а также солдатскими детьми.