Часов утра. Третий день отпуска

Мы с Зе Атилиу выплыли из номера в полной боеготовности перед вторым днем в дороге – ковер у лифта был вытерт, тела убраны – хотя я помню что они бегали по этажу и вздыхали как неисправный унитаз еще до четырех утра. Мы без приключений упаковались в автомобиль и поехали на север. Завтракать мне не хотелось – я решил потерпеть до Медвежьегорска. В Кондопоге мы остановились на бензоколонке. В Сегеже я купил мое любимое мороженое и любимую моим Зе Атилиу ряпушку. В Лоухах мы послали в Костомукшу не той дорогой табор цыган. В Кандалакше мы стали свидетелями дуэли «Камаза» и «Маза». Победила «Дружба», которой их распиливали, чтобы достать тела водителей. В Полярных Зорях – точнее в их районе мы лицезрели странное зарево – на всякий случай мы одели «лепестки» - вдруг атомщики чего начудили. В таком виде мы и прибыли в Кировск – я ЗАБЫЛ снять лепесток. На повороте с моста в город я летел слишком быстро и сам не заметил как перед носом машины оказалась девочка школьного возраста с овчарокой. Тело взлетело вверх метра на три, а собака сделав тройное сальто с выпадом прогнувшись улетела через дорогу под железнодорожный мост – там ее накрутил на колеса локомотив грузового состава. Я выскочил из автомобиля не сняв лепесток – на остановке автобуса, находившейся в десяти метрах от места происшествия от моего появления в респираторе началась обыкновенная паника – люди разбежались – их даже не волновала судьба сбитой мною девочки. Я осмотрел ребенка – никаких признаков жизни, из ее кармана выглядывала бумажка в глянце, я вытащил ее – Кристина Чеснокова, Хибинская гимназия. Прекрасно, - подумал я, - тебя зовут Кристина и твой труп надо куда-то деть.

Процедура сокрытия преступления заняла три минуты – я скрылся – по моему тетеньки перепугавшиеся моего респиратора даже забыли милицию вызвать. Хотя у нас в Москве бабуськи куда более зашуганные – я как-то от метро домой шел – так решил затушить сигарету в урну возле подъезда – я так резко это сделал что бабуська, сидевшая возле чуть с головой в эту урну не ушла – не подкинул я ли туда тротила или гексогена, пришлось успокоить. А такой прыти от хибинских аборигенов, которые вроде бы должны быть привычны к подобным номерам – курорт все-таки, горнолыжный, я не ожидал – ну в принципе это только в плюс всем местным. Я лично всегда жителей Кировска любил больше чем москвичей.

Труп я подбросил в развалины Кировского железнодорожного вокзала, который уже лет десять не функционирует – почему, это остается загадкой для меня.

Я подъехал к красивому зданию где размещалась редакция «Вечернего Кировска» в половине девятого. Марина Васильевна встретила меня как обычно – в редакционном ажиотаже лицезрелась обычная запарка, интернет отрубили из-за нелетной погоды в Череповце и так далее. Мы смогли усесться на пару минут, попить чайку с тортиком и поболтать.

- Все гоняешься за своими наркоторговцами.

- Угу, - ответила Марина, - а как же, правда внедряться уже не получается – они меня все знают. Предложи какой-нибудь новый метод.

- А ты борись с ними не газетными способами – начни борьбу буквально.

- Это как? – удивилась Инзарь.

И тут произошло нечто.

- А просто мочи их.

Это сказал Зе Атилиу.

Или нам просто приглючило сильно, хотя вроде бы никакой дури в торт в «Праге» не добавляли, но если Джук пошутил…

Марина застыла в неподвижности и чуть не подавилась тортом.

- Этот кот говорил или мне послышалось?

- По крайней мере он сказал дело.

Марина задумалась.

- Завтра обсужу все это с молодежным пресс-клубом.

А потом она отправила меня в интернет кафе, где я планировал снять почту, почитать новости и побеседовать с Джуком о чертовом торте. Но увы и ах – кафе было закрыто на спецобслуживание. Я закурил – бросил списку в урну и пошел вниз по улице Хибиногорской к гостинице, где я остановился. Зе Атилиу в новой утепленной переноске дрых как убитый. Завтра утром надо пойти покататься на лыжах. А сейчас я хочу спать. Когда я вышел на Ленина и развернулся – я видел вход в интернет-кафе. В следующий момент раздался взрыв который вынес дверь и все стекла интернет-кафе. Дорогой читатель. Я был абсолютно уверен в том, что я не имел никакой причастности к этому взрыву. Или все же…