Просвещение и абсолютизм, ок. 1650-1789 445

Теории Локка и Монтескье широко распространялись энциклопедистами, особенно в таких статьях, как Политическая власть или Естественная свобода. Они способствовали не только демократизации, но, можно сказать, и революции.

В это время расцветает рационалистическая историография. История отходит от простого повествования о событиях, от хроник и временников, служивших защите правящей церкви и монарха; она становится наукой о причинах исторических событий и перемен. Так называемая Всемирная история (1681 г.) Боссюэ или История великого восстания (1704 г.) графа Кларендона пока еще принадлежали древней традиции историографов, так же как и многочисленные протестантские и католические хроники религиозных войн. Но в XVIII в. некоторые занялись историей нового рода. Так, Словарь Бейля (1702 г.) состоял из расположенных в алфавитном порядке статей обо всех великих людях истории и литературы; в них с безжалостным скепсисом рассматривалось все достоверное и недостоверное, что было известно о каждом. Словарь демонстрировал, что ни один исторический факт не может быть принят без достаточных свидетельств. Джамбаттиста Вико в своей Новой науке (1725 г.) предлагает теорию цикличности истории. Монтескье в Размышлениях (1734 г.) вводит понятие определяющей роли условий окружающей среды, в то время как Вольтер в своих работах о Карле XII и Людовике XIV подчеркивает роль фактора случайности в формировании характера выдающейся личности. Трактат Юма Естественная история религии (1757 г.) подрывал святые основы истории религии. Эти авторы отвергали роль Провидения как объяснение событий прошлого, то есть возвращались к такому стилю мышления, который не был в ходу со времен Н. Маккиавелли и Ф. Гвиччардини. Все они находились иод влиянием новомодного понятия общественного прогресса, которое получило классическое определение в Сорбонне 3 июля и 11 декабря

1750 г., когда молодой Тюрго прочитал длиннейший, написанный по-латыни доклад в двух частях:

«Природа наделила всех людей правом на счастье... Все поколения связаны друг с другом последовательностью причин и следствий, что соеди-

няет современное состояние мира со всеми теми, которые ему предшествовали... весь человеческий род, от самого его начала, представляется философу единым огромным целым, у которого (как у всякого индивидуума) есть собственное детство и собственный прогресс... Все человечество, переходя от спокойных времен к беспокойным и от хороших лет к плохим, постоянно, хотя и медленно, движется ко все большему совершенству»10.

Историки все чаще применяли социальные, экономические и культурные понятия своего времени для анализа прошлого. Теперь уже было недостаточно ограничиваться деяниями королей и их дворов. Двумя величайшими памятниками этой эпохи стали История Америки Уильяма Роберт-сона (1777 г.) и несравненная книга Закат и падение Римской империи Эдуарда Гиббона (1788 г.). Только один том Истории польского народа (1780-1786 гг.) епископа Адама Нарушевича вышел в свет — издание прекратилось из-за возражений поcла императрицы Екатерины в связи с тем, что в истории древних славян (как она была здесь представлена) поляки играли большую роль, чем русские.

Поневоле задумаешься, а были ли историки эпохи Просвещения более объективны, чем придворные и церковные историки, которых они так безжалостно высмеивали. Нападки Гиббона на монашество или необоснованные нападки Вольтера на Польшу, которая становилась в его трудах мальчиком для битья, когда Вольтер выступал против религиозного фанатизма, — все это свидетельствует, что одни предубеждения сменились другими. Между тем объем и репутация историографии значительно выросли. На деле, впрочем, Просвещение было полно противоречий. Ведущие деятели этой эпохи были согласны друг с другом в целях и средствах, но никогда не имели согласия во взглядах и мнениях. Так, самые влиятельные фигуры Просвещения — Вольтер и Руссо — не имели между собой ничего общего.

Франсуа-Мари Аруэ (1694-1778), который взял псевдоним Вольтер во время своего заточения в Бастилии, был не просто поэтом. Вольтер был поэтом, драматургом, писателем, историком, философом, памфлетистом, другом королей и дерзким острословом. Вольтер родился и получил образование в Париже, но большую часть своей

LUMEN

долгой жизни он провел во всевозможных изгнаниях. Государство преследовало не только книги Вольтера, но даже его издателей и типографов. Вольтер балансировал на самой границе политической и социальной респектабельности и наконец символично осел на самом краю Франции в городке Ферне, неподалеку от Женевы. Вольтер покинул Париж опозоренным, когда ему было 32. До своего 84-летия, кроме тех лет, когда он работал придворным историографом в Версале в 1 744-1747 гг., он не возвращался более в Париж.

Вольтер прожил 6 плодотворных лет в Англии, потом 3 года при гостеприимном дворе Станислава Лещинского в Люневиле в Лотарингии. Еще 3 года поэт провел в Пруссии у короля Фридриха Великого, большого его почитателя. Из Швейцарии Вольтер был изгнан за «неподобающие высказывания» о Кальвине. В конце концов Вольтер вернулся домой, в Ферне. Дом Вольтера в 1760-1778 гг. был больше похож на двор коронованной особы. В его имение приезжало столько гостей, что Вольтера стали называть «трактирщиком Европы»,

«королем Вольтером» и «сельским сеньором». Здесь, в Ферне, Вольтер попытался на практике осуществить все свои идеи: он осушил болота, завел образцовую ферму, построил церковь, театр, шелкопрядильную и часовую фабрики.

«Убежище 40 изгнанников превратилось в богатый город с населением в 1200 человек»,

— с гордостью замечал Вольтер.

В трудах Вольтера, которые составляют более 100 томов, обсуждаются вопросы терпимости в религии, свободы и мира в политике, частной инициативы в экономике и интеллектуального лидерства в искусстве. Английские письма, в которых Вольтер восхищается веем, от квакеров, парламента и духа предпринимательства до Бэкона, Локка и Шекспира, дали новую пищу для размышлений консервативным католическим кругам на континенте. Век Людовика XIV (1751 г.) представил французам богатую, но весьма критическую картину их недавнего прошлого. Философская новелла Кандид (1759 г.) была написана как ответ Руссо. Вольтер рассказывает историю о молодом, исполненном энтузиазма Кандиде и его просвещенном наставнике Панглосе с ero девизом — «все к лучшему в этом лучшем из миров». Кандид и Панглосе на своем пути встречают всевоз-

можные несчастья и стихийные бедствия: войну, резню, болезнь, арест, пытки, предательство, землетрясение, кораблекрушение, инквизицию и рабство. По завершении своего путешествия они приходят к выводу, что, поскольку зло преобладает в мире, то единственное, что им остается делать, — это приводить в порядок собственные дела. Вольтер завершает новеллу словами Кандида: «Будем возделывать наш сад».

Трактат о терпимости (176З г.) — это крик души Вольтера. Причиной для ero написания стало тулузское «дело Каласа». Кальвинист-отец был колесован по обвинению в том, что препятствовал своему сыну принять католичество. Карманный философский словарь (1764 г.), малый соперник великой Энциклопедии, — это неподражаемый образчик

иронии и сатиры. В дополнение Вольтер написал пару десятков трагедий, множество политических памфлетов и около 1500 писем. Он умер в Париже после того, как был коронован (в виде бюста на сцене) на представлении его последней пьесы. «Они бы пришли такой же толпой и на мою казнь», — сказал он. И он все еще писал стихи:

Мы родились, мы живем, моя пастушка, Как и почему мы умираем, не понять; Каждый отплывает из ничего;

Куда?.. Бог знает, моя дорогая11.

«Я умираю, обожая Бога, — сказал он, — любя моих друзей, не имея ненависти к врагам, но презирая предрассудки»'2.

Жан-Жак Руссо (1712-1778), родившийся в протестантской Женеве, был еще большим скитальцем, чем Вольтер. У него было почти столько же талантов: музыкант, писатель и философ, он приобрел почти такую же громадную известность. Мальчиком он сбежал и провел почти десять лет на дорогах Савойи и Швейцарии, затем (при обещании обратиться) был взят одной католичкой, жившей в Анси. Получивший, в основном, образование самостоятельно, он вынужден был пробиваться, служа домашним учителем, композитором, балетмейстером, слугой в Париже и секретарем французского посольства в Венеции. Его связь с простой и необразованной девушкой Терезой Левассер и судьба пятерых их детей, отданных в приют для подкидышей, были для него источни-