Примечания 9 страница. :3fi Первая сессия германо. Французской экономической комиссии (в документе— Комитета) состоялась 13—U ноября 1931 г

^:3fi Первая сессия германо.французской экономической комиссии (в документе— комитета) состоялась 13—U ноября 1931 г. в Париже. Делегацию Г-;-рман[*и возглавлял статс-секретарь министерства экономики Трен-деленбург, Франции— заместитель ста_тс-секретаря Жияью.

Решение о создании комиссии было принято вс время переговоров в Париже и Берлине между французским премьер-министром Лаяалем у. германским рейхсканцлером Брюнингом (см. прим. 184). Предполагалось, что работа комиссии будет содействовать укреплению франко-германского эконом веского сотрудничества.

В действительности каждая сторона рассчитывала навязать другой выгодные для себя условия, с тем чтобы за ее счет смягчить тяжелые последствия экономического кризиса. Особенно остро стоял вопрос о рынках сбыта: и Франция, и Германия были чрезвычайно.заинтересованы в ограничении импорта иностранных и увеличении экспорта своих товарсв, Германская сторона выдвигала также вопросы о сотрудничестве между германской угольной и французской сталелитейной промышленностью, об чеполъзеванкн «излишков» рабочей силы Германии на предприятиях индустриальной Восточной Франции, о доступе германского капитала и товаров во французские колонии и др,

Во время сессии были рассмотрены различные аспекты германо-французских экономических отношении. В официальном коммюнике отмеча-лось, что «по всем проблемам, которые подверглись обсуждению, отныне открываются благоприятные перспективы для развития экономического сотрудничества между Францией и Германией».

В целях детального изучения проблем комиссия вынесла решение о создании четырех под ком Неси Л по вопросам: о торговых отношениях, о транспорте, об экономических объединениях и о сотрудничестве с другими странами.— 659

²³⁷ В октябре 1931 г. в Германии происходила забастовка моряков германского торгового флота. В ней приняли участие также моряки германских судов, находившихся в Ленинградском и Одесск-ом портах. Во время забастовки германский консул в Одессе Рот подвергся нападению со стороны трех бастовавших германских матросов — Я неона. Винкельса и Босса, что вызвало жалобы германской стороны на «бездействие:» советских властей. Хотя советские органы и не считали возможным вмешиваться в конфликт между моряками, пароходными компаниями и правительством Германки, эти матросы были привлечены к ответственности за совершение насильственных действий в отношении иностранного консула на территории СССР- После окончания забастовки германских моряков в Одессе 20 октября двое из участников нападения отбыли на своих судах в Германию, главный обвиняемый Янсон понес наказание в соответствии с советскими законами.— 659

^2М Временный поверенный в делах СССР в Норвегии В. Н. Мещеряков в беседе с заместителем министра иностранных дел Норвегии Эсмарком 22 октября 1931 г. растаивал на маркировке масла, ввозимсго из СССР в Норвегию, четырьмя буквами «L'SSR». Эсмарк настойчиво возражал против этого, ссылаясь на то. что в Норвегии с-ово «USSR» якобы неизвестно и настаивал на названия «советское» или «русское».— 662. 677

²³⁰ В августе — ноябре 1931 г. А. В. Луначарский посетил Турпню, Грецию. Италию, Геоманию, Данию, Норвегию. Швецию, Австрию и выступал с лекпИЯмн о достижениях в развитии народного хозяйства и культуры СССР. ' '

Поездка Луначарского вызвала большой интерес за рубежом: на его лекциях присутствовали многочисленные представители официальных н общественных кругов, науки и культуру, самых различных слоев населения. Помещения, где выступал Луначарский, были, как правило, переполнены слушателями,— 663

-*° 26 ноября 1931 г. министерство иностранных дел Норвегии прислало полпредству СССР в Норвегии ноту, в которой пыталось оправдать действия портовых санитарных органов в отношении экипажа советского парохода «Красное знамя».— 663

²⁴¹ Помимо перечисленных в комментируемом документе фактов насилия над служащими КВЖД. а также порчи и хищений имущества дороги, совершенных хунхузами, белогвардейцами и чикаю железнодорожной охраны, в 1931 г. имело место много и других случаез подобного рода. Так, генконсул СССР в Харбине Б. Н. Мельников в ноте от 30 марта 1931 г. просил дипломатического комиссара МИД Китая по Гирянской прозннции Чжун Юя сбрагигь самое серьезное внимание на улучшение охраны КВЖД з связи с нападением 27 марта 1931 г. неизвестных злоумышленников на контору лесной концессии дороги «Тигровая дача», находившуюся в 18 км к югу от разъезда Сара.хэазы-

В ноте Чжун Юю ог 17 октября 1931 г. управляющий генконсульствам СССР в Харбине Н, Е. Орлов перечислил 43 случая «нападения хукхузэв, ограбления железнодорожных служащих, самоуправства чяноз железнодорожной охраны, хищения гзслелнх-ми железнодорожного имущества, насилий, чинимых ими же над агентами дороги, v. т. д.». 29 октября 1931 г. он послал Чжун Юю новую ноту протеста против нападения белогвардейцев на лесную концессию КВЖД «Чел», находившуюся в 70 км к югу от станции Бухзду, В ноте говорилось, что эта конпессия «была занята бандой русских вооруженных лиц, которые подняли над концессией бывшей царский трехцветный флаг, самовольно заняли все здания, принадлежащие КВЖД. предложив служащим концессии в шестидневный срок эвакуироваться, угрожая в противном случае создать на этой концессия заградительную базу на продолжительное время»-

В ответ на эти протесты китайская сторона неизменно обещала принять надлежащие меры по охране КВЖД. однако положение на дороге не только не улучшалось, а, наоборот, с каждым месяцем становилось все более напряженных!.— 664

^ш В телеграмме от 19 ноября 1931 г. M. M. Литвинов дал указание В. С. Довгалезскску уведомить Вертело о наличии у НКИД СССР «предположения о стремлении Пслъиш. чтобы не казаться перед Франпиен виновницей срыва пакта, свалять ответственность на лимитрофы, которые она тем временем будет сама г: а буж дать затягивать переговоры».

«Сообщите,— продолжал он.—что имеются сведения о том. что Пил-судскнй искал в Румынии поддержки против требования Франции о подписании пакта с нам*/. Мы, во всяком случае, полностью доказали сбою готовность к подписанию пакта с Польшей, и Франция должна либо побудить Польшу к такай же готовности, либо же признать подписание пакта невозможным вследствие сопротивления самой Польши».— 667

²⁴³ Выслушав заявление японского правительства, прочитанное послом Японии з СССР Хирота, народный комкесар иностранных дел СССР М- М. Литвинов отметил, что в нем ничего не говорятся о пересечении 17 ноября 1931 г японскими войсками КВЖД в районе ст. Цниика*? (Ананьин). «Переход японских войск через КВЖД.— указал он,— создает серьезное голоженн.е. и мы. естественно, хотели бы знать дальнейшие намерения японского правительства и какие оно может дать зазереяня».

20 ноября Xe'jots no поручению японского правительства сообщил Литвинову, что «я-гшекие части, преследуя армию Ma. избегали ст. Анзньии н пересекли КВЖД на большом расстоянии ог нее» и что якобы «японские вебска считались с интересами КВЖД- Оки и в дальнейшем будут учитывать этн интересы н соответственно действовать».

19 ноября 1931 г. вице'иикистр иностранных дел Японии Нага» пригласил временного поверенного в делах СССР з Японии Б. Н. Мельникоза н по поручению японского правительства сделал ему для передачи Советскому правительству «заявление о причинах, побудивших японскую армию пересечь КВЖД». Он также заявил, что японским войскам «дан специальный приказ ни в коем случае не наносить какого-либо ущерба КВЖД при переходе через нее» и что как только «новый китайский начальник охраны прибудет в Ц)щикар и восстановит порядок, японские войска немедленно уйдут из Цкцпкара на юг» (см. также док. Хз 341),— 670

²⁴⁴ Специальный комитет по рассмотрению Представленного Советским Союзом проекта пакта об экономическом ненападении был создан в соответствии с резолюцией 5-й сессии Комиссии по изучению вопроса о европейском союзе от 26 сентября 1931 г. (см. прим, 22t, ß него вошли Представители 17 государств Европы (Бельгии, Великобритании, Германии, Греции, Испании. Италии, Польши, Румынки, СССР, Турции, Финляндии, Франции. Чехословакии, Швейцарки, Швеции, Эстонии, Югославии) и 7 государств других континентов (Австратни. Индии, Канады, Китая. Уругвая, Чили, Японии). Правительству США также было послано приглашение, но оно отказалось участвовать в работе комитета,

2 ноября i 931 г. открылась сессия специального комитета для рассмотрения советского проекта пакта об экономическом ненападении (см. также док. Xs 324). Сессия продолжалась три дня. В ее работе участвовали представители всех перечисленных государств.

На заключительном заседании 5 ноября комитет одобрил дочлад редакционной подкомиссии, содержавший краткие замечания и поправки делегаций г:о этому проекту, перечень вопросов, заданных советской делегации •.'частниками сессии, а также резолюцию, а которой, в частности, отмечалось:

«!. Кьмитет одобряет главную идею, которая является базой предложения пакта ненападения.

2. Он утверждает возможность мирного существования государств, имеющих различную экономическую и социальную структуру, Комитет подчеркивает необходимость, чтобы в их экономических отношениях государства вдохновлялись только потребностями жизни экономическое не принимая в расчет соображения, извлеченные исключительно из различий политических н.социальных систем» (см, «Сборники документов по международной политике...», вып. 111, стр, 145).

В передовой статье газ. «Известия» от II ноября 193! г, с-б итогах сессии говорилось; «Женевский комитет одобрил идею советского предложения, констатировал возможность мирного сосуществования стран, имеющих различные социально-экономические системы, и подчеркнул необходимость воздержаться от проведения экономических мероприятий, основанных на факте различия политических к социальных систем, Иными словами, женевский комитет должен был признать принципиальную возможность мирных экономических отношений между СССР и капиталистическими странами и недопустимость на практике наэуш^ния этих отношений под влиянием чисто политических факторов» — 672

^s*⁵ В беседе М. М- Литвинова с посланником Норвегии в СССР Урби, состоявшейся 24 ноябэя [931 г., последний, согласно записи Литвинова, «коснулся «недоразумений», имевших место за последнее вэемя. Он показал мне норвежский документ, в которой приводятся образцы надписей, которыми должны снабжаться товаэы, В качестве образцов упоминается «польское касло* и «итальянский картофель». Эта мера, сказал Урби. применяется ко всем государствам, и никакой дискриминации здесь Fer*.

Литзинов рекомендовал Урби обсудить этот вопрос с Б. С. Стомоня-козым (см. док. M -354).— 676

^2kb Рыболовный участок на западном побережье Камчатки, з устье р. Гслыгино, был сдан в 1931 г. Дальрыбой з эксплуатацию местному населению деревни Гслыгино. 12 июня 1931 г. посольство Японии в СССР

направило НКПД СССР ногу № 79, в которой потребовало «срочной отмены сдачи упомянутого участка» населению Голыпшо. Посольство обосновывало свою претензию тем, что место расположения участка якобы совпадало с расположением участка Na 2186, открытого зля Промысла в 1911 г, н закрытого в 1912 г. в связи с установлением там запретной зоны; онэ также ссылалось на просьбу японского правительства к Советскому правительству в 1929 г. передать этот участок в аренду японским рыбопромышленникам и на заявления последних по этому вопросу в 1930 и 1931 гг. Эти аргументы посольство повторяло в своих нотах от 29 июня и 29 сентября 1931 г.

В ответной коте НКИД СССР от 25 июня 1931 г. говорилось, что существование участка в 1911 г. и просьба японского правительства в 1929 г. восстановить этот участок ни в коей мере не могут служить препятствием к эксплуатации местным населением находящегося на этом месте нового участка. В ноте НКИД СССР от 9 азгуста 1931 г. по этому поводу говорилось: «То обстоятельство, что японские подданные мсгли просить об открытии им того или иного рыболовного участка, отнюдь не является конвенционным н правовым основанием для урезки праз местного населения, ибо принятие такой точки зрения было бы равносильным отрицанию прав местного населениям В нзте от 25 октября 1931 г. НКИД СССР сзобщил японскому посольству: «Союзное Правительство не может согласиться с тем толкованием слова «местность», которое призедено в вышеупомянутой ноте (имеется в виду нога японского посольства от 29 сентября 1931 г.— Ред.). Это толкование равносильно мнению, что крестьянское и ловецкое население конвенционного района не имеет права получать нужные ему рыболовные участки, ибо во всех местностях этого района имеются участки, либо арендованные японскими подданными, либо составляющие предмет просьб об их открытии, заявленных соответствующем властям Союза Советских Социалистических Республик».— 6&I

"^; Полпред СССР в Греции Б. П. Потемкин телеграфировал 21 ноября 1931 г. в НКИД. что японский посланник в Афинах Кавасима в интервью представителям прессы допустил провокационный выпад против СССР, заявив, что «китайцы хотят следовать примеру Советского Союза по части несоблюдения текстов договоров н долговых обязательств в отношении капиталистических стран*.— 683

²⁴⁸ Заведующий 1 Западным отделом НКИД СССР Н. Я- Райвид сообщил 19 декабря 193! г. посланнику Дании в СССР Энгелю о согласии Советского правительства на участие НКИД в Коиенгагенской международной конференции заведующих бюро печати внешнеполитических ведомств и что туда поедет заведующий Отделом печати НКИД К> А. Уманский,

Указанная конференция состоялась 11 — 15 января 1932 г. В предварительную повестку дня были включены вопросы: 1) работа правительственных бюро печати; 2) роль прессы во время предстоящей конференции по разоружению. Однако в оглашенной на первом заседании повестке дня вместо второго вопроса значился вопрос о «ложных сообщениях». В своей речи по существу этого вопроса Уманский привлек особое внимание к выступлениям прессы, которые наиболее угрожают и противоречат принципу мирного сосуществования противоположных социально-экономических систем. Он призывал участников конференции предпринять попытку хотя бы частично обезвредить выступления той части прессы, которая открыто призывала к нападению ii интервенции, прибегая при этом к методам лжи и фальсификации. Во внесенном им проекте резолюции, переданном затем в подкомиссию, указывалось: «заведующие отделами печати министерств иностранных дел, учитывая значительную роль, которую должна была бы играть пресса в области содействия делу сохранения мира и практического осуществления принципа сосуществования противоположных социально-экономических систем, объявляют своим дзлгомг 11 в своей повседневной работе принимать все зависящие от них меры к тому, чтобы пресса их страны воздерживалась от призывов к нападению, разрыву политических

и торговых отношений, бойкоту и блокаде; 2) всеми доступными способами стремиться к тому, чтобы пресса воздерживалась от опубликования ложных сообщений н фальсифицированных документов, также преследующих агрессивные цели, и всеми способами добиваться скорейшего и широчайшего опровержения этих ложных сообщений и фальшивок» («Известия» № 15 (4582) от 15 янзаря 1932 г.).

Эти предложения были отклонены. Тем самым, как отмечалось в «Известиях», «представители таких авторитетных государственных учреждений, как отделы печати министерств иностранных дел. отказались взять на себя дгже обязательство бороться с заведомой ложью, распространяемой борзопксиами буржуазии» («Известия»,N° 16 (4583) от 16 января 1932 т.).— 684

¹⁴³ Указанный доклад о ходе обсуждения в III Комитете Лиги наций (пэ вопросам сокращения вооружений) предложения о перемирии в вооружениях был одобрен 29 сентября на заседании Совета Лиги наций (см «Сборники документов по международной политике...», вып. 1, стр. 130—133). Была также одобрена поправка к докладу — добавить слова: *н принять вслед затем окончательное решение» к фразе, г до говорилось, что собрание Лиги наций поручает Совету за-роеить правительства об их готозности согласиться на перемирие в вооружениях в течение года с тем, чтобы они заявили об зтом до 1 ноября 1931 г. (см. «League of Nations. Oiîiciai Journal. Minutes of the Sixty — fifth Session of the Council hid from Saturday September 19th, то Thursday, December 10th, 1931», 12th year, Jsfe. 12, December 1931, pp. 2304—2305).— 687

'^^u В упоминаемой телеграмме M. M. Литвинова Я- 3. СурНцу говорилось: «Польша настаивает на одновременном заключении с нами пакта о ненападении с Румынией. Я заявил Патеку, что, если Румыния обратится к нам с подобным предложением, оно будет рассмотрено нами благожелательно, «о что мы с Польшей о третьих странах вести переговоры не будем» (см. док. X» 338).

Литвинов предлагал сообщить Рзоштю о его заявлении Патеку.— 6S8

^ai 5 декабря 1931 г. M. M. Литвинов направил Я 3. Сурицу следующую телеграмму: «Румынский посланник в Варшаве уже обратился официально к "Антонову-Овсеенко с предложением о заключении п£кта о ненападении. Мы предпочли бы вестп переговоры в Анкаре, а поэтому необходимо ускорить Ваше свидание с румынским посланником и получение от него какого-либо предложения».

Встреча Сурииа с посланником Румыния в Турции Карпом состоялась б декабря 1931 г. В тот же день Сурнц сообщил в НКНД СССР: «Сегодня Рюштю устроил мне встречу с румынским посланником. Последний подтвердил, что по поручению своего правительства произвел устный зондаж через Рюштю о нормализации отношений с СССР и передал Рюштю, что румынское правительство склонно к этому».

7 декабря 1931 г. Литвинов телеграфировал Сурицу, что Советское правительство принимает предложение Румынии о переговорах о гакте и уполномочивает Сурица вести их в Анкаре. 8 декабря 1931 г. Сурнц сообщил об этом румынскому посланнику.

9 декабря 1931 г. Литвинов дополнительно информировал Сурипа, что о выборе Анкары как места переговоров НКИД СССР сообщил тгкже Антонову-Овсеенко для передачи румынскому посланник^' в Варшгве и передал дноектизу «в случае, если Румыния отклонит Анкару, предложить прислать представителя в Москву».

12 декабря 1931 г. Сурна передал в НКИД СССР, что ввиду заявления румынского посланника в Турции о том, что Бухарест предложил вестя переговоры о пакте в Варшаве, отклонив Анкару, он предложил вести не-реговоры в Москве.

8 связи с затягиванием Румынией ответа по вопросу о месте переговоров НКИД согласился на ведение переговоров в Риге (см. док. M 389).— 688, 699, 713, 725, 740

²⁵² В письме А. Я. Аросеву от 8 января 1932 г. М. М. Ле;тзннов указывал: «...предлагаю Вам заявить Вазову. что если еще в 1922 г. можно было соглашаться на чехословацкий тип отношений, то на 15-м голу существования Союза мы не можем признавать иных отношений, кроме нормальных в полном объеме. Кроме того, спыт нашей торговли с Америкой и другими странами, в том числе н с Чехословакией, показал нам абсолютную невозможность действительного развития экономических отношений в атмосфер"³ недружелюбия, создаваемой отсутствием нормальных отношений. Технически сказывается отрицательно также при торговых сношениях отсутствие консулов а легальной базы для наших торговых представителей. Ввиду этого мы вынуждены отклонить предложение об установлении только торговых отношений».— 689

-^с3 16, 18 и 23 ноября 1931 г. на заседаниях первой сессии нового состава палаты общин английского парламента, избранного 27 октября, несколько реакционных депутатов-консерваторов задали ряд вопросов министру иностранных дел Великобритании о состоянии переговоров с Советским правительством о долгах, претензиях и контрпретензиях. Вопросы носили открыто антисоветский и провокационный характер. Так, депутат Смгпзерс спросил, не предполагает лп английское правительство расторгнуть торговое соглашение между Великобританией и СССР или обусловить продление действия этого соглашения решением вопроса о долгах. Касаясь переговоров с СССР, Смайзерс заявил: «Разве правительству не ясно, что Советы не намерены достигнуть соглашения, и как долго правительство будет содействовать тому, чтобы этот фарс продолжался?». Он даже внес предложение: еслн советские делегаты не проявят желания прийти к соглашению, выслать их из Англии как нежелательных иностранцев. Депутат Марджорибэнкс заявил, что простое продолжение политики прежнего правительства не удовлетворит новый состав палаты общин. Депутат Дэвисон утверждал, что вопрос об уплате долгов британским подданным якобы был одним из условий возобновления дипломатических от-рошений между Великобританией и СССР в 1929 г. Выступивший от имени правительства заместитель министра иностранных дел Антони Идеи (Саймон находился в это время в Париже на сессии Совета Лиги неций, рассматривавшей маньчжурский вопрос) не дал отпора этим заявлениям, уклонившись от ответа на вопросы. В то же время он в искаженном свете представил состояние переговоров, которые в это время были уже фактически прерваны из-за позиции английской стороны (см. док. № 216). Идеи заявил, что министр иностранных дел «не забыл о нынешнем неудовлетворительном состоянии вопроса о долгах», и хотя со времени роспуска предшествующего парламента заседаний комиссии по долгам и ее полкомисски не состоялось, однако правительство Великобритании в ответ на свое представление ожидает в ближайшее вре^я от Советского правительства внесения конкретных предложений (см. «Parliamentary Debates. House of Commons». vol. 259. No. 8. 16th November 1931 col. 478—479; No. 10. 18th November 1931, col. 829—830; vol. 260. No. 13, 23rd November 1931. col. 14—15).— 701

²⁵⁴ В ответной ноте МИД Польши от 13 августа 1932 г. делалась попытка оправдать случая провоза антисоветских печатных изданий в СССР в польских поездах, указанные в комментируемом документе. В ноте, в частности, говорилось: «Эти листовки находились как будто бы под тяжелыми грузами, которые нельзя было сдвинуть без употребления специальных орудий труда и применения большой физической силы. Этим объясняется, что польские погранорганы не были в состоянии выявить пяэ-вознмь:Х контрабандным путем листовок».— 704.

^Е5 23 ноября 1931 г. были возобновлены переговоры между СССР и Польшей по вопросу заключения договора о ненападении (см. также док. Л*9 352). В переговорах участвовали: с советской стороны — народные-: комиссар иностранных дел СССР Al. M. Литвинов н член коллегии НКИД СССР Б. С. Стомоняков, с польской стороны—посланник Польши в СССР Патек.

На первых четырех заседаниях, состоявшихся 23, 26 ноября, 1 и 10 декабря I93Î г., были рассмотрены отдельные статьи советского и польского проектов договора (см. соответственно т. IX, док. № 244 а док.,\ь 247 настоящего тома). Нг пятом заседании был согласован публикуемый текст проекта договора. На шестом заседании, состоявшемся 23 января 1932 г., в него была внесены некоторые поправки. Окончательная редакция проекта договора была проведена затем Литвиновым и Патеком. Договор о ненападении между СССР и Польшей был паргфиоаван 25 января и подписан 25 июля 1932 г,— 719

^2И Протокол был утвержден г.утем обмена нотами между полпредством СССР в Германии' (нота от 6 мая 1932 г.) и министерством иностранных дел Германия (нота от 7 мая 1932 г.).— 730

²⁵⁷ 1 декабря 1931 г. В. С. Довгалевсккй писал H. H. Крестовскому, что, выступая в палате депутатов 24 ноября 1931 г. о франко-советских экономических переговорах, министр торговли н промышленности Франции Роллен «совершенно умолчал о переговорах о временном торговом соглашении и короткую речь свою посвятил только зыравнизакию торгового баланса и переговорам о кредитах и заказах. Он изобразил дело так, будто вопрос о кредитах вперзьге подняли Межлаун и Озерсхий г_о приезде в Париж и что им тогда же было отвечено, что о кредитах — ни прямых, ни косвенных — не может быть и речи. Вообше выступление Роллена потно умотчания, с одной стороны, я. мягко выражаясь, неточностями, с другой стороны».— 734

^2is В заявление В. А. Антонова-Овсеенко румынскому посланнику в Варшаве от 9 декабря указывалось, что переговоры о заключении пакта о ненападении поручено вест советскому полпреду в Турции Я. 3. Сурн цу.— 739

²⁵³ Визит министра иностранных дел Турции Тевфика рюштю в Персию состоялся 17—24 января 1932 г. В ходе его была подписаны догсвор об арбитраже и протокол, касающийся турецко-персидской гоанииы.— 740 '^б0 Декрет об установлении ограничений в отношении иностранного ИК-порта был принят правительством Турции 12 ноября 1931 г. Министр «но-ствакных дел Турции Тевфи.к Рюштю в беседе с советником полпредства СССР Г. А. Астаховым 15 ноября 1931 г.. объясняя мотивы, побудившие турецкое правительство принять декрет, заявил, что это выззгно «необходимостью парализовать ограничения, принятые в последнее время против турецких товаров рядом европейских стран, как Германия, Франция и Англия».

С изданием декрета изменялись, однако, и условия советской торговли с Турцией по сравнению с тем положением, которое существовало в момент подписания договора о торгоале и мореплавании от 16 марта 1931 г. (см. док. Лз 85). 22 декабэя 1931 г. полпредство СССР в Турции направило МИД Турции ноту, в которой говорилось, что Советское правительство, «-онлмея мотивы и побудительные причины, которые обосновывают настоящий декрет, отнюдь не намерено протестовать против меры, предпринятой дружественной страной в целях защиты жизненных интересов своей национальной экономики...». В советской ноте предлагалось «заново выработать в процессе дружественных переговоров модус режима торговли между СССР я Т\^грецкой Республикой». Эти переговоры начались в янзгре 1932 г.— 744

¹⁵¹ Визит мннистоэ двора Пеэсии ТеЙм\^трташа в.Москву состоялся 14— 20 января 1932 г.— 745

⁷⁶² В декабре 1931 г. между Латвией я Эстонией велись переговоры о согласовании позиций в отношении заключения договора о ненападении с Советским Союзом. В результате переговоров был выработан совместный проект договора, в основу которого был положен проект польско-советского договора о ненападении (см. док. № 383). Этот совместный проект был предложен латвийским правительством в качестве основы переговоров с СССР о заключении пакта о ненападении. Однако в ходе перего-

вгров был выработан новый вариант договора, подписанного 5 февраля

1932 г.— 745

^2Ш Записка заведующего правовым отделом МИД Германии Гауса, содержащая юридический анализ проекта советско-польско го договора о ненападении и нейтралитете, была вручена германским послом s СССР Дирксеном M. M. Литвинову 21 декабря 1931 г.

На эту записку Литвинов ответил устно Дирксену во время беседы с ним 29 декабря 1931 г. В записи беседы Литвинова по этому вопросу говорилось: «Затем Днрксен перешел к действительной пели своего визята к заговорил опять о советско-польской пакте. Он просил подтвердить, правильно ли он понял т. Крестннского в toxi, что в случае нападения Польши мы освобождаемся от нейтралитета автоматически. Я подтвердил это, напомнив еку, что я соответственную статью во время нгшнз бесед неоднократно зачитывал ему. Я ему затем прочитал своя контрзамечания по записке Гауса. подробно разъяснив ему каждый пункт» 1'см. также док, № 344. 352, 369, 3S3).— 752

^2?л Эти беседы советских и германских дипломатов имели место по инициативе последних начиная с августа 1931 г. Приводившаяся в ходе бесед аргументация в общих черта* отражена в док,,\ь 255. 344 н в комментируемом документе.— 752

^Md Встреча М. М. Литвинова с Курцкусом состоялась 28 августа 1931 г. Согласно записи беседы, сделанной С. И. Бродовским, Литвинов рассказал Курциусу историк) переговоров о заключении договора о ненападении и нейтралитете с Польшей; далее он сообщил^ что советско-французские «.экономические переговоры подвигаются успешно, временно отсрочены, ибо действительно н чиновники и промышленники, принимающие прямое или косвенное участие, сейчас проводят своя каникулы».

Креме того, в беседе были затронуты вопросы о работе предстоявшей Между народ Е-юй конференции по разоружению, германо-румынском соглашении (см. прим. 139), а также о созетско-германскнх экономических переговорах. По поводу последних з записи содержится замечание: «О су-шестзе переговоров ничего не говорилось».

Во время встречи с Бюловым, а затем с Брюнннгом в Берлине 28 января 1931 г. Литвинов, согласно записи в дневнике полпреда СССР в Германии Л, М, Хннчука, сообшил о позиции делегация СССР на указанной конференции го разоружению: при этом он «указал, что в предшествующее время советская делегация работала согласованно с немецкой делегацией, и надеется, что и теперь так будет»; кроме того, он вновь изложил аргументацию советской стороны по повод\' переговоров с Польшей и ФпашшеЯ (ск. док. № 344. 352. 369, 333 я грим. 263).— 753

'⁶⁶ В результате тактики проволочек, к которой прибегали германские правящие круги в вопросе о ратификации советско-германского протокола от 24 нюня 1931 г., этот документ не был ратифицирован вплоть до мая

1933 г. Таким образом. Берлинский договор о нейтралитете между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г., составлявший наряду с Рапалльсккм договором основу отношений между обенки странами не действовал почти 2 года (см. док..Nfe 191)-—753