Примечания 6 страница. 152 в сентябре 1938 Г. Английские лейбористы и французские социалисты под давлением широких слоев населения организовали в своих странах широкую кампанию в

¹⁵² В сентябре 1938 г. английские лейбористы и французские социалисты под давлением широких слоев населения организовали в своих странах широкую кампанию в поддержку Чехословакии. Руководящие органы этих партий и профсоюзов выступили с протестами против капитулянтской политики английского и французского правительств. В частности. Национальный совет лейбористской партии в манифесте от 19 сентября 1938 г. охарактеризовал действия правительств Чемберлена и Даладье как «позорное предательство» чехословацкого народа». По призыву Национального совета лейбористской партии, Генерального совета Британского конгресса тред-юнионов, Национального совета французской социалистической партии (СФИО) и французской Всеобщей конфедерации труда (ВКТ) в Англии и Франции состоялись массовые митинги и демонстрации. С целью оказания давления на правительства лидеры лейбористов и социалистов встречались с главами правительств и министрами, выступали в парламентах своих Стран. Для обмена мнениями и координации действий между представителями лейбористской и социалистической партий и профсоюзов Англии и франции были проведены два совещания.

Первое из них состоялось в Лондоне 2Q сентября 1938 г. Его целью было выяснить готовность французских рабочих лидеров оказать давление на свое правительство, чтобы заставить его выполнить договорные обязательства в отношении Чехословакии.

22 сентября 1938 г. в Париже состоялось второе совещание- В коммюнике этого совещания указывалось: «После взаимного обмена информацией, точками зрения и резолюциями, принятыми в последние дни парламентской группой и постоянной административной комиссией французской социалистической партии и представителями английского рабочего движения, делегаты обеих крупных организаций Великобритании и Франции констатировала полное и единодушное согласие перед лицом прискорбной и трагической ситуации, созданной угрозой агрессии против независимости, целостности и суверенитета Чехословакии. Они решили поддерживать постоянную и тесную связь и в случае необходимости провести новую встречу» (см. «Попюлер», 23 сентября 1938 г.).

Одновременно проходило совещание делегатов Британского конгресса тред-юнионов с секретарями бюро ВКТ. В сообщении об этой встрече говорилось: «Представители тред-юнионов и ВКТ информировали друг друга о позиции их организаций и в самом сердечном духе обменялись мнениями о международном положении. После этой беседы бюро ВКТ, собравшееся вновь, решило обратиться с демаршем к французскому правительству» (см. «Эвр», 23 сентября 1938 г.).— 524

¹⁵³ В телеграмме от 30 сентября 1938 г. в НК.ИД СССР о беседе с Чан Кай-ши, состоявшейся в тот же день, И- Т. Луганец-Орельский привел его высказывания относительно мюнхенского сговора. Чан Кай щи. в частности, отметил, что соглашение в Мюнхене, достигнутое за счет Чехословакии, фактически за ее спиной, «неизбежно должно повести к крупнейшим переменам как в Европе, так и в Азии» и что «позиция Англии и Франции в чехословацком вопросе лишена самых элементарных чувств собственного достоинства». Из сложившейся ситуации, сообщалось в телеграмме. Чан Кай-ши делает вывод, что «при изменившемся положении» назрела еще большая необходимость для Китая и Советского Союза перейти к более тесному сотрудничеству. На вопрос, какие конкретные формы мыслятся для этого более тесного сотрудничества. Чан

Кай-ши ответил: «По меньшей мере, пакт взаимной помоши». Чан Кай-ши мотивировал это тем, что «китайский народ прекрасно понимает, что длительная стабилизация в Европе невозможна и что европейская война очень близка; китайцы полагают, что Япония воздержится от участия в этой войне, в результате получится, что Китай будет один противопоставлен Японии и решение европейского вопроса военным путем будет оторвано от решения восточного вопроса. Боясь изоляции Китая, китайский народ требует заключения пакта взаимной помощи с СССР, не имея в виду немедленного вооруженного выступления СССР, а желая лишь тесно связать Китай с СССР и решение китайского вопроса с европейским. На вопрос, как мыслим пакт о взаимной помоши без пакта о вооруженном выступлении, Чан Кай-ши ответил, что и этот пункт должен быть включен, но центр тяжести пакта лежит не в этом вопросе, а в установлении теснейшей взаимной связи между Китаем и СССР. В заключение Чан Кай-ши попросил меня снова поставить перед Советским правительством вопрос о необходимости заключения пакта о взаимной помощи».

«Через полчаса после моего ухода от Чан Кай-ши,— продолжал полпред,— в полпредство пришел Чжан Чун и от имени Чан Кай-ши передал (через Ошанина), что Чан Кай ши, когда просил полпреда поставить перед Советским правительством в третий раз предложение о дальнейшем советско-китайском сближении, то привел в разговоре только второстепенный мотив — соображения об опасности отрыва китайского вопроса от европейского и что этот мотив представляет собой лишь общественное мнение китайского народа, выраженное устами целого ряда представителей китайской интеллигенции, которые имели в последнее время ряд свиданий с Чан Кай-ши. Поэтому Чан Кай-ши просит постановку вопроса мотивировать в основном следующими соображениями первостепенной важности: 1. СССР до сих пор обусловливал свое дальнейшее сближение с Китаем решением Лиги наций. В данный момент Лига наций вынесла резолюцию о применении против Японии ст. 16 Устава Лиги, каковая статья предусматривает экономические и военные санкции. Решение Лиги предоставляет державам свободу применять эти санкции против Японии. Поэтому в настоящий момент Советский Союз в порядке ст. 16 может предпринять дальнейшие шаги для сближения с Китаем и совместных действий против Японии, включая и военное сотрудничество, предусматриваемое третьим абзацем этой статьи. Пакты взаимной помощи между СССР, Францией и Чехословакией были также подписаны на основании этой статьи, поэтому в порядке ст. 16 должен быть заключен и китайско-советский пакт взаимной помоши. 2. После решения мюнхенской конференции положение в Европе успокоится. Нужно считаться с тем, что державы после этого обратят больше внимания на Дальний Восток, и тем самым наступает возможность для разрешения дальневосточного вопроса. В связи со Стабилизацией положения в Европе для СССР отпадает острая необходимость беспокоиться за свои западные границы, так как на Западе будет спокойно. Чан Кай-ши надеется, что СССР использует этот удачный случай для оказания К^таю более реальной помощи».— 529

¹⁵⁴ Начальник французского генерального штаба Гамелен сообщил советскому военно-воздушному атташе во Франции H. H. Васильченко 24 сентября 1938 г., что на границе Германии с Чехословакией сосредоточено 30 (а по некоторым разведывательным данным — 38) немецких дивизий и что немецкая авиация «сосредоточена вокруг всей Чехословакии»; Гамелен заявил, что в связи с этим французский генеральный штаб подтягивает к своей укрепленной линии 15 дивизий (см. сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, стр. 139).— 530

¹⁵⁵ В упомянутой телеграмме К- А. Уманский информировал НКИД СССР, что «национальная радиовещательная компания просит организовать трансляцию по всей своей сети передач из Москвы обзоров Откликов советской печати на события в Европе минут на 15—30».— 531

¹⁵⁰ 1 октября 1938 г. полпред телеграфировал в НКИД СССР: «Монгольское правительство согласно со всеми предложениями».

Вторая мировая война прервала железнодорожное строительство в МНР. Оно возобновилось лишь в 1947 г-, когда с помощью СССР началось сооружение железнодорожной магистрали протяженностью 400 км от ст. Наушки через

Сухэ-Ватор до Улан-Батора (Улан-Баторская железная дорога). Движение поездов по этой линии было открыто 20 декабря 1950 \\~534

¹⁵⁷ Мюнхенское соглашение явилось прямым следствием политики «умиротворения» агрессора, проводившейся в канун второй мировой войны правящими кругами Англии и Франции и имевшей своей целью добиться сговора с фашистскими государствами за счет других европейских стран и направить гитлеровскую агрессию на Восток, против Советского Союза. На пути осуществления этих замыслов стояла в то время независимая Чехословакия, занимавшая выгодное стратегическое положение в центре Европы и связанная договорами о взаимной помощи с Францией и Советским Союзом.

Стремясь к предотвращению фашистской агрессии с помощью коллективных мер, Советское правительство делало со своей стороны все возможное, чтобы побудить западные державы совместно выступить в защиту Чехословакии (см. док. № 317, 324, 338, 356, 368). Однако усилия СССР не были поддержаны Лондоном и Парижем: перспектива оказаться в одном лагере с Советским государством не устраивала западные державы. Франция уклонилась от выполнения союзнических обязательств перед Чехословакией, выдвинув вместе с Англией тезис о ее «нейтрализации».

29 сентября в Мюнхене Англия, Франция, Германия и Италия приняли решение о расчленении Чехословакии. Тем самым были подорваны основы советско-французского договора, который являлся важной предпосылкой сохранения мира в Европе. Капитуляция правящих кругов западных держав открыла фашистской Германии дорогу к новым захватам в Европе. Мюнхенское соглашение с агрессором ускорило назревание предвоенного политического кризиса и привело в конечном итоге к развязыванию второй мировой войны (см. прил.).

Выступая против попустительства фашистской агрессии и соглашательской политики западных держав, Советский Союз активно готовился к выполнению своих обязательств по договору о взаимопомощи с Чехословакией. Наряду с широкой политической и дипломатической поддержкой Советское правительство провело важные подготовительные военные мероприятия. В июне 1938 г. два военных округа — Киевский и Белорусский — были преобразованы в особые военные округа. 21 сентября Киевскому особому военному округу была дана директива начать выдвижение к государственной границе крупных войсковых группировок. Были приведены в боевую готовность войска Белорусского особого и Калининского военных округов, а ряд их оперативных объединений выдвинут к границе. Необходимые меры были осуществлены в западных приграничных округах, где в боевую готовность были приведены: танковый корпус, 30 стрелковых, 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, мотострелковая и 12 авиационных бригад (см. док. № 378), 7 укрепленных районов, система противовоздушной обороны, а также части боевого и тылового обеспечения.

Советское правительство проводило мероприятия по повышению мобилизационной и оперативной готовности армии, которые охватили территорию от западной границы до Волги и Урала. В вооруженные силы было призвано из запаса до 330 тыс. человек (см. «История второй мировой войны. 1939—1945», т. U.M., 1974, стр. 104—108).

К осени 1938 г. Чехословакия располагала мощной, хорошо вооруженной и оснащенной армией, на ее границах с Германией имелись надежные укрепления. Все это, вместе взятое, позволяло правительству Бенеша — Годжи не склоняться перед мюнхенским диктатом. Однако имевшиеся благоприятные возможности не были использованы. Антинациональная политика буржуазного правительства Чехословакии и предательская позиция западных держав подтолкнули Гитлера к расчленению и последующей оккупации страны.

Советские войска оставались у западной границы СССР до конца октября 1938 г. и лишь затем были возвращены в районы своей постоянной дислокации.

СССР решительно осудил мюнхенский империалистический сговор.

О политике Советского Союза в отношении Чехословакии в этот период см. также «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958; «СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны». М., 1971, стр. 19—-36; «История внешней политики СССР. 1917—1945», т. 1. М., 1976, стр. 342—356; «История

второй мировой войны. 1939—1945», т. П. М., 1974, стр. 81 — 112; «История дипломатии», т. 111. M., 1965, стр. 732—742; И. Д. Овсяный. Тайна, в которой война рождалась. М., 1975, стр. 191— 270.— 550

¹⁵⁸ Лондонский корреспондент ТАСС передавал 29 сентября 1938 г.: «Как сообщает токийский корреспондент «Дейли телеграф энд Морнинг пост», согласно полученным им сведениям из авторитетных источников, Япония не ввяжется немедленно в войну с СССР в случае, если СССР окажет помощь Чехословакии в ее борьбе с Германией. Однако, добавляет корреспондент, если обстановка того потребует, Япония все же выступит против Советского Союза. В случае войны в Европе, пишет далее корреспондент, Япония, по-видимому, окажет Германии такую же моральную поддержку, какую Германия оказала ей в борьбе с Китаем» (см. газ. «Известия», 30 сентября 1938 г.).— 559

is» в ответных телеграммах полпреды СССР сообщили, что указанное опровержение ТАСС было опубликовано во многих газетах и что полпредствами приняты меры для его более широкого распространения. В телеграмме полпреда СССР в США от 7 октября, в частности, отмечалось, что «наша позиция не вызывает сейчас кривотолков в американских газетах и никаких попыток возложить на нас даже косвенной ответственности за Мюнхен в прессе не было».— 561

¹⁶⁰ Поверенный в делах СССР в Румынии П. Г. Куколев 8 октября 1938 г. посетил генерального секретаря МИД Румынии Барчиану и заявил ему «протест против совершенно недопустимых действий» румынских пограничных властей и просил принять «соответствующие меры к недопущению подобных явлений в будущем». В записи беседы Куколева говорилось: «Барчиану заявил, что по этому вопросу ознакомит соответствующих лиц МИДа и будут приняты соответствующие меры».— 570

^т 16 декабря 1938 г. И. Т. Луганец-Орельский телеграфировал в НКИД СССР: «15 декабря имел беседу с Чан Кай-ши. Последний интересовался вопросом перспективы оказания помощи Китаю для дальнейшей борьбы с агрессором. В отношении реальной помощи со стороны Англии и Америки Чан К^ай-ши настроен не особенно оптимистично, упомянул только, что «возможно по-" лучение в ближайшие дни небольшого займа в Америке». На мой вопрос о встрече Чан Кай-ши с английским послом Чан Кай-ши заявил, что английский посол [пришел] не по своей инициативе, а он, Чан Кай-ши, сам лично вызвал к себе посла и поставил перед ним вопрос о дальнейшей политике Англии в отношении войны; при этом якобы подчеркнул, что если политика Англии останется прежней, то ему (Чан Кай-ши) «не о чем будет больше говорить». Английский посол как будто сообщил это своему правительству и со своей стороны поддерживает необходимость активизации политики Англии в Китае. Никаких предложений о посредничестве посол не делал».

23 декабря 1938 г. полпред телеграфировал в НКИД СССР: «22 декабря имел беседу с Сунь Фо. Последний от имени Чан Кай-ши выяснял возможность получения помощи от СССР, при этом заявил, что китайское правительство не имеет пока что никакой надежды на получение помощи вооружением от других демократических стран. В частности, заем в Америке якобы обусловливается расходованием на покупку автомобилей, бензина и других «невоенного характера материалов»; китайское же правительство настаивает на закупке вооружения, в частности самолетов. Англия дала только 500 тыс. ф. ст., что еле хватит на закупку грузовых машин для обслуживания перевозок Бирма— Куньмин... По заявлению КУ^на, китайское правительство сделало заказы в Англии на 5 млн. ф. ст.».— 586, 613

¹⁶² В упоминаемой телеграмме С. С. Александровский сообщал: «Абсолютно достоверно узнал, что Хвалковский скрыл от кабинета министров факт предварительного запроса Литвинова через Фирлингера об отношении Чехословакии к участию СССР в гарантиях ее новых границ. К°гда министр Зенкль спросил на заседании кабинета, был ли задан такой вопрос из Москвы, Хвалковский подтвердил, но заявил, что не придает ему значения, а потому и не информировал кабинет. Это было к моменту его отъезда в Берлин, почему вопрос повис в воздухе и кабинет не принял никакого решения».— 590

¹⁶³ 9 октября 1938 г. нарком иностранных дел СССР сделал посланнику

Чехословакии в СССР Фирлингеру следующий запрос: «Агентство «Гавас» сообщает, что выступивший в комиссии по иностранным делам палаты депутатов Бонне «подчеркнул свое пожелание, чтобы СССР, так же как и Франция, сохранил гарантию в отношении чехословацких границ». В беседе с советским послом в Лондоне лорд Галифакс также говорил, что имелось в виду включить СССР в число гарантов новых границ Чехословакии.

Прежде чем занять определенную позицию на случай обращения к нему с соответственным официальным предложением, Советское правительство желало бы выяснить мнение чехословацкого правительства, насколько оно считает желательным для себя включение СССР в число гарантов».— 590

¹⁶⁴ Я- 3. Сурнц телеграфировал 18 октября 1938 г. в НКИД СССР, что в беседе с ним Бонне пытался опровергнуть «все приписываемые ему намерения «элиминировать» СССР и ослабить франко-советские отношения. Он, наоборот, за их усиление и намерен предложить военным наметить формы «постоянного и эффективного контакта». На мои указания, что такие заверения не совсем соответствуют фактам и не нашли, во всяком случае, отражения ни в близкой ему печати, ни в выступлениях, он сказал, что «от печати за последнее время намеренно держался подальше». Даладье в декларации заявил о сохранении «старой дружбы», а он в комиссиях оттенил «неизменность советско-французских отношений». При первой же оказии он всего этого коснется в более развернутом виде и, в частности, повторит то, что уже говорил в комиссии о «лояльной и твердой позиции СССР в чехословацком кризисе».

Утверждения Бонне и Даладье об их стремлении укреплять франко-советские отношения были рассчитаны на то, чтобы дезориентировать Советское правительство. Об этом свидетельствует, например, заявление бывшего французского посланника в Чехословакии де Лакруа в Комиссии Национального собрания Франции. 16 марта 1948 г. де Лакруа заявил на заседании в Комиссии, что во время чехословацкого кризиса «советский посол стремился сблизиться со мной, но, хотя Советский Союз был связан с Чехословакией пактом взаимной помощи, французское правительство занимало очень сдержанную позицию в отношении России». «Наша позиция в Мюнхене,— продолжал де Лакруа,— отдалила его [Советский Союз.— Ред.] от нас. Кроме того, французский генеральный штаб был мало расположен к сотрудничеству с Красной Армией, хотя я настойчиво предлагал Даладье изучить совместно с Советами план комбинированных военных операций» (см. «Les événements survenus en France de 1933 â 1945», tome 11. Pans, p. 269).— 594

¹⁶⁵ Управляющий генеральным консульством СССР в Стамбуле И. В. Ви-рюгин 18 октября 1938 г. телеграфировал в НКИД СССР: «Вечерние газеты поместили бюллетень о тяжелом состоянии здоровья Ататюрка». И далее: «Сегодня из Анкары прибыл Баяр, остальные министры и Исмет находятся в Стамбуле».— 596

¹⁶⁶ Речь идет об ответе наркома иностранных дел СССР на предложение Ааляма, высказанное им наркому в Женеве и повторенное 16 октября в беседе с временным поверенным в делах СССР в Иране, о том, что к подготавливаемым нотам о порте Пехлеви следует приложить карту этого порта, относящуюся к 1927 г., чтобы не было расширения прежних иранских обязательств. В связи с этим 23 октября 1938 г. нарком телеграфировал временному поверенному в делах СССР в Иране, чтобы он заявил Ааляму: «Никакого расширения обязательств мы не требуем, ибо во врученном ему проекте письма (см. прим. 82.— Ред.) говорится лишь о порте Пехлеви, как в обмене нотами. Я не могу принять ничего иного, кроме этого проекта письма. Скажите ему, что пора покончить с этим вопросом и прекратить торг. Устных обещаний нам недостаточно». В упоминаемой телеграмме поручалось заявить Ааляму, что «нет документов, имеющих отношение к обязательству об иностранцах, и поэтому не считаем нужным теперь устанавливать границы. Врученный ему мною проект письма является пределом наших уступок».— 609

167 4 октября 1938 г. председатель совета министров Франции Даладье, выступая в Национальном собрании, пытался оправдать капитуляцию правительств франции и Англии в Мюнхене необходимостью «спасти мир». Даладье призвал к улучшению отношений с Германией, «которая является нашим сосе-

дом которая была нашим врагом и с которой мы хотим установить прочный мир» (см. сб. «Documents on International Aflaîrs. 1938», vol. II. London, 1943, ' 307—314, а также газ. «Известия», 6 октября 1938 г.).— 613

i*⁸ Нарком иностранных дел СССР телеграфировал Я- 3. Сурицу 19 октября 1938 г. о встрече с Кулондром, который приходил к нему с протестом по поводу статьи в «Журналь де Моску», содержавшей, по его мнению, резкую критику французской внешней политики. Кулондр «требовал, чтобы НКИД в печати отмежевался от этой статьи». Нарком отвел этот протест, указав, что «отсутствует взаимность, ибо французское правительство не реагирует на более оскорбительные для СССР выражения во французской печати, и я был бы смешон, если бы выступил в печати с декларацией. Кулондр добивался своего, угрожая разрывом личных отношений, ибо говорил он по своей инициативе, без поручения правительства. Я отказался выполнить его просьбу, и он ушел, не попрощавшись».-— 618

¹⁶⁹ 21 ноября 1938 г. полпред информировал НКИД СССР: «Соглашение по вопросу установления воздушной линии Алма-Ата — Хами подрабатызает-ся в деловом порядке на основе присланного проекта соглашениям (см. прим.

138).

Переговоры об установлении регулярного авиасообщения между СССР и Китаем были продолжены в 1939 г.— 620

¹⁷⁰ В ноте посла Японии в СССР Сигемицу на имя заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина от 21 сентября 1938 г. сообщалось, что в связи с истечением 31 декабря 1938 г. срока действия рыболовной конвенции н приложенных к ней документов (см. т. XX, док. X? 458) японское правительство обращается к правительству СССР с предложением рассмотреть подготовленный уполномоченными сторон в 1936 г. проект новой рыболовной конвенции и дать согласие на его подписание.— 628

¹⁷¹ В декабре 1938 г. в столице Перу Лиме состоялась 8-я Панамериканская конференция, в которой приняли участие 20 государств Латинской Америки и США.

Основное решение конференции — «Лимская декларация» — подтвердило и закрепило «Декларацию принципов межамериканской солидарности и сотрудничества», принятую в 1936 г. на чрезвычайной конференции в Буэнос-Айресе. Решения конференции были, в известной степени, направлены против проникновения держав «оси» в Западное полушарие. Этому способствовали успехи демократического движения в некоторых латиноамериканских странах, в том числе в Мексике и, в особенности, в Чили, где незадолго до конференции победил Народный фронт (см. также газ. «Известия», 15, 29 декабря 1938 г.).— 635

¹⁷² 12 ноября 1938 г. С. Г. Марченко телеграфировал в НКИД СССР: «Срочно сообщите решение вопроса об отправке 200 детей командного состава республиканской армии и авиации. Просьба учесть, что если вопрос не решится в ближайшие дни, то отправка детей станет, с закрытием Ленинградского порта, невозможной, ибо направлять их на Мурманск вряд ли допустимо, а отправлять из Марселя в черноморский порт рискованно. Учтите также, нам для сбора детей нужно не менее 10—12 дней».

После получения согласия Советского правительства на принятие этих детей в СССР Марченко телеграммой в НКИД СССР 25 ноября 1938 г. сообщил о выезде 117 детей.— 637

¹⁷³ В соответствии с англо-советским морским соглашением от 17 июля 1937 г. (см. т. XX, док. № 249) верхний лимит тоннажа линкоров был установлен в 35 тыс. т.

31 марта 1938 г. полпред СССР в Великобритании телеграфировал в НКИД СССР о получении из фэрин офиса ноты «с официальным уведомлением, что ввиду полученных английским правительством сведений о решении японского правительства строить внелимнтные линкоры» Англия со своей стороны вынуждена повысить верхний лимит тоннажа линкоров «в соответствии со ст. 25 морского договора. Размеры отклонения от установленной нормы будут определены в результате совещания, предусмотренного п. 3 той же ст. 25».

В ответ на это сообщение нарком иностранных дел СССР телеграммой от

13 апреля 1938 г. поручил полпреду сообщить форин офису, что Советское правительство не может «высказываться до ознакомления с какими-либо конкретными предложениями».

3 июня 1938 г. временный поверенный в делах СССР в Великобритании С. Б. Каган был приглашен в МИД к Холмэну (чиновник форин офиса), который сообщил, что переговоры участников трехстороннего морского договора закончились. Стороны договорились о новом верхнем лимите для линкоров в 45 тыс. т (вместо 35 тыс. г). Калибр орудий остается тот же (не свыше 16 дюймов). Холмэн просил выяснить мнение Советского правительства относительно фиксации лимита для линкоров в 45 тыс. т; в случае согласия Советского правительства договоренность будет оформлена специальным протоколом. «Кроме того,— телеграфировал Каган в тот же день в НКИД СССР,— Холмэн передал мне проект ноты, которую английское правительство имеет в виду разослать после подписания указанных выше протоколов СССР, Франции и Германии, а в разговорах заявит, что английское правительство не имеет пока намерения строить линкоры свыше 40 тыс. т, и выразит надежду, что н другие европейские страны не будут строить свыше 40 тыс. т, и просил выяснить отношение Советского правительства и к этому предложению».

Нарком телеграфировал 29 июня 1938 г. Кагану: «Можете дать англичанам согласие на повышение тоннажа линкоров до 45 тыс. г».

6 июля 1938 г. заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган и временный поверенный в делах СССР в Великобритании подписали протокол о новом лимите тоннажа линкоров. При подписании протокола Кадоган вручил ноту о том, что Великобритания не намерена строить линкоры свыше 40 тыс. т, в связи с чем выражалась надежда, что и другие европейские государства сочтут возможным воздержаться от постройки линкоров свыше 40 тыс. т. В ноте содержалась просьба сообщить о намерениях Советского правительства по этому поводу.

4 сентября НКИД СССР сообщил полпреду о решении Советского правительства «отклонить предложение касательно обмена письмами об отсутствии намерений строить линкоры свыше 40 тыс. т. Мотивировка — явное нежелание Японии связывать себя какими-либо обязательствами и раскрывать свои карты по части морского строительства. При этих обстоятельствах мы не желаем брать на себя никаких новых обязательств, и даже неформальных».

В дополнение к этой телеграмме В. П. Потемкин сообщил 5 сентября 1938 г. полпреду: «I. Наше согласие на заключенные Англией морские соглашения с Польшей и Скандинавскими странами обусловливается получением от англичан письменного обязательства не передавать указанным странам сообщаемых нами сведений о закладке внелимитных крейсеров. В соответствии с изложенным предложите англичанам произвести обмен нотами.

2. Наш отказ от дальнейших обязательств по ограничению тоннажа линейных кораблей нотифицируем посольству в Москве».

3 ноября 1938 г. НКИД СССР телеграфировал полпреду о получении ноты Чилстона от 1 ноября: «Эта нота, по-видимому, разминулась с посланными ему сведениями о программе нашего строительства, где уже фигурирует заложенный нами линкор свыше 44 тыс. г».— 638

¹⁷⁴ Несмотря на подобные заверения, антисоветская кампания в чехословацкой печати продолжалась. С. С. Александровский телеграфировал в НКИД СССР 10 декабря 1938 г., что он «уже четыре раза обращал внимание Хвал-ковского на недружелюбное поведение ряда органов чехословацкой печати и подчеркивал при этом, что роль цензуры зависит от правительственных указаний. Тем не менее за последние дни развернулась такая антисоветская кампания, в которой особенно усердствует бывшая бенешевская печать концерна «Мелантрих». На первый план выдвинулся «украинский вопрос».

В связи с антисоветской активностью украинских буржуазных националистов на территории Чехословакии Александровский 10 декабря заявил заместителю Хвалковского посланнику Крно «резкий протест, сослался на взаимное обязательство не допускать на своей территории деятельности враждебных организаций, указал на значение участия в такой кампании органа премьера «Венков».

14 декабря Александровский вновь посетил Крно в связи с антисоветскими выпадами заместителя премьер-министра Чехословакии Сидора. Согласно телеграмме Александровского от того же числа, Крпо утверждал, что «Сидор не выражал мнения правительства». В ходе беседы он прибег к обычным заверениям в том, что «Чехословакия не допускает и не допустит у себя враждебной деятельности кого бы то ни было против СССР».— 639

"s В ответ на официальный протест, заявленный полпредством СССР в связи с инцидентом, изложенным в комментируемом документе, МИД Германии направил полпредству СССР ноту от 13 января 1939 г., в которой говорилось, что якобы тщательное расследование инцидента и «усиленные поиски неизвестных злоумышленников, в особенности одного подозреваемого лица, до сих пор остались безрезультатными». В ноте отклонялся советский протест и выражалась готовность возместить убытки, причиненные советской стороне,— 640

¹⁷⁶ Информируя НКИД СССР об усилиях полпредства по освобождению судна «Отважный» и его экипажа, незаконно задержанного японскими властями, К. А. Сметанин телеграфировал 21 октября 1938 г.: «В Кусиро районный прокурор заявил, что не имеет препятствий к свиданию Павлычева [атташе полпредства] с капитаном и командой, однако начальник местной полиции в этом отказал. К Павлычеву относятся издевательски. В Саппоро отказали в четырех гостиницах, в Кусиро в гостинице сначала приняли хорошо, затем через два часа выбросили вещи». 22 ноября Сметанин сообщил дополнительно: «От Павлычева получил извещение, что ввиду того, что ему в гостинице отказали, он вынужден был возвратиться в Хакодате»,— 641