B.B. Canoe. рятал истоки этой концепции, что найти их можно лишь после знакомства со всем его научным наследием или

рятал истоки этой концепции, что найти их можно лишь после знакомства со всем его научным наследием или, по крайней мере, большей его частью.

«Подсказку» неожиданно находим в одной из поздних статей Сорокина, которая посвящена... Н.А. Бердяеву. Статья эта по­казательна еще и в том отношении, что наглядно демонстрирует сам метод интерпретации Сорокиным социально-философских идей близких ему по духу мыслителей. Строго говоря, придраться к тому, как Сорокин истолковывает Бердяева, очень трудно (за исключением ряда биографических неточностей)¹⁸, но в то же время трудно отделаться от ощущения, что из всего богатого идейного наследия «философа свободы» он выбирает только то, что максимально близко его собственному мировоззрению. «В ис­тории, — пишет Бердяев в "Новом Средневековье", — как и в природе, существует ритм, ритмическая смена эпох и периодов, смена типов культуры, приливы и отливы, подъемы и спуски»¹⁹. Далее Бердяев трактует эту «смену эпох» в символических поня­тиях — образах «дня и ночи», и если заменить их сорокинскими понятиями «идеациональной» и «чувственной» культуры, то внут­реннее «сродство» обоих русских изгнанников станет очевидным. «Бердяев, — пишет Сорокин, — отрицает все формы линейной интерпретации исторического процесса и одновременно все ли­нейные теории прогресса, <которые> не состоятельны ни с мета­физической, ни с логической, ни с фактологической, ни с этичес­кой точки зрения»²⁰. В этой цитате вполне можно заменить «Бердяева» на «Сорокина» — смысл и истинность утверждения нисколько не пострадают.

Бердяев, в свою очередь, заимствовал свою идею «ритмичес­кой смены эпох» у Вячеслава Иванова, который — вслед за Сен-Симоном — различал эпохи «органические и критические». Это всего лишь один пример, показывающий фактическую связь Сорокина с идеями русского религиозного ренессанса. А их можно привести десятки, может быть, даже сотни. Чтобы не перегружать читателя назойливыми перечислениями (тем бо­лее, что это, пожалуй, задача специального монографического исследования, а не краткой статьи), сошлемся на вывод совре-

¹⁸ Среди этих неточностей одну, по крайней мере, следует отнести на счет перевод­чика: в самом начале статьи сообщается, что Бердяев «посещал Уияденбэндские (!) лекции в Хейделбергском университете» (Н.А. Бердяев: pro et contra. Антология. СПб., 1994, кн. 1, с. 477). В действительности это означает, что Бердяев посещал в Гейдельберге лекции В. Виндельбанда.

" Бердяев Н.А. Новое Средневековье. М., 1990, с. 5.

²⁰ Н.А. Бердяев: pro et contra, с. 477-478.

Магический кристалл» социологии

менного американского исследователя, который, в отличие от многих своих соотечественников, знаком не только с «заокеанс­ким периодом» научного творчества Сорокина, но и с работами, написанными им в России. «Американские историки и коммента­торы, — пишет Лоренс Николе, — как правило, выделяют три периода творчества Сорокина: ранний — позитивистский и би­хевиористский — период; средний период, в течение которого Сорокин занимался главным образом эмпирическими и теорети­ческими исследованиями; и последний период, отмеченный фи­лософским и квази-религиозным активизмом. Благодаря такого рода трактовкам, широко распространился дихотомический под­ход к творчеству Сорокина: до 1937 г. оно в общем носило "науч­ный" характер, а в последние три десятилетия его жизни было, по большей части, "ненаучным"».

Л. Николе подвергает эту точку зрения сомнению «на основе изучения ранних сочинений Сорокина, которые, как правило, рассматривались как "ненаучные", а именно — серии его ста­тей, опубликованных в политической ежедневной газете "Воля народа" под рубрикой "Заметки социолога". Хотя о политичес­кой публицистике Сорокина известно уже давно, ученые не ис­пользовали этот материал при анализе его отношения к науке. Следуя автобиографическому рассказу самого Сорокина, боль­шинство комментаторов склонялось к тому, что научные и не­научные проблемы, которыми он интересовался, существовали как бы раздельно и не влияли друг на друга. Но стоит только посмотреть на этот вопрос под немного другим углом зрения, и сразу обнаружится, что Сорокин стремился согласовать реше­ния тех и других проблем. Тем самым изменится наш взгляд и на всю его научную деятельность. Самая ранняя стадия этой дея­тельности превратится скорее в прообраз, а не в ди&метральную противоположность зрелой стадии. Тгким образом, несмотря на утверждение самого Сорокина, будто бы он "полностью по­рвал" со своим прошлым, он и в Америке оставался сугубо рус­ским — как по стилю, так и по призванию»²¹.

На наш взгляд — «взгляд из России» — последнее утверж­дение американского исследователя кажется почти тривиаль­ным. Уже первые публикации переводных работ Сорокина у нас в стране показали, что он в полном соответствии с «духом» рос-

"' Лоренс Т. Никеле. Наука, политика и моральный активизм: новый подход к интег-рализму П.А. Сорокина // Возвращение Питирима Сорокина. Материалы Междуна­родного научного симпозиума, посвященного 110-летию со дня рождения П.А. Со-Рокина. М., 2000, с. 203.