Напряженность и разрядка, болезнь и здоровье, кризис и отдохновение беспрерывно сменяют друг друга в течение жизни индивида. Обычно они сосуществуют друг с другом, но время от времени то одна, то другая альтернатива становится доминирующей и придает окраску соответствующему этапу жизненного процесса. Аналогичная пульсация происходит в процессе исторического развития общества. Этот процесс тоже имеет свои периоды напряженности и разрядки, бурных кризисов и полного покоя или — если воспользоваться терминологией Сен-Симона — переживает смену «органических и критических эпох» 1. Существование такой пульсации хорошо известно и не нуждается в подробном доказательстве. Но ряд ее аспектов, в том числе и важнейших, известен гораздо меньше.
В настоящем исследовании я намерен рассмотреть некоторые из этих аспектов и изучить их более систематично, чем они изучались до сих пор. Здесь возникает несколько проблем. Каково соотношение «критических» и «органических» эпох в исторических судьбах различных обществ, если рассматривать их в долговременной перспективе? Являются ли периоды социальных бурь чем-то экстраординарным и ненормальным по сравнению с органическими эпохами — как считают многие? Или это обыденные явления, и если да, то есть ли в их повторениях некая периодичность? И существуют ли страны, где почти всегда царит порядок, и страны, охваченные непрекращающимися волнениями? Наблюдается ли с течением времени тенденция к постепенному ослаблению критических периодов (то есть становятся ли они менее продолжительными, не такими жестокими и происходят реже), сопровождаемому увеличением периодов внутреннего социального мира, как уверяют нас большинство специалистов? Действительно ли социальные потрясения стано-
Часть 7. Флуктуация внутренних беспорядков ^1 34. Флуктуация внутренних беспорядков в истории Европы
вятся менее бесчеловечными, менее кровавыми и судорожными? Наконец, связаны ли они каким-то образом с пульсацией идеациональной и чувственной культур?
Наши знания в этой области, безусловно, ограниченны. Большинство теорий не обоснованы научными построениями, это скорее смесь верований и пожеланий, и потому многие вопросы остаются открытыми. Далее будет предпринята попытка если и не полностью заполнить этот пробел, то, по крайней мере, сократить и сделать его не таким «болотистым», каким он является в настоящее время.
Прежде чем приступить к исследованию, отметим, что при изучении этих проблем вероятность ошибок и прочие опасности, наверное, еще более велики, чем при исследовании динамики войн.
Ради экономии времени и места в этом сокращенном издании я не буду обсуждать ни их, ни методологические и технические проблемы, возникавшие в ходе этого исследования. Заинтересованный читатель может обратиться к тексту полного четырехтомного издания.
Здесь мы ограничимся самым кратким изложением предварительных технических вопросов.
Материалом данного исследования является большая часть существенных внутренних беспорядков, начиная от сравнительно небольших волнений и кончая величайшими революциями в истории Греции, Рима, Франции, Германии (Центральной Европы), Англии, Италии, Испании, Нидерландов, Византии, Польши, Литвы и России, описания которых сохранились. Сам факт их упоминания в анналах истории служит признаком значительности этих внутренних потрясений. Что касается беспорядков, которые не влияют на жизнь страны сколько-нибудь заметным образом, то они, как правило, не оставляют ни малейшего следа в летописях истории.
Наиболее важными представляются четыре количественных аспекта; 1) относительный размер социального (а не просто географического) пространства, охваченного волнением (социальное пространство); 2) доля населения, участвующего в беспорядках (на стороне восставших или против них); 3) длительность волнения; 4) относительный размах (размер и жестокость насилия, важнейшие последствия) беспорядков. Наше представление о масштабах беспорядка складывается в результате самой тесной комбинации этих четырех переменных. Они включают в себя не все, но, по-видимому, самые значительные количественные аспек-
ты беспорядков. При прочих равных условиях, чем обширнее социальное пространство, охваченное волнением, чем большая часть населения в нем участвует, чем больше его размах и его длительность — тем больше относительный масштаб волнения. Эта величина оценивает только те аспекты, которые входят в ее состав как элемент или переменная, но не оценивает другие аспекты волнения, особенно качественные. Далее следуют некоторые разъяснения о том, что такое эти величины.