Птичьи какашки

Финмен и Кренч высунулись по пояс из окна и часто дышали. Через несколько минут в комнате перестало вонять. Как я и говорил.

Я поднял Газика на руки и отнёс моё золото на кровать. Она сунул морду мне под подушку, вздохнул и заснул.

Нахал сидел на металлической жёрдочке и тихо болтал сам с собой. Я вытащил жёрдочку на подставке из ящика и пристроил в углу возле своей кровати.

Я был так рад, что мои любимцы снова со мной. Так рад, что даже не подумал об опасности, которая теперь мне угрожает.

— Эй, гляди-ка! — вдруг воскликнул Кренч и указал на дно ящика. — ББ, в ящике письмо от твоих родителей.

Нагнувшись, он достал листок бумаги.

— Ой! А что это такое зелёное и жидкое?

Кренч переложил письмо в левую руку. Правая была вся измазана какой-то жёлто-зелёной жижей.

— Это птичьи какашки! — засмеялся Финмен.

— Чего? — Кренч понюхал руку. — Фуууу!

Он перевёл взгляд с одной руки на другую. Обе были в густом липком дерьме.

Финмен закинул голову и издал боевой клич.

— Внимание! Птичьи какашки! — завопил он.

— Давай пожмём друг другу руку, — быстро сказал Кренч.

Не теряя ни секунду, он схватил руку Финмена и затряс её.

— Бееее! — Финмена прямо передёрнуло от отвращения. По его ладони стекала противная липкая жижа.

Кренч вытер обе руки о рукав пиджака Финмена.

— Чистые, — весело сказал он, показывая нам свои руки.

— Эй, ты, придурок! — закричал Финмен.

Он мазнул ладонью Кренчу по щеке. Теперь у Кренча всё лицо оказалось в птичьем помёте. Чтобы не оставаться в долгу, он схватил письмо и вытер им лицо Финмену. Разозлившись, Финмен выхватил у приятеля письмо и разорвал пополам. А измазанные дерьмом половинки запихнул Кренчу в рот.

Ну, что я тебе говорил? Эти парни просто обожают развлекаться!

— Э-э-э… ребята, — вмешался я. — Ребята, а что было в письме?

Финмен и Кренч разом повернулись ко мне. Оба они были перепачканы птичьим дерьмом: жёлто-зелёная жижа на лице, руках и школьной форме. Кренч вытирал её с губ.

— Сейчас попробую прочитать, — сказал Финмен и, вытащив изо рта у Кренча измазанное дерьмом письмо, сложил две половинки. — Гммм… В нём говорится, что твоим родителям придётся надолго уехать, и они никого не могут найти, кто согласился бы ухаживать за твоими любимцами. Если ты не возьмёшь себе Газика, он отправится в приют для собак. А попугай — в зоопарк.

— Ни за что! — закричал я. — Я сам буду о них заботиться. Они мои друзья!

— Но, Берни, ты не можешь оставить их у себя, — прогундосил Кренч, сплёвывая птичий помёт. — У тебя будут реальные проблемы.

Я вытаращился на него:

— Чего? У меня?

— Ну да. — Кренч смахнул зелёную жижу с волос. — Ты же знаешь, в этой школе есть правило: «Животных держать запрещено».

Ой, верно! Животных держать запрещено.

По спине у меня пробежал холодок. Кренч прав. Животных держать запрещено.

— Если миссис Гнус узнает… — сказал Кренч и полоснул ребром ладони по горлу, — ты покойник.

И тут Кренч прав. Если миссис Гнус пронюхает о том, что я прячу у себя в комнате животных, и расскажет об этом директору Гадюку, меня вышвырнут из школы.

«Похоже, мне кранты, — подумал я. — Если я не придумаю, как спрятать Газика и Нахала, мне очень скоро отправят домой».

Я присел на кровать, на которой храпел мой бульдог, и начал думать. Надо как-то защитить моих питомцев. Но куда их спрятать? Куда?

Финмен с Кренчем выволокли ящик из моей комнаты, а потом отправились в душ.

Не прошло и минуты, как я услышал в коридоре стук каблуков миссис Гнус. Она шла прямиком ко мне!

— Тихо, Нахал! — прошептал я. — Ни звука!

— Жрать ОРЕХИ! Уррра! — тут же завопил Нахал.

Миссис Гнус вошла в комнату и, прищурившись, посмотрела на меня сквозь толстенные стёкла очков.

— Берни, с кем это ты тут разговариваешь? — спросила она.