Реванш на футбольном поле

Не верил в магию чисел, но предсказания тех, кто обещал в 1999 году перемены и потрясения, сбывались с пугающей точностью. Впрочем, для таких прогнозов не требовались особые таланты оракулов. Борис Николаевич явно слабел, рычаги власти все больше оказывались в руках олигархов, а федеральное Правительство сохраняло редкостное хладнокровие.

Всегда испытывал к Евгению Максимовичу Примакову чувство огромного уважения. Он из поколения титанов, умеющих выстоять в любой ситуации. Мне посчастливилось поработать с ним вместе, и даже слетатьв Крым в августе 1991 года и «вызволять» из форосского заточения Горбачева. В Примакове был привлекательный потенциал, связанный и с тем, что он кадровый разведчик, а в разведке важнейший приоритет — интересы собственной страны, о которых за годы реформ в России как-то позабыли. Однако не разделяю убеждения тех, кто утверждает, что его команда чуть ли не спасла страну после дефолта. Как говаривал римский поэт Гораций, parturiunt montes, nascetur ridiculus mus. Рожают горы, а на свет появляется смешная мышь. В области экономики кабинет Примакова, можно сказать, не совершал ошибок, потому что почти ничего не делал, а снимал «сливки» с волны девальвации, произведенной Правительством Сергея Кириенко, а также воспользовался началом неуклонного роста цен на нефть, отчего полился в бюджет России и «нефтедолларовый дождь».

А некоторые правительственные предписания из Москвы на местах вызывали аллергическую реакцию у моих коллег. Например, руководство Правительства предложило регионам не менее 40 процентов доходов тратить на заработную плату, «как это делается на федеральном уровне». Спасибо за ценное указание, как говорится, но во многих регионах на зарплату бюджетникам после кризиса 98-го года порой уходило 60-90 процентов бюджета. А если на федеральном уровне иная картина, то можно себе представить размах творящихся там финансовых операций. О том же самом рассказывал я и Ельцину. Доказывал, что следует поднять престиж регионов, ведь именно там решаются все основные проблемы. А центр пусть задает макроэкономические и политические параметры. Даже если в них вкрадутся ошибки, региональные власти смогут минимизировать или вовсе нейтрализовать негативные явления, которые плохо видны из Москвы. Хуже всего, когда в Правительстве царят неразбериха с ориентирами и кадровая чехарда.

Основная проблема заключалась в необходимости более справедливо определить бюджетные взаимоотношения между федеральным центром и регионами. Ведь не секрет, что Москве провинция отдает гораздо больше, чем оставляет себе. Хотя 90 процентов экономических, социальных, управленческих проблем решаются на местах.

Поговорите с предпринимателями в любом регионе и спросите: «Почему плохо платите налоги?» Они в своем большинстве и не без оснований ответят: «Мы не имеем достаточных гарантий, что все это идет на благо людей. Сделайте так, чтобы наши платежи перестали разворовывать». Можно вспомнить уполномоченные банки, фактически являвшиеся государственными пирамидами. Чтобы там ни говорили, а проблема растаскивания бюджета оставалась очень серьезной.

Надо воздать должное Борису Николаевичу, который воспринимал все вопросы о федеративном обустройстве близко к сердцу. На самом деле он был очень последовательным сторонником расширения полномочий субъектов Российской Федерации. А предложения Евгения Примакова о том, чтобы назначать губернаторов с согласия местных органов власти по представлению Президента страны Ельцин абсолютно не воспринимал.

Впрочем, больше всего Борис Николаевич тогда был озабочен очередной попыткой объявить ему импичмент. В практическом плане он волновался совершенно напрасно, поскольку для воплощения этой идеи в жизнь элементарно не хватало целого ряда законов. И вся затея нужна была коммунистам только для того, чтобы набрать очки перед выборами.

А вот ситуация с Генеральным прокурором Юрием Скуратовым, остававшимся на своем посту вопреки воле Президента и здравому смыслу, все более приобретала гротесковые очертания. В стране разгул преступности, столкновения на национальной почве, теракты, а верховная власть никак кадровый вопрос не может решить. Объяснение этому могло быть одно: есть силы, которые заинтересованы в слабости всей правоохранительной системы, да и страны в целом.

В связи с этим мне оставалось только с определенным чувством иронии воспринимать попытки некоторых политических фигур и даже сил предложить мою кандидатуру в качестве Генерального прокурора, когда этот пост окончательно освободится. Даже несколько раз запрашивалось мое подробнейшее досье в компетентных органах. Но мне в эти игры втягиваться совершенно не улыбалось. Есть свой фронт работы, здесь и буду долг перед Родиной выполнять. Но кое-кто всерьез был напуган перспективой моего назначения в Генпрокуратуру. Срочно были организованы негативные публикации о Президенте Чувашии, в том числе в официальных федеральных газетах.

Но не думаю, что они произвели сильное впечатление. Уж больно примитивные статьи были, а по содержанию вообще сплошное убожество. Обвиняли лишь в том, что подписывал экономические указы, оспоренные в дальнейшем прокурором республики, ущемлял местный бизнес да еще утверждали, что при мне уровень жизни в республике упал. А все журналистские потуги сводились к одной-единственной просьбе: не назначайте Федорова Генпрокурором. И чего так переживали, непонятно. Более того: всем, кто хотел меня пригласить поработать в прокуратуре или в суде, в том числе и Б.Н. Ельцин, я всегда отвечал абсолютно честно, что выбрал профессию юриста, чтобы работать адвокатом, защитником, но никак не обвинителем или судьей.

Насчет уровня жизни, так даже не знаю, как спорить с людьми, которые, отрабатывая заказ, хотя бы в статистические сводки заглядывать ленятся. Цифрами не хочется оперировать, чтобы читателя не утомлять. Приведу только одну деталь из того времени. Чувашия до 93-го года занимала последнее место в стране по количеству частных легковых автомобилей на 1000 человек. А за следующие четыре года этот показатель в республике удвоился. Причем, темп прироста автомобилизации у нас был самый высокий в Волго-Вятском регионе. И упрекать меня в ущемлении интересов местного бизнеса можно было только в припадке приступа белой горячки. Быть может, недостаточно финансово поддерживали, с этим соглашусь с натяжкой, но чтоб препятствовали – это бред.

Как раз в тот период состоялся второй республиканский съезд предпринимателей. Я на нем присутствовал, просил выступать откровенно и критично. Ну и допросился. Вышел на трибуну министр торговли и предпринимательства Михаил Орлов и занялся самобичеванием. Мол, он не согласен с утверждением, будто в Чувашии созданы идеальные условия для развития предпринимательства. И от лица своего ведомства называет следующие препятствия на пути к расцвету малого бизнеса: трудно сформировать стартовый капитал; налоги превышают все разумные пределы, сложно вести бухучет, получить кредит; есть проблемы с арендой производственных площадей. Если министр так выступает, то остальным чего стесняться. И другие в том же духе начали говорить. А потом приняли резолюцию, в которой содержалось требование создать под руководством Президента межведомственную комиссию по преодолению административных барьеров. Отступать было некуда, пришлось пойти навстречу. Так что если брать одну часть резолюции, то малому бизнесу действительно просто ходу не дают, а если ее в целом посмотреть, то за свободу предпринимательства власть саму себя не жалеет. Истина же, как обычно, где-то посередине: мы боролись не с богатыми, а с бедностью. Но даже ради этой благородной цели не допускалось принятие законов социальной направленности, не обеспеченных финансовыми средствами.

Допускаю, что всякие глупости относительно меня запускались еще с одной подоплекой. Мне ведь было доверено представлять Россию в Совете Европы. И в начале 1999 года не без моего участия по итогам заседания в Страсбурге Совет Европы принял резолюцию по экономической ситуации в России, составленную в весьма благоприятном для нашей страны тоне. Удалось в нее включить и ряд важных дополнений сверх плана-максимума. Например, европейским странам, предоставляющим гуманитарную помощь нашему многострадальному Отечеству, предлагалось иметь дело не с Правительством России, а непосредственно с регионами. Подтекст тут людям, знающим нашу неприглядную действительность, объяснять не требуется. Данная профилактическая мера требовалась, чтобы избежать разворовывания гуманитарной помощи федеральной бюрократией.

Представляю, как тайно негодовали некоторые чиновники из различных ведомств, которые таким образом отстранялись от милой сердцу функции делить и распределять импортные грузы. Так что особых поводов для теплых чувств ко мне с их стороны не имелось. Еще в резолюцию добавили, что России нужнее жизненно важные импортные лекарства, а не продовольствие. Серьезным успехом можно считать и включение в документ пункта с призывом к кредиторам положительно ответить на просьбу о реструктуризации задолженности Российский Федерации, включая списание части долгов СССР.

Без лишней скромности скажу, что моя энергичная и, думаю, профессиональная, позиция произвела впечатление на коллег по Парламенту. Мне даже предложили пост вице-председателя Парламентской Ассамблеи Совета Европы, но для исполнения сей почетной миссии требовалось как минимум два раза в месяц бывать на заседаниях бюро Ассамблеи. Поэтому пришлось отказаться, поскольку считал для себя нужды Чувашии куда более актуальными, чем проблемы Совета Европы.

Известие об отставке Правительства Примакова для меня неожиданностью не стало. Я знал заранее об этом намерении Бориса Ельцина, которое он почему-то не стал скрывать в беседе со мной. Впрочем, мы в Чувашии старались больше надеяться на самих себя. Не зря же в тот год свое послание Госсовету назвал «С опорой на собственные силы». Без претензий, но со вкусом. Нельзя сидеть и ждать у моря погоды, вернее, перемен в федеральных структурах.

Правда, назначение Сергея Степашина премьер-министром мной было встречено с большим оптимизмом. Он тоже был народным депутатом РСФСР, председателем Комитета Верховного Совета, руководителем федеральной службы контрразведки, ему также доводилось работать министром юстиции и министром внутренних дел России, мы подружились и часто общались.

Дружба дружбой, а Сергей в первые же дни своего пребывания в новом качестве едва не увел у меня ценного специалиста. Вначале пригласил для разговора о целесообразности воссоздания министерства оборонной промышленности, а потом и объявил, что хочет видеть во главе этого ведомства генерального директора чебоксарского АО «Химпром» В. Кисина.

Виктор Иванович также был нам обоим знаком по Съезду народных депутатов СССР. В 1990 году Ельцин своим указом из более чем сорока отраслевых министерств и комитетов создал Министерство промышленности РСФСР. Возглавил эту махину В. Кисин, которого все считали отменным стратегом. Но в результате очередной перетасовки кадров он оказался торгпредом России в Португалии. Сразу после победы на своих первых президентских выборах я разыскал его по телефону в Лиссабоне. Говорю: «Хватит ностальгией маяться, пора за работу браться!» Он без долгих уговоров согласился на должность заместителя председателя Правительства республики. А когда на гигантском «Химпроме», задыхавшемся без испарившихся госзаказов на производство химического оружия, возникла почти катастрофическая ситуация, перешел туда конкурсным управляющим. И ведь вытянул предприятие, вдохнул в него новую жизнь. Конечно, я понимал, что Виктор Иванович не прикован к «Химпрому» пожизненно, но время с ним расставаться еще не пришло.

Коренной москвич, Виктор Иванович проявил настоящий чувашский патриотизм и от лестного предложения возглавить оборонное ведомство отказался. Но это не помешало мне пролоббировать в Правительстве несколько вопросов об оплате уже выполненных военных заказов заводами республики, государственной поддержке «Промтрактора» и тарифах на перевозку по железной дороге грузов для того же «Химпрома». По сравнению с совсем недавним прошлым в Белом доме произошли зримые перемены, здесь стали интересоваться насущными проблемами регионов.

К тому же стал заметен весьма характерный процесс: столица стала проявлять деятельный, а не нарочитый, интерес к провинции. Визит делегации Москвы во главе с мэром Ю. Лужковым в Чебоксары на празднование Дня чувашской государственности освещали все федеральные телеканалы. Конечно, телевизионщикам необходимо шоу, и они его получили. При огромном стечении болельщиков состоялся футбольный матч между командами Правительств Чувашии и Москвы.

Наши ребята рвали и метали, стремясь взять реванш за поражение пятилетней давности и мою сломанную тогда ногу. Забили три безответных мяча, а потом гостеприимно сбавили темп, чтобы совсем москвичей не обижать. А за них кроме самого Лужкова играли и другие известные люди: Шамиль Тарпищев, Колосков-младший, префект Центрального округа Музыкантский. Они один гол отыграли, а потом судья решил подлизаться к московскому бомонду и назначил совершенно левый пенальти в их пользу. Трибуны стали требовать, чтобы бил Лужков. А гордый Юрий Михайлович демонстративно направил мячик к угловому флажку. Дескать, в подачках не нуждаемся.

Однако испытание нас обоих ожидало и впереди. Недаром говорили римляне: «Amicus incommodus ab inimico non differt». Или, по-русски: услужливый дурак опаснее врага. Ни один недоброжелатель не додумался бы до той каверзы, которую подготовили лизоблюды при открытии нового завода сантехнического оборудования. По программе мы должны были перерезать алую ленточку, сказать по паре фраз и отправиться дальше. Но чересчур инициативные хозяева решили от полноты чувств приготовить «оригинальный» сюрприз. Они залили в новенький унитаз пару бутылок дорогущего французского шампанского и выставили кружки, чтобы мы с Лужковым могли оттуда зачерпнуть и отведать божественного напитка.

От вселенского срама нас спас вице-мэр Сергей Ястржембский. Он по давней привычке прибыл на место назначения на несколько минут раньше своего начальства. Увидел унитаз с шампанским, симпатичные кружки рядом и поинтересовался, что сие означает. Когда ему объяснили, то он изменился в лице и сказал несколько таких слов без протокола, что через несколько секунд весь антураж бесследно растворился. Но вездесущие журналисты успели уже все заметить, чтобы потом поведать миру о милых местных традициях: встречать дорогих гостей угощением из оригинальной посуды.

Несмотря на мелкие проколы, настроение у нас обоих было приподнятое. Среди прочих мероприятий заложили храм на площади Республики, аккурат напротив памятнику Ленину. Получилось очень символично. Со стороны посмотреть, так словно Владимир Ильич идет в церковь каяться. А проект храма был подарен республике мэрией Москвы. На Арбатской площади столицы по такому же проекту построили храм в честь Бориса и Глеба, небесных покровителей Президента России Бориса Ельцина. И чебоксарская церковь является как бы копией московской. Правда, наши архитекторы сделали ее чуть скромнее за счет лепнины и фасадов. Но не из экономии, а чтобы новый храм органичнее вписывался в ландшафт.

Ну а после богоугодного дела Юрий Михайлович и спросил меня напрямик, готов ли я пополнить ряды его движения «Отечество – Вся Россия».

- Наше дело правое, победа будет за нами, - убеждал московский мэр. – Вначале выиграем думские выборы, потом – президентские. Присоединяйся, Николай, не пожалеешь…

Убедительно говорил Юрий Михайлович, горячо. Но пришлось ему отказать. Уж очень не хотелось связывать свою судьбу с этой не очень понятной, но очень конкретной политической силой. Да и влияние Примакова на все это движение меня не вдохновляло. При всем уважении личности, уж слишком разных мы с ним идеологий. Но, чтобы Лужков не очень обижался, сделали ему хорошие подарки. Жене Елене он повез из Чебоксар пару чувашских лаптей, а дочкам симпатичные платьица, расшитые чувашским орнаментом.