Общественные движения

...Общественное движение — это конфликтное действие, с помощью ко­торого культурные ориентации, поле историчности трансформируются в формы общественной организации, определенные одновременно общими культурными нормами и отношениями социального господства.

Все более и более ускоренное ослабление понятия общества и самой клас­сической социологии вынуждает нас выбирать между двумя путями: с одной стороны, социология чистого изменения, в которой понятие борьбы зани­мает важное место, с другой — социология действия, которая основывается на понятиях культурных моделей и общественных движений. Большая часть общих споров о социологии может быть понята как конкуренция, конфликт или компромисс между этими тремя направлениями.

Классическая социология рождена в Великобритании, Германии, Соеди­ненных Штатах, Франции, то есть в странах, которые основали столь раз­личные политические, экономические и культурные целостности, что мож­но было говорить не только об обществах, но и о социальных действующих лицах (например, профсоюзах или объединениях хозяев), национально оп­ределенных. Сегодня ситуация другая: многие действующие лица защища­ют свои интересы на рынках или в тех областях конкуренции и конфликтов, которые больше не определяются глобальной национальной реальностью, а зависят от сформировавшихся на международном уровне технологий, эко­номической конъюнктуры, стратегических конфликтов, культурных течений. Сегодня никакое общественное движение не может отождествить себя с со­вокупностью конфликтов и сил социального изменения, замкнутых в наци­ональных рамках. Таким образом, поле борьбы становится все более автоном­ным... по отношению к общественным движениям, а формы коллективного поведения стремятся все больше стать тем, что я назвал общественными антидвижениями...

Невозможно больше осуществлять социологический анализ в рамках эво­люционистского представления, которое предполагало переход от традици­онного к современному, от механической солидарности к органической, от общности к обществу. Но также невозможно вследствие исчезновения геге­монии центральных капиталистических стран над миром отождествлять их историчность и их собственные общественные движения с универсальной историей, этапы которой якобы обязательны для всех стран.

Нужно, значит, порвать с классической идеей, которая отождествляла человеческое творчество с его результатами, историчность, определенную как разум и как прогресс, с господством над природой с помощью науки и тех­ники. И, следовательно, нужно ввести в социологический анализ другую концепцию субъекта, которая делает акцент на дистанции между творчеством и его творениями, между сознанием и практикой. Ибо если верно, что куль­турные модели трансформируются в социальную практику, пройдя через конфликты между противоположными общественными движениями, то им нужно еще освободиться от этой практики, чтобы конституироваться в ка­честве моделей инвестиции и творчества норм, что предполагает рефлектив­ность, отстраненность и, если употребить это столь глубоко укоренившееся в западной культурной традиции слово, сознание...

Понятие общественного движения неотделимо от понятия класса. Но общественное движение от класса отличает то, что последний может быть целиком сведен к обстоятельствам, тогда как общественное движение — это действие субъекта, то есть человека, который ставит под вопрос приведение историчности к определенной социальной форме. Очень долго изучение рабочего движения сводилось к изучению капитализма, его кризисов и конъ­юнктуры. Еще более крайний случай такого подхода представляет изучение общественных и национальных движений в третьем мире в рамках анализа империализма и мировой экономической системы. В результате складыва­ется даже впечатление, будто формирование массовых движений невозмож­но, их место как бы занимает вооруженная борьба, которую ведут либо парти­заны, либо военизированные массы, руководимые революционной партией.

Начиная с момента, когда исчезает обращение к метасоциальному прин­ципу и, следовательно, к идее о противоречии между обществом и природой, становится необходимо понять классы в качестве действующих лиц и рас­сматривать их не в связи с противоречиями, а в связи с конфликтами. Что­бы подчеркнуть это важное изменение, предпочтительнее говорить об обще­ственных движениях, а не об общественных классах. Общественное движе­ние — это одновременно культурно ориентированное и социально конфликтное действие некоего общественного класса, который определяется позицией господства или зависимости в процессе присвоения историчнос­ти, то есть тех культурных моделей инвестиции, знания и морали, к кото­рым он сам ориентирован.

Общественные движения никогда не изолированы от других типов кон­фликтов. Рабочее движение, ставящее под вопрос социальную власть хозяев индустрии, неотделимо от требований и давлений, имеющих целью увели­чить влияние профсоюзов в экономических, социальных и политических решениях. Но на его существование указывает наличие элементов, не под­дающихся переговорам, и следовательно, невозможность для профсоюза, выступающего носителем рабочего движения, осуществлять чисто инстру-

ментальное действие, остающееся в пределах цен и преимуществ. Так назы­ваемый рыночный синдикализм не принадлежит к рабочему движению. В ре­зультате развиваются формы поведения, порывающие с синдикализмом: нелегальные забастовки, невыход на работу, усиленное ее торможение, акты насилия и саботажа, которые выдают присутствие рабочего движения в ры­ночном синдикализме или таком, в котором требования очень сильно инсти­туционализированы...

Мы слишком привыкли говорить о переходе класса «в себе» в класс «для себя», о той ситуации, какую испытывает сознание при переходе к полити­ческому действию. В действительности не существует класса «в себе», не существует класса без классового сознания. Зато надо различать обществен­ное сознание класса, т.е. общественное движение, которое всегда, по край­ней мере диффузно, присутствует там, где имеется конфликт относительно социального присвоения главных культурных ресурсов — и политическое сознание, обеспечивающее переход общественного движения к политичес­кому действию. Действие, направленное против социального господства, никогда не сводится к стратегии в отношении политической власти.

...Сама культурная инновация или сопротивление ей не может создать общественного движения, ибо последнее по определению объединяет вмес­те и отношение к культурным ценностям, и сознание социального отноше­ния господства. Но культурный конфликт может включать социальное из­мерение, и, в крайнем случае, одно он всегда содержит в себе: не существует культурной модели в себе, целиком независимой от способа осуществляемого в отношении нее господства. Между чистым культурным конфликтом, воз­никшим, например, внутри научной или артистической общности, и куль­турным выражением прямого социального конфликта существует обширное поле, занятое культурными движениями, которые одновременно характери­зуются и оппозицией в отношении старой или новой культурной модели, и внутренним конфликтом между двумя способами социального употребления новой культурной модели.

Движение женщин является самым значительным в настоящее время культурным движением. С одной стороны, оно выступает против традици­онного положения женщин и заодно изменяет наш образ субъекта. С дру­гой — оно разделено между двумя тенденциями, представляющими факти­чески противоположные социальные силы. Одна из них, либеральная, выд­вигает ценность равенства и привлекает лиц высокого социального положения: гораздо интереснее требовать доступа к медицинской или пар­ламентской деятельности, чем к занятиям, не требующим квалификации. Другая тенденция радикальная, она выступает скорее за специфичность, чем за равенство, испытывая даже недоверие к ловушкам последней, и борется одновременно против социального и сексуального господства, то ли присо­единяя деятельность женщин к пролетарскому движению, то ли разоблачая собственно сексуальное господство, то ли, наконец, противопоставляя ре-ляционистскую концепцию общественной жизни, более близкую биопсихо­логическому опыту женщин, технократической концепции мужского про­исхождения.

Культурные движения особенно важны в начале нового исторического периода, когда политические действующие лица не являются еще предста­вителями новых требований и общественных движений и когда, с другой

стороны, изменения культурного поля вызывают глубокие дебаты о науке, экономических инвестициях и правах.

Наряду с общественными движениями в строгом смысле слова и культур­ными или, точнее, социокультурными движениями нужно еше признать существование социоисторических движений. Последние располагаются не внутри поля историчности, как общественные движения, а в области пере­хода от одного общественного типа к другому (перехода, самой исторически важной формой которого является индустриализация). Новый элемент со­стоит здесь в том, что конфликт завязывается вокруг управления развитием и что, следовательно, господствующим действующим лицом не является правящий класс, определенный его ролью в способе производства, а правя­щая элита, то есть группа, которая руководит развитием и историческим изменением и определяется прежде всего отношением к государственному управлению...

Сокращено по источнику: Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998. С. 46—92.