Возможен ли отказ?

Среди факторов надо отметить прежде всего политическую проблему: настоящее поколение должно отказаться от определенных потребностей и благ, если оно желает обеспечить удовлетворение потребностей и достойную жизнь будущим поколениям; однако обеспечить равномерность такого отказа всех стран и отдельных регионов внутри страны в настоящее время невозможно.

В экологической идеологии пока нет строгого определения самого понятия «отказ от потребностей». Например, в настоящее время жители Москвы потребляют значительное количество энергии для того, чтобы приблизиться к уровню потребления в соответствии с международными стандартами. Этот уровень не идет ни в какое сравнение с потреблением энергии жителями других регионов России. Чтобы добиться хотя бы исходного равенства (причем это понятие тоже допускает множество интерпретаций), Президент России или мэр Москвы должны были бы издать указ, регламентирующий потребление энергии. Этим указом можно было бы обязать жителей Москвы отказаться от использования личных автомобилей, ездить только общественным транспортом или ходить пешком до того времени, когда потребление энергии жителем Москвы и самой захудалой российской деревни сравняется. В этом случае жители столицы должны были бы пойти на определенную жертву.

Не надо доказывать, что такие указы не встретили бы никакого энтузиазма со стороны жителей Москвы. В результате конкретно- социологических исследований экологического сознания жителей различных регионов России установлено: в общем виде большинство согласно с требованием сохранения среды; но ни один социальный слой и группа не собира-

ются отказываться от материальных и социальных благ для реализации данных требований (см.: 8).

Таким образом, с экологической точки зрения меньшее потребление энергии есть одна из характеристик достойной человеческой жизни. Однако приведенный пример показывает, что настоящее поколение не желает нести жертвы во имя будущих поколений. Такой способ поведения является наиболее распространенным. Поэтому политики всегда имеют возможность сослаться на опросы общественного мнения для того, чтобы отодвигать решение экологических проблем в неопределенное будущее.

Другой пример. Если сравнить чистоту улиц в европейских и российских городах, то сравнение будет не в пользу нашего отечества. Между тем сохранение чистоты не требует больших затрат энергии. Однако завалы грязи в самых неожиданных местах — от городских подъездов до станций метро — элемент унылой отечественной реальности. Причем его не смогла устранить ни диктатура Сталина, ни современная демократическая власть. В то же время ясно, что поддержание чистоты не требует никаких радикальных социально- политических изменений. И экологические требования в этой сфере могут быть осуществлены безболезненно. Но и в этом случае элементарные санитарные преобразования наталкиваются на вековые стереотипы повседневной жизни. В результате ни прошлые, ни настоящее поколения не могут служить для будущих примером даже в минимальной степени.

Вообще говоря, завалы мусора — реальность индустриального общества. Экологи уже давно требуют, чтобы потребители перестали выбрасывать многообразную тару и упаковку, на производство которой расходуются миллионы тонн естественного и искусственного сырья. Это требование способствует сохранению естественных ресурсов и уменьшает завалы мусора. Но даже для его реализации требуются энергия, новые машины и производственные процессы. Они ведут к появлению побочных последствий и поддерживают иллюзию в том, что запасы ресурсов никогда не исчерпаются.

Во всех приведенных случаях требуется отказ нынешнего поколения от сложившихся стандартов потребления и стереотипов поведения. Проблема осложнится еще больше, если во имя будущих поколений потребуется ввести запрет на определенные профессий. Например, для сохранения запасов кислорода надо закрыть или существенно ограничить деятельность лесопромышленных предприятий и министерств. Вследствие такого запрета возникнет безработица не только среди лесопромышленников, но и обслуживающего персонала. Как решить эту проблему?

Видимо, здесь может помочь опыт перехода от тоталитаризма к демократии в странах Восточной Европы. На протяжении последних десяти лет все работники партийного аппарата, значительная часть служащих тайной политической полиции, офицеров и генералитета потеряли свои должности, и никакого социального катаклизма не произошло. Наоборот, такие социальные изменения оздоровили страны бывшего социалистического лагеря. Принесли пользу настоящему и будущему поколениям. На этом основании может быть построена система доказательств, ограничивающих деятельность лесопромышленного комплекса. Причем предполагаемые изменения уже не могут считаться чисто локальными, поскольку они затрагивают целые профессиональные группы и управленческие структуры.

Следующая проблема связана с соблюдением прав человека не только в отношении настоящего, но и будущих поколений. Что касается классических прав (типа свободы слова), то нет никаких сомнений в том, что они должны неукоснительно соблюдаться. Но как связать либерально-демократические ценности с экологической идеологией? Некоторые инвайронменталисты предлагают построить систему воспитания и пропаганды таким образом, чтобы она постоянно внедряла в сознание населения мысль: деградация природной среды неизбежно приведет к появлению тоталитарных или военно- авторитарных режимов, которые не будут соблюдать права человека (см.: 9). Между тем демократические государства загрязняют среду ничуть не меньше тоталитарных.

Кроме того, тоталитарные тенденции существуют в самом экологическом движении. Например, Д.Каллико пишет: «Перспектива общества, жертвующего правами человека во имя общего блага, является вполне приемлемой. По сути дела можно утверждать, что именно сейчас мы должны стать таким обществом» (10, 337). Такой способ рассуждения завершает длительную традицию вмешательства государства в экономическую и социальную жизнь. Как было показано в первой главе, либеральные правительства с конца XIX в. регулярно нарушают права собственности и право на труд. Тем самым они способствуют и усиливают процесс бюрократизации, создавая бесконечное число многообразных предписаний. Следовательно, экологическое движение не свободно от данного процесса. Если учесть, что бюрократия существует как раз для того, чтобы создавать социальные проблемы, а затем бесконечно их решать, то идентичность экологической идеологии не может быть достигнута без освобождения от этой тенденции. Но ее пока не в состоянии решить ни одна из ранее описанных идеологий и политических систем.

Возможно ли контролировать прирост населения в интересах будущих поколений? Многие экологи утверждают, что мир перенаселен или будет таковым в ближайшем будущем; «Если население Земли превысит определенный уровень, то вследствие деградации среды человеческая жизнь станет крайне неприятной, брутальной и краткой» (11, 67). В то же время такая точка зрения оспаривается. Не меньшее число экологов надеется на научно- технический прогресс, благодаря которому в ближайшем будущем станет возможной колонизация ближайших планет. Тем самым прирост населения не представляет угрозы. Особенно с учетом того, что на протяжении последних десятилетий удалось резко повысить производительность сельского хозяйства. Однако и эта тенденция оспаривается. Инвайронменталисты отмечают, что повышение производительности аграрной сферы произошло за счет загрязнения почвы химическими удобрениями.

При обсуждении данной проблемы высказывается и такая точка зрения, согласно которой всякое ограничение есте-

ственного прироста населения является моральным злом: «Эта проблема была уже поставлена в классическом утилитаризме. Если требуется обеспечить максимум всеобщего счастья, то нельзя исключить, что вначале мы должны стремиться к созданию большой популяции людей. Каждый член такой популяции обладал бы частичкой счастья. И наоборот: не следует стремиться к созданию значительно меньшей популяции, члены которой были бы более счастливы. Конечно, если можно доказать, что жители густонаселенного мира будут вынуждены жить в страшной нищете, то результаты вычислений окажутся совершенно иными. Однако такой аргумент найти крайне трудно» (см.: 12, 153).

Таким образом, утилитарно-либеральный подход к проблеме контроля прироста населения в интересах будущих поколений создает методологические тупики. Один из них состоит в доказательстве того, что густонаселенный будущий мир будет содержать меньше счастья по сравнению с миром, в котором ограничен прирост населения, второй заключается в предположении, что в таком мире не существовала бы политическая свобода и потому достойная жизнь была бы невозможной. Но в обоих случаях по отношению к ограничению прироста населения можно выдвинуть моральные возражения.

Некоторые из них связаны с фактом: контроль рождаемости связан с применением противозачаточных средств и абортов. Однако если такие действия осуществляются добровольно, то этот факт не является возмутительным с моральной точки зрения. Более важно то, что контроль рождаемости на мировом уровне в ближайшем будущем не приведет к уменьшению населения Земли. В то же время существуют аргументы для доказательства положения: перенаселение есть главная причина деградации среды.

Короче говоря, проблема соотношения цели и средств имеет самое непосредственное отношение к экологической идеологии. Как было показано ранее, данная проблема стоит перед всеми политическими идеологиями. В том числе и перед теми, для которых цель является разновидностью утопии. Ни биоцентрические, ни гуманистические Инвайронменталисты

не в состоянии предложить решения, позволяющие регулировать отказ от чувственных удовольствий во имя будущих поколений.