II. Ивовый манекен (le mannequin d'osier)

Г-н Бержере не был счастлив. Он не имел никаких почетных званий и был непопулярен в городе. Конечно, как истинный ученый наш филолог презирал почести, но все-таки чувствовал, что куда пре­красней презирать их, когда они у тебя есть. Г-н Бержере мечтал жить в Париже, познакомиться со столичной ученой элитой, спорить С ней, печататься в тех же журналах и превзойти всех, ибо сознавал, что умен. Но он был непризнан, беден, жизнь ему отравляла жена, считавшая, что ее муж — мозгляк и ничтожество, присутствие кото­рого рядом она вынуждена терпеть. Бержере занимался «Энеидой», но никогда не был в Италии, посвятил жизнь филологии, но не имел денег на книги, а свой кабинет, и без того маленький и неудобный, делил с ивовым манекеном супруги, на котором та примеряла юбки собственной работы.

Удрученный неприглядностью своей жизни, г-н Бержере преда­вался сладким мечтам о вилле на берегу синего озера, о белой терра­се, где бы можно было погружаться в безмятежную беседу с избранными коллегами и учениками, среди миртов, струящих боже­ственный аромат. Но в первый день нового года судьба нанесла скромному латинисту сокрушительный удар. Вернувшись домой, он застал жену со своим любимейшим учеником г-ном Ру. Недвусмыс­ленность их позы означала, что у г-на Бержере выросли рога. В пер­вый момент новоиспеченный рогоносец ощутил, что готов убить нечестивых прелюбодеев на месте преступления. Но соображения ре­лигиозного и нравственного порядка вытеснили инстинктивную кро­вожадность, и омерзение мощной волной залило пламя его гнева. Г-н Бержере молча вышел из комнаты. С этой минуты г-жа Бержере была ввергнута в адскую пучину, разверзшуюся под крышей ее дома.

Обманутый муж не стад убивать неверную супругу. Он просто за­молчал. Он лишил г-жу Бержере удовольствия видеть, как ее благо­верный неистовствует, требует объяснений, исходит желчью... После того как в гробовом молчании железная кровать латиниста была во­дворена в кабинет, г-жа Бержере поняла, что ее жизнь полновласт­ной хозяйки дома закончилась, ибо муж исключил падшую супругу из своего внешнего и внутреннего мира. Просто упразднил. Немым свидетельством произошедшего переворота стала новая служанка, ко­торую привел в дом г-н Бержере: деревенская скотница, умевшая го­товить только похлебку с салом, понимавшая лишь простонародный говор, пившая водку и даже спирт. Новая служанка вошла в дом, как смерть. Несчастная г-жа Бержере не выносила тишины и одиночест­ва. Квартира казалась ей склепом, и она бежала из нее в салоны го­родских сплетниц, где тяжело вздыхала и жаловалась на мужа-тирана. В конце концов местное общество утвердилось во мнении, что г-жа Бержере — бедняжка, а супруг ее — деспот и развратник, держа­щий семью впроголодь ради удовлетворения своих сомнительных прихотей. Но дома ее ждали гробовое молчание, холодная постель и служанка-идиотка...

И г-жа Бержере не выдержала: она склонила свою гордую голову представительницы славной семьи Пуйи и отправилась к мужу ми­риться. Но г-н Бержере молчал. Тогда, доведенная до отчаяния, г-жа Бержере объявила, что забирает с собой младшую дочь и уходит из дома. Услыхав эти слова, г-н Бержере понял, что своим мудрым рас­четом и настойчивостью добился желанной свободы. Он ничего не ответил, лишь наклонил голову в знак согласия.