V. Пленница (la prisonniere)

Марсель, измученный страстью и ревностью, заточил Альбертину в своей квартире. Когда ревность утихала, он понимал, что больше не любит свою подружку. На его взгляд, она сильно подурнела и в любом случае не могла открыть ему ничего нового. Когда же ревность вспыхивала вновь, любовь превращалась в муку. Прежде Марселю ка­залось, что Гоморра находится в Бальбеке, но в Париже он убедился, что Гоморра расползлась по всему миру. Однажды Альбертина, не от­крывая глаз, нежно позвала Андре, и все подозрения Марселя ожили. Только спящая девушка вызывала у него прежний восторг — он лю­бовался ею, как полотнами Эльстира, но одновременно терзался тем, что она ускользает в царство снов. Физическая близость удовлетворе­ния не приносила, ибо Марсель жаждал обладать душой, которая никак не давалась в руки. В сущности, эта. связь становилась тягост-

ным бременем: постоянный надзор требовал его присутствия, и он не мог осуществить свою давнюю мечту — съездить в Венецию. Но по­целуй Альбертины обладал такой же целительной силой, как мамин поцелуй в Комбре.

Марсель был убежден, что девушка постоянно лжет ему — порой даже без повода. Например, она сказала, что виделась с Берготом в тот самый день, когда старый писатель умер. Бергот уже давно болел, почти не выходил из дома и принимал только самых близких друзей. Однажды ему попалась статья о картине Вермеера «Вид Дельфта» с описанием изумительной желтой стенки. Бергот обожал Вермеера, но эту деталь не помнил. Он поехал на выставку, впился глазами в жел­тое пятно, и тут его настиг первый удар. Старик все же добрался до дивана, а затем сполз на пол — когда его подняли, он был мертв.

У особняка Германтов Марсель часто встречал барона де Шарлю и Мореля, которые ходили пить чай к Жюпьену. Скрипач влюбился в племянницу жилетника, и барон поощрял эту связь — ему казалось, что женатый Морель будет больше зависеть от его щедрот. Желая ввести фаворита в высшее общество, де Шарлю устроил прием у Вердюренов — скрипач должен был играть септет Вентейля, спасенный от забвения подругой его дочери, которая проделала титанический труд, разобравшись в закорючках покойного композитора. Марсель слушал септет в немом благоговении: благодаря Вентейлю он откры­вал для себя неведомые миры — только искусство способно на такие прозрения.

Де Шарлю вел себя как хозяин, и его знатные гости не обращали никакого внимания на госпожу Вердюрен — лишь королева Неа­политанская обошлась с ней любезно из уважения к своему родствен­нику. Марсель знал, что Вердюрены настроили Мореля против барона, но не посмел вмешаться. Произошла безобразная сцена: Мо­рель публично обвинил своего покровителя в попытке совратить его, и де Шарлю от изумления застыл в «позе испуганной нимфы». Впро­чем, королева Неаполитанская быстро поставила на место выскочек, посмевших оскорбить одного из Германтов. А Марсель вернулся домой, полный злобы к Альбертине: теперь он понимал, почему де­вушка так просила отпуститьее к Вердюренам — в этом салоне она могла бы без помех встречаться с мадемуазель Вентейль иее подру­гой.

Постоянные упреки Марселя привели к тому, что Альбертина

трижды отказалась поцеловать его на ночь. Затем она вдруг смягчи­лась и нежно простилась со своим возлюбленным. Марсель заснул умиротворенный, ибо принял окончательное решение — завтра же он отправится в Венецию и избавится от Альбертины навсегда. Наут­ро Франсуаза с нескрываемым удовольствием объявила хозяину, что мадемуазель собрала чемоданы и уехала.