Письмо П. Ф. Гагарина И. И. Писареву

5 марта 1942 г.

Привет, любезный друг Иван Иванович!

Пользуясь представившейся возможностью, желая уведомить о себе, пишу несколько строчек с фронта, где я нахожусь с 1 января. Интересный момент, может быть, для тебя, вполне обычный для нашей действительности: пишу тебе, а над головой кружат немецкие самолеты, совсем близко слышны разрывы бомб, а лес отзывает сплошным гулом от выстрелов наших зениток. Первое время в таких случаях плохо роилась мысль, а впослед­ствии привык и мало обращаю внимания на эти «тре­ли».

Итак, по сие время жив, здоров и невредим. Хотя я уехал без тебя, но ты знаешь, по всей вероятности, что я пошел в ряды Красной Армии добровольно... До 1.1. был в Череповце: учился военному делу в Лепельском пехотном училище. С 1.1. выбыл на фронт. По пути за­бегал в поселок, но за отсутствием времени не имел воз­можности тебя навестить. Тем более дело было ночью. 8.1. прибыли на Волховский фронт. Определился на службу в батальон связи, где работаю и по настоящее время. Все время приходится быть при штабе дивизии, гак как работа моя определяется учетом и доставкой по отделам штаба дивизии служебной корреспонденции.

Постоянного места жительства не имеем: вею зиму ночуем по лесам Ленинградской области. В настоящее время находимся в глубоком тылу противника. Если ты спросишь, далеко ли от фронта, то должен сказать, что па этот вопрос дать точного ответа невозможно, так как фронт кругом. Сражение идет в 3—5 км от места моего нахождения.

Пулеметная перестрелка очень отчетливо слышна днем и ночью. Часто бываем под сильным артиллерий­ским и минометным огнем противника. Временами бы­вает жутко, но надежда на силу и мощь Красной Армии, пашей артиллерии, всех родов войск.

Понемногу продвигаемся вперед, преследуя по пя­там отступающего противника, хотя на ряде участков араг старается оказывать упорное сопротивление. При (алетах наши части крепко бьют фашистских гадов. С нашей стороны потери небольшие. В скором времени ожидаем крупных успехов по уничтожению армии про­тивника, окруженной под Ленинградом.

Живем мы (бойцы) неплохо. Несмотря на то, что всю;;шу находимся в лесу, ночуем в землянках, в шалашах,;| зачастую под открытым небом, все чувствуем себя Подро и уверенно. Нет среди бойцов настроений, свойст­венных армиям капиталистических стран. Одеты мы тепло. У меня, например, новые валенки, ватные брюки, шуба, шапка, теплые рукавицы. Питание удовлетвори­тельное: хлеба получаем 900 г, завтрак и обед, часто имеем сахар, 100 г водки в день, иногда масло.

Бывают перебои в снабжении, учитывая специфич­ность расположения наших частей, но никто на это дело серьезного внимания не обращает и не ропщет на недо­статки, зная, что мы выполняем великое дело освобож­дения нашей Родины от фашистских захватчиков. Мы твердо уверены в победе, а поэтому смело и решительно продвигаемся вперед, несмотря ни на что.

Можно было бы сообщить тебе много интересных эпизодов из нашей суровой действительности, но на это у меня нет ни времени, ни бумаги. Плохо еще тем, что хочется покурить, а табачку нет, так как получаем ред­ко и то понемножку. Узнай на почте, Иван Иванович, принимают ли посылки бойцам на фронт. Если можно, то сообрази с учениками (через школу) послать мне не­сколько пачек махорки, штук пять тетрадей, ручку и не­сколько запасных перышек. Но дело не в том. Я уже ув­лекся своими нуждами. Прости меня, друг мой.

Хочу тебе сообщить, что назначен я замполитрука роты, постоянно веду агитмассовую работу среди бой­цов. Газеты получаем аккуратно. Имеем свою радио­станцию, так что всегда в курсе дела последних извес­тий. Командование довольно моей работой...

Очень желал бы знать, как идут дела в нашей школе. Представь себе, что до сих пор не получал ни от кого ни одного письма. Просто удивительно, почему так. Сам я хотя не часто, но пишу. Адрес мой должен быть многим известен. Напиши, Иван Иванович, как успехи в школь­ной работе, что нового на поселке, как ты сам жив и здоров. Как учатся ребята, какова успеваемость выпуск­ников? Передавай им от меня привет и пожелание окон­чить учебный год так же успешно, как мы думаем по­кончить с фашистскими гадами.

Передай привет всем учителям нашей школы, в том числе и Василию Васильевичу, если он в школе не ра­ботает (по пению).

Желаю тебе успеха. Ожидай в скором времени с по­бедой домой.

С приветом П. Гагарин

Письма с фронта. С. 52—54.

14. Письмо В. Н. Краснова ¹³ родным

12 марта 1942 г. Добрый день!

Привет от вашего сына Володи маме, бабушке, Лене и Сереже.

Мама, я жив и здоров. Мама, меня можете поздравить с высокой наградой. Я получил орден Ленина и золотые часы за боевые дела на фронте с немецкими оккупанта­ми Сейчас учусь в школе среднего командного состава. Передайте привет всем родным и знакомым. Ну, пока, жму вашу руку и целую 1000 раз. Жду ответа.

Ваш сын Володя Краснов.

Письма с фронта. С. 55.

15. Из дневника и письма младшего лейтенанта А. И. Трофименко ¹⁴

Из дневника

16 мая 1942 г.

...Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти и каждом расположились автоматчики. Становится за­труднительно движение во дворе. Трудно добираться за водой.

Однако жизнь идет своим чередом. Утро действитель­но было самое хорошее, восточный ветерок еле колыхал воздух, но канонада не утихала. Воздух наполнен галошным дымом...

17 мая.

К атаке все уже было подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило командование вести в атаку. Сто орлов обра­щают внимание на то, кто будет вести их в бой за Роди­ну. Последний раз продумываю план. Разбиваю на груп­пы по двадцать человек. Выделяю старших групп. Зада­ча всем ясна, ждем общего сигнала.

Встретился с Верхутиным, который будет давать сигнал для общей атаки. Вылезаю на поверхность, рассмат­риваю. Оказалось — метрах в ста, возле сладкого колод­ца, стоят два танка.

Приказываю противотанковому расчету уничтожить. Пять-шесть выстрелов, и танк загорелся, а другой об­ратился в бегство. Путь свободен.

Слышу сигнал.

— В атаку!

Сжимаю покрепче автомат, встаю во весь рост.

— За мной, товарищи, за Родину! Вперед!
Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед?

Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать.

Вижу, из-за памятника два автоматчика стоя ведут огонь по нашим. Падаю на землю. Даю две очереди. Хо­рошо, ей-богу, хорошо! Один свалился в сторону, другой остался на своем месте. Славно стреляет автомат — грозное русское оружие.

А ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага...

20 мая.

Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Граждан­ское население находится от нас недалеко. Мы разделе­ны недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело. Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сгото­вишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей...

24 мая.

Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем не­чем. Слышу крик, шум... Быстро схватился, но было уже поздно.

Человечество всего земного шара, люди всяких на­циональностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет...

Я заявляю ответственно: история нигде не рассказы­вает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами!

Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные де­тишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами...

Из письма

Не позднее 14 апреля 1942 г. ¹⁵

Я жив и здоров. Нахожусь под Керчью. Пусть Гриша возьмет карту и покажет маме, где находится папа. Это красивый, необыкновенный город. Но ироды превратили его в груды развалин. И несмотря на то, что, казалось, уже разрушать нечего, пираты почти каждый день про­должают бомбить мирное население.

Вот передо мной разбит бомбой жилой дом. Тут жи­ли женщины и маленькие дети. Теперь их уже нет! Пусть же помнят фашистские морды, что за пролитую кровь наших людей мы отомстим!.. Подлым стервятни­кам не удалось вернуться назад. Наши доблестные зе­нитчики и летчики из пяти самолетов три сбили, а эки­пажи забрали в плен... Эх! Молодцы наши соколы. Уме­ют бить фашистскую погань. Легко ранен в правую но­гу, но в госпиталь не пошел. Сейчас уже бегаю вовсю. Я думаю, что теперь Грщца понял, что он есть один по­мощник матери и будет ей помогать во всем. А я буду бороться за ваше счастье. Закончим вот, и приеду к вам с победой...

Говорят погибшие герои. М., 1979. С. 83—84, 90—91.