double arrow

Марио БУНГЕ

(род. в 1919 г.)

Канадский философ и физик, специалист в области философии естествознания, исследователь процессов научного поиска, интерпретатор достижений физики. Автор книг «Интуиция и наука», «Философия физики».

113. «В любой научной работе, от выбора и формулирования проблемы до проверки решения и от придумывания ведущих гипотез до дедуктивной их обработки, мы обнаруживаем чувственное восприятие вещей, явлений и знаков, образное или наглядное представление их, формирование в различной степени абстрактных понятий, сравнение, ведущее к аналогии, и индуктивное обобщение бок о бок с непродуманной догадкой, дедукцию, как формальную, так и неформальную, приближенный и детальный анализ и, вероятно, много других способов образования, сочетания и отклонения идей, потому что наука, между прочим, строится из идей, а не из фактов.

Когда мы не знаем точно, какой из перечисленных выше механизмов сыграл свою роль, когда не помним посылок или не отдаем себе ясного отчета в последовательности процессов логического вывода умозаключений, или же если мы не были достаточно систематичны и строги, мы склонны говорить, что все это было делом интуиции. Интуиция – коллекция хлама, куда мы сваливаем все интеллектуальные механизмы, о которых не знаем, как их проанализировать, или даже как их точно назвать, либо такие, анализ или наименование которых нас не интересует.

К наиболее частым словоупотреблениям термина «интуиция» в современной научной литературе относятся: быстрое восприятие, воображение, сокращенное аргументирование и здравое суждение». [ 22, 93-94].

114. «История науки – это описание успехов и неудач познавательной деятельности, являющейся эмпирической, интуитивной и рациональной в различных отношениях. Ничто в этой истории не подтверждает предположения, будто интеллектуальная интуиция, форма познания, промежуточная между чувственностью и дискурсивным разумом, стоит выше опыта или осторожного размышления. Интуиции, даже обобщенные восприятия [synoptic grash], не бывают связаны одна с другой и поэтому сами по себе бесплодны. В самом лучшем случае интуиции можно рассматривать – говоря словами одного выдающегося метеоролога – в качестве несформулированных и непроверенных теорий. Только одни сформулированные теории, теории stricto sensu [в строгом смысле слова], то есть системы положений, считающиеся с какой-нибудь теорией логики, могут связывать интуитивные понятия воедино и уточнять их вплоть до получения точных и плодотворных понятий. Лишь в недрах теорий проблемы созревают гроздьями, так что решение одной из них проливает какой-то свет на проблемы, к ней близкие, и в свою очередь ставит новые проблемы в той же области или в смежных с ней. И только в пределах теорий подтверждение одного положения влечет за собой подтверждение или опровержение нескольких других. Решение относительно адекватности любой идеи, даже условное решение, требует предварительной аналитической разработки, а это процедура исключительно рациональная. Если же случится, что идея имеет отношение ко Вселенной или к нам самим, то она потребует также и эмпирической обработки. Никакая интуиция не будет плодотворна без рациональной или эмпирической процедуры.

В науке интуиция, наряду с аналогией и индукцией, рассматривается в качестве эвристического средства, в качестве ориентира и опоры рассуждения». [ 22, 149].

115. «Между признанием существования проблемы и ее решением лежат – в психологической последовательности – различные стадии: подготовки или усвоения относящихся к делу знаний, представления и опробования различных гипотез; синтеза, разрешающего, по-видимому, проблему; и, в заключение, проверки предложения». [ 22, 159].

116. «Ни одна физическая теория не появилась как результат созерцательных размышлений над поведением вещей или над опытными данными. Каждая физическая теория – это кульминация творческого процесса, который шел гораздо дальше непосредственных данных. Это происходит не только потому, что любая теория содержит понятия, которые не встречаются в соответствующих им экспериментальных утверждениях, но еще и потому, что для любого определенного множества данных имеется неограниченное число теорий, которые могут их объяснить. Не существует одного-единственного пути от данных к теориям. С другой стороны, путь от основных положений теории к ее проверяемым следствиям является единственным в своем роде. Короче говоря, если индукция неопределенна, то дедукция однозначна. Кроме того, теории не являются фотографиями, они не имеют сходства со своими референтами, а представляют собой символические конструкции, которые в каждую эпоху создаются с помощью имеющихся в наличии понятий. Научные теории – отнюдь не результат индуктивного синтеза. Они суть творения, несомненно подлежащие эмпирической проверке, но не становящиеся от этого чем-то менее творческим». [ 23, 23-24].

000. «Конечно,физические истины относительны в том смысле, что они имеют силу только для определенного множества предположений, которые временно рассматриваются как доказанные, то есть не подвергаются сомнению в данном контексте. Они являются также частичными или приблизительными истинами, ибо их подтверждение всегда частично и, кроме того, ограничено во времени. Но истина не есть иллюзия только потому, что она относительна или частична. Что же касается простоты или эффективности, которым вместо истинности поклоняется прагматист, то их можно найти не во всякой теории. Наиболее глубокие физические теории, такие, как общая теория относительности и квантовая механика, являются также и наиболее содержательными. Практическая эффективность теории может быть достигнута только тогда, когда она проникает в прикладные науки и технологию. Простота или сложность физической теории делает ее более эффективной или менее эффективной, но не более истинной или менее истинной. Сырая теория, примененная с достаточным мастерством для практических целей, может быть столь же эффективна, как и совершенная теория, хотя, естественно, чем более истинна теория, тем больше ее эффективность. Во всяком случае, эффективность не является свойством, внутренне присущим теориям самим по себе; это свойство, принадлежащее двойке: цель-средство. Теории используются и в технологии, но их эффективность оценивается только по отношению к той цели, которой они призваны служить». [ 23, 26-27].

000. «Роль математики в современной науке двойственная: формирование понятий и вычисления. Нет понятия мгновенной скорости без производной, нет закона движения без дифференциальных или операторных уравнений. Математические понятия – это не только удобные вспомогательные средства, они представляют собой самую суть физических идей. И простейшее предсказание будущего состояния системы или вероятности свершения того или иного события было бы невозможным без дедуктивной силы внутренне присущей формализму теории. Эта дедуктивная сила настолько впечатляюща, что мы часто стремимся приравнивать теоретическую физику вычислениям, забывая о роли математики в самом формировании физических понятий, формул и теорий.

Вычислительные средства, хотя они и необходимы, не являются физическими теориями... Сами по себе математические теории нейтральны по отношению к каким-либо гипотезам о реальном мире… То есть эти теории не несут никакого физического значения, они служат полезными математическими средствами для достижения цели, которая представляет собой приблизительное решение определенного уравнения, возможно имеющего какое-то физическое значение». [ 23, 57-59].

000. «Аналогия … вещь обоюдоострая. С одной стороны, она способствует исследованию неизвестного, вдохновляя нас экстраполировать предшествующее знание на новые области. С другой стороны, если мир многообразен, аналогия должна рано или поздно обнаружить свою ограниченность, так как радикально новое по самой сути есть то, что не может быть полностью объяснено с помощью знакомых и привычных терминов». [ 23, 157].

000. «Если мы ищем более точную формулировку и, следовательно, более полное и глубокое понимание теории, неважно в каких целях: педагогических, рационализаторских или просто для личного интеллектуального комфорта, то аксиоматический подход в таком случае будет наиболее предпочтителен. В самом деле, только он может дать глобальную оценку теории и сосредоточить внимание на ее существенных ингредиентах, не отвлекаясь при этом на прикладные аспекты, также как и на особенности ее исторического и психологического развития. Аксиоматический подход кратчайшим путем ведет к сути любой теории. Более того, он не перегружен деталями, оставляя их для прикладных целей». [ 23, 184].

117. «В современных философских, математических и естественнонаучных языках под теорией понимается не просто случайное мнение, а гипотетико-дедуктивная система, то есть множество формул, порождаемых с помощью логики и математики группой начальных предположений. В силу общности некоторых из этих начальных предположений, а также возможностей для преобразования, которые предоставляются логикой и математикой, каждая теория представляет собой некоторое бесконечное множество формул… Уже на этом основании, то есть потому, что каждая теория бесконечно богата, не может быть и речи об ее окончательном доказательстве». [ 23, 52].


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: