Социальные аспекты происхождения человека

Становление человека происходило в тесной связи с развитием общества (социогенезом). В ходе эволюции, в первую очередь, закреплялись и усиливались именно те наследственные изменения биологической организации человека, которые вели к его социализации и наиболее благоприятствовали дальнейшему прогрессу трудовой деятельности и развитию общества. Общество также возникло в силу необходимости, под влиянием преимуществ, которые давал общественный труд. Таким образом, в процессе историко-эволюционного развития человека – антропосоциогенеза – биологическое и социальное выступали в диалектическом единстве.

Сообщества живых существ широко известны среди самых различных групп животных (губки, кишечнополостные, насекомые и приматы). По уровню организации сообщества стоят значительно выше отдельной особи. Сложные системы коммуникаций, разделение функций, стремление держаться вместе, постоянство состава – являются характерными признаками сообщества животных. Это форма коллективного приспособления к борьбе за существование.

С появлением человека возникает общество, как совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, высшая ступень развития живых систем. В человеческом обществе основной силой выступают производственные потребности коллектива. Переход человека к изготовлению орудий труда дал ему большую приспособленность для выживания, освободив от борьбы за существование.

Реконструкция ранних этапов социогенеза является сложной задачей, поскольку здесь отсутствуют прямые данные, и используется косвенная информация, заимствованная из исторических и естественных наук.

За прошедшее столетие проведены фундаментальные исследования по поведению приматов, содержащие интересные сведения об образе жизни и организации сообществ современных обезьян. Общественный, стадный образ жизни обезьян, проявляющийся в разнообразных и сложных формах, являлся одной из важнейших биологических предпосылок очеловечения приматов.

Сейчас существует несколько гипотез реконструкции ранних этапов социогенеза и соответствующих им моделей сообществ у обезьяньих предков человека. Наиболее распространены «модель стада павианов» и «модель лесостепных шимпанзе». В обоих случаях избираются сообщества животных, экологически наиболее близких к предполагаемым обезьяньим предкам человека – австралопитекам.

Наземные павианы представляют вариант жестко построенного иерархического общества, где каждая особь кому-либо подчинена и кого-либо подчиняет. Иерархия построена по принципу физической силы и жизненного опыта. Все дозволено лишь самым маленьким детенышам, а также вожакам стада. При переселениях стадо павианов представляет собой образец построения группы на марше. В центре стада движутся самки с детенышами, возглавляет шествие вожак, а по сторонам охраняют самцы. Жесткая иерархическая система держится на самцах-вожаках. Интересно, что почти все нововведения и инициативы рождаются в «низах общества» - среди павианов самого низшего ранга, чаще среди самок, которые не так заняты поддержанием своего социального статуса.

Иногда павианов предлагают в качестве модели первобытного человеческого стада. Однако закрепленность и регламентированность взаимоотношений среди членов такого «общества» не дает возможности развития. Поэтому маловероятно, что отношения среди древнейших людей были похожи на отношения павианов.

Лесостепные шимпанзе представляются более подходящей моделью ввиду филогенетической близости к человеку. У шимпанзе вожак доминирует менее жестоко, чем у павианов. Выраженное систематическое доминирование, вероятно, затрудняло бы совместные действия предков человека, например на охоте. Cостав группы шимпанзе непостоянен. Отдельные особи могут достаточно свободно переходить из стада в стадо. Внутри группы есть также иерархия, однако она далеко не столь жесткая, как у павианов. Каждая особь может завоевать авторитет сородичей не только путем применения силы, но также благодаря сообразительности. Так, известен случай, когда самец шимпанзе, стоявший на низшей ступени социальной лестницы, добился места вожака, догадавшись напугать соплеменников громыханием пустых канистр из-под бензина, украденных у исследователей.

Внутри стада отношения у обезьян очень разнообразны и не сводятся только к половой функции. Обезьяны - «общественные животные», у них очень сильно выражено тяготение к себе подобным. Изоляцию они переносят тяжело, нередко она приводит к развитию разнообразных заболеваний, в том числе неврозов и сердечнососудистых болезней вплоть до инфарктов. Отношения в стаде многолики: помимо «гаремов», включающих обычно самца и нескольких самок, это объединения молодых самцов и материнские (без самца) или материнско-отцовские семьи.

Известно немало примеров взаимопомощи и защиты в стадах обезьян, причем не только в классическом тандеме «мать-детеныш», но и просто по отношению к слабым членам стада.

Шимпанзе во многих деталях поведения похожи на человека. И чем дольше изучают их этологи, тем больше выявляется это сходство. Шимпанзе иногда кооперируются для охоты на мелких животных. Они используют палочки для выуживания муравьев и термитов из пней. Другие шимпанзе раскалывают орехи камнями. Третьи изготовляют из широких листьев «кружки» для воды. Существуют особые традиции использования подобных орудий, свойственные отдельным популяциям обезьян. Традиции существуют и в области общения. Например, отличаются способы приветствия. Есть даже группы шимпанзе, в которых принято рукопожатие. Пристальный взгляд и оскал у обезьян, как и у человека, означают угрозу, а ласковое прикосновение и поглаживание - дружелюбие.

Основу перехода обезьяньих предков человека к постоянному использованию естественных предметов для «потребительских целей» и далее – к изготовлению орудий составили ориентировочно-исследовательская деятельность обезьян, их способность манипулировать различными предметами, активное исследование всей окружающей среды.

Предметная деятельность обезьян - это способность использовать природные или предложенные экспериментатором предметы в качестве «орудий» – посредников для решения разного рода задач. Настоящей орудийной деятельности у обезьян не существует, поскольку у них преобладает деструктивное поведение, а конструктивное находится лишь в зачаточном состоянии. Предметная деятельность обезьян – это предпосылка для развития трудовой деятельности.

Поэтому современные шимпанзе могут служить лишь общей моделью наиболее ранних ступеней эволюции предков человека. Основным типом объединения древнейших гоминид, как и современных антропоморфных обезьян, было первобытное стадо с хорошо организованной помощью и взаимопомощью, доступностью добычи для всех его членов, обучением детенышей, передачей навыков и опыта - первобытное стадо древнейших людей уже не было чисто биологическим явлением. Такой тип объединения называется филэргон (от греческого «эргон» – работа).

Самые ранние гоминиды – афарские австралопитеки – жили группами, разбросанными по обширной территории. Это были малые изолированные популяции с относительно небольшой длительностью жизни одного поколения (17-22 года). Темпы прироста населения в эти эпохи составляли 10-20 % за 1000 лет.

У них существовали различные приемы разбивания камней и выбор пригодных обломков. Этап перехода к изготовлению самых примитивных орудий привел к появлению «кварцевой» культуры.

Дальнейшее развитие социальной организации наблюдается у Homo habilis. В Олдувае найдены прототипы древнейших жилищ. Это скопление костей и каменных орудий, возможно представляющих охотничьи стоянки. Олдувайские гоминиды были не только собирателями, использовавшими также остатки добычи крупных хищников, но временами и настоящими охотниками. Появление охоты сыграло большую роль в социогенезе человека, т.к. она была средством кооперации, коммуникации и фактором дальнейшего развития социальной организации гоминид.

У олдувайских Homo habilis существовало разделение труда между мужскими и женскими индивидами с преобладанием охоты и изготовления орудий у первых и собирательства у вторых. Важную роль в социализации гоминид сыграла активная транспортировка охотничьей добычи к домам-базам. Сообщества, члены которых делились со своими сородичами, получали определенное селективное преимущество. Существенное значение имел отбор на «умелость» и интеллект как адаптивно полезные признаки.

Появление таких социальных явлений как удлиненность детства, совместные усилия в производственной деятельности, забота о старших членах сообщества как источнике опыта уменьшали роль борьбы за существование.

В ходе антропосоциогенеза физическая организация гоминид совершенствовалась под влиянием социализации. Связь морфотипа и культуры отчетливо проявляется при сопоставлении типологии орудий со структурными и функциональными особенностями системы «мозг-рука». Трансформации формы и размера орудий приводили к изменениям рабочей позиции руки, способа захвата, положения пальцев, силового напряжения и т.д. Пропорции и особенности суставов кисти афарского австралопитека указывают на то, что он использовал в качестве орудий необработанные камни. Черты строения кисти питекантропа свидетельствуют уже об усилении контроля за камнем. У неандертальца основная нагрузка при изготовлении орудий шла на ладонь и ногтевые фаланги, это привело к усилению радиализации кисти.

Прослеживается связь и между функцией руки и развитием определенных зон мозга. У австралопитеков по сравнению с обезьянами было уже более высокое развитие зоны мозга, связанной со стереоскопией, стереогнозией, зрительным и слуховым восприятием различных сигналов. Для неоантропов вообще характерно развитие участков коры мозга, ответственных за специфическую человеческую деятельность.

Возникшая в ходе общественного трудового процесса потребность в общении обусловила развитие звукового языка и мышления. Первоначально слово возникло у гоминид, как средство коммуникации в совместной трудовой деятельности и значительно позже приобрело функцию субстрата обобщения.

Время возникновения членораздельной речи, пути и факторы ее формирования, являются предметом дискуссии. Одни исследователи считают, что речь развивалась постепенно и в своей примитивной форме существовала у архантропов. Но существует точка зрения, по которой даже палеоантропы еще не имели вполне адекватного фонетического аппарата и не были способны к отчетливой артикуляции отдельных гласных звуков.

На рубеже между средним и верхним палеолитом первобытное стадо сменилось родовым строем.

Это привело к появлению множества самобытных археологических культур. Характерными чертами этого периода было:

· значительное разнообразие планировки и конструкции жилищ и даже целых поселков и мастерских, население которых могло образовывать производственную организацию – род или общину;

· огромное разнообразие специализированных орудий разного назначения, сделанных из различных материалов, использование рукоятки, значительно повысившей энергетический эффект;

· появление нескольких видов первобытного искусства: орнамент, многоцветная пещерная живопись, статуэтки, музыкальные инструменты и т.д.

Переход к родовому строю способствовал ускорению процесса сапиентации, т.к. связан с введением экзогамии. Экзогамия – запрет половых отношений между членами одного сообщества и разрешение их между разными сообществами (племенами) или разными частями одного большого сообщества – родами. Тем самым предотвращались неблагоприятные генетические последствия близкородственных браков, возникало сходное с гетерозисом повышение жизненности потомства.

В процессе социализации человека происходило постепенное самоустранение формообразующей функции естественного отбора. Как принцип эволюции человека он прекратил свое действие около 40 000 лет назад, когда сформировалась генетическая программа вида Homo sapiens, которая не претерпевала с тех пор существенных изменений. Огромное значение приобрело «социальное наследование» путем воспитания и формирования личности. «Парадокс человека» заключается в сравнительной ничтожности морфологических изменений по отношению к величайшему скачку в психической сфере.

Не рассматривая подробно многих замечательных технических и культурных достижений, характерных для наших предков на первых этапах существования вида Homo sapiens (сводящихся в основном к совершенствованию орудий труда и охоты), остановимся на трех моментах.

Рис 4.1. Портрет человека из бивня мамонта, Дольне Вестоница, Чехия

Рис. 4.2. Изображение козла, Нио, Франция

Рис. 4.3. Верхнепалеолитическая «мадонна», Виллендорф

Первый – небывалое духовное, психическое развитие Человека разумного. Только Человек разумный достиг такого понимания природы, такого уровня самопознания (вспомним, что человек по философскому определению – это «материя, познающая самое себя»), который сделал возможным создание искусства (возраст первых наскальных изображений 40-50 тыс. лет).

Вторым величайшим достижением эволюции Человека разумного были открытия, приведшие к неолитической революции – приручению животных и окультуриванию растений (около 10 тысяч лет назад). Эти события были, пожалуй, наиболее крупными на пути овладения Homo sapiens окружающей средой. До этого человек был полностью зависим от среды при добыче пищи и одежды. Теперь зависимость приобрела иной характер – она стала осуществляться через контроль над некоторыми сторонами среды обитания. Практически все домашние животные и культурные растения созданы нашими далекими предками много тысяч лет назад. Переход от собирательства к производящему хозяйству является, быть может, наиболее важной революцией в человеческой истории.

Третьим крупнейшим этапом в истории современного Человека была научно-техническая революция,

в результате которой человек приобрел власть над природой (последние 2 тыс. лет, и особенно в последние 3 - 4 столетия). Техническая мощь Человечества ныне такова, что оно может по своему желанию менять условия существования в крупных районах нашей планеты, обеспечивать условия для жизни в районах, прежде совершенно недоступных (Арктика и Антарктика). Одновременно с ростом могущества Человечества происходит все более полное раскрытие способностей и наклонностей каждого отдельно взятого человека. Генетически обусловленная неповторимость, которая присуща любому живому существу, в сочетании с социальными характеристиками человеческого общества привела к неисчерпаемому разнообразию творческих индивидуальностей.

Выделенные важнейшие вехи в развитии Homo sapiens не связаны, как показывают антропологические и археологические данные, с изменениями физического строения человека за последние десятки тысяч лет. Различия между кроманьонцами и современными людьми намного меньше, чем между отдельными современными этническими группами и расами. Отсутствие уловимых тенденций в изменении строения тела человека за несколько последних десятков тысяч лет показывает, что эволюция Человека вышла из-под ведущего контроля биологических факторов, и направляется действием иных – социальных сил.

Культурная эволюция. По скелетным останкам можно воссоздать внешний облик и сравнить между собой людей, живших 30-20 тыс. лет назад, 10-5 тыс. лет назад, 500 лет назад и современных людей. Существенных различий в строении тела между этими группами людей нет. Имеются культурные различия. Современный человек знает о свойствах окружающего его мира намного больше, чем его прародители, он ставит и обсуждает проблемы, представление о которых отсутствовало у предыдущих поколений. Сумма знаний и традиций, используемых каждым поколением, складывается из результатов изобретений, открытий людей предыдущих поколений. Все знания передаются следующим поколениям не автоматически, а с помощью обучения. Так, путем «наследования приобретенного», осуществляется социальное развитие, закономерности которого оказываются совершенно иными, нежели закономерности биологической эволюции.

Конечно, культурная эволюция возникла на основании биологической. Значительное время оба типа эволюции сосуществовали, оказывая влияние на все развитие рода Homo. При этом влияние биологической эволюции уменьшалось, а культурной – увеличивалось.

Ход культурной эволюции и похож, и отличается от эволюции биологической. В культурном изменении неожиданные рывки и скачки напоминают биологические мутации. Действительно, внезапные культурные сдвиги обладают эффектом, схожим с биологическим эффектом органических мутаций. Американский антрополог Чайлд выделил не менее 15-ти форм культурных мутаций, лежащих в основе того, что мы называем «городской революцией». Нет никакого другого ряда событий в известной нам истории, который был бы столь впечатляющим, как этот взрыв творческой активности. Достижения Египта и Вавилона по сравнению с этим взрывом, кажутся очень незначительными, ведь они дали всего лишь два первостепенных изобретения: десятеричную систему счета и водопровод.

Продемонстрировать эту тенденцию к внезапным взрывным изменениям можно на исторических примерах. Так, в один и тот же 1859 год появились следующие важнейшие публикации: «Происхождение видов» Дарвина, «Критика политической экономии» Маркса, «Клеточная патология» Вирхова, «Язык позитивной философии» Литре, «Эмоция и воля» Бэйна, «Лекции об уме» Уотели. Можно добавить, что этот же год был годом открытия спектрального анализа, исследования Атлантики, основания Тихоокеанской Чайной Компании и издания трех романов Троллопа. Культуры обнаруживают рост, заполнение и истощение культурных моделей. Так проявляется циклический элемент в человеческой истории.

С возникновением Человека, как социального существа, биологические факторы эволюции постепенно ослабевают свое действие, и ведущее значение в развитии человечества приобретают социальные факторы. Однако человек по-прежнему остается существом и биологическим, подверженным законам, действующим в живой природе. Все развитие человеческого организма идет по биологическим законам. Длительность существования отдельного человека ограничена опять-таки биологическими законами: нам надо есть, спать и отправлять другие естественные потребности, присущие всем представителям класса млекопитающих. Наконец, процесс размножения у людей протекает аналогично этому процессу в живой природе, полностью подчиняясь всем генетическим закономерностям. Ясно, что человек как индивид остается во власти биологических законов. Совершенно иное дело оказывается в отношении действия эволюционных факторов в человеческом обществе.

Благодаря ведущему влиянию социальных факторов развития человечества элементарные факторы биологической эволюции уже не оказывают такого действия на современное общество как на ранних этапах антропогенеза.

Единственный эволюционный фактор, который сохраняет прежнее значение в человеческом обществе – это мутационный процесс. В среднем большинство мутаций возникает с частотой 1:100000 – 1:1000000 гамет. Примерно один человек из 40 тыс. несет вновь возникшую мутацию альбинизма; с такой же частотой возникает мутация гемофилии и т.д. Вновь возникающие мутации постоянно меняют генотипический состав населения отдельных районов, обогащая его новыми признаками. Давление мутационного процесса не имеет определенного направления. В условиях человеческого общества, вновь возникающие мутации и генетическая рекомбинация ведут к уникальности каждого индивида.

Число неповторимых комбинаций в геноме человека превосходит общую численность людей, которые когда-либо жили, и будут жить на планете. Социальные же процессы увеличивают возможности более полного раскрытия этой индивидуальности. В последние десятилетия темп спонтанного мутационного процесса в ряде районов нашей планеты может несколько повышаться за счет локального загрязнения биосферы сильнодействующими химическими веществами или радиацией.

Создавая и поддерживая разнообразие особей, мутации в то же время являются крайне опасными в условиях ослабления действия естественного отбора из-за увеличения генетического груза в популяции. Рождение неполноценных детей, общее снижение жизнеспособности особей, несущих вредные гены, - все это реальные опасности на современном этапе развития общества.

Изоляциякак эволюционный фактор еще недавно играла заметную роль. С развитием средств массового перемещения людей на планете остается все меньше генетически изолированных групп населения. Нарушение изоляционных барьеров имеет большое значение для обогащения генофонда всего человечества. В дальнейшем эти процессы неизбежно будут приобретать все более широкое значение.

Иногда при нарушении изолирующих барьеров наблюдаются вспышки формообразования (например, в Океании в результате встречи европеоидов и монголоидов, на Гавайях).

Последние из элементарных эволюционных факторов – волны численности– еще в недавнем прошлом играли заметную роль в развитии человечества. Во время эпидемии холеры и чумы всего лишь несколько сот лет назад население Европы сокращалось в десятки раз. Такое сокращение могло быть основой для ряда случайных, ненаправленных процессов изменения генофонда населения отдельных районов. Ныне численность Человечества не подвержена таким резким колебаниям. Поэтому влияние волн численности как эволюционного фактора может сказываться лишь в очень ограниченных локальных условиях.

В связи с этим не приходится ожидать какого-либо существенного изменения биологического облика человека, то есть, со времени завершения формирования вида Homo sapiens, примерно с середины верхнего палеолита, он сохраняет стабильность. Но «эволюционная завершенность» человека относительна и не означает прекращение, каких бы то ни было изменений его биологической организации. В голоцене отмечаются разнообразные структурные сдвиги в морфологии человека.

Так, эволюция утрат охватывает редукционные явления на скелете современного человека. К ним относятся ослабление общей массивности скелета, укорочение туловища, уменьшение количества нижних ребер, исчезновение некоторых позвонков, уменьшение челюстного аппарата, размеров зубов, редукция зубов мудрости, уменьшение латеральных пальцев стопы и т.д.

На этих данных основывается сравнительная анатомическая концепция «человека будущего» – Homo futurus – как существа с крупной головой, редуцированным лицом и зубами, с четырьмя пальцами на стопе и др.

Другой пример изменения биологической организации современного человека – это так называемые эпохальные сдвиги, т.е. разнонаправленные колебания биологических параметров, прежде всего структурных признаков, прослеживающиеся преимущественно по палеонтологическим материалам. Они затрагивают общие размеры тела, массивность скелета, форму черепа, темпы развития и другие признаки. Обычно эти сдвиги имеют циклический характер и укладываются в рамки видового комплекса Homo sapiens.

Так, емкость мозгового черепа была очень велика у кроманьонцев, затем уменьшалась в раннем неолите. В последующем в Европе вновь произошло ее увеличение. За последнее столетие масса мозга возросла у мужчин на 66 г, у женщин – на 28 г (это связывают с увеличением длины тела).

Изменчивость рассматриваемых признаков ограничена рамками стабилизирующего отбора. Это основная форма отбора в популяциях современного человека. Она сохраняет достигнутую к моменту возникновения Человека разумного биологическую организацию.

Ярким примером действия стабилизирующего отбора в популяциях людей служит большая выживаемость новорожденных детей, масса которых близка к средней величине. Хотя сегодня медицина в значительной степени снимает этот эффект отбора.

В большей мере влияние отбора проявляется при грубых отклонениях от нормы. Так, по суммарным данным лабораторий разных стран примерно 1/5 часть всех абортированных эмбрионов имеют хромосомные аномалии. То есть, ранняя абортивность зигот (около 25 % от всех зачатий) является результатом естественного отбора. При изучении антропометрических признаков оказалось, что в браках, где оба партнера значительно отклоняются от «адаптивной нормы», патология беременности встречается наиболее часто по сравнению со случаями, когда эти признаки укладываются в норму. (По данным для США мужчины среднего роста чаще вступают в брак и имеют в среднем больше детей, чем очень высокие или низкорослые).

Другая распространенная форма отбора у современного человека – это дизруптивный (разрывающий) отбор. Это фактор внутривидового полиморфизма, способствующий его сохранению и усилению. Такие процессы в пределах вида Homo sapiens как бы направляют уже существующие варианты по пути приспособления к определенным условиям среды. Возможно, что и некоторые расовые признаки и адаптивные типы современного человечества, возникли в свое время в результате дизруптивного отбора.

Рассмотренные выше примеры в целом показывают, что пока нет достаточных оснований говорить о существенных изменениях структурного видового комплекса Homo sapiens на протяжении изученного отрезка голоцена. Значительная часть наблюдаемых сдвигов – разновременные и разнонаправленные колебания структурных характеристик, вполне укладывающиеся в пределы видового комплекса и представляющие собой не звено эволюционного процесса, а лишь фазу колебаний. У современного человека, несомненно, велико влияние на эти процессы как биологических, так и социальных факторов, в их сложном взаимодействии.