Экскурс

Опорной точкой для философского дискурса о разуме и откровении яв­ляется постоянно встречающийся умозрительный образ: разум, рефлек­сирующий над своими глубинными основами, находит свои корни в ином и вынужден признать роковую силу этого иного, если не желает потерять разум­ную ориентацию в тупике гибридного овладения самим собой. Моделью здесь служит опыт свершившегося или хотя бы начатого обращения собственными силами, конверсии разума через разум - всё равно, исходит ли рефлексия (как у Шлейермахера) из самосознания по­знающего и действующего субъекта, или (как у Кьеркегора) - из историчности каждого отдельного экзистенциаль­ного самоудостоверения, или же (как у Гегеля, Фейербаха и Маркса) - из провоцирующей противоречивости нравственных отношений. Несмотря на первоначальное отсутствие всяких богословских намерений, разум, осо-

знав свои границы, переходит таким образом к иному: будь то в мистическом соединении с космическим всеохват­ным сознанием, или в отчаянной на­дежде на историческое событие не­сущей освобождение вести, или в форме неуспокоенной солидарности с униженными и оскорбленными, стремящейся к приближению месси­анского счастья. Эти безымянные боги послегегелевской метафизики -всеохватное сознание, невообразимое событие, нераздельная общность -становятся легкой добычей богословия. Они словно так и просят, чтобы их расшифровали как псевдонимы трёх ипостасей Бога, дарующего людям от­кровение о Себе Самом.

Попытки послегегелевского обнов­ления философского богословия всё же симпатичнее того ницшеанства, которое просто заимствует христиан­ские коннотации слышания и вос­приятия, благочестия и ожидания благодати, пришествия и события, чтобы привести лишенное пропози-

ДИАЛЕКТИКА СЕКУЛЯРИЗАЦИИ