Глава 18. БОГИ кельтов Британии мифы и легенды о богах древних бриттов дошли до нас в столь жекомпактном или, наоборот

БОГИ КЕЛЬТОВ БРИТАНИИ Мифы и легенды о богах древних бриттов дошли до нас в столь жекомпактном или, наоборот, развернутом изложении, что и мифы о гэльскихбожествах, сохранившиеся в стариных ирландских и шотландских манускриптах.Они тоже немало пострадали от упорных попыток эвгемеристов провозгласить ихпростыми людьми, со временем превращенными в богов. Лишь в знаментих"Четырех ветвях Мабиноги" боги бриттов предстают в своем подлинном облике -как существа сверхъестественные, обладающие необъятными познаниями в магии иколдовстве, существа, для окторых нет никаких ограничений и преград,сковывающих простых смертных. Помимо этих четырех фрагментов древнеймифологической системы, а также весьма и весьма скудных упоминаний внаиболее ранних валлийских поэмах и стихах, богов древних бриттов можновстретить разве что под чужими масками и именами. Некоторые из них современем превратились в королей в "Истории бриттов" Гальфрида Монмутского,носящей более чем апокрифический характер. Другие удостоились даженезаслуженной канонизации [1], и, для того чтобы увидеть их подлинный облик,с них необходимо совлечь поверхностный флер церковного почитания. Третьипришлись особенно по душе франко-норманнским авторам авантюрно-любовныхроманов, став прославенныи рыцарями и героями, известными в наши дни подименем рыцарей короля Артура и Круглого стола. Но какие бы личины они нинадевали, под ними все равно просвечивает подлинная сущность этихперсонажей. Дело в том, что гэлы и бритты - это две ветви одного и того жедревнего народа, кельтов. Во многих и многих богах бриттов, сохранившихвесьма близкие имена и атрибуты, мы без особого труда узнаем хорошо знакомыечерты гэльских божеств знаменитого клана Туатха Де Данаан. [1] Канонизация (церк. ист.) - официальное церковное прославление,возведение того или иного лица в ранг святого, преподобного и пр. Вкатолической церкви существуют два уровня прославления: первый -беатификация (провозглашение блаженным) и второй, более высокий - собственноканонизация (прим. перев.) Иногда в мифах боги бриттов предстают разделенными на три семейства -"дети Дон", "дети Нудда" и "дети Ллира". Однако на самом деле таких семей нетри, а две, ибо Нудд, или Ллудд, как его еще называют, тогда как он самименовал себя сыном Бели, был не кем иным, как супругом богини Дон. Нетникаких сомнений, что сама Дон - то же самое божество, что и Дану, праматерьбогов клана Туатха Де Данаан, а Бели - британский аналог гэльского Биле,великого отца Диса или Плутона, который изгнал первых гэлов из Гадеса (Аида)и отдал им во владение Ирландию. Что же касается другого семейства, "детейЛлира", то мы с ним уже знакомы, ибо Ллир бриттов - это не кто иной, какхорошо известный гэльский бог моря Лир. Эти два семейства, или клана, обычнонаходятся в оппозиции друг к другу, а военные столкновения между ними, повсей видимости, символизируют в мифах бриттов тот же самый конфликт междусилами неба, света и жизни, с одной стороны, и силами моря, тьмы и смерти -с другой, который нам уже знаком по гэльской мифологии, где он описываетсякак постоянные битвы богов Туатха Де Данаан со злобными фоморами. Дети Дон - это, вне всякого сомнения, боги неба. Имена их записаны нанебесах в виде созвездий. Сияющее W, которое мы сегодня называем ВолосыКассиопеи, было для наших далеких предков-бриттов так называемым Ллис Дон,то есть "Двором Дон", наш Северный Венец - Каэр Аранрод, то есть "ЗамкомАранрод", дочери богини Дон, а Млечный Путь - "Замком Гвидиона", сына всетой же Дон. Более того, самый великий из ее детей, Нудд, или Ллудд,положивший со временем начало своей собственной династии, выполнял убриттов, как, впрочем, и у гэлов, функцию кельтского Зевса. Его титулярныйэпитет, Ллав Эрейнт, то есть "Серебряная Рука", позволяет отождествить егосо знаменитым Нуадой Серебряная Рука. Легенда, объясняющая происхождениеэтого яркого прозвища, на землях Британии со временем была утрачена, но нетникаких сомнений, что перед нами - тот же самый персонаж, о которомговорится в ирландских легендах. Вместе с этой, а также со многими другимилегендами навсегда ушли в прошлое непосредственные упоминания о битвах междунебесными богами и их врагами, напоминающими фоморов. Однако одно древнееваллийское предание повествует, как он, на этот раз под роскошной личинойкороля Британии, положил конец трем колдовским "моровым поветриям",уничтожавших жителей его страны (см. главу 26 "Упадок и низвержение богов").Помимо этого, мы встречаем его под его собственными именем, Нудд, в широкоизвестной валлийской триаде, где он выступает в качестве одного из "трехславных героев острова Британия"; другая легенда объявляет его владельцемдвадцати одной тысячи молочных коров - формула, которая для примитивногосознания служила символом несметного богатства. Обе они в равной мереработают на имидж небесного бога, победоносного в битвах, несметно богатого,щедрого и доброго. Что же касается материальных памятников широкогораспространения культа этого бога, то в них нет недостатка. Во временаримского владычества в Лидии, на берегах Северна, был воздвигнут храмНоденса, или Нуденса. На бронзовой плите, сохранившейся в нем, Нуддизображен в виде юного божества, сияющего как солнце и правящего, стоя вколеснице, упряжкой из четырех коней. Его сопровождают крылатые духи,олицетворяющие ветры; а его власть обитателями моря символизируют тритоны,следующие за богом. Таковы были атрибуты культа Нудда на западе Британии;что же касается востока, то есть все основания полагать, что здесь у негоимелось целое святилище, находившееся на берегах Темзы. Как гласит предание,собор Св. Павла в Лондоне воздвигнут на месте древнего языческого капища;место, на котором он стоял, как сообщает тот же Гальфрид Монмутский, бриттыназывали "Парт Ллудд", а саксы - "Лудес Гет" (см. главу 26 "Упадок инизвержение богов"). Однако Нудд, или Лудд, считавшийся, по всей видимости, верховным богом,занимает в мифической истории валлийцев куда более скромное место, чем егособственный сын. Гвин ап Нудд пережил в мифах и легендах едва ли не всехсвоих родичей-небожителей. Исследователи не раз пытались обнаружить в немчерты британского аналога знаменитого гэльского героя - Финна Мак Кумала. Всамом деле, имена обоих персонажей означают "белый"; оба являются сыновьяминебесного бога, оба прославились как великие охотники. Однако Гвин обладаетболее высоким сакральным статусом, ибо он неизменно повелевает людьми. Так,в одной ранней валлийской поэме он предстает богом войны и смерти и в этомкачестве выполняет роль этакого судии душ, бога, который провожает убитых вГадес (Аид) и там безраздельно правит ими. В более позднем, уже частичнохристианизированном, предании он описывается как "Гвин ап Нудд, которого богпоставил повелевать демонским племенем в Аннвне, чтобы они не погубили родлюдской". Еще позднее, когда влияние языческих культов совсем ослабло, Гвинстал выступать в роли короля Тилвит Тег, этих валлийских фей, а его имя досих пор не изгладилось из названия места его последнего приюта, романтичнойи живописной долины Нит. Он считайся королем охотников Уэльса и ЗападнойАнглии, и это его спутников иной раз можно услышать по ночам, охотятся впустынных и глухих местах. В своей древней ипостаси - ипостаси бога войны исмерти - он представлен в старинной поэме в диалогах, сохранившейся всоставе Черной Кармартенской книги. Поэма эта, туманная и загадочная, как ибольшинство памятников ранневаллийской поэзии, тем не менее являет собойпроизведение, проникнутое своеобразной духовностью, и по праву считаетсязамечательным образом поэзии древних кимров [1]. В этом персонаже нашел своеотражение, пожалуй, самый прозрачный образ пантеона древних бриттов,"великий охотник", охотящийся не за оленями, а за человеческими душами,носясь на своем демонском скакуне вместе с демоном-псом и преследуя добычу,которой нет от него спасения. Так, он заранее знал, где и когда сужденопогибнуть великим воинам, и рыскал по полю боя, забирая их души и повелеваяими в Аиде или на "туманной вершине горы" (по преданию, излюбленнымпристанищем Гвина были вершины холмов). Поэма рассказывает о мифическомпринце Гвиднее Гаранире, известном в валлийских эпических преданиях какповелитель затерянной страны, земли которой теперь скрыты под волнами заливаКардиган Бэй. Принц этот ищет покровительства у бога, который соглашаетсяпомочь ему. Далее поэма излагает историю его подвигов: [1] Кимры (англ., валл. Cymri) - древнее название валлийцев, жителейУэльса (прим. перев.) Гвидней: Ты - Бык, способный воинство врага рассеять Правитель ты без гнева и упрека, Всегда стремящийся помочь или спасти. Гвин: О, слава мчится впереди героя Владыка, щедрый на дары и доблесть, Я помогу тебе, раз ты об этом просишь. Гвидней: О, раз ты обещаешь мне поддержку, Как сладостно мне слышать твой привет! Откуда ты, о повелитель храбрых? Гвидней Знай, я явился прямо с поля боя, Щита из рук не выпуская; Гляди: мой шлем разбит копьем врага. Гвидней: Я рад приветствовать тебя, С щитом расколотым в руках. Скажи, отважный воин, кто ты родом? Гвин: Мой крутобокий конь - гроза сраженья; Зовусь я чародеем, сыном Нудда; Возлюбленный Кройрдилад, дщери Ллуда. Гвидней: Ну, раз уж это ты, достойный Гвин, То от тебя таиться я не стану: Я - Гвидней Гаранир. Гвин: Спеши ж ко мне, жилец Таве, Хотя Таве не близко от меня, Сказать по правде - даже далеко. Вот - золотом седло мое сверкает: Но, к сожаленью, Я вижу битву у Кер Вандви. [1] О да, я вижу битву у Кер Вандви: Щиты разбиты, ребра переломаны, И в славе тот, кто это зло содеял. [1] Кер Вандви - одно из названий Гадеса (Аида). Происхождение его неясно. Гвидней: О Гвин, сын Нудда, армии надежда! Скорее под копытами коней Погибнут легионы, чем сдадутся Гвинн: Мой славный крутобокий пес, Тебе не сыщешь равных в целом свете; Недаром ты - Дормарт [1], песМелгуина. [1] Дормарт - "Дверь смерти". Гвидней: Дормарт твой красноносый! Как я рад Повсюду следовать за ним, Тебя к Гвибир Винид сопровождая! [2] [2] Другой вариант этой строфы звучит так: Дормарт! О красноносый! Быстроногий! Его всегда мы ищем взором, Спеша с тобою к Облачной Вершине! Гвин: Я оказался там, где умер Гвендолей, Сын Кейдава, столп славных песен, Чуть вороны закаркали над кровью. Я оказался там, где умер Бран, Ивериаддов сын, покрытый славой, Чуть вороны закаркали над трупом. Успел я и туда, где пал Ллахей, Артуров сын, воспетый в сагах, Едва лишь ворон прокричал над кровью. Поспел я и туда, где был сражен сам Мейринг, Сын Каррейана, достославный муж, Едва ли вороны на труп слетелись. И там я побывал, где умер Гваллаг, Сын Кохолета именитый, Соперник Ллогира, Ллейнавгова сынка.. И там я был, где пали бритты славные С востока и из северных краев: Я провожал их до могилы [1]. [1] Или: "Я жив, они ж лежат в могиле!" О, я был там, где пали бритты славные С востока и из северных краев: И вот я жив, они ж лежат в могиле! Одна из строк этой поэмы показывает нам Гвина в совсем ином, отнюдь нестоль мрачном свете. В ней он называет самого себя "возлюбленным Кройрдилад,дщери Ллудда". Один из эпизодов мифологического романа "Куллвх и Олвен",сохранившегося в составе Красной Гергестской книги, подробно описываетдетали этой любовной интриги. Мы узнаем, что у Гвина был соперник, божествопо имени Гвитир ап Гврейдавл, что означает "Победитель, сын Отважного". Этидва кавалера вели непрерывную войну за руку Кройрдилад, или Кройддилад. Онипо очереди похищали ее друг у друга, до тех пор пока их спор не былпредставлен на суд самого Артура, и тот решил, что Кройддилад следуетотослать обратно к ее отцу, а Гвин и Гвитир "должны отныне и вплоть доСудного дня сражаться за нее каждый год, первого мая, и тот из них, ктоокажется победителем, получит деву в жены". Правда, в таком случае не вполнеясно, когда же победитель сможет воспользоваться плодами этой, безпреувеличения, самой долгой "дуэли" в истории, но мифологическаяинтерпретация этой коллизии представляется вполне очевидной. В образахГвина, бога смерти и подземного царства, и солнечного божества Гвинхира мывправе видеть борьбу сил тьмы и света, зимы и лета, в ходе которой соперникипоочередно овладевают невестой, по всей видимости, олицетворяющей собоювесну со всеми ее цветами и всходами, и вновь теряют ее. Кройддилад, которую"Куллвх и Олвен" называет "самой прекрасной девой на трех главных и трехсоседних островах", представляет собой Персефону древних бриттов. Будучидочерью Ллудда, она является дщерью сияющего неба. Однако в другом преданииона именуется дочерью Ллира, бога моря, и ее имя, благодаря ГальфридуМонмутскому, перешло в творения Шекспира, под вдохновенным пером которогоона превратилась в Корделию из "Короля Лира". При этом нелишне заметить, чтов одних древнегреческих мифах Персефона предстает дочерью Зевса, тогда как вдругих - Посейдона. Впрочем, возможно, это всего лишь совпадение. У Гвин ап Нудда был брат по имени Эдейрн, о котором нам почти ничего неизвестно, ибо он всегда остается где-то на заднем плане. Он вообще неупоминается в наиболее ранних валлийских легендах, появляясь лишь в качествеодного из рыцарей двора Артура в новеллах "Куллвх и Олвен", "Сон Ронабви" и"Герайнт, сын Эрбина", входящих в состав Красной книги. Эдейрн сопровождаетАртура во время его поездки в Рим и, как гласит предание, убивает "трехсамых отвратительных великанов" в Брентеноле (Брент Кнолл), что неподалекуот Гластонбери. Его имя встречается в календаре валлийских святых, где онпредстает бардом, и в Бодедерне, что возле Холихеда, до сих пор сохраниласькапелла в его честь. Наибольшую известность его имени принесла знаменитаяидиллия Теннисона "Герайнт и Энид", которая очень близко воспроизводит сюжетстаринной валлийской новеллы "Герайнт, сын Эрбина". Оставив на время бога неба и его сына, мы без труда можем убедиться,что и другие дети богини Дон являются своего рода олицетворениями различныхсторон жизни и материальной культуры, которые, по мнению архаическихнародов, были дарованы людям самими богами. У самой Дон был брат, Мэт фабМэтонви, сын таинственного Мэтонви, считавшийся всемогущим повелителемподземного царства, родственником знаменитого Бели, а может быть - и другойипостасью этого бога, представленной другим именем-титулом, ибо само имяМэт, означающее "монеты, деньги, сокровища", заставляет вспомнить Плутона,греческого владыку Аида, в ипостаси бога-владетеля и дарителя драгоценныхметаллов. Согласно представлениям, бытовавшим у всех арийских народов,мудрость и материальные богатства первоначально возникли из подземного,потустороннего мира, и мы видим, что Мэт - в частности, в интерпретации егоимени в "Мабиноги" - предстает богом, вручающим свои волшебные дарысобственному племяннику и ученику Гвидиону, который, как у нас eсть всеоснования полагать, является тем же самым сакральным персонажем, коегомногочисленные германские племена почитали под именем Уодина, или Одина.Вооруженный этими познаниями, Гвидион фаб Дон становится дpуидом богов,"повелителем чародейства и фантазии" и, более того, учителем и наставникомво всех добрых и полезных делах, другом и покровителем рода человеческого,вечным неутомимым борцом против злых сил подземного мира, не желающихвыпускать из рук те благие сокровища, обладателями которых они считались.Плечом к плечу с ним в этой "священной войне" культуры с невежеством и светас тьмой сражались его родные братья Амаэтон, бог земледелия, и Гофаннон, богкузнечного ремесла, отождествляемый с гэльским Гоибниу. Кроме них, у негобыла и сестра по имени Аранрод, то есть "Серебряный Круг", которая, как этонередко имеет место в мифологиях разных народов мира, приходилась ему нетолько сестрой, но и женой. Так, Зевс взял себе в жены Геру, и поистинетрудно представить, кто еще мог стать супругой столь высокого бога. От бракаГвидиона с Аранрод родились двое сыновей-близнецов - Дилан и Ллеу, которыесчитаются своего рода олицетворением парных сил, сил света и тьмы. Море укельтов неизменно ассоциировалось с тьмой, мраком, смертью, и, как толькотеневой близнец появился на свет и обрел имя, он тотчас нырнул вниз головойв свою родную стихию - море. "И как только он оказался в море, - сказано в"Мабиноги Мэта фаб Мэтонви", - он тотчас принял свой истинный образ и началплавать как самые быстрые рыбы в морской пучине". Именно по этой причине они получил имя Дилан, что означает Сын Волны. Под ним никогда не бушеваливолны. В конце концов он был убит ударом копья своим собственным дядей,Гофанноном, и, по словам знаменитого барда Талесина, его гибель оплакиваливолны Британии, Ирландии, Шотландии и острова Мэн. Его смерть окруженамножеством поэтичных легенд. Волны, обрушившиеся на берег, стали зримымвоплощением их жажды отомстить за своего сына. Грохот морского прибоя вустье реки Конвэй местные жители до сих пор именуют "Сетованием о смертиДилана". А в названии небольшого мыса на Кернарфонской стороне пролива МенайСтрэйтс, именуемого Пвинт Мэн Тилен, или Пвинт Мэн Дилан, увековечено егоимя. Второй сын Гвидиона и Аранрод вырос и стал богом Солнца бриттов. Этобыл знаменитый Ллеу Ллоу Гиффес, почти точный аналог гэльского бога ЛугаЛамфады, Света Длинные Руки. Как и все солярные божества, рос он невероятнобыстро. Когда ему исполнился год, он выглядел как двухгодовалые дети. Ввозрасте двух лет он уже разгуливал без присмотра взрослых, в возрастечетырех лет казался восьмилетним отроком и стал неизменным спутником своегоотца во всех делах. Однажды Гвидион взял его с собой в замок Аранрод - разумеется, не внебесные чертоги жены, а в ее вполне материальный, земной замок, память окотором до сих пор запечатлена в затейливой формы скалах на побережьепролива Менай Стрэйтс, до которых при особенно сильных отливах в отдельныедни весной и осенью можно добраться посуху, без лодки. Аранрод забыла освоем сыне и даже не узнала его. Увидев мальчика рядом с мужем, Гвидионом,она тотчас спросила, кто это с ним, и была ужасно разочарована, услышав егоответ. Она захотела узнать, имя, и, когда Гвидион заметил, что имени умальчика пока что нет, она "наложила на него заклятье" (излюбленный обычайкельтов), состоявшее в том, что мальчик останется безымянным до тех пор,пока она, как мать, не захочет дать ему какое-нибудь имя. Для кельтов остаться без имени означало оказаться в чрезвычайно опаснойситуации, ибо по примитивным верованиям той эпохи, имя и душа представлялисобой как бы единое целое. Гвидион задумался, как же ему лучше заставитьАранрод сказать о сыне хоть что-нибудь, что могло бы стать его именем. Наследующий день он отправился вместе с мальчиком на берег моря, причем обаони приняли облик башмачников. Там они сделали себе лодку из водорослей икрасиво выделанной кожи, растянув ее особыми распорками. Затем они с сыномподплыли на лодке к самому замку Аранрод и, бросив якорь на том месте,откуда их было хорошо видно, начали деловито скрести по коже. Разумеется, ихскоро заметили, и Аранрод тотчас послала узнать, кто они и чем занимаются.Узнав, что ее гости - башмачники, Аранрод вспомнила, что давно собираласьсшить себе новые башмачки. И тогда Гвидион, хотя он и знал размер ножкисвоей жены, нарочно сшил ей такие башмачки, которые сперва оказались ейвелики, а затем малы. И тогда Аранрод пришлось самой выйти из замка испуститься к лодке. Пока Гвидион снимал мерку с ножки Аранрод, откуда ни возьмись прилетелкрапивник и сел на палубу. Мальчик поспешно схватил лук и стрелу иподстрелил птицу прямо в лапку - излюбленный выстрел кельтских лучников, покрайней мере если верить старинным романам. Богиня была приятно удивлена ирассыпалась в комплиментах. "Поистине, - проговорила она, - это сделал лев ствердой рукой". А именно после таких подвигов герои примитивных народов вовсем мире и получали свои имена. Получил имя и мальчик. - Итак, хоть и не по твоей милости, - обратился Гвидион к Аранрод, - ноимя он все-таки получил. И хорошее имя, надо признать. Теперь его будутзвать Ллеу Ллоу Гиффес, что значит "Лев Твердая Рука". Само имя бога Солнцаслужит показательным примером того, насколько устаревшими воспринималисьархаические языческие предания в те времена, когда они была впервые записаныучеными монахами. Дело в том, что старинное кельтское слово Ллеу (Lleu),означающее "свет", тогда уже явно забылось и вышло из употребления, иписец-переписчик попросту вставил вместо этого слова, показавшегося емунесуразной ошибкой, слово Ллоу (Llew), что значит "лев". Слово Гиффеc такжеподверглось искажающей трансформации, ибо первоначально оно означало вовсене "твердый", а "длинный". Как бы там ни было, Аранрод, желавшая оставить собственного сына безимени, потерпела неудачу. Не удалось ей получить назад и свои собственныебашмачки, ибо, как только они попали в руки к Гвидиону, он мигом превратиллодку обратно в морские водоросли, и прекрасно выделанная кожа тотчассоскользнула с них. Тогда, вне себя от гнева, богиня-мать наложила намальчика новое заклятие, на этот раз заключавшееся в том, что он не сможетвзять в руки оружие до тех пор, пока она сама не вручит его ему. Однако Гвидион увез сына в свой замок, Динас Динллев, и ныне высящийсяна берегу пролива Менай Стрэйтс, и стал воспитывать его как будущего воина.Как только юноша оказался достаточно крепким, чтобы держать в руках оружие,Гвидион опять повез его в Кэр Аранрод. На этот раз оба бога приняли обликбардов. Аранрод с радостью приняла их, выслушала саги и песни, которыеисполнил Гвидион, устроила в их честь пир и отвела им для сна пышный покой. На следующее утро Гвидион поднялся чуть свет и приготовился прочестьсамые действенные свои заклинания. Посредством своих друидических чар онсоздал видимость того, будто вся страна наполнилась воинственными возгласамии звуками боевых труб, а затем прочел заклинания, так что всем сталоказаться, что в гавани перед замком откуда ни возьмись появилось множествовражеских кораблей. Аранрод в ужасе прибежала к нему, спрашивая, что же ейделать, чтобы спасти замок. "Дай нам оружие, - отвечал мнимый бард, - и мысделаем все, что в наших силах" Тогда служанки Аранрод поспешно вручилиоружие Гвидиону, а Ллеу подала меч сама Аранрод. Как только она сделала, шуми лязг доспехов смолкли, а корабли исчезли, словно их и не бывало. "Ну вот,нам пора снимать доспехи, - заметил Гвидион. - Они нам больше непонадобятся". - Но ведь замок со всех сторон окружен врагами! - в испуге воскликнулаАранрод. - Да нет там никаких врагов, - отвечал Гвидион - Это было всего лишьколдовское наваждение, которое я подстроил нарочно, чтобы ты сама сняласобственное заклятие и вручила оружие нашему сыну. И вот теперь получил его- от тебя, но помимо твоей воли! - В таком случае я наложу на него еще более страшное заклятие! - вярости завопила обманутая богиня. - У него никогда не будет жены из числапростых смертных, обитающих на земле! - Можешь не беспокоиться, жена у него будет, - возразил Гвидион. Затем Гвидион отправился к Мэту, своему дядюшке и одновременнонаставнику в магии и колдовстве, и они совместными усилиями, с помощью своихволшебных чар создали из цветов прекрасную девушку. "И взяли они цветкидуба, цветки ракитника, а еще - цветки благородного лавра и сделали из нихдевушку, самую прекрасную и грациозную из всех, каких только доводилосьвидеть мужчине". Затем они назвали ее Блодуэдд (Цветочный Лик) и отдаликрасавицу в жены Ллеу. А еще они подарили Ллеу дворец под названиемМур-и-Кастелл неподалеку от озера Бала Лейк. И все шло как нельзя лучше,пока однажды не явился Гронви Пибир, один из богов тьмы, и, начав охоту вздешних местах, убил на закате роскошного оленя неподалеку от замка Ллеу.Самого бога Солнца в этот момент в замке не оказалось, ибо он отправился вгости к Мэту, но Блодуэдд пригласила лихого охотника разделить с ней кров.Ночью они стали любовниками и условились попытаться как-нибудь избавиться отЛлеу. И когда ничего не подозревавший Ллеу вернулся в свой замок из дворцаМэта, коварная Блодуэдд, уподобившись кельтской Далиле, выпытала у супругатайну о том, как можно лишить его жизни. Ллеу поведал ей, что он можетумереть лишь в одном-единственном случае. Он не может быть убит ни внутридома, ни за его порогом, ни сидя верхом на коне, ни в пешем строю; однако онможет принять смерть только от копья, которое мастер делал целый год, непритрагиваясь к нему в дни воскресных жертвоприношений, и только в томслучае, если он, Ллеу, будет находиться под камышовой кровлей, только чтовыйдя из бассейна и стоя одной ногой на краю бассейна, а другой - на спинекозла. Лишь тогда его может настигнуть смерть. Блодуэдд с притворнойнабожностью возблагодарила небеса за то, что ее супруг столь надежно защищенот случайной гибели, и тотчас послала гонца к своему любовнику, сообщив томувсе, что только что выведала у мужа. Гронви сразу же начал делать копье, испустя год оно было готово. Узнав об этом, Блодуэдд попросила Ллеу показатьей, как именно он может быть убит. Ллеу согласился, и Блодуэдд приготовила ему ванну под камышовой кровлейи привязала возле нее козла. Ллеу вымылся и, выбираясь из ванны, встал однойногой на ее край, а другую на какой-то миг поставил на спину козла. В этотмомент Гронви, давно сидевший в засаде, метнул копье и поразил Ллеу, и тот,испустив ужасный вопль, превратился в орла, взмыл в небо и улетел прочь.Больше он никогда не возвращался, и Гронви Пибиру достались и Дворец Ллеу, иего жена. Однако Гвидион не прекращал попыток отыскать своего пропавшего сына.Наконец однажды он оказался в доме в Северном Уэльсе, где увидел некоегомужа, страшно беспокоившегося о своей свинье. Дело в том, что каждое утро,как только он отпирал хлев, она стремглав убегала в лес и не возвращаласьдомой до позднего вечера. Гвидион предложил пойти за ней, и на следующееутро хозяин проводил его к хлеву и отпер дверь. Свинья тотчас распахнула ееи опрометью выбежала на двор. Гвидион поспешил за ней. Он преследовал ее досамого ручья между Сноудоном и морем, доныне носящим название Нант-и-Ллеу, инаконец увидел беглянку: она кормилась под раскидистым дубом. На вершинедуба сидел орел, и всякий раз, как только он потряхивал крыльями, с нихпадали куски гниющего мяса, которые свинья с жадностью поедала. Гвидионсразу заподозрил, что этот волшебный орел и есть Ллеу. И тогда он запелпесню: Дуб ветви раскинул меж двух берегов, Тьма на холме и на небе! И разве же я не узнаю но ранам, Что это и есть мой Ллеу?! Услышав эти слова, орел спустился на середину. А Гвидион тем временемпродолжал: Дуб корни в землю пустил глубоко, Но ложь не смочил ли его И не обсушили ли делить бурь? На ветвях его - сам Ллеу Ллоу! Орел спустился еще пониже, так что оказался на самой нижней ветке. АГвидион пел дальше: Дуб, что pacтет на склоне холма, Статен, могуч, величав! И разве не знаю я, что мой Ллеу Слетит ко мне на колени?! Тогда орел слетел с дуба и уселся прямо на колено Гвидиона. Гвидионтотчас прикоснулся к нему своей волшебной палочкой, и тот вновь стал прежнимЛлеу, от которого после удара отравленного копья остались одна кожа дакости. Гвидион, не теряя ни минуты, отвез сына к Мэту, что бы тот исцелил его,а затем велел Ллеу вернуться в его замок, Мур-и-Кастелл, где по-прежнемужила коварная Блодуэдд. Услышав, что муж ее жив и даже вернулся, онапопыталась было улететь, но Гвидион разгадал ее намерения и превратил злуюневестку в сову - птицу, которая ненавидит день. Более ранняя версия этого, по всей видимости, очень и очень древнего,мифа о боге Солнца - резко экспрессивные и нарочито грубые детали которогосвидетельствуют о его архаическом происхождении - переносит эпизодпревращения Гвидионом Блодуэдд в сову на небеса, где ее следы превратились взвезды, рассеянные вокруг Млечного Пути. Как бы дополняя рассказ мифа,"Мабиноги Мэн фаб Мэтонви" повествует о том, что Ллеу не пожелал принять отГронви никакого выкупа за содеянное им преступление, кроме того, что онидолжны были поменяться ролями, чтобы Гронви точно так же встал на краюбассейна. Тот был вынужден согласиться, и Ллеу убил его. Кроме этих персонажей, у Бели и Дон было еще два сына, о которых малочто известно, так что о них вообще не стоило бы упоминать, если бы непервозданная поэтичность легенды о них, сохранившейся в Манускрипте Йоло иносящей название "История о Ритта Гавре". История эта, записанная книжникамиуже в те времена, когда все древние божества давным-давно превратились впростых смертных, гласит, что братья были двумя королями Британии. И вотоднажды звездной ночью они вышли прогуляться. - Посмотри, - обратился Нинниау к Пейбоу, - какой ослепительнопрекрасный луг перед нами. - Где же он? - спросил Пейбоу. - Да вон там, видишь? - махнул рукой Нинниау. - Вон та яркая полоса нанебе, протянувшаяся насколько хватает глаз. - Ну, тогда погляди вон туда, - отозвался Пейбоу. - Подумать только,сколько я насчитал своих коров, пасущихся на твоем лугу! - Да где же они? - в свою очередь спросил Нинниау. - Разве не видишь? Да это же все звезды, которые только может заметитьтвой взгляд! - отвечал Пейбоу. - И каждая из них - из огненного золота, алуна, словно пастух, присматривает за ними. - Я не желаю, чтобы они паслись на моем лугу! - воскликнул Нинниау. - А они будут, - возразил его брат. - Нет, не будут! - опять воскликнул Нинниау. - Нет, все равно будут, - стоял на своем Пейбоу. - Нет и еще раз нет, - заявил Нинниау. Братья повздорили, слово заслово - поссорились, между ними вспыхнула вражда, разгорелась настоящаявойна, в которой погибли войска обеих сторон, а спорщиков, как зачинателейвсякого зла, бог за их грехи превратил в бессмысленных быков. Последней издетей Дон была богиня по имени Пенардун, о которой мало что известно, заисключением того, что она была супругой морского бога Ллира. Этот эпизодвесьма любопытен, поскольку он служит параллелью к гэльской легенде,повествующей о браках между богами Туатха Де Данаан и фоморами (см. главу 7"Возвышение бога Солнца"). Бригит, дочь Дагды, была замужем за Бресом, сыномЭлатхана, а Киан, сын Диан Кехта, был отцом Луга от Этлин, дочери Балора.Таким образом, в этих близкородственных мифологиях боги неба связаны сбогами моря множеством самых разнообразных контактов. Имя Ллира, как и имя его ирландского аналога, Лира, предположительноозначает "море". Бог моря у бриттов - это тот же самый персонаж, что и егогэльский коллега. В самом деле, два весьма показательных аспекта, а именното, что он постоянно именуется в валлийской литературе как Ллир Ледиат, тоесть "Ллир Чужеземец", а его жену зовут Ивериадд (Ирландия), свидетельствуюто том, что этот образ мог быть заимствован бриттами у гэлов в более поздниевремена, когда формирование основного корпуса мифов у обоих народов уже былозавершено. В качестве бога бриттов он послужил отдаленным прототипом дляшекспировского короля Лира. Город, бывший в древности центром его культа, досих пор в его честь носит название Лейчестер, то есть Ллир-честер, а в болеедавние времена - Кэр Лир. У Ллира, как мы знаем, было две жены: Пенардун и Ивериадд. От дочериДон, то есть от Пенардун, у него родился сын, получивший имя Манавидан фабЛир, что полностью идентично гэльскому Мананнан Мак Лир [1]. Правда о егохарактере и атрибутах нам известно значительно меньше, чем о нраве егоирландского коллеги, однако и он, как и нам известно, был правителем Аида,или Элизиума, которые в представлении древних кельтов неизменноассоциировались с морем. Как и прочие обитатели Подземного мира, Ллир былвластелином магии и колдовства, а заодно и всевозможных полезных знаний иремесел, которым он охотно обучал своих друзей и учеников. Что же касалосьврагов, то им он представал в совершенно ином качестве и обличье. Трехстишиеиз Манускрипта Йоло, сложенное Азуром, придворным бардом, говорит о том,что: Заслуга главная Манавидана Мудрого - Конечно, в том, что из костей и слез Построил крепость он - Оэт иАноэг. [1] В старинном ирландском трактате под названием "Койр Анманн" ("Выборимен") сказано, что "Мананнан Мак Лир... бритты и люди Эрина почитали егокак бога моря". Считается, что так бард описывает построенную Манавиданом тюрьму,имевшую форму улья и выложенную из человеческих костей. Кости были скрепленыизвестковым раствором и образовывали бесчисленное множество камер-клетушек,из которых был устроен целый лабиринт. В эту мрачную темницу он бросал тех,кого считал достойными отправки в Аид, и среди его пленников одно время былдаже не кто иной, как сам Артур (см. главу 24 "Сокровища Британии"). "Ирландия" родила Ллиру двоих детей: дочь по имени Бранвен и сына,названного Браном. То немногое, что нам известно о Бранвен Прекрасная Грудь,свидетельствует, что она была богиней любви, была, как и греческая Афродита,дитя моря. Бран, напротив, в еще большей степени, чем Манавидан, являл собоювоплощение темного божества из мрачного Аида. Его обычно изображаютсуществом колоссального роста, настолько громадным, что "Мабиноги Бранвен,дочери Ллира" повествует о том, что он не мог вместиться ни в каком дому ини на одном корабле. Он страшно любил всевозможные битвы и сражения, словноволшебный серый ворон, от которого, по всей вероятности, и происходит егоимя. В то же время он считался особенным патроном бардов, менестрелей ивообще всяких музыкантов, и мы встречаемся с ним в одной из поэм,приписываемых знаменитому Талесину. В ней бог предстает бардом, арфистом,музыкантом, искусно играющим на волынке и семи других инструментах. Его сынносил имя Карадавк Сильные Руки; у него, по свидетельству мифологии бриттов,был исторический прототип - некий Каратакус, bменуемый в фольклореКарактакусом. Как Бран, так и его сестра, Бранвен, в особенностиассоциировались с полуостровом Свэнси (Лебединое Море). Местоположениемлегендарной крепости из костей Оэт и Аноэт предания по традиции считалиГоуэр. То, что Бран был дома и в этих местах, ясно видно из текста "Morted'Arthur" [1], являющим собой своеобразное древлехранилище забытых инепонятых мифологических сюжетов. В нем Бран из Гоуэра предстает как корольБрандегор. [1] "Morte d'Arthur" (франц.) - "Смерть Артура" (прим. перев.) Такое отождествление заурядной земной страны с Подземным, или, лучшесказать, Потусторонним, миром представляется достаточно странной, но длянаших предков-кельтов эта мысль, по-видимому, была вполне естественной. Всеострова, а также и полуострова, которые, если смотреть на них спротивоположного берега, считались обиталищем темных сил Аида (Гадеса).Попасть на эти острова, окруженные со всех сторон бурным и опасным морем,часто окутанные коварными туманами и мглой, а в другое время представавшиеэтакими призраками на горизонте, всегда было довольно нелегко, и онисчитались прибежищем некой древней, более низкой расы, и были окутаныореолом тайны и святости - в полном соответствии с законами архаическогомышления, склонного видеть в неведомом нечто ужасное и пугающее. Так, бриттыиз Корнниша, глядевшие со своего берега, в ясную погоду могли видеть Гоуэр иЛанди, казавшиеся им своего рода аванпостами Потустороннего мира,выступающими над поверхностью моря. В то же время для бриттов Уэльсаобиталищем неких сверхчеловеческих сил казалась Ирландия. Прямопротивоположной представлялась картина мира гэлам, считавшим, что Аиднаходится как раз на о. Британия, а остров Мэн казался им обоим этакимфилиалом Аида, малым Потусторонним миром. Однако далеко не всегда обиталищемстранных существ, "людей без тени", или потусторонних духов, объявлялосьименно море и острова на нем. Таким же иномирным местом считалось ГластобериТор, окруженное со всех сторон непроходимыми топями, объявленное излюбленнымместом Гвинн ап Нудд. Бритты севера считали, что Потусторонний мир находитсяза Адриановым валом [1], а в необъятных лесах Каледонии обитают не люди, апризраки. Даже римская провинция Демеция, название которой происходит отваллийского слова Дифед и приблизительно соответствующая землям нынешнегографства Пемброкшир, довольно долго, по крайней мере - в глазах местныхаборигенов, отождествлялась с мифическим подземным миром. [1] Адрианов вал (англ. Hadrian или Roman Wall) - стена, возведенная в122-127 гг. н.э. на о. Британии, на территории нынешней Шотландии, приримском императоре Адриане (117-138 гг. н.э.) для защиты римских владений отнабегов непокорных горцев. В древности пересекала весь север о. Британия,выполняя роль оборонительного рубежа и границы римских владений (прим.перев.) Итак, согласно древним верованиям, Дифедом правило местное племя богов,наиболее заметными фигурами из которых были Пвилл Голова Аннвна (валлийскоеназвание Аида), а также его супруга Рианнон и сын Придери. Эти персонажисчитались враждебными по отношению к детям богини Дон, но в то же время ониимели дружеские связи с потомством бога Ллира. По свидетельству "МабиногиМанавидана фаб Лира", после смерти или таинственного исчезновения Пвилла еговдова, Рианнон, стала женой Манавидана. В одной из небольших поэм Талесинасказано, что Манавидан и Придери совместно были правителями Аида иодновременно стражами волшебного котла вдохновения, который пыталисьпохитить или выкрасть боги света и который получил впоследствии широкуюизвестность под названием "Святого Грааля". Среди прочих их сокровищ былитак называемые "Три птички Рианнон", которые, как говорится в старинныхманускриптах, были способны своим пением вернуть умерших к жизни, а живых,наоборот, погрузить в смертный сон. К счастью для людей и богов, птички этипели очень и очень редко. "На свете есть три вещи - гласит одностароваллийское трехстишие, - которые нечасто можно услышать: это - пениептичек Рианнон, глас мудрости из уст саксонца и приглашение на пир книщему". Однако этот перечень богов древних бриттов был бы неполным безупоминания имени Артура, хотя большинство читателей будут весьма и весьмаудивлены, увидев его в этой компании. Гений поэта Теннисона, черпавшегоматериалы и сюжеты для своих творений по большей части из норманно-франкскихсказаний и новелл, наложил неизгладимый отпечаток на стереотипы популярныхпредставлений об Артуре как короле раннего королевства бриттов, сражавшегосяза родину и христианскую веру с захватчиками. Что ж, вполне возможно, что встарину действительно существовал некий исторический персонаж -могущественный вождь, носивший типично кельтское имя. Он упоминается вдревнеирландских легендах: так, Артуром звали одного из сыновей Немхеда,сражавшегося с пресловутыми фоморами, а на континенте был известен Артайус(или Артай), галльское божество, которого римляне отождествляли со своимМеркурием и который почитался покровителем земледелия и вообще сельскогохозяйства. Первоначально Артур имел точно такой же сакральный статус, как иКухулин и Финн. Подвиги его носят мифический характер, будучи деяниями явносверхчеловеческого порядка. Его окружение предстает состоящим исключительноиз богов. Некоторые из них, насколько нам известно, пользовались особымпочитанием в Галлии. Другие были сынами Дон, Лира и Пвилла, то естьпроисходили из династий более древних богов, главой которых Артур стал ужепосле того, как их культы угасли и забылись. Утратив свой божественныйстатус и ореол, и претерпев странные трансформации, эти сакральные персонажизамелькали на страницах романов, превратившись в рыцарей Круглого стола. Этибожества были родными богами бриттов. Впрочем многие из них упоминаются вархаических надписях, сооруженных на нашем острове (т.е. о. Британия. - Прим. перев.), однако почти все они носят экзотический и, так сказать,иноземный характер. Дело в том, что императорский Рим собирал в свои легионылюдей самых разных рас и национальностей и у всех их имелись своисобственные боги. По всей Британии и в особенности на землях вокругАдрианова вала мы находим упоминания о божествах многих и многих племен - отГермании до Африки, от Галлии до Персии, культы которых спорадическивозникали в разных местах. Большинство из этих иноземных богов былиримскими, однако в наши дни обнаружены развалины храма Эборакуме (нынешнийЙорк), посвященного Серапиcy [1]; там же отправлялся и культ Митры,древнеперсидского бога Солнца; а в Корбридже, что в Нортумберленде (древнийКорспициум), были найдены алтари, посвященные тирским божествам - Геркулесуи Астарте. Культ бога войны отправлялся под разными именами: Кокидий вколонии даков в Каберленде, а также Тоутат, Камул, Корициак, Белатукатор,Алатор, Лоуцетий, Кондат и Ризигамос: так именовали его римские граждане -выходцы из дальних окраин имперской ойкумены. В Бате существовал культбогини войны, известной под именем Неметона. Сернистые источники в этомгороде находились под покровительством божества по имени Сулис,отождествлявшегося римлянами с Минервой; ее помощником считался богврачевания, упоминаемый на посвятительной плите как "Сол Аполлон Аницет".Однако лишь немногим из этих "странных богов" удалось привлечь к себевнимание туземных жителей - бриттов. Дело в том, что их истинные поклонникипрозелитизмом не занимались, а реальное их влияние, по-видимому, было вполнесопоставимо с влиянием какой-нибудь церковки евангелистических христиан вбольшом турецком городе. Единственное исключение из этого правила - случаи,когда такие иноземные боги были выходцами из Галлии; кроме того, иногдакульты отдельных римских богов в самом Риме были не столь заметны, как этиже культы в "импортном варианте" у кельтов. Так, небесный бог-воитель Камулвыступает в гэльских героических мифах под именем Кумалла, отца Финна, а вмифологии бриттов - в качестве Кела, герцога Кэр Келвина (в древностиизвестного под названием Камулодунум, а в наши дни - Колчестер), которыйсумел захватить корону Британии и все свое короткое правление провел впостоянных войнах и сражениях. Есть мнение, что "старый король Коул" изстаринных баллад, предстающий в них этаким "стариком-весельчаком", являетсобой наиболее поздний вариант бытования этого кельтского бога. [1] Серапис - древнеегипетское божество, обычно изображаемое виде быка(прим. перев.) Имя бога Солнца Мапоноса (Мапона) обнаружено на алтарных плитах натерритории Галлии и Британии; в валлийской литературе он упоминается подименем Мабона, последователя Артура, тогда как другой галльский бог Солнца,Белен, которому некогда был посвящен величественный храм в Байокассосе(современный Байоз), хотя и не упоминается в наиболее ранних памятникахмифологии бриттов, однако, насколько мы можем судить по упоминаниям в другихисточниках, был связан с Браном, поскольку в исторических хрониках ГальфридаМонмутского "король Беленус" выступает в роли брата "короля Бренния", а втой же "Morte d'Arthur" "Балэн" считается братом "Балана". Греческий авторII века н. э. сообщает о культе бoга красноречия, существовавшем в Галлии.Имя этого бoга было Огмиос; его атрибуты заставляют вспомнить Геракла, аописание весьма точно соответствует сакральным атрибутам и функции гэльскогобога Огмы, считавшегося покровителем литературы и вообще всякой письменностии вместе с тем - профессиональным атлетом-богатырем клана Туатха Де Данаан.Неметона, богиня-воительница, культовый центр которой находился в древностив Бате, по всей вероятности, может быть отождествлена с Нимэйн, одной из женНуады Валькирии. Дело в том, что одна из древних надписей (вероятно,испорченных) читается как атубодва, что представляет собой искаженное Катубодва, а это смело можно считать галльским аналогом Бадб Ката, то есть"фурия войны". Лул, или Ллеу, пользовался на континенте широкой известностьюпод именем Лугус. Три крупных города - Лаон, Лейден и Лион - в древностиносили в его честь одинаковое название Лугудунум (что означает "городЛуга"), а в последнем и наиболее крупном из них в римскую эпоху регулярноустраивались празднества и день бога Солнца (1 августа), соответствовавшиепразднику Лугнасад (празднества в честь Луга), устраивавшемуся и древнейИрландии. Бригит, гэльская Минерва, перебралась на о. Британия под именемБригантии, богини-покровительницы бригантов, одного из северных племен, а вВосточной Франции ее почитали как Бригиндо, которой Иккавос, сын Оппианоса,принес особые посвятительные дары. Впрочем, о них будет сказано ниже. Можно привести немало других, не столь впечатляющих, примеров сходствамежду мифическими именами древних божеств у островных и континентальныхкельтов. Однако и приведенных здесь данных вполне достаточно, чтобыдоказать, что галлы, гэлы и бритты обладали общим наследием прототипов именмифологических персонажей, из которого впоследствии развились три достаточносамодеятельные, но в то же время весьма и весьма близкие культовые системы.