Глава 19. Приключения богов Аннвна наиболее древние мифы и легенды о богах бриттов посвящены божествам изсемейства Пвилла

ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОГОВ АННВНА Наиболее древние мифы и легенды о богах бриттов посвящены божествам изсемейства Пвилла, ассоциируемым с юго-западным районом Уэльса, которыйримляне именовали Демецией, а бритты - Дифедом. Первая из "Четырех ВетвейМабиноги" рассказывает о том, как "Пвилл, князь Дифеда", получил правоименоваться Пенн Аннвн, то есть "Владыка Аида". По правде сказать, не так-топросто объяснить, почему один и тот же персонаж мог быть и смертным князем,пускай даже и легендарным, и правителем таинственного Потустороннего мира,совмещая в своем лице две противоречащие друг другу древние традиции. Однакодля эпохи более архаической, чем эпоха кодификации и литературной обработкиэтих легенд, никакого насильственного совмещения и не требовалось, ибо обелегенды не воспринимались как нечто противоречивое. Когда Пвилл, владыкаАннвна, выступал в роли персонажа мифов, эти предания были еще живы, иневедомая и загадочная страна Дифед, населенная туземцами-иберами, которыхэтнографическая фантазия древних кельтов забросила в столь дальние края,представлялась племенам, жившим на восточном берегу пограничной реки Тиви,находящейся во власти Аннвна и даже пребывающей в некой теневой реальности.Но со временем здешние кельты становились все смелее и часто наведывались надругой берег Тиви; они-то и убедились, что Дифед ничем не отличается отпрочих земель. Хотя тамошние жители и не принадлежали к племени кельтов, онибыли такими же существами из плоти и крови. И хотя эта провинция и впозднейшие времена сохранила свое название, означающее "Земля Иллюзий" и"Край Очарования", она перестала казаться средневековым авторам, вчастности, валлийскому поэту XIV века Даридд аб Гвилиму, Аидом (Гадесом), тоесть Потусторонним миром. Отныне призрачный Аид сложил свои шатры и навсегдаушел за море или даже под волны морские. История о Пвилле, князе Дифеда, как переводится название "МабиногиПвилла, князя Дифеда", повествует о том, что некогда в Аннвне вспыхнулавойна между двумя его королями - или, что более вероятно, двумя наиболеевлиятельными из тамошних вождей. Во время этой войны Арван Серебряный Язык иХафган Ясный как Лето одновременно напали на владения друг друга. В долгойборьбе Арван потерпел явную неудачу и вынужден был отправиться в земной мир,чтобы заручиться поддержкой славных смертных воинов. В те времена двор Пвилла, князя Дифеда, находился в Арбете. Однако самкнязь отправился на охоту в Глин Кух - район, известный в наши дни какдолина на границе двух графств - Пемброкшир и Кармартеншир. Подобно многим имногим владыкам средневековых европейских и восточных романов, в моментначала сюжетной интриги он оказался вдали от своей свиты и заблудился.Некоторое время он еще слышал вдалеке лай собак и даже узнавал их, но затемвнезапно услышал голоса другой стаи, приближавшейся к нему. Не успел онтолком понять, кто это, как прямо перед ним показался прекрасный благородныйолень, за которым буквально по пятам гналась свора странного вида собак.Поначалу Пвилл не обратил на оленя особого внимания, поскольку во все глазауставился на собак. Он "повидал на своем веку немало разных псов, но такихудивительных ему довелось видеть впервые. Их шерсть сверкала ослепительнойбелизной, уши были красными, как кровь, а глаза - огненно-красными; так чтокрасный цвет ушей еще более подчеркивал белизну их тел". Да, это были - хотяПвиллу и не доводилось видеть их прежде - собаки знаменитой аидской породы,с белой шерстью и красными ушами, с которыми мы не раз встречались настраницах гэльских легенд и которых, по преданию, и сегодня иногда еще можноувидеть по ночам на холмах Уэльса. Убедившись, что за сворой не видновсадника-хозяина, Пвилл отогнал псов от уже мертвого оленя и позвал своюсобственную свору. Не успел он это сделать, как прямо перед ним возник "некий муж верхомна огромном светло-сером скакуне; на шее у него висел охотничий рог, а самон был одет в серый шерстяной наряд, покрой которого выдавал охотника" ипринялся упрекать Пвилла за нечестное поведение. "Мне никогда еще недоводилось видеть большего бесчестья проговорил он. - Ты нагло отогнал моихсобак, которые затравили оленя, и спустил на него своих собственных. И хотяя не вправе требовать с тебя выкуп за это, клянусь, что сам причиню тебестолько вреда, что это обойдется тебе дороже целой сотни оленей!" Пвиллназвал свои имя и титул и, узнав имя и ранг незнакомца, предложил емувыплатить виру за свою вину. Незнакомец тоже представился - это оказалсяАравн, король Аннвна, - и заявил, что Пвилл может заслужить прощениеодним-единственным способом: отправиться в бой вместо него, Аравна, исразиться с самим Хафганом. Пвилл согласился на такое условие, и Аравнтотчас передал свой облик князю, и тот стал как две капли воды похож навладыку Аида, так что никто, в том числе и жена самого Apавна, не смог быузнать, что перед ними не король, а всего лишь смертный князь. Затем онтайной тропой проводил Пвилла в Аннвн и поставил перед воротами своегособственного замка, приказав тому каждый год в один и тот же деньвозвращаться на то самое место, на котором они встретились. Сам же Аравнпринял облик Пвилла и возвратился вместо него в Арбет. Никто во всем Аннвне даже не заподозрил, что Пвилл поступает не совсемтак, как подобает королю. Он провел целый год, управляя своим новымкоролевством, выезжая на охоту, устраивая пиры и праздники менестрелей. ЖенаАравна, самая прекрасная женщина из всех, каких ему только доводилосьвидеть, ни днем, ни ночью не разлучались с ним, но он вел себя благородно ине желал обмануть доверие, оказанное ему настоящим королем. Наконец насталдень, когда он смог встретиться с Хафганом в поединке на поле боя.Последовал страшный удар, и Пвилл, роковой соперник Хафгана, поразил своегопротивника копьем, да так, что оно прошло сквозь круп его коня, в щепыраскололо его щит и смертельно ранило одного из властелинов Аида. УмирающегоХафгана унесли с поля боя, а Пвилл, в облике Аравна, принял под свою властьпрежних вассалов павшего короля и простер свой скипетр над его владениями.Затем в назначенный день он отправился в Глин Кух, чтобы встретиться сАравном. Они вновь поменялись обликами, и каждый возвратился в свои законныевладения. Вернувшись, Пвилл обнаружил, что никто еще не правил Дифедом такхорошо и край никогда еще не знал такого процветания, как в минувшем году.Что же касается Аравна, он узнал, что его главный враг погиб, а владениязначительно расширились. А когда он поцеловал свою жену, она удивленноспросила его, что с ним случилось: ведь он целый год даже не прикасался кней. Тогда он поведал ей всю правду, и они согласились, что приобрели в лицеАравна верного и благородного друга. После этого короли Аннвна и Дифеда еще более укрепили взаимную дружбу.Впредь Пвилл стал время от времени именоваться не князем Дифеда, а ПенАннвном, то есть "Владыкой Аннвна". Второй вполне мифологический эпизод из "Мабиноги Пвилла, князя Дифеда"повествует о том, как Пвиллу удалось взять в жены Рианнон, хотя та была неровней ему, будучи богиней - то ли рассвета, то ли луны. Неподалеку отдворца Пвилла в Арбете был некий курган, обладавший магическими свойствами.С тем, кто садился на него, случалось одно из двух: либо он вскоре бывалранен или получал удар, либо с ним случалось какое-нибудь чудо. И вотоднажды Пвилл решил проверить, как подействует на него курган. И онотправился к кургану и уселся на него. Никакого удара с ним не случилось, но вскоре, сидя у подножия кургана,Пвилл увидел направлявшуюся к нему "леди в сверкающем золотом одеянии наогромном белоснежном коне". Она медленно приближалась. Пвилл послал к нейгонца-скорохода спросить, кто она, но та, по вернувшись, двинулась прочь. Ихотя казалось, что она едет совсем медленно, скороходу никак не удавалосьдогнать ее. В конце концов тот прекратил бесполезное преследование, и ледивскоре скрылась из виду. На следующий день Пвилл вновь отправился к кургану. Леди вновьпоказалась вдали, и на этот раз Пвилл послал к ней верхового гонца. Поначалугонец скакал такой же рысью, как и леди, но затем, поняв, что так он никогдане нагонит ее, пустил коня в галоп. Но с какой бы скоростью он ни скакал,ему так и не удалось ни на шаг приблизиться к леди, хотя она, казалось,находилась всего в нескольких шагах от Пвилла и его гонца. На третий день Пвилл решил сам отправиться к леди. Она двигаласьмедленно и плавно, и поначалу Пвилл ехал не спеша, а затем пустил своегоконя вскачь. Но, увы, его усилия закончились тем же результатом, вернее -оказались безрезультатными. Наконец, отчаявшись приблизиться к таинственнойледи, он взмолился к ней и попросил о остановиться. - Я с радостью сделаю это для тебя, - отвечала та, право, для твоегоконя было бы куда лучше, если бы ты давно попросил меня об этом. - Затемпрекрасная леди поведала Пвиллу, что ее зовут Рианнон и что она - дочьХефейдд Хена. Знатные сановники ее страны решили выдать ее замуж против ееволи, и она прибыла сюда на поиски Пвилла, ибо он, и только он ей по сердцу.Пвилл с радостным трепетом услышал эти слова, ибо Рианнон в его глазах быласамой прекрасной девой на свете. Прежде чем расстаться, они поклялись другдругу в верности, и Пвилл и обещал ей в тот же день, спустя двенадцатьмесяцев, прибыть во дворец ее отца. После этого леди исчезла, а Пвиллвозвратился к себе Арбет. В назначенный день Пвилл, в сопровождении сотни воинов, отправился вгости к Хейфедд Хену. Во дворце его ожидал радушный прием; в его честь былустроен торжественный пир, распоряжаться которым было предложено ему самому,что кельты предлагали только самым высоким и дорогим гостям. И когда всеуселись за стол, а самого Пвилла усадили между Рианнон и ее отцом, в залнеожиданно вошел высокий, стройный юноша с золотисто-каштановыми кудрями,почтительно приветствовал Пвилла и попросил подарить ему что-нибудь. - О, будь только моя воля, - в раздумье протянул Пвилл, - я охотноподарил бы тебе все, чего бы ты ни пожелал. Тогда незнакомец сбросилпритворную личину просителя и, обратившись к гостям, призвал их бытьсвидетелями, что Пвилл пообещал ему дать все, что тот ни попросит, ипотребовал отдать Рианнон ему в жены. Пвилл вконец растерялся. - Помолчи и ничего не отвечай, - шепнула ему мудрая Рианнон. - Нерождался еще человек, который обращал бы шутки во зло так нагло, как этот. - Прости, госпожа, - отвечал Пвилл, - я даже не знаю, кто это. - Это тот самый нелюбимый жених, за которого они хотели выдать меняпротив моей воли, - отвечала дева. - Это Гвавл, сын Клад [1]. Тебе придетсяотдать меня ему, не то твое имя будет покрыто позором. - Ни за что и никогда, - возразил Пвилл.- Отдай ему меня, - настаивалаРианнон, - а я сумею устроить так, что никогда не буду принадлежать ему. [1] Клад - по всей вероятности, кельтская богиня р. Клайд. В конце концов Пвилл обещал Гвавлу, что ровно через год устроит пир, накотором и отдаст ему прекрасную Рианнон. Пролетел год, настал назначенныйдень, отец устроил пир, и Рианнон покорно села рядом с нелюбимым женихом. Нопод окнами дворца Пвилл поджидал свою возлюбленную с верными слугами. Когдапир был в самом разгаре, он вошел в зал, облачившись в самые грубые, рваныеодежды, гремя стоптанными башмаками и перебросив через плечо старую кожануюсуму. Сума эта была поистине волшебной; ее вручила своему возлюбленному самаРианнон, научив его пользоваться ею. Волшебное свойство сумы заключалось втом, что, сколько бы всякого добра в нее ни клали, она никогда ненаполнялась доверху. - Прошу тебя, подай мне что-нибудь, - обратился Пвилл к Гвавлу. - Чего же ты хочешь? - возразил Гвавл. - Я человек бедный, и, если на то будет твоя милость и я хотел бынаполнить эту суму мясом. Гвавл заявил, что "просьба вполне резонная", и приказал своим слугамнаполнить суму мясом, но чем больше те кидали в нее кусков ветчины иокороков, тем больше места в ней оставалось. Гвавл был донельзя удивлен испросил, что же это за сума такая. Пвилл отвечал, что его сума ни когда несможет наполниться доверху до тех пор, пока кто-нибудь из лордов иливладельцев земель не заберется в нее и не примется уминать добро ногами. - Что ж, помоги нищему, - обратилась Рианнон к Гвавлу. С большой охотой, - отвечал тот, поставил обе ноги в суму, но, кактолько он оказался в ней, Пвилл мигом закрыл суму над головой Гвавла икрепко затянул на ней петлю. Затем он протрубил в рог, и его слуги тотчасвбежали в зал. - Что это там ворочается у тебя в суме? - переглядываясь, спрашивалиодин за другим. - Барсук, да еще какой! - отвечал Пвилл. Услышав слова Пвилла, слугинакинулись на мешок и принялись пинать и бить его. Так, гласит история, ипоявилась игра "Барсук в мешке". Однако для Гвавла все закончилось куда лучше, чем обычно это кончаетсядля "барсука", поскольку за него заступился сам Нейфедд Хен. Пвилл охотносогласился вы пустить его при условии, что тот никогда больше не будетдобиваться руки Рианнон и поклянется впредь не мстить ему. Гвавл поспешносогласился, принес все требуемые клятвы и тотчас, ворча и стеная, удалился всвои владения залечивать раны и синяки. Владения Гвавла, вне всякого сомнения, находились на небесах, ибо онбыл не кто иной, как бог Солнца. Его явно выдает его имя, поскольку Гвавлозначает "свет". Таким образом, здесь речь идет о победе сил тьмы,продолжавшейся всего несколько часов. В честь этой победы в календаредревних кельтов существовал особый праздник Самхейн, или Конец Лета. После этого ничто более не препятствовало браку Пвилл и Рианнон. Онастала его женой и отправилась вместе с ним в Дифед. После свадьбы у них целых три года не появлялось наследника, так чтоаристократы Дифеда были очень недовольны. Они обратились к Пвиллу собращением, требуя, чтобы он взял себе другую жену вместо Рианнон. Онпопросил знать подождать еще год. Те согласились, и к концу назначенногосрока у князя наконец родился долгожданный сын. Однако в самую ночь егорождения шесть бывалых женщин-повитух, призванных следить за Рианнон, какодна уснули крепким сном, а когда проснулись, то обнаружили, чтоноворожденный мальчик исчез. Насмерть перепугавшись и опасаясь лишитьсяголовы за свою нерадивость, они условились поклясться перед князем, будтоРианнон сразу же после родов... съела собственное дитя. Затем они поспешноумертвили нескольких щенков, выпачкали их кровью лицо и руки спящей Рианнон,а рядом с ней положили несколько окровавленных косточек. После этого ониподняли ужасный крик, разбудили измученную госпожу и обвинили ее во всемслучившемся. Она клялась, что ничего не знала о мнимой смерти сына, ноковарные повитухи настаивали, будто видели, как Рианнон пожирала младенца,но не смогли ей помешать. Друиды в те дни были недостаточно искушеннымизнатоками анатомии и не смогли отличить кости ребенка от костей щенка и наосновании клятв повитух обвинили Рианнон в убийстве сына. Но Пвилл и послеэтого не захотел прогнать ее, наложив на нее необычную епитимью. Целых семьлет она должна была сидеть возле конской привязи у ворот дворца и предлагатьгостям отвезти их во дворец... на собственной спине. "Однако ей это редкоудавалось, - говорится в "Мабиноги", - ибо мало кто соглашался проехатьсяверхом на такой преступнице". Все происшедшее потом с сыном Рианнон окутано для автора "Мабиноги"покровом глубокой тайны. И тем не менее оно явно связано со столь жетаинственным исчезновением жеребят волшебной кобылицы, принадлежавшейТернион Тврив Влианту, одному из вассалов Пвилла. Более этого, жеребятаисчезали каждый раз в ночь под Первое мая - то есть на Белтейн, кельтскийпраздник в честь бога Солнца. По легенде, каждый год в ночь под Первое маяволшебная кобылица приносит жеребят, но никто во всем свете не знает, кудаони потом исчезают. Наконец Тернион решил все разузнать. Он заманил кобылицув свой дом и запер ее, а затем схватил оружие и принялся наблюдать за ней.Ровно в полночь у нее родился жеребенок. Едва он появился на свет, какпослышался оглушительный шум сквозь окно в дом проникла громадная рука сужасными когтями и схватила жеребенка. Тернион тотчас ударил по руке своиммечом и отрубил ее. После этого он услышал жалобный плач и, распахнув дверь,увидел ребенка в пеленках, завернутого в дорогую атласную мантию. Взявребенка на руки, Тернион позвал жену, и они решили усыновить малыша. Онидали новорожденному имя Гври Bаллт Эйрин, то есть Гври Золотые Кудри.Ребенок быстро подрастал, и чем старше становился, тем сильнее, как сразу жедогадался Тернион, делался похож на Пвилла. И тогда Тернион вспомнил, чтонашел единственного подкидыша в ту самую ночь, когда у Рианнон пропалноворожденный ребенок. Он опять посоветовался с женой, и они решили, что ихприемный сын, коего они обрели столь таинственным образом, и есть тот самыйзагадочно исчезнувший младенец Рианнон. Супруги посчитали, что нехорошо импрятать у себя чужого ребенка, когда его настоящая мать, добрая Рианнон,вынуждена безвинно терпеть унижения. В тот же день Тернион поспешил в Арбет, взяв с собою своеговоспитанника. Прибыв ко дворцу, они увидели, что Рианнон, как обычно, сидиту ворот, и, как и прочие гости не позволили ей отвезти их на спине прямо кПвиллу. Пвилл дружелюбно приветствовал их, и в тот же вечер Тернион заужином рассказал князю и его жене всю эту историю с начала до конца, а затемподвел к Рианнон ее собственного сына. Как только все присутствовавшие во дворце увидели мальчика, они сразуже признали его сыном Пвилла и радостно приветствовали его, и ПендаранДифед, верховный друид королевства, дал ему новое имя. Он назвал его"Придери", что значит "страдания", по первому слову, произнесенному матерьюмальчика, едва она увидела сына. Ибо она сказала: " Страдания мои окончены,если все это - правда".