Введение

Актуальность темы. «Культ солнца в мифологии якутов. (Проблема древних этнокультурных параллелей)». Работа посвящена анализу солярных сюжетов и символов в эпических преданиях олонхо народа саха (якутов),[i] которые находят аналогии с мифологическими представлениями древних народов 1-го тысячелетия до н.э., в западных степях Центральной Азии и Южной Сибири.[ii] Изучение духовного наследия предыдущих поколений в условиях убыстряющегося техногенного развития общества представляется важным для сохранения культурного богатства, созданного в минувшие тысячелетия. Мифологический фонд составляет неотъемлемую часть достижений общечеловеческой цивилизации. Традиционное мировоззрение народов Сибири, сохранившее отголоски древних представлений людей об окружающем мире, в течение многих десятилетий остаётся одной из приоритетных тем российской этнографии.

Исторические предания, содержащиеся в мифологических текстах, также имеют большое значение при освещении вопросов, связанные с этногенезом и дописьменным периодом истории, позволяют в некоторой степени реконструировать мировоззрение древних людей. В совокупности с археолого-этнографическим материалом они помогают создать более целостную картину прошлого.

С древнейших времён культ главного небесного светила был чрезвычайно развит в традиционных культурах многих народов мира. В этой работе анализируется культ солнца, нашедший своё отражение в мифологии народа саха.

В древности предки современных народов, проживая в контактных зонах и общаясь друг с другом, опосредованно могли воспринимать некоторые мифологические сюжеты и образы. В тех случаях, когда в мифах народов, не связанных общим происхождением, обнаруживаются параллели, количество которых выходит за рамки случайных совпадений, они представляют особый интерес.

Постановка проблемы. Из всех тюркоязычных народов якуты являются самыми северными их представителями. Тюркоязычные предки якутской народности переселились на территорию современной Якутии (бассейн Средней Лены) из Южной Сибири и Центральной Азии. Изучая историю, материальную и духовную культуру якутов, учёные и путешественники ещё в XVIII в. заметили отличие якутов от своих соседей - народов Севера. Тогда же была выдвинута гипотеза о “южном” происхождении якутов. В XIX в. исследователи подтвердили данное предположение и указали на тюрко-монгольское происхождение якутов.[iii]

Н.А. Аристов (1896 г.) высказал предположение, что племя саха (якуты) является остатком древнего тюркского племени, основная часть которого некогда занимала Западный Тянь-Шань под именем “сака” или “се” и закончила своё существование в Индии, оставив в Западном Тянь-Шане у киргизов поколение “саяк”, а на Енисее род “сагай”.[iv] В дальнейшем мнение о том, что этноним древних саков позже мог сохраниться у некоторых тюркских народов, в том числе у якутов, было высказано Г.В. Ксенофонтовым (20-е гг. XX в.), Д.Е. Еремеевым (1970 г.), А.И. Гоголевым (1993 г.), К.Т. Лайпановым, И.М. Мизиевым (1993 г.) и др.[v] Но мнения разделились в этническом определении саков: тюркоязычные (К.Т. Лайпанов, И.М. Мизиев) или ираноязычные (Г.В. Ксенофонтов, Д.Е. Еремеев, А.И. Гоголев).[vi]

Влияние южносибирских культур на культуру населения бассейна Средней Лены выявляется ещё с эпохи палеометаллов. А.П. Окладников в 40-х годах XX в. сопоставил начало местной культуры бронзового века со средней карасукской эпохой степной бронзы, а её конец - с тагарской курганной культурой. Причём заметил, что наибольшее сходство бронзовых вещей из Якутии прослеживается именно с карасукскими изделиями и что образцом и законодателем для северной металлургии являлся степной скифский мир.[vii] А.П. Окладников в отношении южных предков якутов считал, что это могли быть тюркоязычные курыканы Прибайкалья VI-X вв., впоследствии переселившиеся на Среднюю Лену.[viii]

Современные исследователи-якутоведы второй половины XX в. в большинстве своём считают тюркоязычных курыкан основными предками якутской народности.[ix] Якутская народность, сформировавшаяся в XV-XVI веках в бассейне Средней Лены, инкорпорировала в свой состав разные по своему происхождению этнические группы (тюрко-монгольские, палеоазиатские, самодийские и тунгусо-маньжчурские), каждая из которых внесла свой вклад в развитие религиозно-мифологической системы якутов.[x]

В этногенезе тюркских народов принимали участие помимо собственно тюркского этнокомпонента и другие этносы, относящиеся к различным языковым семьям. В образовании многих тюркских этносов, в числе их этнокомпонентов участвовали племена и роды, говорившие на индоиранских языках. Многие исследователи не раз высказывали мнение о преемственности многих черт культуры тюркских народов от скифо-сибирских культур.[xi] Часть исследователей в этногенезе тюркоязычные предков якутов, допускают также участие какого-то древнего индоиранского субстрата.[xii] Трудно судить в действительности об их этнической принадлежности, по комплексу культуры они определяются как население, входившее в скифо-сибирский мир.

На фоне всех этих этнических контактов интересно рассмотреть вопрос о солярных божествах и по возможности проследить культ солнца, оставивший след в мифологии якутов и ираноязычных народов. При этом необходимо учесть, что наличие внешнего сходства может быть обусловлено и конвергентным развитием.

Цель работы. Данная работа представляет собой попытку выявить и проанализировать параллели в отражении культа солнца в мифологии якутов и ираноязычных народов. Автор ограничивается выявлением возможные параллелей в мифологии якутов и ираноязычных народов, не касаясь сопоставления с культурами палеоазиатов, монголов, самодийцев, тунгусо-маньчжур и др., что требует специального исследования по каждому этносу в отдельности. В задачу работы не входят также вопросы, связанные с этногенезом, поскольку это тоже отдельная тема. Речь идёт о культурных контактах далёких предков якутов с ранними кочевниками.

Исходя из этого, в настоящей работе сделана попытка разрешить следующие задачи:

1) выявить в освещении мифологических представлений о трёхфункциональном строении Вселенной (мирового дерева) солярные образы и сюжеты у народа саха;

2) проанализировать образ солнца в религиозно-мифологической системе народа саха;

3) проследить генезис и дальнейшее развитие культа солнечных богов айыы у якутов;

4) рассмотреть аналогии небесных богов и богинь- матерей в традиционных представлениях якутов и южносибирских тюрков, восходящие к общему древнетюркскому пласту;

5) выявить путём изучения наиболее консервативных частей культуры, таких как мифологический фонд и археолого-этнографический материал, следы культурных контактов далёких предков якутов с ранними кочевниками, которые некогда проживали в западные областях Центральной Азии и Южной Сибири;

6) сопоставить и проанализировать древние параллели в образах солнца и солярных сюжетов в мифологии якутов и древних ираноязычных племён Южной Сибири.

Научная новизна. Солнечный культ в якутских мифологических сюжетах и образах и его сопоставление с имеющимися аналогиями в мифологии ираноязычных народов не был ещё предметом отдельного исследования.

Выполнение нашей цели усложняется тем, что помимо временнóй аберрации и утраты многих элементов исходной культуры при выявлении рассматриваемых параллелей у якутов имеются более поздние напластования других культур, а также тем, что целый ряд важных проблем в дохристианских верованиях якутов остаётся недостаточно хорошо изученным.

Анализ литературы. В середине XVII в. Ленский край вошёл в состав Московского царства. Первые известия о “новой землице” стали поступать из казачьих донесений. С конца XVII- начала XVIII в. начинается сбор этнографического материала по якутам. Участник Второй Камчатской экспедиции 1733-1744 гг. Я.И. Линденау собрал и представил материал о религиозных якутских представлениях, в том числе и по мифологии.[xiii] Его труд имеет особое значение, так как в нём содержатся сведения о якутах, когда они ещё не были подвержены христианским влияниям.

В XIX в. продолжился сбор материалов по религиозным верованиям и мифологии якутов. О.Н. Бётлингк записал и опубликовал на немецком языке эпическое предание олонхо[xiv] «Эрэйдээх-буруйдаах Эр-соготох» (Обременённый печалью и виной, одинокий мужчина).[xv] Небольшое по своему объёму олонхо он услышал в г.Санкт-Петербурге от А.Я. Уваровского, который приехал из Якутии. А.Я. Уваровский в совершенстве владел якутской речью и хорошо знал обычаи якутов. Поэтому не приходится сомневаться в достоверности его сведений, представленных О.Н. Бётлингку. На русский язык его труд был переведён только в 1989 г.

Э.К. Пекарский составил «Словарь якутского языка».[xvi] Этот словарь сохранил язык, существовавший 100 лет назад. В его работе записаны подробные названия и характеристика мифологических богов и героев-первопредков. В этнографическом материале В.Л. Серошевского целые разделы посвящены религиозным культам, обрядам и мифологии якутов.[xvii] Его монография «Якуты» долгое время практически была не доступна для общественности. Новое переиздание книги состоялось в 1993 г. В его работе записаны обычаи и ритуалы, которые впоследствии были забыты даже самими якутами. В.Ф. Трощанский, изучая традиционные верования якутов, главным образом чёрный шаманизм, обратил внимание на то, что в древности у якутов была ещё “ белая вера”, но которую чёрное шаманство совершенно вытеснило.[xviii]

Записанное С.В. Ястремским тексты этноса олонхо конца XIX- начала XX вв. и сведения по культу айыы были опубликованы в 1929 г. как «Образцы народной литературы якутов».[xix] Переведённые на русский язык тексты олонхо были представлены без литературной обработки. П.А. Ойунский в 20-х годах XX в., бережно относившийся к эпосу, наоборот обрабатывал тексты, придавая им поэтичный слог.[xx] В 20-40-е годы XX в. А.А. Попов, проводивший этнографическое исследование в вилюйских улусах Якутии, собрал большой материал по мифологии и культу айыы. В основном этот материал хранится в архивных фондах.[xxi] В этих работах тексты записаны на якутском языке, а имеются также и переведённые на русский язык. Заслугой этих исследователей является то, что они записали многие тексты олонхо в тот период, когда ещё были живы традиции.

С началом XX в. начинается новый этап в якутской этнографии. Проводится сравнительно-сопоставительный анализ с этнографическим материалом других народов. Л.Я. Штернберг в культе орла попытался реконструировать древнее название и образ главнейшего божества у якутов и провёл широкие параллели по Сибири.[xxii] Г.В. Ксенофонтов, собирая мифы и легенды по всей территории Якутии, выдвинул гипотезу о том, что в древности у якутов существовала особая “религия”, исчезнувшая в XVIII в. Сохранившиеся её отголоски были названы белым шаманством, или культом айыы, в котором образ солнца занимал одно из главенствующих положений.[xxiii] Первоначальная его монография «Ураангхай-сахалар», изданная в 1937 г., практически, как и «Якуты» В.Л. Серошевского, очень быстро стала недоступной для общественности. Новое её переиздание состоялось лишь в 1992 г. Многие его работы остались неопубликованными и хранятся в архивные фондах. В них проводилось сравнительное изучение традиционной культуры народа саха с культурами ранних кочевников евразийских степей 1-го тысячелетия до н.э.[xxiv] Г.В. Ксенофонтов впервые применил метод широкого сравнительно-сопоставительного анализа и комплексный подход к решению многих вопросов якутской этнологии.

А.Е. Кулаковский, собирая якутский этнографический материал, также обратил внимание на культ айыы.[xxv] К числу недостатков его труда оппоненты относят то, что он не давал ссылок на первоисточники. В своё оправдание он писал: “Я сам природный якут, рос и вырос среди косные якутов и вне сферы влияния русского языка... Поэтому никаких ссылок на разные источники, за редким исключением, не делаю. Кто верит в показание вообще якута, тот пусть поверит и мне, но пусть верит только как единичному индивиду, а не как абсолютному выразителю‚ верований якутов”.[xxvi] А.Е. Кулаковского как информатора можно признать условно, поскольку полученное им образование и широкий кругозор могли повлиять на его мировоззрение.Во второй половине XX в. исследователи на основе накопленного фактического материала дореволюционного периода (Я.И. Линденау, Э.К. Пекарский, В.Л. Серошевский, О.Н. Бётлингк, В.Ф. Трощанский, С.В. Ястремский и др.) и исследований 20-40-х годов XX в (Г.В. Ксенофонтов, А.Е. Кулаковский, А.А. Попов, П.А. Ойунский и др.) определили религиозные представления и обряды, связанные с богами айыы определили их как культ айыы в религиозных верованиях якутов. Н.К. Антонов проанализировал якутские исторические термины, в том числе и религиозные, связанные с небесным божеством и жрецами-айыы, и пришёл к выводу, что в подавляющем большинстве жни оказались тюркскими по происхождению, а слова, связанные с чёрным шаманством, – монгольскими.[xxvii]

Н.А. Алексеев попытался классифицировать религиозные верования якутов, в которых наряду с пережитками древних форм религиозных верований выделил самостоятельные культы: 1) промысловый, 2) семейно-родовой культ духов-покровителей, 3) общеякутский культ божеств айыы - покровителей скота и деторождения, 4) шаманизма.[xxviii] В отношении культа божеств айыы указал, что он относится к одной из самых слабо изученных сторон религии якутов.[xxix]

В культе айыы он выделил богиню-мать Айыысыт и сопоставил её с тюркской Умай и с древнеиндийскими богинями-матерями Ау. Он предположил, что предки якутов могли перенять представления о богине Айыысыт от сакского населения Алтая и Средней Азии VI-VIII вв. до н.э.[xxx] Его версия в отношении богинь Ау как наследия саков не была поддержана оппонентами, поскольку сведения о наличии у них данного культа отсутствуют.

Согласно его исследованиям, белое шаманство у якутов является наследием от тюркоязычных предков, чёрное шаманство – от монголоязычных. Якутские термины, относящиеся к чёрному шаманству, соотносятся с бурятскими и отличаются от аналогичных тюркских. У якутов шаманство сформировалось в отрыве от тюрков Южной Сибири, т.е. тогда, когда предки якутов проживали в бассейне Средней Лены.[xxxi]

А.И. Гоголев, рассматривая генезис этих религиозных верований, сделал заключение, что они были занесены на Среднюю Лену бывшими номадами. Их сложная система религиозного синкретизма находилась ещё на пути оформления политеистической религии. Усиление роли присваивающего хозяйства и неблагоприятные климатические условия, влияние инородной соседней среды привели к увеличению роли шаманства и отмиранию “жреческой религии”, постепенному исчезновению “ белых шаманов”.[xxxii]

В дальнейшем А.И. Гоголев на основе археолого-этнографического материала выявил в культуре якутов скифо-сибирские истоки, имевшие вероятные связи с пазырыкцами Горного Алтая и в целом с ираноязычными племенами Центральной Азии и Южной Сибири 1-го тысячелетия до н.э., а отдельные предпосылки этой трансформации в хронологическом плане возможно уходит вглубь 2-го тысячелетия до н.э.[xxxiii]

Изучая погребальный обряд якутов XVII-XIX вв., Р.И. Бравина пришла к выводу, что первоначальные истоки данного обряда своими корнями уходят в скифскую (в хронологическом смысле термина) древность. Р.И. Бравина также выделила Пазырыкские курганы, к которым, по её мнению, наиболее близки традиционные конструкции якутских могил и их погребальный обряд.[xxxiv] Л.И. Новгородова, исследуя обрядовую одежду якутов - прежде всего, свадебную шубу “тангалай”, бытовавшую до XIX в., и женский головной убор “дьабака бэргэсе”, - указала на её сходство с одеждой из Пазырыкских курганов.[xxxv]

Е.Н. Романова в контексте мифоритуальных традиций якутского праздника Ысыах, посвящённого солнцу, выявила сходства в образах индоиранской традиции.[xxxvi] В образах солярного божества у якутов она обнаружила параллели с ведийскими солярными божествами.[xxxvii] В данных работах было проведено достаточно много параллелей и якутско-индоиранских схождений, однако в своих выводах они не получили освещения, поскольку они не входили в задачу её исследования. В целом обнаруженные ею якутско-индоиранские сходства совпадают с высказываниями Г.В. Ксееофонтова, А.И. Гоголева и др. по данной проблеме.

Другие исследователи, проводя параллели между народами Сибири и древними индоиранцами, обращались к якутскому материалу для подтверждения своих выводов. Так, изучая обрядовый фольклор бурят, Д.С. Дугаров пришёл к выводу о том, что белый шаманизм западные бурят и якутов является отголоском древней индоевропейской религии.[xxxviii]

Д.В. Черемисин, исследуя ирано-тюркские связи в области мифологии, отметил очень древние иранские параллели в тюркских материалах на примере роли мифологической птицы в годовом природном цикле в якутской «Песне о наступлении года» и в древнеиранском тексте из «Авесты» (Vid. V, 12, 13). Он отметил, что оба эти отрывка идентичны по содержанию. Мифологические образы в якутской «Песне о сотворении Вселенной» он возводит к иранским мифологемам.[xxxix]

Сравнивая погребальные обряды народов Индоирана и Сибири, В.А. Винокуров предполагает, что связи между восточносакским эпосом и фольклором коренных народов Сибири (в том числе и предков якутов) были взаимными[xl]. Г.Н. Курочкин, изучая погребальный обряд II и V Пазырыкских курганов Алтая и привлёкая материалы сибирской этнографии, провёл параллели с якутским шаманством. На его взгляд, корни сибирского шаманизма восходит к скифской эпохе.[xli] Исследуя истоки шаманской мистерии сибирских народов, он использовал материалы якутского шаманизма и сюжеты из якутского эпоса олонхо. Генезис их заупокойно-шаманских ритуалов, как считает Г.Н. Курочкин, восходит к эпохе скифской архаики и сопоставим с материалами тагарской археологической культуры.[xlii]

Интересным представляется исследование в области генетики В.В. Фефеловой. На основании обнаруженной высокой частоты встречаемости “европеоидного” антигена HIA-AI у якутов было сделано заключение о присутствии у современных якутов древней европеоидной примеси в настоящее время. Высокая степень гаметной ассоциации между “индоевропейским” геном AI и геном BI7 у якутов показала наибольшую близость с определёнными группами современной Индии. В.В. Фефеловой было высказано предположение о влиянии сохранившейся древней европеоидной примеси у якутов на предрасположенность или резистентность к некоторым заболеваниям, которая отличается от других монголоидов и сближает их с европеоидами.[xliii]

В основном в отношении древних связей индоиранцев с сибирскими народами историки, этнографы и археологи проводят параллели в структурно-методологическом плане как пример значений различных сюжетов в мифах народов для объяснения часто непонятных артефактов и т.д. В.И. Абаев, проводя кавказские параллели с «Илиадой», использовал якутский материал. Объясняя эпизод, в котором древние греки, чтобы одолеть врага, спрятались внутри деревянного “троянского коня”, провёл параллель с нартовскими героями в шкуре быка и якутским эпическим богатырём в шкуре коня. В данном сопоставлении идеи “троянского коня” с сюжетом из якутской мифологии В.А. Абаев видит ключ к пониманию некоторых мифических сюжетов, без намёка на историческую связь.[xliv]

В связи с этим высказываются также мнения о некорректности таких сопоставлений, с точки зрения этнического и временного факторов, хотя в то же время не отрицается наличие ирано-сибирских контактов, которые достаточно очевидны.[xlv]

Предлагаемая работа посвящена анализу культа солнца и связанных с ним мифологических образов и сюжетов у якутов, имеющих корни в религиозных древнетюркских представлениях, основа которых, в свою очередь, определилась ещё в эпоху ранних кочевников.

Хронологические рамки темы диктуются материалами, использованными в самом исследовании. Это преимущественно мифологические и языковые сведения народа саха и археолого-этнографический материал якутов XVIII-XIX вв. По мифологии предполагаемого ираноязычного населения Южной Сибири, с которым могли иметь связи далёкие предки якутов, в качестве сравнительного материала используются мифологические данные, сохранившиеся у народов, говоривших на индоиранских языках, они представлены по следующим источникам: «Ригведа» ( gueda-)[xlvi] - собрание преимущественно религиозные древнеиндийских гимнов, датируемое 2-1-м тысячелетиями до н.э.;[xlvii] «Авеста» (abast g)[xlviii] - древнеиранский религиозный памятник, собрание священных книг, составленное Заратуштрой (и после его смерти записанные его последователями), видимо на рубеже 2-1-го тысячелетий до н.э.;[xlix] «Шахнаме» («Книга о царях»)[l] - прозаические и стихотворные своды мифов и исторических хроник иранских народов - III-VI вв., на основе которых в X в. были созданы своды на фарси (дари)[li].

Методология. В основу исследования положен историко-сравнительный метод. При написании диссертации автор неоднократно обращался к работам отечественных учёных, посвящённым этнологическим исследованиям солярных культов и обрядов народов, говоривших на тюркских и индоиранских языках. Привлекались работы этнографов Сибири. Рассматривая материал разных по развитию и хронологии обществ, автор учитывает, что религии классовых обществ вышли из верований доклассовых. Реконструкция проводится на основе выявленных параллелей, аналогий и архетипов.

Источниковой базой настоящего исследования послужили архивные данные, словари и опубликованные материалы (тексты), близкие по тематике. Так, были использованы материалы Архива МАЭ РАН (фонд 14), из которого была изучена часть документов из собрания А.А. Попова: «Сказание о мироздании, о происхождении родов, другие религиозные представления якутов», «Лесная вера», «Верования якутов Вилюйского округа». Эти полевые материалы собирались А.А. Поповым в 20-40-е годы XX в. среди вилюйских якутов. Из Архива ЯНЦ СО РАН (фонд 4) были использованы документы из собрания Г.В. Ксенофонтова: «Эллэйада. Якутский эпос. Материалы по мифологии и легендарной истории якутов», «К вопросу о происхождении “Саха”-якутов и об их историческом изучении якутов раньше и теперь», «Скифы с берегов Лены», «Скифский миф о праотцах народа и учителе религии якутов», «Скотоводство как источник войн, развитие народного эпоса, культа ездовые животных и кузнечного искусства», «Распространение кочевой культуры», «К вопросу о бычьей и коневодческой культурах. Вопросы мифологии и религии», «К вопросу о мифологии земледельческих народов (Классические параллели к Эллэйаде)», где он обращает внимание на архаичные элементы культуры, восходящие к дотюркской эпохе, к ранним кочевникам 1-го тысячелетия до н.э., а также на параллели с древними народами, говорившими на индоиранских языках.

По мифологии якутов были привлечёны материалы героических эпосов олонхо: «Нюргун Боотур Стремительный»,[lii] воссозданный на основе народных сказаний П. Ойунским; «Могучий Дьагарыма»,[liii] воссозданный В.М. Новиковым - Кюннюк Урастыровым; «Кыыс Дэбилийэ»[liv] под редакцией Н.В. Емельянова и В.Т. Петрова; «Эрчимэн Бэргнн»[lv] под редакцией С. Васильева (Борогонского); «Олонхо [Эрэйдээх-буруйдаах Эр-соготох]»,[lvi] записанное О.Н. Бётлингком; «Вороным конем владеющий, в оборотничествах искусивший Кулун Кулустур»,[lvii] «Грозный-Разящий» (Сюнг-Джасын),[lviii] «Эр Соготох» (Одинокий)[lix] - записанные С.В. Ястремским. В дополнение к олонхо использовались «Эллэйада. Материалы по мифологии и легендарной истории якутов», собранные Г.В. Ксенофонтовым,[lx] а также «Исторические предания и рассказы якутов» под редакцией А.А. Попова, подготовленные к изданию Г.У. Эргисом.[lxi]

Кроме того, были привлечены словари: «Словарь якутского языка» Э.К. Пекарского,[lxii] «Опытъ словаря тюркскихъ нар чiй» В.В. Радлова,[lxiii] «Этимологический словарь тюркских языков» Э.В. Севортяна,[lxiv] «Памятники древнетюркской рунической письменности» С.Е. Малова,[lxv] языковой фонд «Древнетюркского словаря»,[lxvi] а также «Монгольско-русский словарь»[lxvii].

По мифологии предполагаемого ираноязычного населения Южной Сибири, с которыми могли иметь связи далёкие предки якутов, в качестве сравнительного материала используются мифологические данные, сохранившиеся у других народов, говоривших на индоиранских языках, и которые в то же время прослеживаются у якутов.

Дополнительными источниками послужили тексты «Ригведы»,[lxviii] «Мифы древней Индии»,[lxix] «Авесты»,[lxx] «Шахнаме»,[lxxi] «Та’р х-и с ст н» (история с ст на)[lxxii].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографии и примечаний.

Практическая значимость. Собранный материал может использоваться специалистами-этнологами для дальнейших исследований в области мифологии и духовной культуры народов Сибири, привлекающими якутский материал для сравнительно-сопоставительного анализа.

Ряд материалов диссертации включён в специальный курс лекций для студентов-историков Якутского государственного университета.

Апробация работы. Многие аспекты данной работы получили отражение в статьях, тезисах выступлений на конгрессах, конференциях и т.п. По теме диссертации были сделаны сообщения на международных конференциях: «Проблемы создания среднетюркского языка «Ортатюрк» (Ташкент, 1992), «Шаманизм как религия: генезис, реконструкция, традиции» (Якутск, 1992), «Языки, культура и будущее народов Арктики» (Якутск, 1993), на региональных археолого-этнографических студенческих конференциях: в Красноярске (1991), Томске (1992), Абакане (1993), Барнауле (1994), в ежегодных «Гумилевских чтениях» в Якутске и др.

I. ГЛАВА. БЕЛАЯ ВЕРА АЙЫЫ.

Название «Белая вера Айыы» является условным. Оно дано автором в честь Юрюнг Айыы Тойона (белый творец господин; ‘айыы’ (творить)). В религиозных представлениях саха (якутов) Юрюнг Айыы Тойон считается создателем Вселенной и сверхиерархом в религиозно-мифологической системе. Этот религиозный пласт исследователями не отождествляется с тэнгризмом древних орхонских тюрков, поклонявшихся Тэнгри - небу и Йэр-Су - земле. В якутских традиционных верованиях белые (светлые) боги айыы во главе с Юрюнг Айыы Тойоном ассоциируются с солнцем. В этнографической литературе культ богов айыы называют “ белым шаманством”. В XVIII-XIX вв. якуты практически перестали поклоняться богам айыы, поскольку в этот период среди якутов распространяется христианство. Старые боги айыы постепенно были забыты.[lxxiii] В отличие от “веры Айыы” чёрное шаманство сохранило в быту якутов практическое значение вплоть до этнографической современности, а отдельные её пережитки продолжают оставаться по сей день.

Более подробный анализ солярных мифов будет рассматриваться во второй главе.

Первый раздел - «К проблеме понятия “бог айыы” у якутов». Рассматривается роль Юрюнг Айыы Тойона в системе мироздания и даётся краткое описание и характеристика богов,[lxxiv] божеств и духов, расположенных в трёх мирах мифологического дерева жизни (космоса). В верхнем мире, на его верхних ярусах находятся боги айыы. Все они - второстепенные боги по отношению к Юрюнг Айыы Тойону. Он венчает вершину мирового дерева и часто воплощается в облике коня-солнца. В связи с этим, делается попытка рассмотреть понятие бога айыы у якутов.

Второй раздел - «Ысыах - праздник, посвящённый солнцу и обрядам плодородия». В нём исследуется главный ритуальный якутский праздник Ысыах в тех аспектах, которые посвящёны солнцу. Солнце на празднике воспринимается как небесный конь, под которым подразумевается сам Юрюнг Айыы Тойон. Изучение сохранившегося солярного торжества помогает восстановить утраченные звенья во многом позабытой “веры Айыы”, поскольку на Ысыахе якуты продолжали совершать обряды, связанные с богами айыы.

Третий раздел - «Служитель культа белых айыы». Центральной фигурой и “руководитель” главного ритуального празднества и обрядов плодородия был служитель культа айыы. В этнографической литературе его называют “ белым шаманом”. К концу XIX в. служители культа айыы исчезают. Вместо них праздники Ысыах проводят наиболее уважаемые люди, знающие благословения алгысы - и ритуалы.

Четвёртый раздел - «Почитание солнца у якутов». В нём анализируется почитание солнца у якутов. В период, когда предки якутов в бассейне Средней Лены сформировались в единую народность, их религиозный мир представлял собой сложную по происхождению религиозно-мифологическую систему. В нём отразилось влияние якутских племён и родов, в хозяйственном укладе которых солнце играло более важную роль. В ранних текстах олонхо солнце отождествляется с глазом Юрюнг Айыы Тойона. К концу XIX в. солнце у якутов считалось сиянием, исходящим от его лица. В начале XX в. образ солнца полностью отождествляется с Юрюнг Айыы Тойоном.