Основная часть система психологических понятии 3 страница

В специальном исследовании я пытался выяснить, в чем здесь дело. Оказалось, что переключение внимания опирается на ориентировочный безусловный рефлекс, хотя и может быть достаточно сложным ней-родинамическим стереотипом, связанным с определенными «маршрутами внимания», а распределение внимания — всегда навык. Причем он не обязательно опирается на приторможенные участки, как думал И. П. Павлов К Я упоминаю об этих экспериментах не столько потому, что они, думаю, прояснили вопрос о соотношении распределения и переключения внимания, сколько потому, что они показали, что в этих двух явлениях внимания мы имеем дело с отчетливо различной организацией отражения объектов в процессе восприятия.

В данном случае в различных качествах внимания проявляется различная организация одной формы психического отражения, а именно восприятия. Но в других его качествах может проявляться организующая роль внимания в отношении одновременно нескольких их форм. Так, в произвольном внимании проявляется связь воли как формы отражения при внешней направленности с восприятиями, а при внутренней направленности — с мышлением и памятью. Все качества внимания можно уложить в следующую схему: активность внимания (произвольное, непроизвольное), его направленность (внешнее, внутреннее), его широта (объем, распределение), переключение

¹ См. К- К- Платонов, А. А. Топориина. Исследование соотношения переключения и распределения внимания. —• «Доклады Академии педагогических наук РСФСР», 1961, № 1, стр. 87—88; К. К. Платонов. Вопросы психологии труда. М., 1970, стр. 59— 61.

(легкое, трудное), интенсивность (высокая, низкая), устойчивость (устойчивое, неустойчивое).

Мы не будем здесь подробно останавливаться на характеристике всех этих качеств внимания, с ними читатель может познакомиться в любых учебниках по психологии. Здесь же необходимо остановиться на вопросе направленности внимания. При этом надо обсудить и возможности применения к различным уровням явлений философских категорий внешнего и внутреннего.

Как известно, наиболее четко разделил внешнее (идущее от ощущений) и внутреннее (в частности мышление) Локк. Он писал: «Наше наблюдение, направленное или на внешние ощущаемые предметы, или на внутренние действия нашей души, воспринимаемые и рефлектируемые нами самими, доставляют нашему разуму весь материал мышления. Вот два источника знания, откуда происходят все идеи, которые мы имеем или естественным образом можем иметь» '. В этих словах Локк наиболее четко сформулировал свое толкование проблемы внутреннего и внешнего именно на примере направленности внимания. На них долгие годы опиралось понимание философских категорий внешнего и внутреннего. Более того, эта идея лежит и в основе существующего поныне деления внимания на внешненаправленное и внут-ренненаправленное.

Категории внутреннего и внешнего тесно связаны с рядом других категорий, и в том числе и с частью и целым, и с понятием структуры. Ведь понимание внутреннего и внешнего также должно опираться на уточнение того, что взято за целое. Если мы примем за целое все мироздание, то оно не имеет внешнего. Для

¹ Д. Локк. Избранные философские произведения, т. 1. М., I960, стр. 128.

№

мироздания — все только внутреннее. Если за целое взят человек, то внешним является только действующая на него внешняя физическая и социальная среда. Внутренняя среда, генотип, психика и, следовательно, свойства личности для человека как организма — все это внутреннее.

Человек как организм, взятый за целое, имеет ряд подструктур, одной из которых является нервная система, являющаяся по отношению к организму внутренним. Но нервная система, если ее взять за целое, резко сузит объем внутреннего для нее. Внутренняя среда организма (РН крови и кровяное давление, эндокринное «хозяйство», дыхательные и пищеварительные функции организма и т. д.) для нее станет внешним. Внутренним для нервной системы будет все то, что включается в понятия морфологии и физиологии периферической и центральной нервной системы и высшей нервной деятельности.

Но если за целое взять только высшую нервную деятельность, то внутренним для нее будут две основные подструктуры: корковая нейродинамика и психика как ее продукт. Все бывшее внешним для нервной системы и все остальные ее внутренние подструктуры теперь станут внешними.

Но если мы за целое возьмем сознание как высшую форму субъективного, то процессы корковой нейроди-намики (возбуждения и торможения, взаимной индукции, иррадиации и концентрации, фазовые состояния и т. д.) будут для него внешним, как механизм отражения. Внутренним будет содержание отражения объективной действительности, действующей на рецепторы (органы чувств). Последнее требует разъяснения. Хотя отражаемое есть внешнее, а отраженное внутреннее, из этого не следует обратное, т. е. что все внешнее всегда для внутреннего есть отражаемое. Физиологические процессы в коре головного мозга для

к>

сознания есть внешнее. Это вытекает из известного тезиса Энгельса: «Мы, несомненно, «сведем» когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?» ' Это, конечно, относится и к вниманию, сущность которого, как и мышления, в субъективных, психических явлениях. Но это отнюдь не значит, что психические явления, и в частности внутринаправленное внимание, это якобы отражение физиологических процессов в коре головного мозга.

Такое ошибочное понимание психического, в частности и сознания, и внимания, одно время было довольно распространено среди физиологов и врачей. Так, А. Г. Иванов-Смоленский в своей книге, написанной в 1928 г., представлял сознание как отражение прошлого опыта, запечатленного в коре². Эта точка зрения была им раззита в докладе на научной сессии, посвященной проблемам физиологического учения И. П. Павлова³, после чего стала особенно распространенной.

Человек не может отражать не только физиологические процессы своей корковой нейродинамики, но и многие другие процессы своего организма (например, состав крови, секреции пищеварительных желез, движение крови в венах, лимфы и т. д.), для ощущений которых у него нет соответствующих рецепторов. Эти процессы недоступны ни для внешненаправ ленного внимания, под которым понимается организация про-

¹ К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 563.

² А. Г. Иванов-Смоленский. Основные проблемы патологической физиологии высшей нервной деятельности человека. Патофизиологическое введение в психиатрию. М.—Л., 1933, стр. 507.

³ «Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И- П. Павлова;». Стенографический отчет. М., 1950. стр. 70.

цесса восприятия внешнего для психики реального мира, ни для внутренненаправленного внимания как организации всех других форм психического отражения, присущих человеку.

2. ПСИХОМОТОРИКА

Психомоторика или психомоторные процессы — это объективизация всех форм психического отражения определяемыми ими движениями. Это понятие в психологию ввел И. М. Сеченов, хотя термин «психомоторные центры» существовал и раньше. Сеченов писал: «Жизненные потребности родят хогения, и уже эти ведут за собою действия; хотение будет тогда мотивом или целью, а движение — действием или средством достижения цели. Когда человек производит так называемое произвольное движение, оно появляется вслед за хотением в сознании этого самого движения. Без хотения как мотива или импульса движение было бы вообще бессмысленно. Соответственно такому взгляду на явление двигательные центры на поверхности головного мозга называют психомоторными» '.

Сеченову принадлежат слоза, ставшие классическими: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение» ².

Иногда говорят, что «психомоторика — это реализация психической деятельности». Но это неточно,

¹ И. М. Сеченов. Избранные произведения, т. 1. М., 1952, стр. 516.

² Там же, стр. 9.

ибо наводит на мысль, что только мышечные движения реализуют психическую деятельность. Правильнее говорить не «реализация», а «объективизация». «Хотение», «мысль», «субъективный образ объективного мира», вообще любое субъективное явление — это тоже реальность. Ведь реальность или действительность существует в двух формах: объективная реальность — существующее вне сознания, как отражаемое им и субъективная реальность — как отраженное сознанием. Следовательно, в процессе отражения объективная реальность становится субъективной реальностью, а в процессе психомоторики субъективная реальность становится объективной реальностью. Последнее и есть процесс объективизации субъективного. Беспрерывные переходы объективного в субъективное и обратно субъективного в объективное и есть сущность психики. В свете сказанного нам представляется существенным недостатком ряда учебников психологии то, что они не имеют специальных глав о психомоторике, что нет соответствующих разделов в программах.

В психомоторных процессах, взятых за целое («психомоторике»), обычно выделяют в качестве основной подструктуры группу сенсомоторных процессов, в ней в свою очередь — ряд различных процессов, которые можно представить в виде следующей системы понятий.

Сенсомоторные реакции: простая психическая реакция (примером ее может служить быстрый нажим на сигнал); сложная реакция: реакция выбора (например, нажим на кнопку, соответствующую сигналу), реакция переключения (нажим на кнопку при изменении значения сигнала), отставленная реакция (когда исполнительному сигналу предшествует предварительный), цепная реакция (при которой каждая реакция вызывает следующий сигнал), реакция на движущий-

ся объект (например, остановка стрелки на заданном делении). Сенсомоторная координация: реакция слежения (например, удерживание рычагом отклоняющейся стрелки), сложная координация (примером ее может быть координация движений суппорта токарного станка, на котором токарь должен одновременно координировать движение в двух направлениях), групповая реакция слежения (так называемый гомео-стат).

Временные показатели сенсомоторных процессов наряду с их точностью очень четко определяют эти процессы. Правда, у исследователей их часто отсутствует единообразие в терминологии. Как синонимы употребляются термины: скорость реакции, время реакции, латентный период реакции. Нам представляется логичным сделать следующие уточнения этих понятий. Простая реакция имеет только один параметр — время. Латентное время реакции — время от момента появления раздражителя, к которому привлечено внимание, до начала ответного движения. Если учитывается еще и время выполнения движения, надо говорить об общем времени реагирования, которое является временем выполнения сенсомоторного действия. Скорость простой реакции —это типичное для данного человека в данных условиях среднее латентное время его реакции.

Сложную реакцию кроме этого определяет ее точность, а серию их — вариативность. Серия реакций на движущийся объект оценивается числом точных реакций и числом и средними величинами запаздываний и преждевременных реакций.

Сенсомоторная координация оценивается по времени реакции на пусковой сигнал — от появления двигательной задачи до начала реагирования; общим временем реагирования — до конца решения возникшей двигательной задачи; точностью реагирования —

выявляемой как по конечному результату реагирования так и по числу и особенностям поправочных движений, определяющих координированное™ реагирования. Я не останавливаюсь подробнее на сенсомотор-ных процессах: это задача специальной литературы '.

Все произвольные моторные (двигательные) действия, а следовательно, все учение о трудовых двигательных навыках также относятся к психомоторике. Именно они (т. е. навыки), становясь свойствами личности, определяют ее умелость, мастерство.

Со времени И. М. Сеченова принято называть термином идеомоторика или идеомоторные действия двигательные действия, вызванные мыслями, идеями. Известно, что неопытный велосипедист, увидев столб и подумав «Ох! наскочу», обязательно действительно наскочит на него. Это явление точнее было бы называть непроизвольными идеомоторными действиями. Но этот термин не прижился потому, что «произвольные идеомоторные действия» проще и короче называть произвольными действиями. Притом же это и вполне точно, так как акт мышления («идеи») включен в волевые действия.

До сих пор речь шла о психомоторике человека, хотя многое из сказанного относится и к животным, у которых, понятно, идеомоторика отсутствует, но зато сенсомоторика развита многим лучше, чем у человека, и играет большую роль. Иногда даже говорят о сен-сомоторном мышлении у животных, с чем вряд ли можно согласиться; скорее это весьма сложные комплексы ощущений, сенсомоторной памяти и потребностей, которые точнее было бы называть сенсомотор-ный рассудок. Мышление как форма отражения невозможно без понятий. Сенсомоторный рассудок же является предысторией понятийного мышления. Его

¹ См. К. К- Платонов. Психология летного труда, стр. 62—83; его же. Вопросы психологии труда, стр. 70—96.

можно наблюдать и у человека, например у ребенка в процессе игры, и даже у взрослого человека, решающего двигательную задачу (головоломку) методом проб н ошибок.

3. ПОТРЕБНОСТИ

К последней группе психических явлений у человека, не являющихся самостоятельной формой отражения, относятся потребности. Несмотря на важнейшее их значение как побудительных сил психики и сознания и на то, что они тождественны мотивам деятельности, они еще не нашли своего одозначного понимания в системе психологических категорий.

В отличие от внимания как организации психических явлений и от психомоторики как их объективизации потребности — это субъективные явления, побуждающие к деятельности и представляющие собой отражение нужды в чем либо. Маркс отмечал, что потребности выступают одновременно и «как побуждение и как цель» '.

И фило- и онтогенетически потребности возникают вместе с эмоциями. У грудного ребенка есть потребности только в еде, кислороде, тепле и покое. По мере созревания организма у человека появляются новые непосредственно биологически обусловленные потребности. Так, потребность в покое дополняется периодически появляющейся потребностью в движении, становящейся вскоре потребностью в игре и, наконец, в труде. Ранее, чем потребность в игре, появляется потребность в познании. В период полового созревания, а иногда и ранее, в результате созревания эндокринных желез, появляется половая потребность. По-

¹ К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 718.

старение организма приводит к ослаблению не.только половой потребности, но и потребности в труде, познании и движении.

Такой процесс развития потребностей наблюдается не только в онтогенезе, но и в антропогенезе. «...Сама удовлетворенная первая потребность, — писали Маркс и Энгельс, — действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей является первым историческим актом» '.

Общность возникновения потребностей и эмоций была доказана экспериментально. Об этом крупный нейрофизиолог Г. Мэгун пишет: «Психология «сомкнулась» с нейрофизиологией после того, как Олдс и Милнер видоизменили ящик Скиннера таким образом, что при 'нажатии на рычаг животное могло направлять кратковременное прямое раздражение в какую-либо часть мозга через хронически вживленные электроды. Это нововведение привело к открытию ранее неизвестного положительно-подкрепляющего механизма в базальной части переднего мозга, раздражение которого, очевидно, имело все особенности первичного подкрепления»². Поясню эти слова. В ящике Скиннера экспериментатор мог, замыкая рычагом контакт, вызвать с помощью вживленных в мозг электродов кратковременное возбуждение определенного участка мозга, что вызывало у животного, судя по его общей реакции, определенную положительную эмоцию. Крыса же в опытах Олдса и Милнера³ могла сама лапкой нажимать рычаг и посылать в мозг раздражение. Оказалось, что крыса доводила себя до изнеможения, нажимая на рычаг до 7000 раз в час³.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 27.

² Г. Мэгун. Бодрствующий мозг. М., I960, стр. 55.

³ /. Olds, P. Milner. Positive Rinforcement produced by electrical Stimulation of septal Srea and other Regions of rat Brain.—

Н. Персон в 1962 г. повторил подобные опыты с козами '.

Эти движения можно было бы понять как авто-атизм, без участия субъективного компонента эмоции, переживаемой как потребность к совершению нажима, если бы нейропсихология не знала аналогичных случаев у людей, когда электрическое или тактильное раздражение определенных участков подкорки субъективно вызывает переживание потребности и эмоции. Эти и другие подобного рода факты свидетельствуют о том, что мы имеем здесь дело и с субъективным явлением. Таким образом, полностью подтвердились слова С. Л. Рубинштейна о том, что, «выступая в качестве проявления потребности, в качестве конкретной психической формы ее существования, эмоция выражает активную сторону потребности»². Эта активная сторона потребности как субъективного явления у человека становится осознанным мотивом деятельности, на чем я подробнее остановлюсь в главе 5. Вместе с тем все это показывает взаимообусловленность потребностей и эмоций животных и, стало быть, их синхронное возникновение и развитие.

В опытах Олдса и Милнера и их последователей вызывались безусловно рефлекторные эмоции, активизировавшие потребности. Но эмоции могут быть и условнорефлекторные.

Условнорефлекторный механизм эмоции как формы проявления потребностей определил быстрое и по существу неограниченное расширение потребностей сначала ребенка, а потом и взрослого человека. Вна-

«Journal of Comparative Physiology and Psychology», 1954, N 47, p. 419—427.

¹ N. Person, Self-stimulation in the Goat. — «Acta of Physiology Scandinavian», 1962, N 23, p. 276.

² С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии. М., 1946, стр. 460.

чале небольшой круг потребностей у ребенка вскоре получает условнорефлекторные связи с другими ощу-' тениями и восприятиями, он постепенно расширяется*', связываясь с понятиями, словами. Так, ноявляетс/я потребность «видеть маму», «получить похвалу», «быть хорошим», потребности в общении, игре, учении, труде, выполнении долга, потребность в красоте и т. д, и т. н. Одновременно обогащается эмоциональный мир и появляется мир чувств, мир красоты, добра и правды. «Единство красоты-добра и красоты-правды» является «основным вопросом искусства и эстетики»¹,— пишет Т. Павлов, и не случайно древнегреческие философы объединяли понятия красота — добро в одно понятие «каллокагатия». Единство нравственных и эстетических чувств, а следовательно, и потребностей, их вызывающих, было убедительно показано И. А. Джидарьян². Думаю, что эта актуальная проблема заслуживает всяческого внимания и дальнейшей разработки.

У человека с помощью условнорефлекторных механизмов все биологические потребности социализируются. Это было раскрыто Марксом и Энгельсом на примерах двух наиболее сильных потребностей. «Голод есть голод, — писал Маркс, — однако голод, который утоляется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов»³.

А Энгельс по существу то же самое сказал о еще более сильной биологической потребности, миллионы лет двигающей животным миром и тормозившей все

¹ Т. Павлов. Избранные философские произведения, т. 4. М., 1963. стр. 296.

^J И. А. Джидарьян. О соотношении нравственных и эстетических чувств. — «Проблемы этики». М., 1964.

³ К, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 718.

остальные даже у первобытного человека. «Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних, — писал сш. — Во-первых, она (предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу... И, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет?»¹

Образование новых, так называемых высших потребностей имеет в своей физиологической основе открытый И. П. Павловым «ейродинамический механизм динамического стереотипа. Чем более в образование нейродинамического стереотипа как структуры навыков входят эмоции, связанные с удовлетворением уже имеющихся потребностей, тем скорее эта структура становится привычкой, т. е. действием, выполнение которого стало потребностью.

Значение привычки народная мудрость давно уже отметила словами: привычка — вторая натура. А. С. Пушкин уложил понравившиеся ему слова французского писателя Шатобриана: «Если бы я имел безрассудство верить еще в счастье, я бы искал его в привычке»— в бессмертные строки «Евгения Онегина»:

Привычка свыше нам дана: Замена счастию она!

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 79—80,

Сейчас хорошо известны нейродинамические меха/ низмы привычек, среди которых большое значение имеет неподкрепление, дающие возможность обнаружить уже выработанную привычку. «Если, например, перестать подкармливать собаку после предъявления условного раздражителя, который до того регулярно подкреплялся пищей, то животное дает на непод^реп-ление резко выраженную отрицательную реакцию. Неподкрепление ранее положительно подкреплявшегося раздражителя всегда означает для организма внутренний конфликт — своего рода физиологическое рассогласование между уже пущенной в ход деятельностью и отсутствием ожидаемого результата (в психологическом плане этому соответствуют неосуществленные надежды). В результате изменившейся обратной сигнализации наступает функциональная перестройка отношения животного к раздражителю, который теряет свою биологическую информационную ценность, так как из полезного сигнала превращается в бесполезный» ¹.

Все многообразие потребностей человека можно представить в следующей системе. Биологические потребности: безусловнорефлекторные (инстинктивные), условнорефлекторные (социлизированные), патологические. Социальные потребности: трудовые, познавательные, эстетические, нравственные, правовые.

Сейчас нравственные потребности близки правовым, но в будущем, с отмиранием государства правовые потребности сольются с нравственными, а когда-нибудь и нравственные с эстетическими. Но надо полагать, что познавательные и трудовые потребности останутся у человека навсегда и будут беспредельно дифференцироваться как внутренние побуждения к проявлению той или иной формы отражения.

¹ Г. И. Поляков. Проблема происхождения рефлекторных механизмов мозга. М., 1964, стр. 234—235.

\ До сих пор потребности рассматривались как подсистема категории «психические явления», взятой за целое. Но как это будет показано в главе 5, их можно рассматривать и как подсистему категории «деятельность»; но тогда эти же психические явления будут выступать как мотивы деятельности.

4. ПСИХИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ, СОСТОЯНИЯ И СВОЙСТВА ЛИЧНОСТИ

Формы отражения, их организацию, объективизацию и мотивацию мы отнесли к «психическим явлениям», рассматриваемым с точки зрения их содержания. Но эти же явления могут и должны быть рассмотрены с точки зрения их формы. Тогда в «психическое явление» как общепсихологическую категорию, взятую за целое, войдут три категории: психические процессы, психические состояния, свойства личности.

Психический процесс — это форма психического явления, отличающаяся относительной однородностью своей психологической структуры во все время своего кратковременного протекания. Длительность такого психического процесса колеблется от долей секунды, например при сенсомоторной реакции, до нескольких десятков минут, например при чтении, слушании концерта.

Но есть и сложные цепные психические процессы, всегда прерываемые, но после перерыва продолжающиеся как бы «с того же места» или «несколько отступя назад». Простейшим примером этого является заучивание. Подчас и очень длительный процесс, например летного обучения, в целом является единым, сложным психическим процессом. Однако цепные процессы не стоят в рассматриваемом нами сейчас ряду явлений и понятий, а относятся к категориям

деятельности и развития. Ведь в конечном счете любая деятельность и вся жизнь и развитие личности могут рассматриваться как сложный цепной процесс.

Психическое состояние — это самостоятельная форма психических явлений, отличающаяся от других своей относительной длительностью (дни и недели) при сохранении однородности. Сюда относятся такие состояния, как настроения, состояние повышенной активности или пассивности, бодрости или угнетения и т. д. Честь привлечения внимания психологов к этой категории принадлежит Н. Д. Левитову ', хотя патопсихологи и психиатры занимались ею уже давно.

Свойства личности — это психические явления, ставшие стойкими, хотя и не беспрерывно проявляющиеся, но имеющие тенденцию обнаруживаться именно как определенные особенности, взаимосвязанные друг с другом. На свойствах личности я еще остановлюсь особо в главе 4 при рассмотрении личности как психологической категории.

Все три формы психических явлений связаны и переходят друг в друга. Самый вспыльчивый по свойству личности человек может волевым процессом сдержаться. Попав в условия, в которых он принужден будет постоянно сдерживаться, у него может развиться состояние замкнутости; но в дальнейшем это состояние может стать свойством его личности или в сочетании с одновременно развивающимся коллективизмом стать другим свойством личности — сдержанностью. Но на фоне этой черты личности могут как рецидив проявляться отдельные процессы вспыльчивости. Сформированная дисциплинированность может в дальнейшем снять и эти «вспышки процессов».

Кратковременная, быстро изменяющаяся установ-

¹ Н. Д. Левитов. О психических состояниях человека. М., 1964.

— это процесс внимания, который может закрепляться и превращаться в неделями не меняющуюся установку как состояние. По установка, становясь свойством личности, — это то, что в современной советской психологии называют направленностью.

Мне уже неоднократно ^приходилось приводить различные доводы против попыток расширить число этих форм психических процессов • либо за счет отношений, как это предлагает В. Н. Мясищев, либо за счет «образований», как это рекомендуют П. И. Иванов и некоторые другие психологи. Ведь отношения, как это показал сам В. Н. Мясищев, могут быть и процессами, и состоянием, и свойствами личности. А защитники выделения «психических образований» вкладывают в это понятие различное содержание, без достаточного основания выделяя элементы этой подструктуры из других. Так, П. И. Иванов считал, что «психические образования — это продукты психических процессов. Сюда относятся такие субъективные образования, как образы ощущений и восприятий, представления, суждения, понятия»². М. И. Дьяченко и Н. Ф. Феденко в «психические образования» включают выделяемые ими из свойств личности знания, умения, навыки и привычки, мнения и убеждения³.

В диалектическом единстве и противоположности, во взаимосвязи и взаимопереходах трех категорий психических явлений — психических процессов, психических состояний и свойств личности и заключается формализованная сторона сознания.

¹ К- К. Платонов. Сознание и личность. — «Проблемы сознания». Материалы симпозиума. М., 1966, стр. 186—194; К. К- Платонов. Понятие «структура» в учении о личности. — «Проблемы личности». Материалы симпозиума, т. I, стр. 56; «Личность и труд». М., 1965, стр. 22—24.

¹ П. И. Иванов. Общая психология. Ташкент, 1964, стр. 8.

³ См. М. И. Дьяченко, Н. Ф. Феденко. Военная психология. М_г 1967, стр. 8—9.

ка

Глава 3. СОЗНАНИЕ

1. СУЩНОСТЬ СОЗНАНИЯ

Подобно тому как «материя» является не только философской, но и физической категорией, так и «сознание» является не только философской, но и психологической категорией. Как физика, опираясь на философское понимание материи, изучает ее в системе своих понятий, так и психология исходя из философии сознания исследует его в системе своих категорий.

Для психологии сознание это не особая форма отражения, добавляемая к описанным нами выше, не дополнительная «психическая функция», как считают некоторые психологи, а их обобщение, синтез, интеграл. Только в этом смысле сознание есть высшая форма отражения. Сознание существует лишь постольку, поскольку существуют и проявляются эти формы отражения, но не каждая в отдельности, а вместе. Доминирующее проявление той или иной формы отражения в их общем ансамбле может быть различно. Поэтому и состояния сознания различны, когда человек внимательно прислушивается, или когда он пишет стихи, или волевым усилием сдерживает боль. В. Джемс говорил о «потоке сознания»; и этот поток меняется, принимая ту или иную доминирующую в данный отрезок времени форму, становясь то более