2015-05-27
368
Процесс глобализации ускорился в 90-е гг. ХХ века, т.е. после распада СССР и резкого сужения сферы социалистического развития (однако следует помнить о Китае, успешно идет по пути рыночного социализма). Однако с исчезновением антагониста неолиберализм потерял в лице социализма достойного критика, во взаимодействии с которым (пусть и в виде противоборства) развивалась неолиберальная концепция. Исчезновение Советского Союза не означает исчезновения отрицательных сторон в западной модели. Перекос в сторону либеральных ценностей, который совпал с наиболее интенсивным периодом развертывания глобализационных процессов, обнажил недостаточность левых ценностей «в чистом виде» и привел к болезненным диспропорций, которые поставили под угрозу общество. Политическая жизнь, как жизнь человечества, развивается циклически. Сегодня маятник идет в другую сторону - и мир все больше начинает нуждаться реализации левых идеалов, левых ценностей, в дополнении материального и финансового прогресса прогрессом в социальной и духовной сферах. Уже в самой Европе возникает движение как противовес неолиберализма - альтерглобалисты. Они становятся одним из своеобразных корректоров развития мировой глобализации. В цивилизованном плане - это, прежде всего, «негативная» реакция западной цивилизации на глобальную историческую ситуацию и очевидные тенденции ее развития. В последующие годы, которые отделяют первый из финансовых кризисов, порожденных глобализацией (Мексика, 1982 г.), от второго (Юго-Восточная Азия, 1997 г.), эти настроения развивались вглубь и вширь. В различных секторах населения и регионах мира ощущалась некая общая озабоченность тем, что происходит, созревание потребности в каких-то глубоких изменениях доминирующей тенденции с тем, чтобы противопоставить некую альтернативу:
культа рынка, экономической и, прежде всего, финансовой рациональности и эффективности, которые превращаются из средства в самоцель, в новую религию;
процесса... социетальной фрагментации - в национальном и глобальном масштабах; «новой поляризации», совмещенной с перспективой социального апартеида;
безусловности и безграничности потребительско-конформистского комплекса - со всеми его негативными последствиями: от дегуманизации до экологической катастрофы;
ощущению и проповеди «конца истории», конца «свободы воли и выбора» человечества, народов, индивидов; полной предопределенности будущего комплексом «трех М» - микропроцессоров, мирового рынка, масс-медиа;
неизбежности раскола человечества на «золотой миллиард» и «всех остальных».
Иоанн Павел II и Вацлав Гавел, социал-либералы и социал-демократы, антирасистские и экологические движения, партизаны Чьяпас и неправительственные организации современного мира - каждый по-своему выражает эту тревогу [i]. Сравнительные исследования ценностных ориентаций населения в США, Великобритании и Западной Германии, проведенные в 80-е гг., Обнаружили и зафиксировали формирования там новой ценностной парадигмы, существенно отличающаяся от господствующей неолиберальной. Респонденты не только отдавали предпочтение защите окружающей среды перед экономическим ростом, сотрудничества перед конкуренцией, но и высказывались в пользу сбережения ресурсов для будущих поколений, снижение технологических рисков, более широкого участия граждан в принятии важных решений, даже если это замедлит процесс их принятия; соглашались с идеей «пределов роста». Кросскультурные исследования в 70-90 гг. под руководством американского социолога Р. Инглхарта, охватившие более 40 стран, показали заметные межпоколенческой сдвиг в ценностных ориентациях - от «материалистических» до «постматериалистических». В большей степени это заметно в богатых странах, но отмечается и в бедных странах. В середине 90-х гг. Пол Рэй (США), автор аналогичного социального исследования, пришел к выводу, что примерно четверть взрослых американцев можно отнести к новому культурного типа (который он определил как «новаторов в культуре» - Cultural Creatives). Он считает, что они в большей степени привержены духовным ценностям, чувство солидарности, больше озабочены экологией, социальными проблемами, восприимчивы к новым идеям «на острие культурного изменения», более открыты к созданию позитивного будущего. Эта новая субкультура, считает П. Рей, создает почву для формирования альтернативного (в отношении как традиционалистов, так и модернистов) стиля жизни, альтернативной парадигмы социальных отношений в более широком контексте устойчивого развития [ii]. Можно предположить наличие скрытой связи между указанными сдвигами в ценностных ориентациях и подъемом нового протестного движения. Наиболее емким образом причины возникновения альтерглобалистского движения описал Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан: «Протест (против глобализации) обусловлен порождаемым ею неравенством. Во-первых, выгоды и возможности, которые являются результатом глобализации, по-прежнему сконцентрированы в... небольшом числе стран и неравномерно распределяются в самих этих странах. Во-вторых, в последние десятилетия возникло несоответствие между успешными усилиями по разработке строгих и неукоснительно соблюдаемых правил, способствующих расширению глобальных рынков, и не очень активными действиями в поддержку столь же важных социальных целей»[iii].
«... Для многих глобализация стала означать большую уязвимость к воздействию незнакомых и непредсказуемых сил, которые могут вызвать экономическую нестабильность и социальные неурядицы, иногда с молниеносной скоростью... Растет тревога по поводу того, что под угрозу может быть поставлена целостность культур и суверенитет государств. Даже в самых мощных странах люди задаются вопросом о том, кто осуществляет руководство, беспокоятся... рабочие места и опасаются, что их голоса могут быть заглушены шквалом глобализации».
Глобализация ограничивает способность развитых стран смягчать негативные внутренние последствия все более широкого открытия рынков, в то время как развивающиеся страны никогда не обладали такой способностью. В результате население и тех, и других стран испытывает чувство незащищенности и ненадежности. Революция в области глобальных средств коммуникации породила новые надежды на то, что страдания людей будут облегчены, а основополагающие права защищены. Ни правительства, ни международные институты пока не выяснили ни всех последствий этих ожиданий, ни того, как их оправдать.
