Большая зачистка

Вся дальнейшая история переходившей из рук в руки папки и смертельная для ее временных хранителей охота гнавшегося по следам Сталина - один из самых захватывающих сюжетов в книге Р. Бракмана. По существу это подлинная "История КПСС", вместо той фальсификации, которую нам десятилетиями скармливали и отчасти продолжают скармливать с помощью "политкорректных" учебников в школах и вузах. Многие предъявленные автором документы неожиданно бросают новый свет на, казалось, уже вроде бы вдоль и поперек исследованные страницы отечественной истории.

Одна из них - невероятный размах репрессий в высшем и среднем командном составе Красной Армии в 1937-1940 годах. Оказывается, этот учиненный буквально накануне гитлеровской агрессии разгром собственной армии Сталин тоже устроил во многом из-за этой проклятой папки.

Далее приключения этой папки - похлеще детектива. Пока она не оказалась у военных. Автор считает, что заговор Тухачевского - не вымысел.

В ходе подготовки процесса над Зиновьевым и Каменевым зам начальника Секретного Политического отдела НКВД Штейн получил указание Ягоды разыскать в архивах НКВД документы о бывших офицерах Охраны, которых предполагалось использовать в качестве свидетелей. Разбирая личный архив Менжинского, Штейн неожиданно наткнулся на папку с надписью "Иосиф Джугашвили". Он начал ее читать. Вскоре восторг сменился ужасом. Особенно его поразило письмо полковника Еремина директору Департамента Белецкому с описанием карьеры Сталина в Охране. В его глазах Сталин внезапно превратился из "друга и ученика Ленина" в ставленника Охраны, омерзительного предателя и злодея, уничтожающего настоящих революционеров, сподвижников Ленина. Довериться непосредственному начальству Молчанову и Ягоде Штейн не мог - оба были карьеристами, лакеями Сталина. Но в Киеве жили близкие друзья, с которыми его связывали многие годы работы еще со времени Гражданской войны: Начальник НКВД Украины Балицкий и его заместитель Зиновий Кацнельсон. Взяв с собой папку Сталина, Штейн поехал в Киев.

Балицкий и Кацнельсон были совершенно ошеломлены находкой Штейна и вначале заподозрили, что папка сфабрикована. Они подвергли все документы тщательной экспертизе и, убедившись в их подлинности, приняли решение сделать все, чтобы спасти страну от пробравшегося на самую вершину власти агента Охраны. Они понимали всю трудность стоящей перед ними задачи. В распоряжении Сталина был аппарат НКВД. Единственной силой, способной противостоять Сталину, была Красная Армия, среди руководящего состава которой у Балицкого были близкие друзья: маршал Тухачевский и первый зам наркома обороны, кандидат в члены ЦК партии Ян Гамарник. Балицкий ознакомил их с этими документами. Одними из первых были вовлечены командующий киевским военным округом Якир, командующий белорусским военным округом Уборевич и начальник Главного управления Красной Армии комкор Фельдман. Комкор Фельдман уговаривал убить Сталина немедленно, ибо любое промедление опасно. Но Тухачевский и Гамарник были за принятие плана приглашения Сталина на маневры в Белоруссии, и там его арестовать и судить закрытым военным судом, поскольку обнародование факта сотрудничества Сталина с Охраной дискредитирует не только его лично, но и все достижения Советского Союза.

Таким образом, планировали обнародовать папку при подходящих обстоятельствах и сбросить тирана, но Сталин "подходящих обстоятельств" никогда не ждал. Он знал, что папка где-то есть, но не знал у кого. Поэтому хватали и пытали всех подряд.

(Суворов усмотрел в чистке командного состава Красной Армии глубокий смысл - замену старых бездарных кадров новыми и талантливыми. Но цель была совершенно другая, к боеспособности страны отношения не имевшая).

В ночь на 19 мая 1937г. копия ранее упомянутого доклада жандармского полковника Еремина была обнаружена во время обыска в квартире одного из арестованных офицеров Красной Армии. Пробежав глазами текст, Сталин мгновенно все понял: армейская верхушка в курсе его тайны. И вполне способна его арестовать. Перепуганный Вождь, объявив, что "раскрыл колоссальный заговор с целью убить главу HКВД Ежова", немедленно поднял тревогу, приказал отменить все пропуска в Кремль, окружить его войсками HКВД и поставить вооруженную охрану у его квартиры и кабинета. Самому Ежову, выставленному им в качестве "ложной мишени", Сталин приказал немедленно арестовать, а затем и расстрелять М. Тухачевского, И. Якира, И. Уборевича, Я. Гамарника и других командиров сначала высшего, а затем и среднего звена. Запаниковавший Вождь решил не оставлять в живых ни одного из тех, кто знал или что-либо мог знать об уличающих его документах. И ему наконец-то повезло. Hеизвестно, кто, но кто-то из арестованных под пыткой признался, что папка Сталина находится в сейфе в кабинете Гамарника...

Вот почему Сталин устроил буквально накануне гитлеровской агрессии разгром собственной армии.

Это был очень рискованный шаг, остаться накануне войны без руководства армии, но он выполнен был под угрозой собственного ареста, оставался шанс, что народ победит немцев ценой многочисленных жертв, как это собственно и произошло.

В конце концов, папка нашлась. Сталинской холуй Карл Паукер, веселивший Вождя, изображая со знанием дела карикатурных евреев, радостно принес ее Хозяину и, понятно, был тут же расстрелян. Чувство благодарности за верную службу, равно как и родственные или дружеские чувства Иосифу Виссарионовичу были просто неведомы.

Началось уничтожение людей, знавших, или которых можно было подозревать, что они знают про секретную папку.

В сентябре 1937 года недалеко от Лозанны швейцарская полиция нашла труп резидента НКВД в Швейцарии Игнаца Рейсса. Незадолго до этого он написал письмо Сталину, обвинив его в контрреволюции, и заявил, что возвращается к "Ленину, его трудам и делу". Из письма было ясно, что Рейсс знает о связи Сталина с Охраной и что именно он сообщил об агентурной папке сыну Троцкого, Льву Седову. Сталин приказал уничтожить Рейсса, Седова и двух сотрудников Троцкого, Вульфа и Клемента, также знавших о папке.

Вскоре после этих убийств резидент советской военной разведки в Гааге Вальтер Кривицкий принял решение не возвращаться в Советский Союз, не без оснований полагая, что ему грозит та же участь, что и Рейссу, так как он не выполнил приказ убить Рейсса (Рейсс был убит другими). Кривицкий попросил правительство Франции предоставить ему политическое убежище. Правительство Франции пригрозило порвать дипломатические отношения с Кремлем, если преступления агентов НКВД на территории страны не прекратятся. Кривицкий был убит советскими агентами в 1941 году в США.

В октябре 1937 года заместитель начальника иностранного отдела НКВД Шпигельглас поехал в Испанию, где должен был, по заданию Сталина, совершить несколько убийств. Там он встретился с Александром Орловым, советником испанского республиканского правительства по делам разведки. Они знали друг друга много лет, и Шпигельглас поделился с Орловым информацией о массовых арестах и расстрелах в СССР. Орлов, в отличие от Шпигельгласа, знал причину этого из рассказов своего двоюродного брата З. Кацнельсона об агентурной папке Сталина.

Когда спустя некоторое время Орлов был вызван в Москву, он понял, что его ждет расстрел. Ему удалось с семьей выехать в США, где под другой фамилией он прожил долгие годы. Он сразу же написал письмо Сталину и предупредил о том, что если пострадает его мать, оставшаяся в Москве, то он расскажет всю правду. Тиран хорошо понимал, о чем обещал рассказать Орлов. Только после смерти Сталина Александр Орлов написал книгу "Тайная история сталинских преступлений". Орлов был чуть ли не единственным из оставшихся в живых сотрудников НКВД, знавших о папке Сталина.

Процесс над Бухариным открылся в Москве 2 марта 1938 года. На следующий день в газете была опубликована статья американского журналиста И. Левина под заголовком "Сталин подозревается в устройстве судилищ с целью скрыть свое прошлое". Далее следовал подзаголовок: "Левин расследует сообщение о секретной папке, доказывающей, что вождь красных был царским шпионом". Это обвинение казалось тогда невероятным. Но убийство И. Рейсса, Л. Седова, Э. Вульфа и Р. Клемента, от которых Левин слышал об этой папке, окончательно убедили его в правдивости невероятного сообщения.

Процесс над Бухариным открылся в Москве 2 марта 1938 года. На следующий день в газете была опубликована статья американского журналиста И. Левина под заголовком "Сталин подозревается в устройстве судилищ с целью скрыть свое прошлое". Далее следовал подзаголовок: "Левин расследует сообщение о секретной папке, доказывающей, что вождь красных был царским шпионом". Это обвинение казалось тогда невероятным. Но убийство И. Рейсса, Л. Седова, Э. Вульфа и Р. Клемента, от которых Левин слышал об этой папке, окончательно убедили его в правдивости невероятного сообщения.

Сфабрикованное "Письмо Еремина" попало в руки Левина в 1946 году, когда Головачев приехал из Шанхая в США и предложил Государственному департаменту купить этот документ. Но сделка не состоялась. Орлов в личной беседе с Левиным сказал, что письмо сфабриковано.

Далее началась организованная лично Вождем фальсификация некоторых документов. И продолжилось тотальное уничтожение всех, в чьих руках могли побывать подлинники...

Сталин наводнил советские архивы массой сфабрикованных документов, восхваляющих его революционные заслуги. Делал он это весьма своеобразно: "корректировал" подлинные документы Охранки, вставляя в них ложную информацию и очищая от неугодных фактов. Таким образом, смысл этих документов менялся, все сведения переворачивались с ног на голову. Однако часть текста все же оставалась нетронутой. Фальшивки изготовлялись в спецтипографии под руководством брата первой жены Сталина Александра Сванидзе (позже, естественно, расстрелянного) и подсовывались врагам режима. Сработаны они были крайне грубо, чтобы советские историки без труда могли разоблачить "злобную клевету на нашего любимого Вождя".

В середине июля Сталин вызвал Генриха Люшкова, сменившего Штейна на посту заместителя начальника Секретного политического отдела, и поручил организовать публикацию в Китае фальшивок, изготовленных А. Сванидзе.

В конце июля Люшков в Китае передал "Письмо Еремина" и еще пять фальшивок М. Головачеву, русскому эмигранту и осведомителю советской разведки, жившему в Шанхае. Он должен был по сигналу Люшкова опубликовать их в эмигрантской газете в Китае.

Вначале Головачев, возможно, не понял, почему советский разведчик Люшков передает ему уличающие Сталина документы. До революции он был юристом в Петрограде и во время Гражданской войны стал агентом ЧК. Он согласился выполнить задание, сообразив, что документы фальшивые. В кругах русских эмигрантов в Китае Головачев был известен как "темная лошадка". Опубликовав фальшивые документы, он должен был заявить, что получил их от бывшего офицера Охраны Руссиянова, а китайская полиция должна была (по требованию советского правительства) произвести в доме у Руссиянова обыск и "обнаружить" доказательства этого преступления. Для этого Руссиянову был подброшен пакет с уличавшими его документами. Сам Люшков, опасаясь расстрела, перешел границу и сдался японцам.

Все эти и некоторые другие сведения много лет спустя подтвердила Ольга Шатуновская, старая большевичка и член партийной комиссии, расследовавшей в период правления Хрущева сталинские преступления. Воспоминания Шатуновской увидели свет только недавно, да и то в ФРГ. Материалы же самой комиссии надежно упрятали от глаз общественности. Как, впрочем, и те документы из "Секретной папки Сталина", которые ненароком, время от времени, "выплывали" в наших же архивах. Так, например, знаменитое "аналитическое донесение" о положении дел в партии, переданное Сталиным в 1912 году охранке, было обнаружено и тут же снова упрятано в. Центральном партийном архиве Института марксизма - ленинизма при ЦК КПСС ("фонд Серго Орджоникидзе").

Да и что там "архивные игры", если даже атака неистового Хрущева, попытавшегося отомстить Сталину за убийство миллионов невинных людей, в общем-то, захлебнулась. Потому что в отличие от Хрущева другие члены Политбюро различных составов - от Молотова и Маленкова до Андропова и Горбачева - прекрасно понимали, что разоблачение Сталина как агента охранки не только дискредитирует советскую систему, но и рубит сук, на котором так комфортно и так надолго разместилась вся наша партийно-государственная бюрократия.