Издания материалов по народной свадьбе

А.Сумароков и А.Радищев в VIII веке, поэты-декабристы К.Рылеев, А.Бестужев и В.Кюхельбекер, это А.С.Пушкин и В.Жуковский, Н.Некрасов и А.Островский, П.Мельников-Печерский, М.Пришвин, М.Цветаева, С.Есенин, А.Твардовский, А.Прокофьев и многие другие живо интересовались народной обрядовой поэзией. После знакомства с этой работой станет понятнее, почему они в своих произведениях снова и снова обращаются к старинным обрядам, какое значение имеют эти темы и образы в произведениях русской литературы.

Поэтическая традиция, выработанная народной обрядовой поэзией, стала органической составной частью русского национального поэтического мышления, национальной культуры, вошла в профессиональную (книжную) поэзию. Дело не просто в стилизациях под народную поэзию, в том числе и обрядовую. Подобные реминисценции узнаются довольно легко, т.к. одна из их функций состоит в том, чтобы оживить в сознании читателей народнопоэтический фон разрабатываемой поэтической темы. Вместе с тем, традиционная обрядовая поэзия воспринималась поэтами не только как поэтической наследие, но и как принадлежность определенного исторически сложившегося жизненного уклада, со временем все более уходившего в прошлое.

Свадебные причитания, столь тесно связанные со старым бытом, со старыми семейными отношениями, со старой бабьей долей, уже не воспринимаются прямо, как это было когда-то (например, в главе «Матрена Тимофеевна» поэмы Н.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»), а как бы вступают в противоречие с реальной действительностью. Так произошло, например, в стихотворении А.Прокофьева «Свадьба» или в главе, рисующей свадебный обряд в поэме А.Твардовского «Страна Муравия». Обе невесты, выходившие замуж в начале 30-х годов, одинаково иронически относятся к традиции оплакивания девичьей доли, обязательна для старого обряда.

В стихотворении А.Прокофьева невесте вовсе не грустно, она выходит по любви и полна самых радужных надежд. Однако традиция еще жива. Свадебная обрядовая поэзия является основой литературы.

9) Жанровая характеристика свадебных песен с учетом классификации Н.П. Колпаковой и Ю.Г. Круглова

Книга Н.П.Колпаковой "Русская народная бытовая песня" (1962) наметила перспективы в решении проблемы жанрового состава свадебной обрядовой лирики. Автор обосновывает систему классификации с учетом поэтики песен, их функций, указывает на сходство календарного и свадебного фольклора. Свадебные песни рассматриваются автором вне этнографических комплексов. Работа открыла серьезные перспективы в изучении свадебной поэзии.

10) Причитания как древнейший жанр календарно-обрядового фольклора. Работа К.В. Чистова «Русская причеть».

Исследование поэтики жанра причитаний Причеть один из древнейших поэтич еских жанров. Бытование её отмечено у большинства бесписьменных народов, остававшихся в XIX XX веках на наиболее низких ступенях культуры, тасманийцев, австралийцев, у племён и народностей Крайнего Севера и других. С другой стороны, первые по времени известия о причети или отклики её отыскиваются в древнейших памятниках письменности... (...) Всё это даёт право предполагать, что причеть существовала и у восточных славян задолго до XI века, которым датируются первые документальные свидетельства об обыч ае причитывать (плакаться). Вместе с тем причеть бытует и до сих пор.

Известны отдельные записи причитаний, производившиеся в различных областях России в 1957 1958 годах. (...)

(...) Исполнение причитаний в жизни происходит в связи с совершенно определ ённым бытовым поводом, в специфической эмоциональной обстановке, неповторимой при записи, которая производится зачастую через несколько лет. В лучшем случае рядовая исполнительница создаёт при этом новый текст, имеющий отдалённое отношение к первоначальному; в худшем случае возникает текст, в котором спутываются воедино мотивы, случайно выхваченные из разных моментов обряда (похоронного, свадебного или рекрутского). Лишь изредка поэтически одарённая вопленица оказывается способной восстановить в своей памяти горестное событие, заново вживается в состояние действующих лиц и, опираясь на усвоенную ею традицию, создаёт текст, более или менее близкий к оригиналу.

Сравнительно обильные записи причитаний во второй половине XIX века и в XX веке дают возможность составить определённое представление об особенностях русской причети, о её поэтической природе и художественных достижениях. (...)

Обычными мотивами и образами бытовой причети XIX XX веков являются сиротство, мёрзнущая изба, нищенствующие дети, нераспаханная полоса и т.д. Всё это рисуется на контрастном фоне былого благополучия (обычно поэтически идеализированного) семейного, материального, душевного. Образы бытовой причети варьировались в зависимости от обстоятельств, которые могли быть самыми различными, поэтому они с большим трудом поддаются систематизации, ч ем темы, образы и мотивы обрядовых видов народной причети.

Похоронный, свадебный и рекрутский обряды включали целый цикл причитаний, связанных своими темами, содержанием и системой образов с различными звеньями обряда.

Различные местные традиции объединяются вместе с тем в несколько групп северорусскую, южнорусскую, сибирскую и т.д. Так, например, в северорусской традиции очень развита символика растительная (берёзонька, осинье, деревиночка, травонька), астральная (солнце, луна, звёзды) и отчасти символика птиц (лебедушка, ласточка, соколик). В сибирской традиции растительной символики почти нет, но зато очень развита символика птиц и своеобразная символика домашности (покойный опора семьи сравнивается со стеной, перилами и другими частями дома).

Северорусские причитания отличаются от южнорусских и сибирских большей эпич ностью и некоторыми своими чертами заставляют вспоминать былину, историч ескую песню, балладу. Южнорусские и сибирские причитания, наоборот, близки к лирической песне. В различных традициях причитания колеблются от кратких прозаических восклицаний или лаконичных лирических наигрышей до развё рнутых сюжетных плачей-поэм типа Плача о холостом рекруте Федосовой.

Наиболее распространённый стих причети трёхударный (либо двухударный) с постоянным положением первого и последнего ударения (анапестическая анафора и дактилическая клаузула) и относительно свободным расположением ударных и безударных слогов между ними. Общее число слогов колеблется в отдельных традициях от семи девяти до одиннадцати тринадцати.

Причитания исполняются своеобразным речитативом, который в целом характеризуется ярко выраженным декламационным началом и отсутствием широкого развития собственно мелодической стороны. Однако в различных областях они исполняются по-разному. В северных причитания более напевны, в некоторых южных это просто восклицания, не связанные в элементарное звуковое единство.

Поэтический язык русских причитаний, как и большинства других жанров устного народного творчества, отличается большой отработанностью, гармонич ностью и целеустремлённостью средств выразительности.

В стремлении к эмоциональной и семантической догрузке слова исполнительницы охотно употребляют сравнительно редкие в других жанрах составные прилагательные (богоданный, хитромудрый, скрозекозный, тонкобелый, малогребный и т.д.) и сдвоенные существительные (судьи-власти, огонь-пламя, честь-хвала, житье-жирушка, пора-времечко, путь-дороженька) и наречия (страшно-ужасно).

Очевидно, той же цели смысловой концентрации служат и удивляющие читателя, незнакомого с причитаниями, сочетания типа умершая могилушка (могила, в которой похоронен умерший), место погибшее (место, где кто-то погиб), платьице умершее (платье, в которое обряжают умершую), охотное гуляньице (гуляние, на котором хочется погулять), часовенки спасёные (часовни, в которых спасаются), сироты хлопотливые (сироты, которые доставляют хлопоты), падун утоплый (водопад, в котором кто-то утонул).

Итак, традиция причети создала своеобразный поэтический стиль, способный выразить предельное трагическое напряжение чувств причитывающей. Этот стиль лучше всего определяется народными терминами причеть, плач, вопль, крик и т.д. В нём запечатлелась талантливая, богатая чувствами душа русской крестьянской женщины.

11) Художественное своеобразие пословиц и поговорок. Особенности их бытования и функции.

Пословицы и поговорки возникали среди различных классов и социальных групп населения, у людей различных профессий и родов занятий.

Наиболее многочисленной является группа пословиц и погово­рок, возникших в крестьянской среде. Большинство из них не­посредственно связано с сельскохозяйственным трудом: Вешний день целый год кормит; Доброе семя — добрый и всход; До поры до времени не сеют семени; Пашню пашут — руками не машут и т. д.

В среде крестьян создавались и употреблялись изречения, в которых отразилась вера в то, что многие явления природы за­висят от Бога, что все совершается по предопределению свыше: Бог не родит — земля не даст. (См. также в Хрестоматии: «Бог. Вера.»). Наряду с ними бытовали пословицы и поговорки, в которых была выражена уверенность, что только усердным трудом можно добиться успеха: Бог-то Бог, да сам не будь плох; Вози навоз не ленись, так и Богу не молись и т. д.

Значительное количество пословиц и поговорок возникло в среде ремесленников: Без топора — не плотник, без иглы — не портной; Ремесло пить-есть не просит, а само кормит; С ремес­лом и увечный хлеба добудет; Всяк мастер на выучку берет, да не всяк доучивает — и т. д.

Известная часть пословиц и поговорок возникла среди бур­лаков: Нужда научит калачи есть (т. е. погонит на работу в низовья Волги, где едят пшеничный хлеб); Неволя вниз идет, каба­ла вверх; Тяни лямку, пока не выкопают ямку! Среди золотоиска­телей: Золото моем, а сами голосом воем. Среди торговцев: На бойком месте торговать сподручно; Не солгать, так и не продать; Без накладу барыш не живет. Пословицы и поговорки создава­лись среди всех групп населения, занимающихся определенной деятельностью, ведущих свой образ жизни. Некоторые из них переходили в общенациональный репертуар.

В пословицах и поговорках встречаются географические на­звания. Они могут иметь местный характер. К пословице Хоть за нищего, да в Конищево В. И. Даль сделал следующее поясне­ние: «Село в двух верстах от Рязани, т. е. отдать девку по сосед­ству». Эта пословица была понятна только жителям Рязанской губ. А вот костромская пословица: Кинешма да Решма кутит да мутит, а Сологда убытки платит (Сологда — село посреди этих городов). Вместе с тем географические названия встречаются в пословицах широкого значения и распространения. Например: Язык до Киева доведет; Питер женится, Москва замуж идет; Слав­на Астрахань осетрами, Сибирь — соболями; Бей челом на Туле, ищи на Москве! В духе таких пословиц создавались иносказа­тельные изречения — как правило, иронического характера: Из села Помелова, из деревни Вениковой; Обыватель Голодалкиной во­лости, сёла Обнищухина.

Пословицы и поговорки возникают не только в результате непосредственных жизненных наблюдений — они вливаются в разговорную речь из народно-поэтических и литературных про­изведений. Так, изречения Избушка на курьих ножках; Битый небитого везет; Куда конь с копытом, туда и рак с клешней; На тате шапка горит, а тать хвать за нее и др. — перешли в раз­говорную речь из сказок, басен, анекдотов и т. п.[12]. Кроме того, в устный репертуар русского народа входят и иноязычные по­словицы и поговорки. Некоторые из них были заимствованы в результате контактных связей народов, другие — из письмен­ных источников. (См. в Хрестоматии исследований: В. П. Ани­кин, «Фольклорная типология»).

Многие старые пословицы и поговорки воспринимаются и употребляются как новые, хотя в них не изменилось ни одного слова. Определенная стойкость поэтической формы пословиц, которая наполняется со временем иным содержанием, является их особенностью.

Например: Артель атаманом крепка. Данная пословица употребля­ется в смысле: коллектив крепок руководителем. В годы советской власти ее применяли к колхозам. В пословице говорится об артели работников (бурлаков, лесорубов и т. п.). Старое значение слова «артель» было пере­осмыслено, вследствие чего новый смысл приобрела и пословица.

Подобные процессы называются переосмыслением. Переос­мысленных пословиц и поговорок встречается довольно много.

Важный источник пополнения пословичного репертуара на­рода — произведения художественной литературы. Многие из­речения писателей стали употребляться в разговорной речи на­ряду с пословицами и поговорками.

Так, например, из басен И. А. Крылова в устную речь вошли афо­ризмы: А Васька слушает да ест; А воз и ныне там; А ларчик просто открывался; Демьянова уха; Услужливый дурак опаснее врага; Сви­нья под дубом и др.

Из комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума": Счастливые часов не наблюдают; И дым отечества нам сладок и приятен; Дистанция огромного размера; С корабля на бал; Подписано, так с плеч долой; Как не порадеть родному человечку; Служить бы рад, прислужи­ваться тошно; А судьи кто? — и др.

Из произведений А. С. Пушкина: В Европу прорубить окно; При­вычка свыше нам дана; Еще одно, последнее сказанье; Любви все воз­расты покорны; Мы все глядим в Наполеоны; У разбитого корыта; Не мудрствуя лукаво — и др.

Авторские афоризмы и изречения пословичного типа, полу­чившие широкое распространение, принято называть крылаты­ми словами[13].

Таким образом, пословицы и поговорки, возникшие как жанр народной поэзии в глубокой древности, живут активной жиз­нью на протяжении многих веков: одни — без изменений, дру­гие — постепенно изменяясь и переосмысляясь; устаревшие за­бываются, их место занимают вновь созданные.

В пословицах и поговорках используются очень многие худо­жественно-изобразительные средства и приемы фольклора.

Существуют две основные формы пословиц: иносказание и прямое высказывание. Например: Яблочко от яблони недалеко падает (иносказание); Хоть есть нечего, да жить весело (прямое высказывание).

Нередко образность пословиц создается посредством мета­фор, метонимий, синекдох. Например: В кармане соловьи сви­щут (метафора); Сарафан за кафтаном не ходит (метонимия); Один с сошкой, а семеро с ложкой (синекдоха). Особенно важна роль метафоры.

Так, например, в пословицах часто появляются образы животных и птиц как обозначение людей, их взаимоотношений: Спит лиса, а во сне кур щиплет; Пожалел волк кобылу: оставил хвост да гриву; Не велик кулик, а все-таки птица; От вороны павы не жди.

Другой излюбленный прием народных изречений — употреб­ление собственных имен в значении нарицательных.

Пословицы используют сравнения (Неродная матка — как нетопленая хатка; Чужая душа — что темный лес), олицетворе­ния (Хмель шумит — ум молчит; Авоська веревку вьет); антитезы (Корень учения горек, да плод его сладок; Борода апостольская, а усок дьявольский), гиперболы (Поповское брюхо из семи овчин шито; Колос от колосу — не слыхать и голосу). Весьма часто употребля­ются устойчивые эпитеты (оценочные или изобразительные): Велика святорусская земля; Матушка Москва белокаменная. При­меняются разнообразные формы тавтологии: омонимические (Здоровому все здорово; Играй да не заигрывайся), синонимичес­кие (Из огня да в полымя; Из пустого в порожнее).

По композиции пословицы могут быть одночленными, дву­членными и многочленными (многосоставными). Особенно много двучленных пословиц, что дало основание В. И. Далю считать двучленность одним из основных признаков этого жан­ра. Например, в пословице Хлеб да вода — крестьянская еда вто­рая часть поясняет первую; в пословице Червь точит дерево, печаль крушит сердце использован прием параллелизма. Многие двучленные пословицы построены на сравнении или антитезе. Часто они имеют строгую, симметричную композицию обеих частей.

Приведем также примеры других композиционных форм. Дело мас­тера боится; Хозяйкою дом стоит (одночленные); Сбил, сколотил — вот колесо, сел да поехал — ах, хорошо! Оглянулся назад — одни спицы лежат (многочленная).

Пословица ритмична. В ее построении нередко участвует рифма, которая может присутствовать во всех композиционных типах. Рифмуются отдельные слова (Без труда нет плода), от­дельные части пословицы (В кабак далеко, да ходить легко; в церковь близко, да ходить склизко) или вся она сплошь (На чужой каравай рта не открывай, а пораньше вставай да свой затевай).

Пословицы разнообразны по форме высказывания. Они мо­гут представлять собой косвенную речь (Велика святорусская зем­ля, а везде солнышко), монолог (Из лука — не мы, из пищали — не мы, а попить да поплясать против нас не сыскать), диалог (Тит, поди молотить! — Брюхо болит. — Тит, поди вино пить! — Ох, дай оболокусь да как-нибудь доволокусь).

Отражая наблюдения народа над жизненными явлениями, пословицы и поговорки умеют выделить как типическое, так и особенное. Нередко на этой почве возникает вариативность известных изречений. К примеру, в пословице Хлеб да вода — кре­стьянская еда слово крестьянская заменялось другими: мужицкая, солдатская, бурлацкая, шахтерская, здоровая, молодецкая. Пословица Гол, как сокол имеет варианты: как бубен, как сосенка, как перст, как осиновый кол.

Пословицы и поговорки — это энциклопедия народных зна­ний, а также «моральный кодекс» народа. Закрепляя в афористических жанрах свой богатый и разнообразный жизненный опыт, народ сложил пословицы и о самих пословицах: Добрая пословица не в бровь, а прямо в глаз; Пень — не околица, а глупая речь — не пословица; И на твою честь пословица есть; Пословица несудима.