Психология ученых

Мотивация ученых Ученые, как и прочие представители рода человеческого, движимымножеством потребностей: общевидовыми потребностями, например, потребностьюв пище; потребностью в безопасности, защите, покровительстве; потребностью всоциальных связях и в любви; потребностью в уважении и самоуважении,потребностью в положительной репутации и в определенном уровне общественногоположения; и наконец, потребностью в самоактуализации, то есть в воплощениизаложенных в каждом из нас идиосинкратических и общевидовых потенциалов.Этот перечень потребностей широко употребим в психологии хотя бы потому, чтофрустрация любой из этих потребностей приводит к психопатологии. Менее изученными, но все же достаточно известными являются потребностикогнитивного ряда ѕ потребность в познании (любопытство) и потребность впонимании (потребность в философской, теологической, ценностной теории). И наконец, меньше всего исследованы такие человеческие потребности истремления, как потребность в красоте, симметрии, простоте, завершенности ипорядке (их можно назвать потребностями эстетического характера), а такжеэкспрессивные потребности, потребность в эмоциональном и моторномсамовыражении, по всей вероятности, непосредственно связанные сэстетическими потребностями. У меня складывается впечатление, что все остальные известные нампотребности, нужды, желания и побуждения либо служат средством, приближающимнас к удовлетворению этих основополагающих, базовых потребностей, либоневротичны по своей природе, либо представляют собой продукт научения. Очевидно, что человек, занимающийся философией науки, движим преждевсего потребностями когнитивного ряда. Только благодаря неиссякаемомулюбопытству, свойственному человеку, наука достигла нынешнейестественно-исторической стадии развития, только благодаря нашемунастойчивому стремлению к знанию, осмыслению и систематизации она вознесласьдо столь высоких уровней абстрагирования. Именно второе условие ѕ присущаятолько человеку потребность в осмыслении и построении теории ѕ представляетсобой условие sine qua nоn для науки, потому что зачатки любопытства мыможем наблюдать и у животных (172, 174). Однако другие человеческие потребности и мотивы также играют свою рольв развитии науки. Мы довольно часто упускаем из виду, что первые теоретикинауки искали в ней прежде всего практическую пользу. Бэкон (24), например,видел в науке средство борьбы с болезнями и нищетой. Даже древние греки,несмотря на приверженность платоновской идее чистого и созерцательногоразума, не забывали о практической, гуманитарной устремленности науки.Зачастую главным, исходным мотивом деятельности ученого становится высокаячеловечность, чувство родства с человечеством, или, вернее, неистребимоечеловеколюбие. Многие ученые посвящают себя науке, имея в сердце ту же цель,что и врач, посвящающий себя медицине, ѕ благую цель помощи другомучеловеку. И наконец, мы должны отдавать себе отчет в том, что практически любаячеловеческая потребность может подтолкнуть человека на стезю научного труда,ѕ другой вопрос, станет ли он ученым в высоком смысле этого слова. Человекможет рассматривать науку как образ жизни, как источник престижа, средствосамовыражения или средство удовлетворения любой из бесчисленного множестваневротических потребностей. Деятельность большинства людей, как правило, мотивирована не каким-тоодним, исключительным и всеохватывающим мотивом, а комбинацией множестваразнонаправленных и одновременно действующих мотивов. Поэтому, осторожностиради, я склонен предположить, что любой отдельно взятый человек, работающийна поприще науки, движим не только человеколюбием, но и простым человеческимлюбопытством, не только стремлением к почету и уважению, но и желаниемзаработать деньги и т.д. и т.п. Синергическая природа рациональности и импульсивности Похоже, все уже согласны с тем, что глупо и бессмысленно продолжатьпротивопоставлять разумное начало животному, ибо разум так же "животен", какпотребность в пище, по крайней мере, у такого животного, каковым являетсячеловек. Побуждение, импульс не обязательно противоречит уму и здравомусмыслу, ибо здравый смысл сам по себе является импульсом. Во всяком случае,мы, кажется, все больше и больше осознаем, что у здорового человекарациональное и импульсивное начала синергичны, скорее пребывают в согласии,нежели противоборствуют друг другу. В данном случае нерациональное вовсе несиноним иррационального или антирационального; скорее, мы имеем дело спредрациональным. Если же мы сталкиваемся с принципиальным несоответствиемили даже антагонизмом между конативной и когнитивной сферами, можно почтинаверняка предположить, что мы имеем дело с социальной или индивидуальнойпатологией. Потребность в любви и уважении столь же "священна", как иустремленность к истине. Так же и "чистую" науку нельзя назвать болеедостойной, нежели науку "очеловеченную", но нельзя назвать и менеедостойной. Человек нуждается как в первом, так и во втором, ипротивопоставление здесь неуместно. Научный труд может быть игрой ума, аможет рассматриваться как высокое служение, причем первое не исключаетвторого. Насколько правы были древние греки в их безусловном уважении кразуму и логике, настолько же они ошибались, приписывая разумуисключительное значение. Аристотель не сумел понять, что человеческаяприрода определяется не только разумом, но и любовью. Когнитивные и эмоциональные потребности иногда конфликтуют между собой,удовлетворение первых зачастую приводит к фрустрации вторых, но это вовсе неозначает, что согласие между ними принципиально невозможно; скорее, мы имеемдело с проблемой интеграции двух классов потребностей, с проблемойкоординации и соразмерности. Очевидно, что стремление к абстрактному знанию,к знанию в высшей степени надчело-веческому, этакое внеличностноелюбопытство, может стать препятствием для удовлетворения иных, не менееважных потребностей, например, потребности в безопасности. Говоря об этом, яимею в виду не только столь очевидный пример, как изобретение атомной бомбы,но и рассуждаю о явлениях общего порядка, пытаюсь приблизиться к мысли отом, что наука сама по себе является ценностной системой. Согласитесь, чтоученый, посвятивший себя надличностным изысканиям совершенной, "чистой"науки, вряд ли станет Эйнштейном или Ньютоном, скорее, его можно будетсравнить с тем ученым нацистом, который ставил свои опыты на людях вконцлагерях, или с голливудским "ученым-безумцем". Более полное,гуманистическое и трансцендентное определение истины и науки вы найдете вдругих работах (66, 292, 376). Изыскания науки ради науки с легкостьюпринимают такие же уродливые формы, как и произведения "чистого" искусства. Плюралистическая природа науки Наука, так же как и общение, работа, семья, служит удовлетворению самыхразных потребностей человека. Любой человек сможет найти в науке нечтопривлекательное для себя, неважно, юн этот человек или в летах, отважен илиробок, педант или разгильдяй. Одних наука привлекает практической пользой,гуманистическим смыслом, другие приходят в восторг от имперсонального,надчеловеческого начала пауки. Одни ищут в ней четкости и симметрии, точныхформулировок, другие ценят содержание, они хотят больше знать о "важных"вещах, пусть даже в ущерб точности и элегантности формулировок. Одни всевремя рвутся вперед, им нравится быть пионерами, первооткрывателями, другиепредпочитают осваивать, обустраивать и обживать пространства, открытыедругими. Одни ищут в науке безопасности, другие ѕ острых ощущений.Попробуйте отрешиться от личных пристрастий и перечислить черты идеальнойсупруги; точно так же невозможно описать идеального ученого, идеальнуюнауку, идеальный метод, идеальную проблему, идеальное исследование. Вреальной жизни нам могут нравиться или не нравиться те или иные отношения втой или иной семье, однако, несмотря ни на что. мы признаем за каждымчеловеком право выбирать себе спутника жизни в соответствии со своимивкусами; столь же плюралистичны мы должны быть по отношению к науке. Функции науки можно условно подразделить, по меньшей мере, на девятьклассов: 1. Постановка проблемы; интуитивный поиск, выдвижение гипотезы; 2. Тестирование, проверка, подтверждение или опровержение выдвинутойгипотезы; ее корректировка; выдвижение новых гипотез, повторная проверка,экспериментирование: накопление фактов, их постоянное уточнение; 3. Организация, создание структуры, построение теории; поиск обобщенийвсе более высокого порядка; 4. Накопление исторического опыта, знаний; 5. Технологическая функция: разработка и совершенствование научногоинструментария, методологии, техник; 6. Административная, исполнительная и организационная функции; 7. Публицистические, просветительские функции; 8. Утилитарная функция; 9. Эмоциональные функции: радость открытия, оценка, почет, уважение,слава. Многообразие функций науки предопределяет необходимость разделениянаучного труда, потому что вряд ли можно найти человека, который оказался быв состоянии успешно исполнять столь разные обязанности. Разделение труда, всвою очередь, предопределяет потребность науки в самых разных людях ѕ сразными вкусами, пристрастиями, способностями и умениями. Я не открою Америку, если скажу, что пристрастия являются отражениемхарактера и личности. Это утверждение одинаково справедливо и в том случае,если говорить о выборе определенной отрасли знания (один человекпредпочитает заниматься физикой, а другой ѕ антропологией), и в том случае,когда мы анализируем истоки предпочтений той или иной узкой специализации(один человек увлечен орнитологией, а другой ѕ генетикой). Этот же трюизм,хотя и не столь уверенно, мы вправе использовать, если возьмемсяпроанализировать причины выбора ученым конкретной научной проблематики (одинзанимается ретроактивным торможением, в то время как другой исследуетфеномен инсайта), причины выбора того или иного методического подхода,материала исследования, степени точности измерений, меры практической игуманитарной значимости исследования и т.д. и т.п. Каждый из нас, каждый из служителей науки дополняет собой научнуюобщность и нуждается в других. Если бы все ученые предпочли посвятить себяфизике, то наука просто остановилась бы в своем развитии. Слава богу, чтосуществует разнообразие научных вкусов и пристрастий, разнообразие не менееширокое, чем в предпочтениях того или иного климата или в музыкальныхпристрастиях. Именно потому, что одним нравится звучание скрипки, другим ѕтембр кларнета, а третьим ѕ барабанная дробь, мы можем наслаждатьсяоркестровой музыкой. Так же и наука, наука в самом широком смысле этогослова, существует и развивается только благодаря разнообразию человеческихвкусов. Наука нуждается в разнообразии человеческого материала (не говоряуже о том, что она терпима к нему), разнообразие так же необходимо ей, какискусству, философии или политике, потому что каждый человек по-своему видитмир, ищет ответы на свои вопросы. Даже шизофреник, как ни странно, можетпринести пользу науке, поскольку в силу своей болезни с особой остротойвоспринимает некоторые вещи. Монистический подход ѕ вот реальная опасность, которая угрожает науке.Он опасен уже потому, что "знание о человеке" на практике зачастую означает"знание о самом себе". Человеку свойственно проецировать личные вкусы,желания и предубеждения на универсум. Ученый, избрав себе в качествепризвания физику, биологию или социологию, уже самим фактом выборадемонстрирует нам свою особость, свое отличие от иных служителей науки внекоторых очень важных, даже фундаментальных аспектах (401). Вполне логичнопредположить, что физик, биолог и социолог каждый по-своему понимаетсущность науки, имеет свое представление о научном методе, о целях иценностях науки. Ясно, что к проявлениям подобного рода научногоиндивидуализма следует относиться с такой же терпимостью, как и кпроявлениям индивидуальности в любой другой сфере человеческой деятельности.