Цинично это – ссылаться на обманутых вами людей для того, чтобы обманывать других. 9 страница

Я не даю сейчас богословской оценки такого рода притязаниям. Я просто замечаю, что “притянуть на землю Высшие энергии, высшие силы” — это и есть задача любого религиозного делания, любого религиозного культа — от самого примитивного до самого возвышенного.

И именно в этом видел назначение Агни Йоги Николай Рерих: “В религиях введены телодвижения и положения тела, способствующие нагнетанию энергии и устремляющие к Высшему. У Нас, конечно, можно преуспеть без утомительных движений наполнением сердца. Кто преуспел этим путем, тот имеет преимущество, ибо не престанет источник сердца. Лик Владыки, введенный в сердце, не потускнеет и в любой час готов на помощь. Этот путь сердца самый древний, но нуждается в значительном расширении сознания”[nnnnnnn]. Как видим, по уверению Н. Рериха, его учение преследует те же цели, что и традиционные религии, и разнится лишь в некоторых средствах. Даже в понимании самих теософов их работа выходит за рамки психологического практикума; измененное сознание должно войти в контакт с миром духов.

Вот пример соответствующей работы теософов, приведенный самой Блаватской: “Мартинисты были мистиками и теософами, которые утверждали, что они обладают тайной установления связи с (элементальными и планетарными) духами ультрамундных сфер. Некоторые их них были практикующими оккультистами”[532]. И опять у меня все тот же вопрос: “установление связи с духами” — это что, чисто культурная работа?

А кроме того, — только ли мартинисты были “практикующими оккультистами”? Считала ли Блаватская, что оккультизм надо просто изучать, но не надо прилагать его к жизни? Очевидно, что она считала необходимым претворять оккультные знания в практику. И когда сегодня приходится вступать в дискуссию с рериховцами, они, если не находят достаточно философских или научных аргументов, сразу же ссылаются на практику: мол, “Живую этику” нельзя постичь через книгу, в нее надо вжиться, ее надо практиковать... Правильно — как и любую религию. Другое дело, что для того, чтобы понять, например, культурологическую теорию циклов О. Шпенглера или теорию пассионарности Л. Гумилева, достаточно просто посидеть над их книгами и не надо никакой “духовной” практики. Поэтому дискуссии о них и с ними возможны в рамках именно культурного движения. Чтобы понять философию Декарта, Канта или Гуссерля (и даже Хайдеггера — если только последнее возможно) также достаточно воспитанного философского вкуса, работы со словами, логики и усидчивости. Но не нужно ни благовоний, которыми обкурены книжные магазины рериховских центров, ни медитативной музыки, ни “открытия чакр”.

И даже помимо всех каббалистов и мартинистов — неужели не очевидно, что учение, называющее себя “этикой”, тем более “живой”, пропагандируется именно для того, чтобы стать практикой, чтобы регулировать поведение и жизнь людей?!

Причем речь идет о регулировании их поведения именно в той сфере, которая непосредственно принадлежит к религии. Чтение трактатов “Живой этики”, исполнение духовных упражнений и совершение медитаций призваны делать то, что ставит в качестве своей важнейшей задачи любой осознанный религиозный обряд: обратить сознание человека к иной реальности.

Теософия не просто говорит о “незримом” мире, она предлагает эти свои построения как истину и требует, чтобы читатель согласился с ними.

Если бы теософские трактаты излагали “эзотерический буддизм” в стиле религиоведческого анализа (“буддисты считают, что...”), их можно было бы считать трудами по “истории религии”. Но они же полны, с одной стороны, личных исповеданий веры (“Мы знаем, что...”), а, с другой стороны, призывов к читателям (“Замечайте! Примите! Упражняйтесь! Откажитесь! Сосредоточьтесь! Войдите!...”).

Если это не религиозная проповедь, то можно принять за обычный философский диспут и тот разговор между ап. Петром и жителями Иерусалима, что состоялся в день Пятидесятницы (“Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и пол у чите дар Святого Духа” — Деян. 2,37-38).

Агни Йога предлагает методики практического “изменения сознания”, которые должны соединить сознание человека с надчеловеческим духовным миром, и это соединение имеет решающее значение для посмертной участи души (соответствующие тексты будут приведены ниже, в главе о религиозной организованности в теософии).

Это, собственно, и есть две основные задачи религии: религия есть там, где человек соприкасается с некиим нечеловеческим духовным миром. И религия есть там, где человек ставит своей задачей преодоление смерти, обретение умения выживать после смерти тела. Понятно, что теософия, имеющая своей ключевой концепцией доктрину “кармы” и “переселения душ”, является религиозным учением: «Многие из нас признают существование ниже- и вышестоящих разумных существ; причем некоторые из них не менее величественны, чем любой «персонифицированный» Бог... Большинство из нас верит в жизнь духовного Эго после смерти, в планетных Духов»[533]. А поскольку теософия ставит задачу найти способ войти с этими духами в контакт, а с его помощью изменить свою “карму” и найти лучший способ “переселения” — она становится религиозной практикой.

Гл. 8. ЕСТЬ ЛИ КУЛЬТ В ТЕОСОФИИ?

И к магии я обратился

Чтоб дух по зову мне явился