Глава вторая ЕСТЬ ШАНС

— Только вы не очень сильно на поворотах, — тихо стонал Кирюха, вежливой улыбкой стараясь задавить гримасу боли каждый раз, когда машину заносило на перекрестке и его швыряло к дверце.

— Терпи, ковбой, — шептал Веня, зачем-то до боли сжимая его руку. — Еще немного осталось. Еще немного.

Все остальные молчали. Александр напряженно вглядывался в дорогу, стараясь не потеряться в переплетении узеньких восточных улочек.

— Терпи, терпи, Кирюха, ничего страшного. — Сиденье пропиталось горячей Кирюхиной кровью. Сотников почувствовал, что Кирюха начинает терять сознание.

— Александр, миленький, побыстрее, я прошу. Из него же сейчас вытечет все.

— Перевязывать надо было лучше, — тихо пробормотал Турецкий, как затвор Карабина, передернув рычаг переключения скоростей. — Еще минут пять... кажется.

На Гладия никто старался не смотреть. Всем казалось, что это он как-то виноват в том, что случилось. Понимали, что это не так, понимали, что он, можно сказать, им всем жизни спас, но от этой въевшейся уже мысли, что он во всем виноват, отделаться не могли.

— Не тот поворот, — тихо сказал Немой, когда свернули- в какой-то переулок.

— Что? — Александр покосился на него.

— Мы к причалам? — спросил капитан.

— Да.

— Значит, не тот поворот. Нужно было на следующем повернуть. — Капитан как будто извинялся. — А тут тупик. Через двести метров.

Турецкий резко ударил по тормозам, и машина, брызнув из-под колес фонтаном гравия; остановилась как вкопанная.

— Вылезай! — закричал Александр и схватил Гладия за шиворот. — Вылезай, быстро!

— Эй, командир, ты чего? — Вениамин с Васей попытались остановить его, схватив за руки. — Остынь, Саш. Нам сейчас мотать надо, а не разборками заниматься…

Но Турецкий не слушал, сцепившись с Васей прямо в машине. Оба они покраснели от напряжения, изо всех сил стараясь выкрутить друг другу руки, как будто от этого зависел исход драки.

— Мужики, потом разберетесь, когда в море выйдем, — попытался урезонить их Немой. — Через час они все выходы из порта перекроют, и тогда за решеткой драться будете.

Но ни Гладий, ни Турецкий не слышали, сцепившись руками и взглядами и готовые задушить, раздавить друг друга.

Остановить их смог только Кирюха. Вдруг очнувшись и судорожно вздохнув, он открыл глаза, обвел салон мутным взглядом и тихо простонал:

— Мы уже в море, да? Мы уже на корабле?

Гладий и Турецкий сразу прекратили борьбу, словно их окатили ушатом ледяной воды.

— Нет, еще не на корабле.

— Да? — искренне удивился Кирюха. — А че ж тогда качает? И в ушах шумит?

Но ответить ему не успели, потому что в следующий момент он опять впал в забытье.

— Поехали, а? — тихо сказал Сотников.

Турецкий сел за руль и тронул.

«Какой же я негодяй, — зло подумал он. — Не обида меня гложет. А собственное бессилие и беспомощность. Прогулки захотелось. Думал, после «Пятого левела» совсем суперменом заделался. Думал, что и всю жизнь буду пальцем по карте водить, блистать тактическим и стратегическим мышлением. А тут — жизнь. Вот она, подлая и светлая, чистая и мерзко грязная. И эти совсем чужие мне ребята в ней себя куда лучше чувствуют. И это не им у меня учиться, а мне у них. В подмастерья! В ученики, краски растирать! Все, Александр, возьми себя в руки. Прогулка затягивается. Еще много нервов понадобится. Теперь это ясно. Приеду, если жив останусь, Меркулову низко в ножки поклонюсь — за урок».

Посудина тихо покачивалась на волнах. На причале никого не было. Веня, выскочив из машины, камнем разбил старый фонарь, и причал погрузился в полную тьму.

— Можно, — скомандовал Александр.

Вася с Козловым подхватили Кирюху и быстро потащили на борт. Немой вышел, и Александр тихо завел мотор.

— Я скоро вернусь. Только машину припаркую.

Немой молча кивнул и быстро зашагал вверх по сходням.

Долго выискивать подходящее место не пришлось. Сразу за причалами начинался длинный волнорез. Турецкий заглушил мотор и вышел. Полная тишина. Только шум прибоя и тихий рокот мотора где-то в порту. И еще полицейские сирены провыли далеко в городе.

Протерев все ручки и сиденья тряпкой, Турецкий запер машину на ключ и столкнул ее вниз. Она вошла в воду плавно и тихо, как хороший ныряльщик на соревнованиях. Потом вынырнула метрах в пяти, и только после этого стала медленно погружаться в воду, выпуская из себя воздух.

— Да-а, вот и машину приобрел... по дешевке. — Александр вздохнул, огляделся по сторонам и, никем не замеченный, быстро зашагал к причалам, напряженно вслушиваясь в шумы ночного городка...

— А я тебе говорю — не твое дело.

— Да что ты!? Может,- вам еще отчитаться перед тобой прикажешь?

Когда Турецкий поднялся на борт, Вениамин и Вася уже готовы были броситься друг на друга. Вернее, Вениамин был готов. А Гладий готов был дать достойный отпор.

— Отставить, — усталым голосом скомандовал Турецкий. — Дома будем разбираться... Если только доберемся.

А теперь быстро отчаливаем.

Когда суденышко выходило из порта, из-за гор уже показался краешек раскаленного красного диска. Покрытые снегом вершины окрасились нежно-розовым цветом.

—Посмотри, командир, какая красота. — Веня тихонько толкнул Турецкого в бок и кивнул на восток. — Даже лучше, чем на выпускном.

— Так уж и лучше. — Александр улыбнулся. На душе и правда становилось легче.

— Нет, честно, — смутился Сотников. — Очень красиво.

— Ну так чего ты хочешь. Это ж Япония, Страна восходящего солнца. Название как-никак обязывает.

Гавань покинули беспрепятственно. А через каких-нибудь полчаса берег растаял в утреннем тумане.

— Ну как он? — Гладий спустился вниз, в каюту, где Митяй дежурил возле Кирюхи. — В сознание не приходил?

— Не твое собачье дело! — огрызнулся Козлов.

— Слушай, может, хватит? — Вася устало вздохнул и уже хотел плюхнуться на стул, но вовремя почувствовал, что стул уплыл из-под него.

— Нет, не хватит, — услышал он за своей спиной голос Сотникова. — Совсем не хватит.

— Хлопцы, перестаньте. — Гладий покачал головой и отошел к стене. — Я не хочу с вами драться.

— Он не хочет. — Козлов удивленно посмотрел на Сотникова. — Слышь, Вень, он не хочет драться.

— Просто какой-то ужас, — закивал Веня. — И что же мы теперь будем делать?

— Ох, Венечка, я прям даже не знаю. Может, нам у нашего старшого спросить?

Национальный антагонизм между ними вдруг куда-то пропал. Так всегда бывает, когда нужно побить кого-то третьего.

— Ну что, гад, давай рассказывай, как ты погулял, пока мы на нарах по твоей милости парились? — Вениамин резко ухватил Васю за шиворот и буквально припечатал его к переборке. — За это совесть как, не замучила? Гладий не отвечал. Не отвечал и не сопротивлялся.

— Ну, чего молчишь? — Козлов больно пнул его по колену. — Отвечай, когда тебя спрашивают.

— Отставить! — раздался вдруг строгий голос Турецкого. Все вздрогнули и обернулись.

Александр стоял в дверях, облокотившись о косяк, и спокойно наблюдал за всем происходящим.

— Ну что, самосуд будем устраивать? — Александр словно забыл, что совсем недавно сам хотел учинить такой же самосуд, и только слабый голос Кирюхи заставил его опомниться. — Тем более что он нам всем жизни, можно сказать, спас, — добавил он неубедительно.

— Спас... — Митяй криво ухмыльнулся и отступил в сторону. — Это еще кто кому спас...

Никто не обратил внимания на его слова. Гладий поправил куртку и подошел к Кирюхе. Тот лежал на топчане и тихо постанывал.

— Ему бульон нужен, крепкий, — тихо сказал Вася.

— Ты откуда знаешь? — зло буркнул Вениамин.

— Крови много потерял. Силы нужно восстанавливать. А потом пулю вынимать нужно.

— Вынимать? — Все переглянулись.

— Я попробую. — Гладий обвел всех взглядом. — Есть кое-какой опыт.

— Да кто тебе доверит? — попытался было вмешаться Митяй, но его никто не поддержал.

— Если сразу не вынуть, потом хуже может быть, — объяснил Вася. — Заражение. Тогда вообще ногу потерять может.

— А может, вернуться? — робко поинтересовался Веня. — В больницу его положим. Там врачи настоящие, и потом...

— Ну конечно! Ты думаешь, что говоришь? — взорвался Митяй. — В больницу. Ты думаешь, им не интересно будет узнать, откуда у него рана такая интересная? И почему он не на пароме домой плывет, а по всей Японии с пушкой бегает? Не говоря уже о том, что это «бабок» бешеных стоит.

— Ну что, это самый веский аргумент? — ухмыльнулся Турецкий.

Митяй смолчал.

— Что будем делать, командир? — тихо спросил Вася. — Нужно сейчас решать. Или в соседний городок плывем и сдаем его в госпиталь, или...

— Ты погоди, Василий, с тобой разговор будет отдельный. — Александр холодно посмотрел в его сторону. — Я пока еще ничего не решил. Вениамин! — Он повернулся к Сотникову. — Дуй на камбуз. Пошуруй там по ящикам, поищи. Бульон там должен быть.

— Есть. — Вениамин побежал наверх.

— И нам тоже приготовь чего-нибудь. А то я после этих мидий вообще ничего не ел. — Он еще раз посмотрел на Васю и вышел из каюты.

Немой стоял за штурвалом, напряженно вглядываясь в морскую гладь. Александр даже не сразу осмелился его окликнуть — так сосредоточен был капитан. Сразу было видно, что здесь, на капитанском мостике, он чувствует себя богом. Ни больше ни меньше.

— Ну как там? — спросил вдруг сам капитан, заставив Турецкого вздрогнуть. — Что новенького расскажешь?

— Ничего. — Турецкий пожал плечами.

— Слышь, командир, ты парня не трожь. — Капитан на мгновение обернулся в его сторону. — Он парень хороший, что надо. Жизнь мне, можно сказать, спас.

— И вам тоже? — Турецкий ухмыльнулся... — Вы только посмотрите. Прямо Чип и Дейл какой-то.

— Как там Кирюха? — спросил Немой. — Много крови потерял. Это плохо.

— Да, веселого мало. — Турецкий покачал головой. — Без сознания.

— Ну и что будем делать? — Капитан спрашивал так, как будто он здесь такой же командир, как и Турецкий. Это немного удивило Александра. — С собой его такого брать нельзя — погибнет. Может, вернуться, пока не поздно?

— Пока не знаю. — Турецкий сел на табуретку. — Может быть, здесь ему пулю вынем.

— Как это — здесь? — Немой удивленно посмотрел на Турецкого. — Ты что, умеешь?

— Гладий. — Александр грустно ухмыльнулся. — Он сам же и вызвался.

— Смотри... — Капитан пожал плечами.

— Вы лучше, Игорь Степанович, скажите, как быстро мы груз этот поднять сможем? — поинтересовался Турецкий.

— Слушай, давай на «ты»,— вдруг предложил Немой. — А то неловко как-то. Мы ж одно дело делаем.

— Ладно, — кивнул Турецкий. — Так груз где? На корме или в носовой части? Судно ведь, кажется, пополам переломилось?

— Ну да, что-то в этом роде. — Капитан ухмыльнулся. — Можно сказать, пополам.

— А что это за груз? — не удержался Александр. — Нам толком ничего не объяснили.

Немой повернулся к Турецкому и как-то странно на него посмотрел.

— Аппаратура какая-то... — Немой пожал плечами. — Мне ведь тоже ничего не объяснили. Сказали только, что очень ценное оборудование. Стратегически важное даже.

— А оно хоть большое? — задумчиво спросил Александр. — Как мы его через границу?..

— Да, не маленькое. Контейнер. Ну где-то метр на метр, железный.

— Метр на метр... — Турецкий задумался. — Значит, под телевизор придется.

— Значит, под холодильник.

— Так где оно? — опять спросил Александр. — В каком отсеке?

— А оно вообще не на корабле, — тихо сказал капитан.

— Что? — Александру показалось, что он плохо расслышал.

— Оно вообще не на корабле, — спокойно повторил капитан и снова странно посмотрел на Турецкого.

— Как не на корабле? А где же? Немой снова пожал плечами.

- Слушай, Игорь Степаныч может, хватит? Наверное, достаточно меня за нос водить. Может, все-таки стоит мне хоть что-то рассказать? А то, ей-богу, я себя иногда чувствую полным идиотом. Никто почему-то не считает нужным ничем со мной делиться.

— Мне Меркулов примерно так тебя и описывал, — тихо сказал Немой.

У Турецкого даже рот открылся от удивления.

— Горячий, но расчетливый. Только вот незадача — обожает стереотипы ломать, новатор. Все ему знать надо, прямо какая-то энциклопедия. А о том, что, чем меньше знаешь, тем лучше спишь, забывает напрочь. Но это и хорошо: человек за все ответственный.

— Откуда... Меркулов... Он что... вы его... то есть ты... — все не мог связно говорить Турецкий.

— Да мы давно дружим. А тебя я никогда не видел. А вот видишь, по описаниям догадался. Не ожидал, не ожидал. Ты же, кажется, в прокуратуре?

— Я, кажется, ушел, — мрачно ответил Турецкий.

— Ну, дело твое, — не стал расспрашивать Немой. — Хотя мразь с нашей земли вычищать надо. И с российской, и вообще со всей. Да ладно, что это я проповеди тебе читаю. Так вот, здесь не Россия. И не прокуратура. Это разведка. И тут другие законы, которых ты не знаешь.

— А ты разведчик?

— ОВР, — как «север», сказал Немой.

«Да уж, — хитро подумал Турецкий. Но тут же одернул себя. — А действительно, эти законы я мало знаю. В «Пятом левеле» все цивилизованно было. А это — какая-то разухабистая русская драка. Ну да, не русский ли я мужик? Турок я, что ли?»

— Ладно, Саша. — Немой примирительно улыбнулся. — Просто теперь ты понимаешь, что я не мог вам вот так сразу доверять. И только поэтому я не...

— Да ты знаешь, что у нас был приказ вообще убить тебя, если не получится освободить?

Немой резко повернулся и посмотрел Турецкому прямо в глаза.

— Чей приказ?

— Меньше знаешь, лучше спишь, — пожал плечами Александр.

— Ну попробуй. — Капитан вздохнул и покачал головой. — Но тогда можешь забыть про задание. Только я знаю, где груз. И как ты можешь догадаться, не спешу с тобой поделаться своим секретом. А что касается того, что ты меня не убил... так это разумно...

— Ну хорошо, а где же груз, если не на корабле? — поинтересовался Турецкий.

Капитан хитро улыбнулся и показал пальцем прямо себе под ноги.

— Там.

— Где? — Александр недоуменно посмотрел на пол. — В трюме, что ли?

— Ниже.

— Как ниже? — Александр вдруг догадался. — Ты что, хочешь сказать...

— Да. — Немой закивал. — Я прямо как чувствовал, что что-то должно произойти. Поэтому контейнер этот поближе к палубе держал. Когда все началось, я его быстренько, под шумок, на спасательный бот перегрузил и отчалил. Никто даже не заметил, как я его перегружал. Паника началась, суматоха, все к шлюпкам бросились. Потом дым в полнеба повалил. Ну а под этой завесой в отчалил. Знал, что они за грузом охотиться будут.

— Ты что, рассчитывал на боте прямо до Камчатки доплыть? Или до Сахалина?

— Нет, конечно. — Капитан рассмеялся. — Просто спрятать понадежнее. Раз уж они целое судно из-за этой аппаратуры на дно пустили, то и обшарят его непременно. До сих пор небось по винтикам его под водой разбирают. Тут ведь еще вот в чём загвоздка: они не знают, что им искать. Может, это зажигалка какая-нибудь со встроенным микропроцессором, а может... — Тут прямо над суденышком что-то проревело. Капитан выглянул в окно. — Самолет. Истребитель какой-то.

— За нами? — насторожился Турецкий.

— Врядли.— Капитан пристально смотрел в окно, наблюдая за быстро удаляющейся точкой,— Нет, не за нами. Он бы вернулся... Ну так вот, на чем я остановился?

— Они не знают, что искать, — напомнил Александр.

— А-а, да-да. Они не знают, что искать, и поэтому рыщут там до сих пор. И еще месяца два рыскать будут. Корма ведь не сразу откололась. Она еще мили полторы тащилась за танкером. И все из нее лилось и сыпалось. Ну и плюс шторм, плюс течение. Так что представляешь, какой им квадратик обшарить придется?

— А нам?

Кирюха пришел в себя, и теперь Вася аккуратно, по чайной ложке, вливал в него крепкий душистый бульон.

— Ну как ты? — Турецкий вошел в каюту и присел на край кровати.

— Нормально. — Кирюха улыбнулся. — Не помру, если жив останусь.

— Останешься. — Вася вылил остатки бульона ему в рот и поставил чашку на столик. — А теперь спи до следующего кормления. Тебе сил набираться надо.

Кирюха облегченно вздохнул, закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.

— А где Вениамин с Козловым? — спросил Турецкий шепотом.

— На камбузе. Трескают. Так шо ты решил? Смотри, заражение крови может быть.

Тут над кораблем опять пронесся самолет. И за ним еще два.

— Чего они разлетались? — Турецкий посмотрел на небо, на котором остались три тонкие белые полосы.

— Учения какие-то. — Гладий пристально посмотрел на командира. — Ты не ответил, начальник.

— А что, у нас есть другой выход? Василий помотал головой.

— Чего ж тогда спрашиваешь?

— Просто... Просто... — Гладий смущенно опустил голову, — просто хочу, шоб вы мне доверяли...

— Тогда давай все по порядку. — Александр сел на стол и сложил руки на груди. — Почему ты нас бросил посреди тоннеля?

* * *

Савелов позвонил Меркулову уже после работы.

— Привет, — отозвался Меркулов. — Есть новости?

— Можем встретиться? — лапидарно спросил Савелов.

— Ясно, выезжаю, — тоже перешел на телеграфный стиль Меркулов.

— Погоди, не у меня. И не у тебя.

— Даже так? Тогда традиционно — под памятником Пушкину?

— Ты бы еще предложил в сквере у Большого театра. Матвеевское знаешь?

— Найду.

— Вот прямо на платформе и встретимся.

По дороге в этот необычный район Москвы, куда проезжать на машине приходилось через лес, рядом с которым находилась ближняя сталинская дача, Меркулов строил предположения, о чем же будет разговор. Проверял сам себя — нет, он всё сделал правильно. Он нигде не прокололся. Сашка прокололся? Так по этому поводу секретных встреч не устраивают.

Так ничего и не придумав, он остановил машину у рынка, который уже истекал товаром и народом, гася свои огни и захлопывая ставни.

Прошел мимо дворников, усердно метущих нечистый асфальт, краем сознания отметив, что нынче дворники почему-то стали пахать усердно, а раньше — одно название. Впрочем, оно и понятно, раньше дворниками интеллигенция пахала.

«А теперь кто? — не к месту подумал Меркулов. — Куда теперь интеллигенция подевалась? Да там же она, дворниками работает, только где-нибудь в Америке — Германии».

На платформе тоже сворачивалась торговля — книжно-газетный ларечник упаковывал свою печатную продукцию — «Как стать богатым», «Как нравиться людям», «Как стать неотразимой».

Если бы книга называлась «Как быть неуязвимым», он бы точно купил.

— Простите, в сторону Переделкина когда будет?

Меркулов обернулся. Савелов озабоченно смотрел по сторонам.

— В двадцать один ноль пять, — ответил Меркулов, а про себя подумал, что не рассмеяться ему дозволяет только ощущение какой-то беды, нависшей над Турецким.

— Спасибо, — ответил Савелов и двинулся к началу платформы,

Меркулов спустя какое-то время тронулся за ним.

— Что, так плохо? - спросил он, когда в радиусе пятидесяти шагов не было ни души.

— Еще хуже.

— Говори уж. Они погибли? — еле выговорил Меркулов.

— Нет, но только чудом.

— Это плохо, когда чудеса. Чудеса имеют обыкновение кончаться в самый нужный момент.

— Я чего, собственно, тебя позвал. Ты Турецкого хорошо знаешь?

— Турецкого? — тупо переспросил Меркулов. — Турецкого?! — Это то же самое, если бы его спросили, не знает ли он Меркулова. — Погоди, дай сообразить? Объясни, погоди.

Меркулов прислонился к перильцам. Было холодно, но Меркулова прошиб пот.

— Да нет, я так спрашиваю, — испуганно проговорил Савелов. — На всякий, как говорится...

— Ну и вопросики у тебя, — все не мог отдышаться Меркулов.

— Понимаешь, какая штука, за ребятами постоянно кто-то следит. Ну японцы, понятно. Там еще какие-то контрразведки... Но...

— Погоди, какие контрразведки? — остановил его Меркулов. — Ты что мне говорил? Откуда какие-то контрразведки знают про миссию Турецкого и команды?

— Действительно, — сказал Савелов. — Странно. Впрочем, дело не только в этом. У меня такое впечатление, что кто-то еще получил то же самое задание. Понимаешь, Турецкого с ребятами кончить хотели наши.

— Какие «наши»?

— Вот это я у себя все время и спрашиваю.

Домой Меркулов ехал медленно. Это надо было переварить и тут же, по горячим, что называется, следам, расставить по полкам. Конечно, он не посылал Турецкого только за машиной; Он не посылал его и за тем, чтобы просто заменить выбывшего Чеснокова. Турецкий должен был расследовать утечку информации из системы ГРУ и вычислить предателя. Проще говоря, через службу внешней разведки Меркулова на самом верху попросили внедрить в команду своего, человека. Турецкий о своем задании прекрасно знал. Меркулов предпринял еще кое-какие меры для безопасности группы.

И вот теперь оказалось — не зря: крысы забегали. Кто были эти крысы, Меркулов тоже догадывался. А разговор с Савеловым...

Вроде все правильно, мужик печется об операции. Вроде все правильно... Но что-то не так...