За организацию преступного сообщества

Ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) впервые предусмотрена уголовным законо­дательством России. Очевидно, что появление данной нормы в Уго­ловном кодексе РФ обусловлено необходимостью усиления борьбы с различными формами проявления организованной преступности. Конста­тация только факта наличия преступной организации представляет значительную угрозу для общества и государства.

Как и любая новая норма, тем более не апробированная правоприменительной практикой, статья 210 Уголовного кодекса РФ тре­бует теоретического осмысления и выработки единых критериев (под­ходов) и оценок тех или иных положений (признаков) определения преступного сообщества, предложенного законодателем. При рассмот­рении объективной стороны состава преступления предусмотренного ч.1 ст. 210 УК РФ сразу возникает необходимость раскрытия, содержания таких понятий, как: преступное сообщество (преступная организация), структурное подразделение преступного сообщества (преступной организации), объединение организаторов, руководите­лей или иных представителей организованных групп.

Определение преступного сообщества (преступной организации) дано в ч. 4 ст. 35 УК РФ согласно которой "преступление признает­ся совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организа­цией) созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступ­лений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях".

Как верно заметили Л. Гаухман и С. Максимов: "в основе понятия преступного сообщества лежит понятие организованной группы"[72] под которой, согласно п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 года "О некоторых вопросах применения судами зако­нодательства об ответственности за преступления против собственнос­ти": следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступле­ний. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками и т.п."[73].

Конечно преступное сообщество (преступная организация) аккумули­рует и признаки, которые характерны для преступной организованной группы. От организованной группы преступное сообщество отличается двумя важными, указанными в законе признаками, к которым относится сплоченность и целевая направленность - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Вместе с тем в литературе наряду со сплочен­ностью и целью создания выделяют и другие признаки присущие преступ­ному сообществу в отличие от организованной группы: "момент оконча­ния, перенесенный на раннюю стадию и уголовно-правовое значение конститутивного признака состава преступления предусмотренного ст. 210 УК РФ”[74].

Вне всякого сомнения указанные признаки более полно характери­зуют преступное сообщество, как одну из форм соучастия, как данность содеянного, однако, в силу своей как бы производности от первых двух признаков, они не могут учитываться на стадии отграничения организо­ванной группы от преступной организации.

Установление такого признака, как цель совершения преступным сообществом тяжких и особо тяжких преступлений в силу его формализованности не представляет собой особых трудностей. Однако, из­вестную сложность в силу его оценочности вызывает определение та­кого признака, как сплоченность преступного сообщества.

Одни авторы под сплоченностью понимают "четкость и сменность взаимодействия ее групп, подразделений, конкретных соучастников, выполняющих преступные задания организации”[75]. Другие рассматривают ее "как социально-психологическую характеристику преступного сооб­щества, отражающую общность участников в реализации преступных целей”[76]. Третьи считают, что "сплоченность предполагает обычно нали­чие в преступной организации сплоченных организационно-иерархичес­ких связей, тщательной конспирации, наличие в обороте значительных денежных средств, установление связей с правоохранительными органа­ми (коррумпированность), наличие системы защитных мер (внутрен­няя контрразведка), наличие охранников, боевиков и наемных убийц. Преступное сообщество, как правило, предполагает вооруженность со­ответствующей преступной организации новейшими видами оружия, в том числе, и зарубежного производства”[77].

Четвертые отмечают, что "сплоченность сообщества обеспечивает­ся наличием единой кассы ("общака") из взносов преступных доходов, подразделений по разведке, лоббированию, коррумпированию с конспи­рацией, четкими правилами взаимоотношений и санкциями за нарушение неписаных уставов сообщества, территориальными и властными при­тязаниями, иерархией подчинения по вертикали и взаимодействия с внешними структурами правоохраны, власти и управления по гори­зонтали”[78].

Таким образом, резюмируя вышесказанное о понятии сплоченнос­ти под последней понимается в первом случае уровень (степень) вза­имодействия участников преступного сообщества, во-втором социально-психологическая характеристика сообщества, в третьем и четвертом случаях установление сплоченности у соучастников посредством пе­речисленных тех или иных характеризующих ее признаков. Очевидно, что уровень (степень) взаимодействия конкретных соучастников отнюдь не "приземляет" оценочного понятия "сплоченность", посколь­ку предложенное определение по содержанию само является оценочным, не имеющим достаточно четких контуров.

Вместе с тем, чтобы мы не понимали под сплоченностью: то ли это дружная, единодушная, организованная[79] деятельность или это социально-психологическая характеристика преступного сообщества с точки зрения правоприменения не суть важно, важно другое - опреде­ление тех признаков (черт, критериев), которые характеризовали бы преступную деятельность соучастников, как преступное сообщество, что собственно, и делается, как мы уже отмечали, рядом авторов.

Криминологические исследования позволяют видеть наиболее ти­пичные признаки, относящиеся к преступному со­обществу (преступной организации), примерный перечень которых можно было бы закрепить в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, как это сделано применительно к характеристике организованной груп­пы.

В ч. 4 ст. 35 УК РФ говорится о преступном сообществе не то­лько как о сплоченной организованной группе (организации), но и об объединении организованных групп, созданных в тех же целях. Отнесение законодателем объединения организованных групп к одному из видов преступного сообщества обусловлено не только и не столь­ко увеличением количественного состава (и соответственно возмож­ностей) преступников, сколько наличием признака объединенности этих групп, что предполагает структурно-системное взаимодействие членов организованных групп, функциональное распределение долей, иерархическое взаимодействие руководителей и исполнителей, материальную связанность, круговую поруку и прочее[80]. Соответственно следует различать организованные группы как часть объединения (преступной организации) и группы как структурные подразделе­ния преступного сообщества. К последним относятся группы из двух и более лиц, включая руководителя, который в рамках и в соответст­вии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет определенное направление его деятельности, например, подготовку преступления, подыскание места сбыта имущества добыто­го преступным путем или наркотических средств; обеспечение престу­пного сообщества транспортом или иными техническими средствами; установление связи с должностными лицами государственных органов, представителями коммерческих и других организаций для обеспечения безнаказанности преступного сообщества и совершаемых им преступ­ных деяний, отмывания денежных средств или иного имущества, при­обретенного незаконным путем и т.п.; создание условий для сокрытия членов преступного сообщества, средств или орудий совершенных преступлений, следов преступлений, либо предметов добытых преступ­ным путем и т.д.[81]. Такого рода группы (структурные подразделения) могут обеспечивать разведку, связь, охрану, правовое, медицинское обеспечение и прочее.

Выделение двух видов организованных групп должно предполагать, на наш взгляд, и соответствующую реакцию законодателя на предмет ответственности руководителей этих организаций. Однако, исходя из санкций ч.1 и 2 ст. 210 УК РФ ответственность руководителя структур­ного подразделения далеко не адекватна руководителю организованной группы - для первого наказание предусмотрено в виде лишения свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой, для второго же мера наказания значительно ниже: лишение свободы от трех до десяти лет с конфискацией имущества или без тако­вой. Вместе с тем степень общественной опасности руководители орга­низованной группы в том или ином конкретном случае может быть не менее высока, например, обусловленная характером совершенного прес­тупления.

Неоднозначно в литературе решается вопрос об определении количественного состава лиц, входящих в объединение организаторов, руко­водителей или иных представителей организованных групп. Так, по мне­нию Л. Гаухмана и С. Максимова, это должна быть группа из двух или более указанных лиц, характеризующаяся устойчивостью и целями раз­работок планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а также направленностью на слаженную совместную деятель­ность представленных этими лицами организованных групп[82]. В свою очередь А.В. Наумов пишет следующее: "Объединение организованных групп, созданных в целях совершения тяжких и особо тяжких преступ­лений - это преступное сообщество, состоящее из относительно автономных устойчивых групп специально создан­ных в качестве его структурных подразделений или в разное время соединившихся под единым руководством. Отсюда следует, что такое объединение не может состоять из двух-трех лиц, а должно насчитывать гораздо большее количество членов (участников)”[83]. Однако, поскольку объединение организаторов, руководителей или иных предста­вителей организованных групп и указанные в ч. 4 ст. 35 УК РФ объе­динения организованных групп по существу одно и то же, то позицию Л. Гаухмана и С. Максимова следует считать правильной.

В правовой литературе имеются разночтения также и по вопросу о квалифицирующем признаке, который предусмотрен ч. 3 ст. 210 УК РФ совершение деяний ответственность за которые установлена ч. 1 или 2 этой статьи, лицом с использованием своего служебного положения. Особенность этого квалифицированного состава определяется специаль­ным субъектом. Безусловно, к таковому относятся лица правовое по­ложение которых определено в примечании к ст. 285 УК РФ, то есть должностные лица, и в ч.1 примечания к ст. 201 УК РФ, то есть лица выполняющие управленческие функции, либо организационно-распоря­дительские или административно-хозяйственные обязанности в ком­мерческой или иной организации, не являющейся государственной или муниципальной.

Однако, имеется позиция, согласно которой под служебным поло­жением понимается выполнение лицом не только должностных, управ­ленческих функций, но также и производственно-профессиональных функций (сторож, уборщица, врач и т.п.)[84]. По-видимому, говоря об использовании служебного положения, как квалифицирующем признаке применительно к данному составу, следует учитывать возможности лица, являющегося членом преступного сообщества и выполняющего определенные служебные функции.

Вряд ли уборщица или врач используя свои профессиональные обязанности (функции) смогут оказать существенное содействие или играть особую роль в организации и деятельности преступного сообщества (преступной организации). Совсем другое дело, когда такого рода преступные действия совершает должностное лицо либо лицо выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации.

Д.М. Миненок

преподаватель (Калининградский юридический институт МВД РФ)