Она выхватила дочь, лежавшую на полу почти без сознания, с дико вытаращенными глазами

«Изверг, изверг, как ты мог поступить так ещё с таким малым дитём? Где твоя совесть и душа?»

Ульяна плакала, готовая теперь сама наброситься на Фёдора с ремнём или кулаками. Нет, это уже была не вялая, рыхлая женщина. Перед ним стояла злобная тигрица, готовая наброситься на него. «Ну и скаженная… Ого! А вроде и не очень любит детей. Дура… Настрогала их, пусть сама и разбирается с ними… Да пошли вы все к такой матери со всей вашей школой и учёбой. Вот старшую бы выпороть, да права не имею. А рука так и горит, чтобы похлестать по её заду… Всё больше молчит, но вижу, как она презирает меня… В душе какими-то словечками обзывает. Нахваталась в школе всякой пакости… Поганая умница… Ишь, стерва! Учёной хочет быть, а мы тут дураки для неё. Уже не числа изучает, а какие-то дроби да теоремы… Раньше люди никаких теорем не изучали, а жили. Поганка…»

Ульяна всё плакала, села на лавку, прижала к себе Олю, гладила её беленькую головку: «Успокойся, мы с тобой быстро все буквы выучим. Ты же у меня способная. Научу тебя и читать по слогам. Да и Галька с Тоней тебе помогут…»

Фёдор со злобой бросил ремень: «Наплодила их, как крольчиха, то сама и корми и учи…» Потом со злобой добавил: «Может, ты их ещё и в институт пошлёшь? Галька на всё способна. Молчит, но вижу, что баламутит всю семью…»

Много стало причин быть самодуром в семье Фёдору. Одна из них, что нет рядом большой родни Ульяны. Раньше бы он не посмел так обращаться ни с Ульяной, ни с её (как он считал) детьми. Умер в самом начале войны Тарас где-то в Сибири. Украину взяли в полон немцы. Там остались любимые его сыновья Тихон и Ефим. Не перенёс: схватило сердце – и готов. Да Иван и Григорий ещё в первые дни войны погибли под городом Луцк. Макар тоже где-то воюет. Василий заработал ещё перед началом войны позорную «решётку». Один Андрей получил бронь. Работает начальником военного строительства. На фронт не берут, может ещё потому, что прошёл Финскую войну и был ранен…