Знание и стигма

По контрасту с объектом, профессионалу приписывается исключительная коммуникативная компетентность – обладание знанием об объекте. Принципиальным является асимметричное распределение знания между сторонами, благодаря чему одна из них идентифицируется как объект, а другая (обладатель знания) получает право осуществлять воздействие, т.е. власть по отношению к этому объекту.

Знание – прерогатива профессионала; претензии другой стороны на обладание знанием становятся предметом осмеяния в профессиональном фольклоре. На сайте Медицинской академии им. Сеченова в разделе медицинского юмора помещено следующее высказывание: "Сейчас больные стали образованные. Например, на вопрос "На что жалуетесь?" отвечают: "На неполную блокаду левой ножки пучка Гиса"". Среди этнографов, как о курьезе, рассказывают, что бабушка в пинежской деревне, встречая у забора очередную экспедицию, спрашивала: "А вы кто же? Филологи или дендрохренологи?" (намек на частые посещения деревни разнообразными экспедициями, в числе которых была и группа, занимавшаяся дендрохронологией). Осмеянию подвергается и незнание или непонимание профессионала, символически сближающее его с объектом: "Учитель жалуется коллегам: такой тупой класс попался, никак новый материал не понимают. Объяснял, объяснял, объяснял – уже сам понял, а они никак" (Из учительских анекдотов. М. Морева, 2002 г.).

Профессиональная традиция, как правило, акцентирует не только знание, полученное в результате образования. Едва ли не большее значение придается в неформальном дискурсе знанию другого рода. "Чтобы стать настоящим экономистом, недостаточно только где-то отучиться, – утверждает представительница этой профессии (49-ти лет), работающая в частной фирме. – Экономика – это не то, что в книжках… Для этого и человеком надо быть особым: выворотливым, гибким, четко чувствовать напряженные точки, уметь вовремя принять правильное решение. Ну, пожалуй, любить то, с чем работаешь. Ведь, если нет вовлеченности, то ничего не пойдет" (Н.Ахнаева, 1999 г.). В разных профессиональных средах отмечены представления о некоем особом знании, источником которого может быть опыт, дар, озарение, особая эмоциональная ("любовь") или мистическая связь с объектом деятельности и т.д. Научить этому невозможно, но именно владение им отличает "настоящего профессионала" (архитектора, врача, антрополога и т.д.) от посредственного имитатора и ремесленника. Например, таксист-профессионал, "помимо водительского удостоверения и медицинских справок", должен иметь особое чутье, которое позволяет отличить нормального пассажира от воров, бандитов или кидал (тех, кто норовит проехать, не заплатив). "Если кто-то думает, что для того, чтобы стать таксистом, достаточно лишь научиться водить машину, то глубоко заблуждается" [91-93]. Чутье означает получение информации о клиенте по каким-то каналам, недоступным для непрофессионала. Этнографу необходимо чутье, благодаря которому он находит в незнакомой деревне так называемого золотого информатора – самого компетентного и общительного жителя.

Другим средством обозначения статуса профессионала, наряду со знанием, становится представление о стигме – печати или клейме, отличающих носителя той или иной профессии среди других людей. Представление о профессии как штампе, клейме или печати особенно распространено среди учителей. "Я сделала вывод о профессии преподавателя по реакции окружающих, что учитель – это "печать на лбу", – говорит женщина, около семнадцати лет проработавшая в школе. – "Заметила странное отношение окружающих… когда они узнают, что я учитель. Некоторое время они не знают, как им себя вести в моем присутствии, они смотрят на меня, как на диковинного зверя" (М.В. Пшенай-Северина, 1998 г.). "Я, может быть, этого и не чувствую, – признается ее коллега, преподаватель истории города. – Но люди через некоторое время общения со мной спрашивали: – Вы учитель? – это как клеймо на лбу" (М.Л. Тагеева, 1999 г.). Тот же опыт упоминает и учительница французского языка: "Это довольно часто проявляется в тоне разговора, в голосе, иногда в магазине люди обращают внимание. Один раз меня даже спросили в лицо: – Вы что, преподаватель, что у Вас такой голос?" (М.Л. Тагеева, 1999 г.). Некоторые учителя упоминают "отпечаток" своей профессии и в семейной жизни: "Моя мама всю жизнь работала учителем, и это наложило отпечаток на нашу семейную жизнь. Мама держала нас в ежовых рукавицах…" "Дома меня останавливают родственники, говорят, что я еще не переключилась от общения с детьми" (М.Л. Тагеева, 1999 г.). В большинстве интервью так или иначе фиксируется мотив выделенности позиции учителя. Отметим и предпринимаемые некоторыми представителями учительского цеха попытки избавиться от "клейма" своей профессии: "Все время говорю себе: пройди мимо и молчи"; "Стараюсь не иметь отпечатка преподавателя в одежде, но это не всегда получается… Всегда боялась штампа "учителя"" (Тагеева, Пшенай-Северина, 1998 г.). Впрочем, столь же характерен и мотив безуспешности этих попыток, т.к. формирование особой позиции учителя приписывается не ему самому, а системе или окружающим людям, которые "узнают" представителя этой профессии по ряду признаков. Среди них упоминают, например, особый "преподавательский" голос: "Педагогический голос, сразу слушаются" (учительница французского). "Я никогда не кричу. Но могу сказать с такой интонацией, что все поймут" (учительница истории города. М.Л. Тагеева, 1999 г.).

По существу, представление о "печати", накладываемой на человека его профессией, в приведенных высказываниях служит обоснованием или оправданием воспроизводства стереотипных для данной профессии форм поведения по отношению не только собственно к ученикам, но и к другим людям (семье, прохожим на улице) и тем самым навязывание им позиции объекта воздействия (т.е. распространения власти профессионала, которая легитимизирована по отношению к объекту).

В среде уличных торговцев, парикмахеров, а также акушерок и врачей-хирургов бытует представление о том, что настоящего профессионала отличает легкая рука. У хирурга, обладающего этим свойством, больные быстрее выздоравливают после операции, у них реже воспаляются раны и возникают другие осложнения. У торговцев с легкой рукой, по поверьям, товар не залеживается на прилавке, а быстро расходится, т.е. приобретает коммуникативные качества, определяемые в терминах, производных от корня ход-: ходовой, ходкий товар. Коммуникативные свойства приобретает и торговое место – оно становится ходким, т.е. через него проходит много людей (И. Ивлева, 1998 – 2000 гг.). "Легкая рука" – это одно из обозначений стигмы профессионала: качества, принципиально неопределимого; однако все же просматривается его связь со способностью управлять движением объекта.

В дискурсе рок-музыкантов очень важно понятие драйв или завод (умение заводить публику), – качества, которые, как считается, определяют успех концерта и группы в целом едва ли не в больше степени, чем даже техника исполнения: "Это очень важно, иметь такую вещь. Просто считается, что группа может играть, допуская технические какие-то сбои, на драйв у нее есть, – объясняет один из рок-музыкантов. – Что ты считаешь более приемлемым, – уточняет собиратель, – что группа играет технически очень хорошо, но без драйва, или делает какие-то ошибки, не очень хорошо играет, но драйв есть? – Думаю, второе". В среде рок-исполнителей говорят, что предпочтение технике отдают те, кто играет для денег, это "музыка для кабаков", в то время как драйв отличает "настоящего музыканта". Драйв – то, что выходит за рамки техники. Само слово происходит от англ. drive – 'вести'; в качестве его синонима используется русская калька – завод; то и другое обозначает коммуникативную стратегию управления настроениями и реакцией публики. Именно об этой стратегии говорят, когда пытаются объяснить, что значит "драйв": "Ну, какая-то энергетика исходит (со сцены. – Т.Щ.)", нужно добиться, "чтобы перло". Иногда драйв соотносится с понятием подача, тоже противопоставляемым технике исполнения. Слова, характеризующие смысл слова драйв: исходит, прет, подача – указывают на центробежное направление информационных потоков от музыканта к публике (И.Алексеев, А. Зайченко, 1999 г.).

В актерской среде профессионализм характеризуется понятием владение залом, умение держать зал. Актеры Театра им. Ленсовета (по записям Н. Зайцевой) описывают это качество следующим образом. Зрительный зал предстает в их рассказах как "положительная, отрицательная масса, которую нужно подключить к действию. Либо лаской, либо кнутом, но нужно заставить сопереживать" (К. Хабенский). Актер должен быть "способен настроить зал" (А. Блок), "но… не пойти на поводу у зрителей… Театр не должен опускаться до того, чтобы ублажать похоти зрителя" (А. Зибров). Все эти формулировки указывают на вполне выраженную стратегию управления.

В дискурсе учителей ту же роль играет владение классом или некая сила, которая считается показателем профессионализма преподавателя. "Еще мне кажется, что в учителе должна быть сила, и дети это безошибочно чувствуют, эту внутреннюю силу, – говорит учительница русского языка и литературы с двадцатилетним стажем работы в школе. – Был у меня один случай. Класс, у которого я была классной руководительницей, в соседней комнате "учил" математику, т.е. у той учительницы дисциплины не было абсолютно. Урок мне вести было просто невозможно. И я вышла в коридор и встала перед дверью класса математики. Там был просто сумасшедший дом. И когда главный заводила увидел меня, он просто замер и осел. Вот это, как мне кажется, и есть эта сила, что передо мной кривляться и выделываться нельзя, а перед той учительницей можно. Я думаю, без этой силы будет очень сложно" (М.Л. Тагеева, 1999 г.). В учительской среде отмечена и мифологема энергии, посредством которой учитель осуществляет коммуникацию с классом. Профессиональная деятельность связана с отдачей "энергии", под которой, по-видимому, понимается жизненная сила: "Поначалу я приходила домой как выжатый лимон", говорит учительница, проработавшая 17 лет в начальной школе. По ее словам, имеет значение качество этой "энергии", непосредственно связанное с психическим здоровьем: учитель "должен быть психически здоровый человек, ведь дети очень восприимчивы ко всему происходящему. А человек, у которого много внутренних проблем, срывается на детей, переносит свою негативную энергию и таким образом он получает сложный класс" (Пшенай-Северина, 1999 г.).

В целом, если характеризовать качества, стигматизирующие профессионала, можно заметить, что они так или иначе связаны со стратегией управления.