Ипохондрический синдром

Ипохондрия выражается чрезмерной тревогой, страхом за свое здоровье или наклонностью приписывать себе симптомы и болезни, которых нет в реальности. Синдром может возникать как невротическое осложнение в связи с соматическими заболеваниями, травмами, при хронических психозах (чаще всего при шизофрении) или психогенно, независимо от них.

В первом случае (сенсогенные ипохондрии) первично появляются сенсорные расстройства, действительные симптомы нездоровья, которые в дальнейшем подвергаются тревожной переработке в сторону субъективных представлений об ухудшении состояния и неблагоприятном прогнозе. Во втором случае (идеогенные ипохондрии) существуют только ложные представления о болезненном состоянии.

Угнетающие психику представления о тяжести недуга приводят к появлению самовнушенных симптомов заболевания, к предъявлению упорных полиморфных жалоб на необычные болезненные ощущения в различных частях тела (парестезии, синестопатии), на уродство (дисморфофобии).

Основные формы неврозов (истерический, неврастения и невроз навязчивых состояний), согласно взглядам большинства

отечественных психиатров, провоцируются социальными (межперсональными) конфликтами, специфику которых определяет внутренний конфликт особых установок личности, ее чрезмерно значимых субъективных эмоциональных отношений, предрасположенность к которым кроется во врожденной конституции психики и социальных условиях ее развития (преморбидные особенности развития индивидуальности и формирования личности до заболевания).

Истерический невроз. Конфликт между личностью и социальным окружением разгорается, когда «хочу» или «не хочу» человека (эгоцентрические установки преморбидной личности) встречает ответы «нельзя» или «надо». В результате (в случае тяжелых форм течения истерии), как реакция протеста, возникают припадки, могут наступить слепота, глухота, параличи вследствие крайне выраженной бессознательной способности к самовнушению (генетическая предрасположенность к истерии). Например, «не хочу видеть эти мерзкие мне лица» — и слепну; «не хочу слышать гадости, которые обо мне говорят» — и глохну; «не хочу выходить в этот противный мне мир» — и тело обездвиживается. Вследствие бессознательных установок самовнушения происходит психогенная блокада, торможение нейронных центров анализаторов органов зрения, слуха, движения.

Для большинства внутренний конфликт между желаниями и возможностями преодолим с помощью уступок, компромиссов, развития способностей, воли и т.д. Однако если формируется эгоцентричная личность ребенка в условиях гиперопеки со стороны взрослых («ты лучше, талантливее, красивее, достойнее или несчастнее, больнее всех остальных») или, напротив, если детям не уделяется внимание и страдает их самооценка, то главенствующей становится потребность всегда и везде ставить свои интересы превыше всего, привлекать к ним внимание окружающих всеми доступными способами. При этом социальные запреты, требования, истинное положение вещей игнорируются, вытесняются в бессознательное. С биологической стороны, органической почвой истерии становится значительное преобладание первой сигнальной системы (правополушарной доминанты эмоций и чувств, активности подкорковых структур мозга) над второсиг-нальной системой (левополушарной доминантой объективного рационального мышления, управляющих влияний со стороны коры головного мозга).

Значительное превышение требовательности к окружающим над требовательностью к себе — суть развития (на основе сильной психологической защиты по механизму вытеснения в бессознательное всей нелицеприятной правды о себе) истерического акцентуированного («демонстративного», по К. Леонгарду), а в крайнем варианте, истерического психопатического характера. Придумывать яркие образы Я, верить в них, привлекать к ним внимание окружающих — такова линия жизни истероида, не всегда убедительно гримирующегося притворщика (с перехлестом), но убедительно сочиняющего вруна (вживается в вымысел).

Истерический характер, в свою очередь, становится диспозицией развития истерического психоза (наиболее частой формы среди реактивных психозов) или психопатопластической спецификой течения шизофрении, маниакально-депрессивного психоза.

Невроз навязчивых состояний, который может развиться в психастенический тип акцентуации и ананкастическую психопатию, протекает в виде навязчивых переживаний, мыслей (обсессии), страхов (фобии) по отношению к конкретным предметам и ситуациям, а также в навязчивых, нередко магических, действиях (компульсии) по преодолению этого страха (что более характерно для ананкаста). Психастенический конфликт закладывается противоречиями между желаниями и долгом, между моральными принципами и личными привязанностями, влечениями.

Генетическая предпосылка невроза навязчивых состояний, видимо, связана с преобладанием второй сигнальной системы, с левополушарной доминантой словесно-логического мышления (как правило, это люди с хорошо развитым интеллектом). Социально-личностный преморбид — воспитание в обстановке запугивания, лишения собственной инициативы, внушения строгих запретов, опасностей, подстерегающих человека на каждом шагу. Воздействие такого рода социальной среды закладывает в психику мощные догматы в том аспекте, на который указывал З. Фрейд, говоря о Сверх-Я как об интериоризованных психикой социальных запретах (табу), ослушание которых вызовет неизбежное и постыдное наказание со стороны общества или высших сил. В результате формируется характер гипертрофированных качеств ответственности, склонности к порядку, детальному планированию деятельности, которые компенсируют качества постоянных сомнений, нерешительности, тревожной мнительности, боязливости (педантичные личности, по К. Леонгарду, и ананкастические психопаты). Детальное планирование поведения и деятельности во избежание ошибок и случайностей приводит, в свою очередь, к тому, что психастеник непременно анализирует и учитывает прошлое (и в этом плане он реалист), но живет наполненным страхами будущим (точнее, остро переживает его во всевозможных, главным образом, маловероятных вариантах). В настоящем же времени он автоматически и хладнокровно, словно робот, выполняет намеченную программу. Поэтому его характеризуют как человека аналитического склада ума, но с «блеклой чувственностью». Психастеник компенсирует бесчувственность в отношении к реальному течению событий сентиментальностью, когда эти события остаются в прошлом, а также в отношении к событиям, которые разворачиваются в безопасном для него мире искусства (в книгах, фильмах, на подмостках театра — «над вымыслом слезами обольюсь»).

Психастенический характер нередко сочетается с навязчивыми страхами, ритуально-защитными действиями, свойственными неврозу навязчивых состояний.

Психастенические конфликты, например, между долгом и нелюбовью, могут служить почвой для развития мучительных состояний, амбивалентных отношений к близким и родным, а также реактивных психозов раскаяния при их потере (смерти).

Неврастения представляет собой невротический конфликт между ограниченными возможностями человека и завышенными, по сравнению с дефицитом возможностей, претензиями на успех. Неврастения проявляется повышенной импульсивностью, фрус-трируемостью, раздражительностью, усталостью, расстройствами сна, аппетита, сексуальной жизни.

Если в термине «психастения» «астения» означает не слабость нервной системы, а слабость психического процесса принятия решений, то неврастения подразумевает именно ослабление процессов возбуждения и торможения, их силы и уравновешенности.

Сверхнапряжение, стресс, вследствие недостатка возможностей, с одной стороны, и гипермотивация, с другой, формируют в онтогенезе неврастенический характер «раздражительной слабости», постоянного перенапряжения возбудительного процесса (И.П. Павлов). Особенностями неврастении являются прямолинейный малоэффективный волевой напор, резкие перепады от самомнения к неуверенности, оборонительная (дефензивная) склонность к обидчивости, ранимость к критике, упрямство, которое только крепнет в процессе переживания неудач. Такого рода характер приводит к серьезному утомлению, психосоматическим расстройствам (как правило, к гипертонии). Астенические состояния, особенно врожденная предрасположенность к ним, в которых затрудняется волевое поведение, в свою очередь, способствуют развитию психотических депресссивных синдромов в трудных жизненных ситуациях потерь и неудач.