Глава двадцать четвёртая. « Зверь был, и нет его, и явится» (Откр

«…Зверь был, и нет его, и явится» (Откр. 17:8). «И зверь, который был и которого нет, есть восьмый, и из числа семи, и пойдёт в погибель» (Откр. 17:11)

Чтобы возрасти, опираясь на понимание всех смысловых слоёв этой главы, её, строго говоря, следует читать только после главы «Неплохо очень иметь три жены?».

Но с другой стороны, и глава «Неплохо очень…» становится понятна только после знакомства со «Зверем…».

Так которую же из этих двух глав следует читать первой?

Никуда не деться: обе.

Ситуация нормальная, даже закономерная: она непременно возникает при каждой попытке выйти из состояния «исполнитель» и достичь Знания — переход с одной даже буквальной ступени на другую также происходит всегда рывком (квантован).

И в остальных главах «Комментариев» многое поначалу не совсем понятно — во всяком случае, на логическом уровне, — пока не будет освоена заключительная глава «КАТАРСИСа-3», «Священная земля Болграда», — как и глава «Зверь…», она тоже чрезвычайно важна. Стоит ли говорить, что и заключительную главу тоже следует читать только после прочтения всех предыдущих.

Кстати, большой вопрос: с которого тома оптимально начинать читать «КАТАРСИС»?.. Первый уж точно желательно читать после третьего. Но третий может быть понятен только после освоения двух предваряющих.

И сказал мне Ангел: чт`о ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей ‹согласно «Откровению», эта «жена» сама великая блудница и для блудниц Великая Мать. — А.М. › и зверя, носящего её…

Зверь, которого ты видел, был и нет его, и выйдет из бездны и пойдёт в погибель…

И я увидел жену, сидящую на звере багряном…

С нею блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле…

Откр. 17:7, 8, 3, 2

Некоторая часть обеих дохристианских массовых иерархий, «внешников» и «внутренников», притянулась к месту Ареста и Распятия. Эти исполнители, не встав на защиту Истины (практически у каждого человека достаточно ресурсов подсознания, чтобы верное поведение в той или иной ситуации если не знать, то чувствовать), тем самым соучаствовали в Преступлении, что не могло не остаться сильнейшей психотравмой как в подсознании самих участвовавших толпарей, так и у их потомков в веках и тысячелетиях.

Психотравмы в исполнителях живут самостоятельной жизнью — в том смысле, что затягивают своих носителей всё глубже и глубже в водоворот невротизма и некрофилии. Совершение преступлений исключительной мерзости обеспечивает вождистское положение не столько их исполнителей индивидуально, сколько их потомков.