Рождение компаративистики

Основоположником сравнительно‑исторического языкознания традиционно признается Франц Бопп (1791–1867), опубликовавший в 1816 г. свою первую работу «О системе спряжения санскритского языка в сравнении с таковым греческого, латинского, персидского и германского языков». Позднее, в 1833–1852 гг. выходит в свет трехтомная «Сравнительная грамматика санскрита, зенда, армянского, греческого, латинского, литовского, старославянского, готского и немецкого языков» (второе переработанное издание появилось в 1856–1861 гг., третье – в 1868–1870 гг.).

Как это ни парадоксально, но большинство историков лингвистики, говоря о деятельности Боппа, отмечало, что сам он ставил перед собой несколько иную задачу – разработать теорию корня и выявить происхождение флексий. Опираясь на положение древнеиндийской грамматической традиции, сильно повлиявшей и на Ф. Шлегеля, Бопп считал, что в индоевропейской семье языков (этот термин также принадлежит Боппу) слова первоначально производились от односложных корней, подразделявшихся на глагольные и местоименные. Из первых возникли глаголы и имена, из вторых – местоимения и первичные служебные слова. Флексии же представляют собой результат соединения (агглютинации) полнозначного слова, восходящего к глагольному корню, со служебным, восходящим к местоименному. Конечная же задача исследователя, по Боппу, будет состоять в том, чтобы «вскрыть те процессы, посредством которых язык от своего предполагаемого прежнего состояния пришел к своему нынешнему». Среди них выделяются законы механические («равновесия»), согласно которым за сильной формой корня следует слабое окончание, и наоборот[27], и физические (например, стремление к благозвучию).

В общем Бопп разделяет и идеи об особой «органичности» древних индоевропейских языков (прежде всего санскрита), и трехчастную схему языковых типов (с некоторой модификацией, связанной с рассмотренной выше теорией корня)[28], хотя и отмечает, что в индоевропейских языках наблюдается тенденция к замене флексий механическими соединениями, вследствие чего создается впечатление образования нового языкового «организма». Относительно же источника индоевропейских языков его позиция осторожней взглядов Ф. Шлегеля: если вначале немецкий ученый говорил о языках, происходящих от санскрита или общего с ним «отца», то потом предпочитал пользоваться выражением о «братских отношениях» между ними.

Основной же вклад Боппа в науку заключается, во‑первых, в том, что он продемонстрировал наличие в индоевропейских языках не только отдельных сходных явлений, но и общности грамматических систем путем сопоставления форм глагольной и именной флексии в сравниваемых языках[29], а во‑вторых, в методе, когда формы одного языка рассматриваются и объясняются через формы других. По образному выражению крупнейшего французского компаративиста А. Мейе, Бопп открыл сравнительную грамматику в поисках индоевропейского праязыка, подобно тому как Колумб открыл Америку в поисках пути в Индию.

Что касается самого состава индоевропейской семьи, то впоследствии немецкий лингвист попытался связать с ней также малайско‑полинезийские и южнокавказские языки; однако эта попытка оказалась безуспешной.

В известной степени драматично сложилась научная судьба другого основоположника компаративистики – датского ученого Расмуса Кристиана Раска (1787–1832). Во‑первых, его основной труд в этой области – «Исследование в области древнесеверного языка, или происхождение исландского языка», хотя и созданный в 1814 г., вышел в свет четырьмя годами позднее и, таким образом, стал известен уже после работы Боппа. Во‑вторых, будучи написан на датском языке, мало известном за пределами Скандинавии, он оказался доступным лишь ограниченному числу читателей (частичный немецкий перевод появился лишь в 1822 г). В отличие от Боппа, он не использовал данные санскрита (хотя и совершил в 1816–1823 гг. поездку в Индию, посетив также Россию, Кавказ и Персию и опубликовав исследования о восточных языках). Не стремился он и к таким широким обобщениям, как его немецкий коллега. Раск прежде всего доказывал родство «готских», т. е. германских языков с греческим и латинским («фракийским»), а также славянским и балтийскими языками. Однако для последующего развития науки гораздо большее значение имела применявшаяся Раском методика исследования, основные положения которой сводятся к следующему:

– для установления языкового родства наиболее надежными являются не лексические сходства (поскольку при общении народов друг с другом слова очень легко заимствуются), а грамматические соответствия, «так как известно, что язык, который смешивается с другим, чрезвычайно редко, а вернее, никогда не перенимает форм склонения и спряжения у этого языка, но, наоборот, скорее теряет свои собственные» (как это произошло, например, с английским);

– чем богаче формами грамматика какого‑либо языка, тем менее смешанным и более первичным он является, так как «грамматические формы склонения и спряжения изнашиваются по мере дальнейшего развития языка, но требуется очень долгое время и малая связь с другими народами, чтобы язык развился и организовался по‑новому» (например, новогреческий и итальянский в грамматическом отношении проще древнегреческого и латыни, датский – исландского, современный английский – англосаксонского и т. п.);

– помимо наличия грамматических соответствий о родстве языков можно заключить только в тех случаях, когда «наиболее существенные, материальные, первичные и необходимые слова, составляющие основу языка, являются у них общими… напротив того, нельзя судить о первоначальном родстве языка по словам, которые возникают не естественным путем, т. е. по словам вежливости и торговли, или по той части языка, необходимость добавления которой к древнейшему запасу слов была вызвана взаимным общением народов, образованием и наукой»;

– если в словах подобного рода имеется такое количество соответствий, что могут быть выведены «правила относительно буквенных переходов из одного языка в «другой» (т. е. установлены закономерные звуковые соответствия типа греч. Е – лат. A: (feme – fama, meter – mater, pelos – pallus и т. п.), то можно сделать вывод, «что между этими языками имеются тесные родственные связи особенно если наблюдаются соответствия в формах и строении языка»;

– при сравнении необходимо последовательно переходить от более «ближних» языковых кругов к более дальним, в результате чего возможно установить степени родства между языками. Так, свою работу Раск начинал со сравнения исландского с территориально близкими ему «атлантическими» языками (гренландским, баскским, финским, кельтскими) и отметил, что между ними нет родства, поскольку сходство ограничивается лишь отдельными словами[30]. Затем он сопоставил исландский (1‑й круг) с ближайше родственным ему норвежским (2‑й круг), затем с другими скандинавскими (3‑й круг), с германскими (4‑й круг), после чего германский круг Раск сопоставляет с другими (славянскими и балтийскими) языками, возводя их к древнефракийскому, древнейшими преемниками которого являются греческий и латинский, которые, таким образом, должны рассматриваться как «источник» исландского (сам термин «фракийский», как предполагают, был взят Раском под влиянием упоминавшегося в предыдущем разделе труда Аделунга и Фатера «Митридат, или общее языкознание» и обозначает древнейший вымерший язык Юго‑Восточной Европы).