Гулаг времен леонида кучмы

газета "Товарищ" № 30 (408) июль 2000 года, Андрей Стрельников

Недавно состоялась презентация книги Андрея Кудина “Как выжить в тюрьме”. В художественно-публицистической повести автор, который в сентябре 1997 года был арестован по ложному обвинению в организации заказного убийства и в феврале 1998 года освобожден как непричастный к этому делу, описывает реалии и условия пребывания, заключенных в украинских тюрьмах и следственных изоляторах. Во время допросов А. Кудин неоднократно подвергался жестоким избиениям. Вследствие тяжелых травм головы он стал инвалидом 2-ой группы. Сейчас Андрей Вячеславович находится на обследовании в Киевском институте нейрохирургии, где ему, возможно, придется сделать очередную операцию на головном мозге.

Цель книги – привлечь внимание общественности к жестокости методов силовых структур во время ведения следствия, к их безнаказанности, к незащищенности человека в нашем обществе.

Нельзя не отметить, что “Как выжить в тюрьме” - первая вышедшая в Украине книга, посвященная порядкам, царящим в украинских тюрьмах. Особую ценность ей придает то, что она написана на основе личного опыта и пронизана не злостью, нет, а непревзойденной иронией автора к своим мучителям, в частности, и к системе в целом.

Мы встретились с автором книги в одной из больничных палат Института нейрохирургии, где Андрей Вячеславович и дал свое интервью, посвященное украинскому ГУЛАГу конца ХХ века.

- Андрей Вячеславович, я хорошо помню, как осенью 1997 года отреагировали депутаты в Верховной Раде на Ваш арест. Конечно же, многие, зная Вас и Вашу семью, были убеждены в Вашей невиновности, однако были и такие, кто говорил: “Дыма без огня не бывает. Раз арестовали – значит, что-то да было…” Теперь, спустя неполных три года, когда жизнь расставила всё на свои места и уже никто не сомневается в Вашей невиновности, позвольте мне спросить – что послужило истинной причиной ареста?

- Комитет по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией Верховной Рады Украины внимательно изучил материалы уголовного дела. В то время Комитет возглавлял Григорий Омельченко. В письме за № 06-19/6-265 от 17.10.1997 года, направленном им в Генеральную прокуратуру Украины, в частности говорится: “Анализ материалов и информации, которая поступила ко мне, дают основание считать, что арест А. Кудина был спланированной акцией или провокацией с целью отомстить его отцу В. Кудину – члену Национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания за его принципиальную позицию при решении вопросов о распределении телеэфира между частными телекомпаниями”.

Обратите внимание – письмо было послано ещё в октябре 1997 г., однако только в феврале 1998 г., после личного вмешательства Генерального прокурора Украины Михаила Потебенько (тогда Михаил Алексеевич работал прокурором г. Киева) я был освобожден из-под стражи.

- Давайте начнем по порядку. Где и при каких обстоятельствах Вас арестовали?

- Примерно около двух часов ночи с 18-ое на 19-ое сентября 1997 года в дверь позвонили неизвестные люди, назвавшиеся сотрудниками милиции. Я в это время находился дома вместе с тяжелобольной мамой, которую накануне забрал из больницы. Ранее мне никогда не приходилось сталкиваться с милицией, как говорится, лицом к лицу, и, естественно, не знал, что по закону никто не имеет права врываться ночью в квартиру. Полагая, что происходит недоразумение, я открыл им дверь. Мне показали какую-то бумажку, которая, по их словам, являлась ордером на обыск. Что на той бумажке было в действительности – мне неизвестно, потому как мне её показали и, не дав прочесть, тут же спрятали. Пока я успокаивал мать, сотрудники милиции в буквальном смысле слова перевернули квартиру. То, что они называли обыском, проходило без понятых и с грубыми нарушениями закона.

Сотрудников милиции, прежде всего, интересовали документы и содержание письменного стола отца, который в то время находился в командировке. Уже позже, находясь в тюрьме, я узнал, что в ту ночь мою квартиру просто-напросто обворовали. Об украденных деньгах, документах и личных вещах мои родные сообщили в правоохранительные органы и написали соответствующие заявления.

- Вам вернули украденное?

- Нам ничего не вернули. Более того – после длительного расследования работники прокуратуры так и не смогли установить личности тех, кто ворвался к нам в квартиру в ночь с 18-ое на 19-ое сентября. Скорее всего, их даже и не искали. Следователь, к которому попали заявления моих родных по факту воровства, в ответ на все вопросы только рассмеялся: “А был ли обыск?” В материалах уголовного дела есть протокол повторного обыска, но протокол ночного обыска найти так и не смогли.

Из заявления Кириченко Галины Андроновны (76 лет), матери А.В.Кудина в прокуратуру г. Киева: “Я пыталась спрашивать, что они ищут. По поводу чего они пришли, но они ничего не объясняли, отстраняли меня и продолжали “хозяйничать”. Когда один из них рылся в моем книжном шкафу, перебирая мои личные вещи, а другой перерывал бумаги на рабочем столе моего мужа, вскрывая конверты, адресованные ему лично, я подумала, что это похоже на политические репрессии 1937-1939 гг., когда точно также, ночью, грубо и бесцеремонно вламывались в квартиры и в жизни людей, чиня беззаконие и самоуправство, уничтожая целые семьи.

Я почувствовала себя так плохо, что не могла встать со стула в коридоре и всё время там и просидела, глотая лекарства. Мой сын был в полном недоумении от всего происходящего и был больше обеспокоен моим состоянием здоровья, чем проходившим обыском. Просил меня пойти в свою комнату, лечь и не волноваться.

После всего, что произошло, я не верю, что у нас правовое государство. Не верю и в то, что документы, деньги, паспорта и другие вещи, которые были украдены у нас сотрудниками милиции, когда-либо будут возвращены.

Я убеждена лишь в том, что к моему сыну и ко мне отнеслись по-садистски. Я честно проработала всю свою жизнь (48 лет) в этой стране и не заслужила того, чтобы меня, больную, бросили ночью одну в квартире без всякой помощи…”

- Почему Вы согласились поехать ночью в Московский РОВД? Вас не насторожило то, что незваные гости были не в форме, а в штатском и приехали они за Вами не в милицейском фургоне, а в машине с частными номерами?

- Знаете, в тот момент я не задумывался об этом. Мне хотелось как можно быстрее разобраться в происходящем и вернуться домой. Кроме того, это действительно были сотрудники милиции, которые к тому же клятвенно заверили меня в том, что произошло недоразумение и в моих же интересах поехать с ними, дабы быстренько уладить формальности. По их словам, это займет не более получаса, и меня привезут обратно домой. Откуда мне было знать, что со мной никто и ни о чем разговаривать не собирается?

В кабинете начальника Московского РОВД меня обступила толпа из 15-20 человек. На руки надели наручники, после чего сотрудники милиции принялись избивать меня деревянными битами и милицейскими дубинками по голове, в область печени, сердца и почек. Меня ни о чем не спрашивали, а только требовали, чтобы я дал ложные показания на себя и оболгал невиновных людей. Побои и издевательства сопровождались угрозами расстрелять меня якобы при попытке к бегству, а также уничтожить по очереди моих детей и членов семьи. На требование допустить ко мне адвоката и представителей средств массовой информации сотрудники милиции ответили отказом.

- Как долго продолжались издевательства над Вами?

- Все прекратилось также внезапно, как и началось. Через 19 дней, 7 октября 1997 года, после пресс-конференции отца и его выступления по телевидению, информация о том. что происходит со мной, стала известна широкой аудитории. После публикации материалов пресс-конференции в газете “Киевский вестник” сотрудники милиции, которые до этого ежедневно “беседовали” со мной по 12-16 часов без перерыва, обо мне не просто забыли – они исчезли, а следователя словно подменили. Он сразу стал культурным и вежливым. Я понял, что больше всего преступники всех мастей боятся именно гласности. Они наглеют до тех пор, пока уверены в собственной безнаказанности, а как только их поступки становятся достоянием общественности – они, трусливо поджав хвост, прячутся в кусты.

После 7 октября у меня появилась возможность регулярно встречаться с адвокатами. Мною было подготовлено и передано обращение на имя ныне действующего Президента с подробным изложением происшедшего.

- И что Вам ответили?

- Все мои ходатайства и обращения остались без рассмотрения. В ответ на заявление моего отца пришло короткое письмо из прокуратуры города Киева за № 18/260п-97 от 22.10.97 г.: “Ваше заявление на действия сотрудников милиции Московского районного управления ГУ МВД в г. Киеве относительно Вашего сына – Кудина А. В. и безосновательного изымания во время обыска указанных Вами документов и вещей проверяется следственным путем”. Как Вы понимаете, “проверяется” оно до сих пор.

- Андрей Вячеславович, встречали ли Вы, находясь в тюрьме, других заключенных, в отношении которых применялись недозволенные методы с целью получения “удобных” для следствия показаний?

- Подавляющее число тех, с кем мне приходилось сталкиваться за тюремной решеткой, были жестоко избиты в первые часы после задержания во время так называемых “бесед” и допросов. О том, каким путем добываются “явки с повинной” известно всем, но Президент и члены правительства по-прежнему делают вид, будто в стране все в порядке и ничего страшного не происходит. Если же информация о чем-то и просачивается на страницы газет, то это из ряда вон выходящий случай, которому не стоит придавать значение.

К сожалению, на Украине применение пыток во время предварительного следствия стало обычным, самым что ни на есть заурядным явлением, из людей выбивают “нужные” показания, не гнушаясь никакими, даже самыми грязными методами. Иногда случается так, что люди не выдерживают и умирают во время допросов. Вы думаете, что за это хоть кто-то несет ответственность? Как бы не так! Ну перестарались – с кем не бывает? В таких случаях уже мертвого подследственного выбрасывают из окна, имитируя самоубийство, а исполнителей… Исполнителей слегка пожурят, возбудив против них уголовное дело по статье, нет, не “за умышленное убийство” - “за халатность”!

До тех пор пока палачи не станут нести уголовную ответственность за применение пыток во время ведения следствия ситуация на Украине не изменится.

- Вы провели пять месяцев за решеткой, а после освобождения Вам пришлось ещё около года провести в больничной палате. Вы вошли в тюрьму здоровым человеком, а вышли из неё инвалидом 2-ой группы. Перед Вами хоть извинились?

- Извинились? Кто? Вы, наверное, шутите. Те, кто совершают преступления, прикрываясь буквой закона, не намерены ни перед кем извиняться. Их задача – любой ценой уничтожить неугодного им человека, а для этого вовсе не обязательно стрелять из-за угла. Это сложно. Значительно проще и эффективнее человека оклеветать, бросить его за решетку, где он сгниет или умрет “естественной смертью”.

Когда человек нарушает закон – он преступник, если нарушает закон тот, кто по долгу службы обязан его охранять – он преступник вдвойне. Преступники в милицейский мундирах, сфабриковавшие мое “дело”, сейчас жалеют о том, что я все-таки выжил, что им не удалось меня растоптать и заставить молчать, как они это сделали с другими людьми, которые провели годы в неволе, а затем, будучи признаны невиновными, были выпущены на свободу. Я не удивлюсь, если теперь, после выхода книги “Как выжить в тюрьме”, эти …, мне тяжело назвать их людьми, придумают против меня какое-то новое “дело” или возобновят старое, как принято говорить – “по вновь открывшимся обстоятельствам”.

Теперь по поводу пяти месяцев. Пять месяцев для тюрьмы – это ничто. В Украине люди годами сидят за решеткой, ожидая суда. Вы понимаете – не год, не два, а значительно больше. Примеров сколько угодно. В. Боженар (бывший советник Председателя Верховной Рады Украины. – Ред.) просидел в тюрьме два года, затем ещё год его таскали по судам, а в конечном счете он признан невиновным. Думаете, перед ним извинились? Согласно статистическим данным, в Украине более половины дел закрываются за отсутствием состава преступления и только в 37 случаях из 100 человека после приговора суда отправляют в места лишения свободы. А остальные? Те, кого суд признал невиновным или дело его рассыпалось, как карточный домик ещё во время предварительного следствия? Перед ними извинились? Посмотрите на многие так называемые “резонансные дела”. Вначале много шума, сотрудники милиции браво рапортуют об очередном раскрытии, получают награды, повышения по службе. Затем эти дела передаются в прокуратуру, и тут-то выясняется, что дел этих нет, что шиты они белыми нитками. Однако никто не хочет возвращать награды обратно. Дело затягивают, спускают на тормозах, а спустя несколько лет подследственному объявляют, что он, оказывается, не виновен.

В моем случае было много шума и разговоров о каком-то убийстве, к которому я якобы был причастен. Так вот – не было никакого убийства. Понимаете – не было! Откуда-то из архивов достали нераскрытое дело по хулиганству, быстренько переквалифицировали его со ст. 206 УК (хулиганство) на ст. 93 (убийство), попытавшись “привязать” через третье лицо ко мне, запустили в производство. Однако трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если её там нет. Следствие тянулось больше двух лет, затем суд более полугода тщательно изучал материалы уголовного дела. В конечном итоге суд переквалифицировал уголовное дело обратно со ст.93 (убийство) на ст. 206 (хулиганство), каким оно изначально и было, установил виновных и сурово их наказал. Кстати, суд установил и мою полную непричастность к этому делу, что меня не было и не могло быть на месте, где произошел хулиганский инцидент, что я никогда не был знаком ни с обвиняемыми, ни с потерпевшими. Казалось бы, справедливость восторжествовала, но неужели этого нельзя было сделать раньше? Ведь ещё в октябре 1997 года в жалобе, направленной адвокатами в прокуратуру, в частности, говорится: “… Кудин А. В. незаконно арестован и ему незаконно предъявлено обвинение по делу, которое в отношении его никогда не возбуждалось…”

- Когда Вам впервые пришла мысль написать книгу о том, что Вы увидели за тюремной решеткой?

- Книга “Как выжить в тюрьме” написана не о сталинских репрессиях и концлагерях, она написана о том, что происходит за тюремной решеткой на Украине сегодня, сейчас! В то время, когда Вы смеетесь, смотря по телевизору развлекательную передачу, или отдыхаете с девушкой в кафе, рядом с вашим домом, в стенах местного райотдела или просто на улице сотрудники милиции калечат и пытают людей, не разбираясь в том виновны они или нет. Вот что страшно.

Ещё в первые дни моего пребывания за решеткой я пообещал сотрудникам милиции, что напишу книгу об увиденном мной, а свои обещания я выполняю всегда.

- Как отреагировали сотрудники милиции и администрация тюрьмы на то, что Вы пишете книгу?

- Во-первых, никто из них не воспринял это всерьез. Никому из них в голову не могло прийти, что я, сидя в тюремной камере, могу написать нечто подобное и что это что-то когда-нибудь будет издано. Работу над книгой я начал в камере изолятора временно содержания на Подоле. Писать было тяжело не только в силу условий заключения, в которых я находился, но ещё и потому, что на протяжении всего пребывания в тюрьме мне было запрещено что-либо писать. На Подоле меня обыскивали по два раза в день, если находили бумагу и ручки – тут же их отбирали, а когда нашли черновик будущей книги, то их, естественно, изъяли, пригрозив карцером. После этого случая адвокаты предупредили меня, чтобы я был более осторожен, дабы оперативники не повыдергивали цитаты из рукописи и не состряпали с помощью их какую-нибудь улику.

В конце октября меня перевели в Лукьяновскую тюрьму. Там условия содержания были значительно лучше, чем на Подоле, и что самое главное – у меня появилась возможность писать. Я был по-прежнему “без права на переписку”, но бумагу и ручки больше не отбирали. Написанные главы одну за другой нелегально вынесли из тюрьмы, и когда в день освобождения меня обыскивали, целенаправленно ища рукопись, у меня ничего не нашли – книга “Как выжить в тюрьме” оказалась на свободе раньше, чем я.

- То, что с Вами произошло вопиющий пример беззакония и произвола. Тем не менее в книге Вы практически ничего не рассказываете о себе, о том, как и почему Вы оказались за тюремной решеткой. С чем это связано?

- С самого начала я ставил перед собой задачу привлечь внимание общественности не к себе лично, а к проблеме незащищенности человека в нашем обществе, к судьбам десятков тысяч людей, томящихся в застенках долгие годы, ожидая суда. Я стремился показать людям мир таким, каким его видят те, кто находится по ту сторону тюремных ворот.

Ведь если разобраться – заключенные такие же граждане, как и мы с вами. Не нужно относится к ним, как к животным, а тем более не нужно превращать их в озлобленных животных. Рано или поздно эти люди будут освобождены, и от того какими они выйдут на волю, во многим зависит и то, в каком обществе нам с вами жить.

- Вашим сокамерникам наверняка было известно о чем Вы пишете. Как они к этому отнеслись?

- По-разному. Кто-то смотрел с удивлением, кому-то было глубоко наплевать на то, что я делаю, но никто не мешал. Более того – многие заключенные старались мне помочь, поддерживая в трудную минуту. Я был удивлен, когда узнал, что моя книга “Черная масть”, изданная семь лет назад в Киеве и в Нью Йорке, хорошо известна среди заключенных.

За время, проведенное за решеткой мне пришлось побывать в разных камерах и видеть там разных людей, но везде, где бы я ни был, у меня складывались хорошие отношения с окружающими. Я не издевался над слабыми и не позволял сильным сесть себе на шею. Я относился с уважением к другим заключенным и сокамерники всегда с уважением относились ко мне. Помните как писал Сент Экзюпери? В книге “Планета людей” есть удивительные слова: “В каждом человеке убит Моцарт”. Я не искал преступников среди заключенных, а стремился разглядеть то лучшее, что скрывается в каждом из них. Может, поэтому мне и было легко в общении с другими людьми.

- Далеко не все относятся к людям так, как к ним относитесь Вы. После того как Вас освободили и Вы вернулись к нормальной жизни, пришлось ли Вам объяснять своим друзьям, сотрудникам или деловым партнерам, что “сидели” Вы незаслуженно?

- У меня достаточно много друзей. После того, что со мной произошло, их стало еще больше. Они помогали мне, когда я был в тюрьме, и помогают сейчас. Я им безмерно благодарен за это. Эти люди все понимают и не задают ненужных вопросов. Что же касается случайных людей, то они, естественно, отпали. И я этому только рад.

- Читая книгу Как выжить в тюрьме, невольно ловишь себя на мысли, что за окном не третье тысячелетие, а тридцать седьмой год. Неужели по ту сторону колючей проволоки за столько лет так ничего и не изменилось?

Знаете нас все время пугают ужасами тридцатых годов, рассказывают о репрессиях и беззаконии. Это горькие страницы истории нашей страны. Однако давайте посмотрим на тридцатые как бы с другой стороны. Разве люди в те годы знали о том, что происходит вокруг? Они жили нормальной жизнью, растили детей и были по- своему счастливы.

Конечно же, за последние шестьдесят или семьдесят лет мир разительно изменился. Изменился внешне, но что изменилось по сути? Не происходит ли в наше время нечто подобное тому, что когда-то было в истории страны и может быть, как раз в тридцать седьмом?

Вы только задумайтесь – в стране нет войны, нет голодомора, нет разрухи, которая была после революции или в послевоенный период. Тогда почему же кривая смертности в Украине в наше, казалось бы, благополучное время выглядит более зловеще, чем в конце тридцатых годов? Население Украины катастрофически быстро уменьшается или, проще говоря, - вымирает. Сделайте нехитрый арифметический расчет, и Вы увидите сами, что если так будет продолжаться и дальше, то уже в течение ближайших 6-7 лет население уменьшится еще на 13 миллионов, а к 2025 году все население Украины будет составлять не более 8 миллионов человек!

Страшно также и то, что население Украины уменьшается, а население тюрем и лагерей в “свободной и независимой” Украине увеличилось за последнее десятилетие примерно в 2 раза и по официальным данным составляет уже свыше 286 000 человек. Однако реальная цифра содержащихся под стражей значительно выше, потому что официальная статистика не учитывает задержанных и томящихся в камерах райотделов. Эти люди как бы “зависают” в воздухе. Они уже не на свободе, условия их содержания значительно хуже, чем в тюрьме, но пока их не перебросят в следственные изоляторы – их не причисляют к категории заключенных.

По закону человека не могут задержать более чем на трое суток. В реальной жизни людей держат столько, сколько посчитают нужным. Сотрудники правоохранительных органов смеются, когда заходит речь о правах человека.

- А Вы верите в “свет в конце тоннеля”?

- Изменить можно всё, но для этого не нужно уподобляться безмолвным рабам. Мы родились в Украине, это наша Родина, нам жить здесь, а не где-то за океаном. Многие молчат потому что боятся за себя, за родных и близких, потому что давным-давно не верят ни в правосудие, ни в басни о строящемся “демократическом и правовом” государстве. Однако, если мы будем трусливо прятаться по углам, - тогда действительно ничего не изменится и Украина неминуемо превратится в тоталитарное государство в самой его уродливой и жестокой форме. Глупо надеяться на помощь извне. Только от нас самих зависит, в какой стране и как будем мы жить.